Похититель жизней

29 Слава

Тесс затаила дыхание, увидев, что несуб берет со стола шприц с кетамином. Он сел на край кровати, погладил девушку по щеке, поправил непокорный локон, заложив его за ухо. Она по-прежнему спала или была без сознания: глаза закрыты, тело недвижно, бессильно и доступно. Жертва ни разу не попыталась вырваться или хотя бы поднять веки.

Вдруг экран погас, и Тесс судорожно глотнула воздух, будто выброшенная на берег рыба.

— Что?! Нет! — закричала она на телевизор, взмахнув кулаком. — Мы должны увидеть, что будет дальше! — Тесс повернулась к Фраделле и Рицце: — Как мы это узнаем?

— Узнаем, — раздался спокойный голос Маккензи, звучавший столь отчетливо, будто его обладатель тоже сидел в комнате, глядя на темный прямоугольник экрана.

Профайлер был прав, как всегда. Если несуб довел свое желание прикончить девушку до конца, они вскоре узнают об этом. Тесс застонала, разозленная своей неуравновешенностью. Она поддается эмоциям, импульсу, она возненавидела этого несуба и способна лишь презирать его, но не вникнуть в его поведение. Ни к чему хорошему отвращение не приводит, каким бы омерзительным и отталкивающим ни был тот, кто его вызывает. Это азбука. Для того чтобы понять несуба, суметь объяснить, по каким критериям он выбирает жертв, что толкает его на эти поступки, агенту Уиннет необходимо избавиться от эмоций и вернуться к холодным и точным, как нож хирурга, суждениям. Легче сказать, чем сделать.

Это расследование задевало ее на глубоко личном уровне. Тесс сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоить хоровод мыслей и эмоций и осознать, почему это дело так много для нее значит. За двенадцать лет работы в бюро она встречалась со множеством весьма активных серийных убийц и навидалась вещей похуже, чем сейчас. Взять хотя бы Семьянина, на счету которого больше сотни трупов. Она сохраняла холодный ум и самообладание, встречаясь с убийцами, претендовавшими на звание самых чудовищных созданий на планете.

Но с Похитителем жизней все было иначе.

Он стоял на краю бездны и смотрелся в нее, набираясь уверенности для прыжка, чтобы нырнуть до самых глубин и изучить самые темные стороны своей личности. Тесс вспомнила его руки, покрытые черным блестящим латексом, вспомнила, как он берет со стола шприц. У него не дрожат пальцы, движения уверенные. Он готов убивать.

Ее охватило отчаяние: она не в силах остановить его, спасти то, что еще уцелело в жизни этой девушки.

Тесс надеялась, что еще не поздно.

Вскоре они должны это узнать.

На черном экране появился текст белыми буквами — сообщение от несуба.

«Хочешь большего? Конечно, хочешь. Следи за новостями. Шоу только начинается».

Сообщение продержалось с минуту, а потом исчезло, сменившись анимацией с закрывающимся занавесом. Несмотря на все старания успокоиться, Тесс вновь ощутила прилив ярости.

— Надо прямо сейчас проломить эту дверь! — воскликнула она голосом, полным тревоги и злобы. Достаточно громко, чтобы привлечь внимание в общем зале, с другой стороны от стеклянной стены. — Донован, как там дела с чертовым распознаванием лиц?

— Три процента, — ответил он.

— Нам нельзя ждать так долго, — сказала Тесс, мирясь с тем, что произносит очевидную банальность, хотя обычно подобные фразы раздражали окружающих еще больше. — Давай запустим новый поиск с тем списком из трехсот сорока семи претенденток и начнем один за другим убирать фильтры, прогоняя заново распознавание лиц после каждого расширения списка, — выпалила она на одном дыхании. — Имеет смысл?

— Пожалуй, — ответил аналитик после краткого раздумья.

— Я смотрю на фильтры Донована, — отозвался Маккензи, — и наибольшие возможности вижу в том, что касается определения славы. А еще мне кажется, что вы пропустили несколько важных шагов, Уиннет. Профиль неполон, вы не определили несуба. Кто он? Сексуальный извращенец? Идейный убийца? Или им движет желание власти, контроля над жертвой?

