Похититель жизней

23 Обратный отсчет

На обратном пути они снова хранили молчание. Тесс пришлось справиться с эмоциями, а также расширить круг допущенных к единственной ценной улике. Она попросила доктора Риццу просмотреть фотографии Кристины и Эстель и составить заключение: прогрессирует ли несуб в сторону агрессивности? Может ли он начать насиловать или убивать? Тесс обратилась к доку за помощью, поскольку стоило ей лишь взглянуть на снимки, как в жилах закипала кровь и ярость затуманивала рассудок, путая ход мысли и мешая размышлять логично.

Она пыталась понять, почему эта форма насилия вызывает у нее такую болезненную реакцию, и вспоминала вчерашний разговор. Никаких потеков крови по стенам, одна из жертв до сих пор жива. Жива — для чего? Чтобы страдать и скрываться? Чтобы утратить свою привычную жизнь, влачить существование под гнетом стыда, увядать и молить о забвении? Возможно, жизнь человека — лишь череда дней, отмеченных общепринятым восприятием его имиджа, эмоциональных проявлений, достижений и связей? То, что речь идет не о физической боли, не облегчает страданий. Похитителю жизней это прекрасно известно. Пусть сердце Эстель бьется, но она не выжила. Она приняла смерть десятого мая в полночь от невидимой безжалостной руки.

Тесс открыла конверт, который коронер вручил ей на прощание, и прочитала написанную от руки заметку, прикрепленную скрепкой к распечаткам фотографий.

«В подавленном желании насилия несуба отчетливо прослеживается прогресс, — отметил Рицца. — То, как размещена на кровати Кристина, указывает на бережливое отношение к жертве и сессии. Ее тело аккуратно уложено, под голову подложена подушка, конечности художественно согнуты, волосы аккуратно причесаны. В случае с Эстель он не проявил никакой заботы. Мне кажется, главный вопрос, который нам стоит себе задать сейчас, — почему не произошло сексуального контакта? Если бы я играл на тотализаторе, я бы поставил на то, что таковой произойдет в следующий раз. Остальное за вами. Возможно, твой приятель из Отдела поведенческого анализа скажет что-то более конкретное».

Тесс отложила записку и поглядела на фотографии, сначала Кристины, потом Эстель, пытаясь сохранять спокойствие и способность аналитически мыслить. А ведь доктор прав: фотографии первой девушки отдают вкусом и даже стилем; ее тело расположено и освещено так, что напоминает лучшие фотосессии журнала «Плейбой», а не антологию порнухи для дальнобойщиков. Пуховое одеяло аккуратно отогнуто, лампы, словно в роскошной студии, ярко высвечивают одни изгибы тела, оставляя в многообещающей тени другие.

Фотографии Эстель стремились скорее к порнографии, нежели эротике: никакой заботы об обстановке, композиции и освещении. Налицо было развитие презрительного отношения к жертве, усиление желания показать ее в унизительном положении. Несуб хотел причинить ей ущерб на принципиально ином уровне, нежели Кристине. Выставлял тело Эстель напоказ, отражая свое отвращение и неприязнь к ней — или же ко всем женщинам. Но также давал зрителям увеличительное стекло, через которое они не могли видеть ее иначе чем биомусор, грязную, заносчивую и незаслуженно обласканную девку. Ни в коем случае не как звезду, не как поп-идола.

Могло ли это говорить о том, что несуб более пристрастно относился к Кристине, чем к Эстель? Первая жертва серийного убийцы часто наиболее значима, это, как правило, кто-то близкий преступнику, кто-то, кто перешел ему дорогу, пробудив затаенные чувства и мотивируя перейти черту, пролить первую кровь.

А может, дело попросту в том, что Бартлетты ушли из дома и он чувствовал себя в большей безопасности, зная, что остается один на один с беспомощной жертвой? Во втором случае, несмотря на собранность и организованность несуба, присутствие родителей на втором этаже вызвало у него стресс. К сожалению, недостаточно сильный, чтобы преступник допустил ошибку. Не в этот раз.

