Подкидыш

НИНА ПРИЕХАЛА

В воскресенье утром, когда младшие Гвилизовы отсыпались за всю учебную неделю, от порога вдруг раздался громовой голос бабушки Нины:

— Что это еще за чудище?!

У порога стояла собственной персоной грозная Нина, а прямо перед ней, усевшись, как на треножник, на ноги и ко­роткий мощный свой хвост, взирал на нее с большим любо­пытством Завря.

— Тише, Нина, — прошипел старший внук, — папу и маму разбудишь.

— Завря, на место! — крикнул на своего любимца, как на собаку, перепуганный Ивасик.

Но Завря только покосился на него и снова уставился на бабушку.

— Мать и отец ушли на базар, — презрительно сказала Нина. — Это вы день в ночь превращаете. Я вас еще раз спра­шиваю, что это?!

— Это саламандра!

— Игуана!

— Ископаемый ихтиозавр!

— Завря с другой планеты!

Все это выпалили почти одновременно младшие Гвилизовы.

— Откуда?

— Из моря!

— Из камня!

— Из молнии!

— Из кружка!

— Вранье! — отрезала бабушка.

Теперь Гвилизовы-младшие молчали. Зато вовсю рассвис­телся Завря.

— Что он говорит? — спросила подозрительно Нина.

— Он говорит: «Добро пожаловать. Мы все по тебе соску­чились», — нашлась Лиля.

— Это правда? — обратилась Нина к Ивасику. — Да-да, скажи мне ты, самый порядочный из всех этих бузотеров.

— Правда, ба, он так и говорит.

— Это он или она?

Внуки переглянулись растерянно.

— Не знаете, натуралисты сопливые! Почему оно без шта­нов?

— Нина, у него же хвост,— сказала Лиля.

— Хвост! Собаки вон в цирке тоже с хвостами, а небось одеты как положено. Как его звать?

— Завря.

— Подойди, Завря, ко мне. Поближе. Ты уж прости, я свистеть, как хулиганье, не умею. Впрочем, возможно, ты приличный человек. Хоть и уродец. Ну, сколько мне ждать? Подойди, я сказала.

И, к удивлению младших Гвилизовых, Завря подошел, опустил голову и уставился на бабушку теменным глазом.

— Почему оно без очков? — спросила строго старшего внука Нина. — Оно косит третьим глазом.

Хотя, как это можно определить в отношении третьего глаза, никто бы не мог сказать. Бабушка и сама, видно, усомнилась в своем утверждении, потому что, откашлявшись, вдруг гаркнула сразу на всех:

— Разберите мои вещи! Халат и тапочки мне!

Тапочки, между прочим, притащил ей Завря.

— Я же говорил, он все понимает, — сказал Ивасик. — Он мыслит

— Интерресно только, чем, — сказал скептически Вова.

— За что берется, когда думает, тем и мыслит, — сказал с бухты-барахты Глеб.

И вдруг Завря маленькой своей ручкой взялся за горб на спине. И все рассмеялись. Даже бабушка. Но она же первая и сказала:

— Ну, .хватит веселиться! Ножницы мне, мелки, сантиметр и швейную машинку!

К вечеру Завре были готовы трехштанинные брюки, теп­лый наконечник на хвост, шерстяные перчатки на ноги и теп­лая, с тремя капюшонами на три Завриных горба, куртка.

Самое поразительное, что родители, застав Заврю на кух­не возле бабушки Нины, ничуть не удивились. Бабушка Нина, кажется, даже разочаровалась — она ожидала громов и молний, с которыми она бы уж, на радость внукам, оправилась.

Полюбуйтесь на этого красавца! — вынуждена была Нина обратить особое внимание на Зверю. — Правда, урод, каких свет не видывал?

— У нас тут и не такое бывало, — сказала, вздохнув, ма­ма. — Я рада, что ты приехала, Нина, — Мама, как и дети, звала бабушку Ниной. — Как тебе гостилось? Как там племянники? Как они себя ведут? Чем занимаются?

— Прекрасные дети! — сказала горячо Нина. — Не то что наши архаровцы! Оба занимаются языками.

— Какими?

— Английским, испанским и немецким.

— А наши — спиранто, — сказала невесело мама. — Кроме Вовочки. — И она положила ласковую руку я» плечо счастли­вому Вове.—Что же, послушные у них дети?

— Безукоризненные! — сказала с чувством бабушка. — Точные, как часы! Чистота и дисциплина! Разумные и поря­дочные! Эти дети знают, чего хотят!

— Мы тоже знаем, — обиделась Лиля.

— Молчать, когда говорят старшие! — рявкнула бабушка и нахмурилась, заметив, что никто ее то испугался.— Важ далеко до этих детей, как до неба! Оки отличники! Аккура­тисты! За целый день можно то сделать им одного замечания!

— Вот и жила бы там, — опять вздохнула мама. — А мы уж тут несли бы свой крест! Жила бы там спокойно к горя не знала.

— А езжала бы ты сама туда, — сказала вдруг сердито бабушка, — я и так там целых два месяца проскучала!

Между тем папа разглядывал разряженного Заврю.

— Кстати, мама! — сказал он бабушке. — Мечы за три года так и не дошила брюки и куртку, а этого зверюгу за полдня разодела. Мне ты уже год обещаешь беляши нажа­рить, а его импортным сыром из тюбика потчуешь.

— Не узнаю тебя, — сказала отцу, посмеиваясь, бабушка. — Кажется, и ты не последний кусок хлеба доедаешь, не послед­ние штаны донашиваешь Стыдно такому умному человеку на такие пустяки внимание обращать Лучше скажи, какого оно роду племени? — ткнула она, не глядя, пальцем в Заврю.

— Кто бы оно ни было, — сказал обиженно папа, — по- моему, не к чему было его наряжать в штаны.

— А если ему холодно? — сказал дрожащим голосом Ивасик.

— Ничего, пусть закаляется,— буркнул папа.

— Пусть развивается! — закончили за него хором дети.