— На это нет сейчас времени, — бросила она. — Мы уже у него на хвосте. Попытались вывести из себя и промахнулись.

— Это потому что вы, Тесс, забываете основы, — сказал Маккензи мягким наставническим тоном. — Тише едешь — дальше будешь, помните? Первая неделя тренировок по поведенческому анализу?

Она поникла головой и плотно сжала губы, сдерживая себя и не произнося слов, которые при Билле говорить не стоило. Он был прав. Он всегда, мать его, чертовски прав, и именно поэтому она не готова к работе в Отделе поведенческого анализа, в Куантико. Не сейчас. И не в ближайшее время.

— Хорошо, — спокойно сказала Тесс, подавляя болезненный вздох. — Давайте начнем с основ.

— Почему вы исключили мотивацию несуба из рабочего профиля? — спросил Билл.

— Потому что я до сих пор в недоумении, — призналась она после некоторой внутренней борьбы, и ее шаги по комнате ускорились вместе с усиливающимся раздражением.

Фраделла выглянул из-за ноутбука, где перерывал сотни страниц социальных медиа.

— Поделитесь ходом своих рассуждений, — спокойно предложил Маккензи.

— У него есть сексуальный компонент, типичный для насильника, но он не доводит дела до конца. Для идейного убийцы у него слишком слабое послание. Что бы он ни считал своей миссией, он не распространяется о ней. Интенсивность нравственных страданий, которые он доставляет своим жертвам, указывает на склонность к садизму, а полное отсутствие насилия противоречит этому.

— Сядьте, пожалуйста, — попросил Маккензи.

Тесс оглянулась в поисках камер, установленных для профайлера в конференц-зале, а потом сообразила, что ее передвижения по комнате от стола к двери, к телевизору и обратно к столу заметны из-за меняющейся громкости голоса.

Она отодвинула от стола стул и рухнула на него, тут же почувствовав усталость во всем теле.

— А теперь закройте глаза и подумайте о несубе, — велел Маккензи, и Фраделла вновь выглянул из-за ноутбука. — А теперь подумайте обо всех серийных убийцах, которых знаете, живых или мертвых. Насколько мне известно, Тесс, вы изучили все дела о серийных убийствах, которые смогли достать, да?

— Угу, — ответила она с закрытыми глазами, стараясь сосредоточиться и дать эксперименту Маккензи шанс на успех. Тесс поняла, чего он хочет: чтобы она положилась на интуицию, применила инстинкты там, где рациональное мышление дает сбои, поскольку этот несуб не вписывается ни в один из стандартных типов.

Специальный агент Уиннет представила себе несуба, одетого в черный латекс, каким она его видела, но потом отмела этот образ и стала представлять себе, как может выглядеть несуб, если звонит в ее дверь, приглашает на ужин, незаметно подсыпает ей что-то в стакан. Кого она подпустила бы столь близко? Как должен выглядеть этот человек? Она тяжело дышала, чувствуя, как от неприязни ей скручивает кишки, и, отгоняя это ощущение, пыталась связать какого-нибудь серийного убийцу с фантомом, в ее воображении восседавшим напротив нее за столиком в ресторане. Одно за другим она прогнала воспоминания о них в своем уме, будто перелистывая страницы каталога с самыми омерзительными отродьями рода человеческого, но никто не подходил, ни один, пока в памяти не всплыл особенно навязчивый портрет.

— Тэд Банди, — произнесла она, распахнув глаза. — Вот кого я вижу. Однако его мотивом была власть.

— И он был некрофилом, — заметил Маккензи. — Именно так вы обозвали нашего несуба в комментарии, так?

— Ох… вы в курсе… — Тесс нервно отхлебнула холодный кофе из полупустой кружки.

— Да, я в курсе, и это был правильный ход, — заверил ее Билл. — От раздражения он допустит ошибку, и мы ее дождемся.

— Но разве его предрасположенность к знаменитостям не говорит, что он идейный убийца с миссией?

— А что такое слава, как не власть над массами? — возразил Маккензи. — Подумайте над этим.

— Насчет славы, — вмешался Фраделла. — Не люблю перебивать, но у меня есть одна мысль по этому поводу.

— Выкладывай! — сказала Тесс.