Неоспоримо было одно, и здесь Тесс могла поклясться в правоте доктора Риццы: несуб стремительно прогрессировал. Следующая атака окажется еще более злобной, еще более убийственной. В который раз тревожная мысль посетила специального агента, и, когда Фраделла припарковался и заглушил двигатель, она спросила:

— А что, если он уже сделал это? И теперь вновь ждет, когда фотографии станут вирусными?

— Так ведь Донован уже искал всех потенциальных жертв со схожими параметрами, нет?

— Да. Но вдруг мы что-то упустили, — ответила Тесс, скачками через ступеньку преодолевая лестницу, ведущую к дверям здания полиции.

Едва они вошли в зал для конференций и детектив стал включать экран и ноутбук, она связалась с Донованом через коммутатор.

— Привет, Ди! Есть что-нибудь новенькое?

— Помнишь, что я тебе говорил? Не убивай гонца!

— Хорошо, не буду, — пообещала Тесс с раздражением: можно подумать, она хоть раз выругала его или накричала.

Как только сайт загрузился, ее захлестнули тревога, холод и дурнота. С каждым ударом сердца вязкое отвращение словно растекалось по всему телу. На центральной части страницы теперь размещался таймер, показывающий два часа сорок семь минут оставшегося времени. Выше красовалось послание несуба:

«Думаю, нужно немного оживить нашу игру. Теперь все будет происходить вживую. Все, что вам надо сделать, — оставить свой голос. Миллион голосов, и занавес откроется, чтобы вы увидели сегодняшнее шоу».

Серый прямоугольник со схематичным изображением женской головы вроде тех, что используются на форумах и в социальных сетях, когда пользователь не удосужился вывесить фотографию, сопровождался кратким описанием жертвы. Фраделла и Донован погрузились в спешный поиск кандидатур в базах данных.

«Наша сегодняшняя гостья юна и прекрасна, — гласило описание. — Высокая блондинка с длинными волосами и голубыми очами, прямо как девушки из ваших снов. Поверьте мне, я-то знаю».

Тесс не могла отвести взгляда от цифр под плашечкой «Проголосовать сейчас». Обилие проголосовавших обескураживало и пугало одновременно. Больше семисот тысяч человек уже проголосовали, и их число стремительно росло, клик за кликом.

— Немыслимо… — пробормотала Тесс. — В каком свихнувшемся мире мы живем?! — добавила она громко, но все промолчали. Она и не ожидала ничьей реакции. Просто хотела услышать собственный голос, чтобы сохранить остатки благоразумия, остатки моральных ценностей, остатки чистоты.

— Скажи мне, что мы можем отследить этих уродов, Донован! — гневно потребовала она. — Больше всего я хочу, чтобы судья заработал себе онемение запястья, подписывая восемьсот тысяч ордеров на арест.

— Их не отследить! — услышала она голос Донована, полный раздражения. На какую-то секунду Тесс задумалась, чем он так раздражен: ее поведением, самой ситуацией или вообще всем, что вынужден делать ради заработка. — Все эти люди знают, как защитить свою анонимность. Весь трафик проходит через зашифрованные каналы вроде «Тора», которые распределяют соединение по всему мировому Интернету. Они соблюдают осторожность, потому что знают, что поступают дурно, пусть это и не наказуемо.

— Ты хочешь сказать, что нам не добраться ни до одного из них? — уточнил Фраделла.

— Мне встречаются незашифрованные ай-пи-адреса. Но что ты предъявишь их владельцам? Они ответят, что считали шоу постановочным. Никто не докажет злого умысла. Помнишь «Защиту копа-каннибала» — нью-йоркское дело, прогремевшее несколько лет назад? Подсудимый утверждал, что все обсуждения убийств в чатах — лишь плод его фантазии.

