Подкидыш

СПРОСИ ЕГО

Это Глеба интересовал вопрос, кто такой Завря и откуда взялся. Для Ивасика такого вопроса не было. Кто такой Зав­ря? Да Завря же! Как Глеб — Глеб, а Лиля — Лиля. Откуда Завря взялся? Да из молнии же, конечно! Ивасика только инте­ресовало, почему из молнии получаются такие разные вещи: и ветки с листиками, и камень, из которого потом вылу- пилоя Завря.

Главное же, что занимало Ивасика,— как бы кто не оби­дел его любимца. В школе Ивасик вообще сидел как на игол­ках — ведь Завря без него оставался несколько часов, мало ли что может случиться за это время! Конечно, бабушка Нина приглядывала за Ивасикиным любимцем. Л вернее, Завря и сам не отходил от Нины, таскал ей тапки, подавал что нужно по хозяйству, и это тоже Ивасику трудно было сносить, потому что он хотел быть самым главным и любимым существом для Заври.

Они даже играли, честное слово, бабушка Нина и Завря. Нина идет со стопкой тарелок, Завря выныривает из-за двери, хватает Нину за ноги, сам же подхватывает и тарелки, и бабушку, а она, вместо того чтобы рассердиться, только пальцем стучит по лбу — мол, дуралей и есть дуралей.

— Ну, погоди, заяц! — говорит она. — Ну, погоди, я тебя подловлю!

И в самом деле, «подловила». Завря шел как будто бы и далеко от нее, и Нина на него не смотрела, как вдруг Завря полетел кувырком — оказывается, Нина подцепила его сзади за ногу шваброй. Завря свистит и бабушка хохочет, а Ивасик сердится:

— Что стар, что мал, — ворчит он. — Плохо ведешь себя, мой дорогой, — пеняет он Завре. — Придется с тобой не разго­варивать. Полчаса.

Завря вдруг вцепился своими ручками в Ивасика и засвис­тел, защелкал, зашипел и забулькал.

— Просит прощения, — сообщил Ивасик. — Говорит, боль­ше не будет.

— А, по-моему, он говорит: «Оставьте меня в покое», — засмеялась Лиля.

— Ну хорошо,— сказал Ивасик Завре. — Только больше так не балуйся.

— Подожди, — вмешался Глеб. — Он-то тебя понимает, это так. А ты что, в самом деле знаешь, что он хочет сказать?

— Он не «хочет сказать» — он говорит.

— Он-то говорит, да ты-то не понимаешь,— вмешался Вова.

Ивасик пожал плечами.

Глеб смотрел пытливо на Ивасика, а Лиля — на Заврю.

— Кушать! — хлопнула бабушка в ладоши.

И первым за стол полез Завря. Он получил свои тюбики с первым, вторым и третьим, но время от времени, отрываясь от тюбика, свистел, шипел и щелкал.

— Что он говорит? — строго вопрошал Ивасика Глеб.

— «Вкусный суп», — переводил Ивасик.

— Да выдумывает он всё! — кричал ревниво Вова.— Я тоже так могу переводить.

— Переводи, — пожал плечами Ивасик.

А Глеб приказал тоном старшего брата:

— Переводи ты, Вова!

— Завря говорит, суп слишком густой в тюбике! — при­думал Вова.

— Это правда, Ивасик?

— Завря говорит, что надо было суп смешать с котлетой.

Теперь подключилась к разговору и Лиля:

— Спроси, Ивасик, сколько тюбиков второго он съест?

Завря подпрыгнул и переливисто свистнул.

— Он сказал, три.

— Это я и сама поняла, — сказала задумчиво Лиля. — У него свист, как «р», прокатился.

— Всё вы выдумываете, — сказал убежденно Вова и сде­лал вид, что вылазит из-за стола, но вылазить все же не стал, а, не забывая делать презрительную мину, смотрел то на од­ного, то на другого.

— Спроси его, что он хочет делать после обеда,— гово­рил Ивасику Глеб.

— Спроси его, во что он больше всего любит играть,— перебила Лиля.

— Да спрашивайте его сами,— сказал им Ивасик. — Он-то вас понимает. Это вы только свой язык знаете.

— А я? Я учу английский,— сообщил Вова.

— Погодите! — сказал Глеб. — Так нельзя. Так получается неразбериха и никакой научности. Опыт надо ставить плано­мерно. Завря нас понимает, это же мы всегда знали. И вот забыли даже это. А, между прочим, собаки и кошки тоже многое понимают.

— Ни я, ни Завря больше с вами не разговариваем! — обиделся Ивасик.

А Завря ничуть не обиделся. Было видно, что ему чрезвы­чайно интересно. Кроме того, он обожал собак и кошек, за которыми наблюдал из окна. И, отойдя от окна, он, бывало, еще долго ходил на четвереньках, подражая то кошке, то собаке и выделывая хвостом всякие кошачье-собачьи штучки.

— Подумаешь, оскорбили, — сказала и бабушка. — Соба­ка — что же тут плохого? Да вы и сами-то все щенята!

— Породистые, — вставил Вова, он любил иногда пошу­тить для разнообразия.

— Породистые — чепуха! — решительно сказала бабуш­ка. — Породистые все зазнайки! Вы у меня, слава богу, двор­няжки!

Глеб нахмурился — ему не нравилось, что разговор все время уходит в сторону от естественнонаучного.

— Завря нас понимает, это установлено, — повторил он, поднимая вверх палец, чтобы вернуть разговор в научное рус­ло. — Но вот понимает ли его Ивасик, это надо еще устано­вить.

— А зачем это устанавливать? — удивился Ивасик.

— Для науки! — сказал решительно Глеб.

— Для дела,— прибавила загадочно Лиля.