— Как помнишь, я рылся в социальных страничках двух известных нам жертв, пытаясь понять, как они контактируют с людьми, искал какие-то выбивающиеся моменты. Сталкинг, неадекватные комментарии, типа того. У девушек куча общих друзей, но здесь ничего необычного: они все местные, живут в Майами или где-то рядом. Мы можем перерыть все эти общие аккаунты, это займет несколько недель, — или же с помощью Донована попытаться представить славу в числовом выражении, посчитать ее.

— Я думал об этом, — отозвался аналитик. — Я пытался построить какие-то модели, тестировал их на обеих жертвах, но все мои попытки провалились.

— Что ж, значит, не сработает, — отступился молодой детектив.

— Нет-нет! Сначала поясни, что у тебя на уме, — запротестовал Донован.

— Как ты пытался выстроить модель? — вопросом на вопрос ответил Фраделла.

— Пиар-агентства и рекламные фирмы используют специфические инструменты для того, что называют онлайн-настроениями по отношению к выбранной персоне или бренду. Я использовал одну из этих программ и измеритель показателей на основе искусственного интеллекта, чтобы посчитать, насколько активны и влиятельны девушки в чатах, постах, комментариях, видео, тегах и далее по списку. А ты что придумал?

— Кое-что попроще, — сказал Тодд. — Если мы напрямую свяжем славу с количеством подписчиков…

— Но кто-то может предпочитать «Фейсбук», а кто-то «Твиттер».

— Естественно, поэтому я думал, что надо их прибавить, — пояснил Фраделла.

— Кого прибавить?

— Численность подписчиков на каждой площадке из тех, что занимают девяносто процентов рынка, типа «Фейсбука», «Твиттера», «Ютьюба», «Инстаграма» и «Линкедина».

— А почему «Линкедина»? — удивилась Тесс. — Я бы не ожидала встретить там знаменитость.

— Кристина его использовала, — отметил Фраделла. — Что делает эту площадку релевантной, пусть мы и не знаем почему. Вероятно, она использовала «Линкедин» для профессиональных целей. Может статься, остальные тоже так делают.

— Я поняла, — согласилась Тесс. — И что дальше?

— Дальше мне уже нужна помощь Донована, — слегка раздраженно ответил Фраделла. — Это предел моих рас-суждений.

— Надо собрать данные со всех площадок, сосчитать, сравнить с известными страничками знаменитостей и переработать список, — заключила Тесс. — Если его заботит число подписчиков, то конкретное название площадки не имеет значения.

— Это превосходно, — ответил Донован, быстро отстукивая что-то по клавиатуре. — Это настолько просто, что должно сработать.

— Я заметил еще одну существенную деталь, пока рылся во всем этом бардаке, — Фраделла указал на ноутбук. — Слава не обязательно означает богатство. Некоторые люди отчаянно гонятся за количеством подписчиков, иллюзией славы, заманивают публику и готовы на все, чтобы ублажить ее, но понапрасну.

— Херня, — пробормотал аналитик, печатая с дикой скоростью. — Как только я убираю фильтр с уровнем дохода, мы вновь возвращаемся к списку из двух тысяч восьмисот двадцати трех имен. Сейчас прогоняю распознавание лиц по этому списку.

— Сколько это займет времени, как думаешь? — спросила Тесс, нетерпеливо отстукивая ритм ногой. С того момента, как экран потух, прошел уже почти час.

— Он быстро идет. Мы уже на двадцати двух процентах.

Душная тишина заполнила комнату, пока Тесс и Фраделла ожидали команды Донована, молча уставясь на телефон.

Тихий писк вызова прозвучал для них словно взрыв.

— У нас есть совпадение, — доложил аналитик, и Тесс подпрыгнула со стула, готовая бежать к машине. — Диана Харпер, двадцать один год. Блогерша, светская львица, законодатель мод. Крупные бренды платят ей, чтобы она надевала их шмотки на вечеринки, — произнес он медленно и грустно, что было странно в экстренной ситуации.

По спине Тесс пробежал озноб.

— Что не так, Ди? Чего ты не договариваешь?

— Она проходит по уголовному расследованию, — ответил Донован. — Диана Харпер была убита десять дней назад.