— С какой поры ты у нас стал экспертом по Уголовному кодексу? — спросила Тесс, не в силах сдержать улыбки. Донован не переставал ее удивлять.

— С тех пор, как хожу на вечерние занятия в университете Вирджинии, — ответил он. — Я же не могу постоянно торчать на должности аналитика, как бы вам этого ни хотелось.

Ее улыбка стала еще шире. Тесс почувствовала гордость, хоть они с Донованом и не были особо близки.

— Мои поздравления, Ди. Я знаю, что рано или поздно ты вырастешь в охрененного адвоката и будешь возвращать на улицу всех мудаков, которых мы ловим за шиворот. Но давай попробуем перед этим поймать еще одного несуба, хорошо? Скажи, ты не пытался…

Экран внезапно погас. Теперь на странице были видны только таймер, кнопка для голосования и число голосов, преодолевшее рубеж в восемьсот тысяч и растущее все быстрее и быстрее. Было похоже, что планы несуба набрать миллион кликов до заявленного дедлайна в полночь осуществятся, и они ничего не могли поделать с этим.

— Расскажите мне о поиске. Вы добавили описание физических параметров? — спросила Тесс после некоторого затишья.

— Они уже там, поскольку первые две жертвы полностью им соответствуют, — объяснил Фраделла. — Несуб описал свой тип. Он не дал нам никакой новой информации.

— Что, если мы полностью уберем попытку самоубийства или самоубийство? Сколько тогда останется?

— Две тысячи восемьсот двадцать три, — ответил Донован. — Я еще подумал, что слава приходит вместе с деньгами, и отфильтровал тех, кто заработал меньше двухсот тысяч долларов за последний год. Теперь у нас триста сорок семь девушек.

— Блестящий результат! — съязвила Тесс.

— Так или иначе, у нас нет способов точнее посчитать славу и благосостояние, учитывай это. Во всяком случае, не с таким количеством жертв. Для этого программа еще не написана.

— То есть ты мне говоришь, что мы остаемся ни с чем?! — голос Тесс поднялся до такой высоты и громкости, что несколько человек за стеклянной перегородкой подняли головы и повернулись в их сторону.

— Сожалею, Уиннет, но мы действительно ничего не можем предпринять.

Она нервно отмеряла шагами комнату, глядя на растущее с невообразимой скоростью число голосов.

— Что, если это фейк, Ди?

— Что именно?

— Счетчик голосов. Что, если это часть шоу? Я все не могу смириться с тем, что такое количество людей может проголосовать за то, чтобы вживую увидеть изнасилование.

— Он настоящий, — спокойно ответил Донован. — Я попробовал нажать сам. Он дал мне проголосовать лишь один раз, что еще хуже. Это значит, что все голоса принадлежат разным людям.

Тесс еще походила по комнате, потом заглянула через плечо Фраделле. Он помечал на карте дома Кристины и Эстель.

— Хм, а ты можешь отметить месторасположение этих трехсот сорока семи потенциальных жертв? — спросил он у аналитика.

После недолгой паузы Донован отправил детективу ссылку. Кликнув на нее, Тодд увидел карту Южной Флориды, испещренную красными точками, в основном сосредоточенными в больших городах и вдоль восточного побережья. Голубые точки, обозначающие Кристину и Эстель, терялись в этом облаке и не значили ровным счетом ничего: они казались абсолютно случайными.

— Да он может оказаться где угодно! — раздраженно воскликнул Фраделла. — Майами, форт Лодердейл, Палм-Бич… Никакой ниточки.

Тесс разочарованно выдохнула, и воздух обжег ее легкие и оставил сухость во рту. Одна мысль не давала ей покоя. Что, если именно она сподвигла несуба на следующий шаг? Что, если ее сообщение вынудило его действовать еще агрессивнее, еще нахрапистей?

Вскоре она узнает, не запятнала ли руки кровью.