Похититель жизней

30 В аду нет ярости такой…[9]

«Мохито Фрио» оказался баром под открытым небом с собственной пристанью, выдающейся далеко от берега. Он работал до утра. Гремела латиноамериканская музыка, которую иногда заглушали взрывы смеха и оживленные голоса, и, несмотря на поздний час, бар был полон завсегдатаев.

Мичовски спешно прошагал до конца пристани в поисках желтого катера, о котором говорил Лоренцо. Он сказал, что Люсинда посещает это место около полуночи, чтобы закупиться здесь чем-то, скорее всего жратвой и напитками, а возможно, также и веществами. Но на часах было уже полвторого. Возможно, женщина уже наведалась сюда и умчалась назад.

Детектив увидел бродягу, методично бредущего от одного мусорного бака к другому в поисках банок и бутылок, которые можно сдать. Бомж складывал находки в тележку, позаимствованную из ближайшего супермаркета. Мичовски вынул из кошелька двадцатидолларовую банкноту и подошел к мужчине, держа деньги на виду.

Бродяга ухмыльнулся, однако отступил назад и отгородился тележкой.

— Люсинду знаешь? — Мичовски протянул руку с банкнотой через тележку, держа деньги двумя пальцами.

— Ага, знаю, сучка та еще, — бомж смачно сплюнул в сторону ботинок копа. — Ничего хорошего не жди.

— Опиши ее, — приказал Гэри, не веря ни одному сказанному слову.

— Альта морена пута, — ответил его собеседник, сплюнув еще раз. — Долговязая чернявая шлюха. Приплывает на желтой лодке, — он попытался забрать двадцать баксов, но детектив вовремя убрал руку.

— Была сегодня?

— Не видал ее, не, — ответил мужчина, сделав вторую попытку завладеть банкнотой. На этот раз Мичовски позволил ему забрать деньги. Бродяга схватил бумажку, внимательно оглядел ее с обеих сторон, будто сомневаясь в ее подлинности, и убрал в нагрудный карман. — За еще одну такую же я…

Но детектив уже покинул его, быстро направляясь к парковке. Он переставил машину поближе к доку, чтобы не пропустить приближение желтого катера, и снова позвонил в Центр мониторинга криминальной обстановки.

— Привет! Что у нас есть на Педро Рамона, он же Пако Локо? — спросил он у оператора, как только тот поднял трубку.

— Секунду, детектив, — ответил аналитик, набрав что-то на клавиатуре и нетерпеливо посвистывая в ожидании отклика программы. — У мужика длинный послужной список. Давайте я пришлю вам его на телефон.

— В последнее время за ним следили? Что насчет уличных стукачей? Мне нужна информация, чтобы надавить на его женщину.

Аналитик вновь задумчиво просвистел какую-то мелодию и хихикнул:

— Его женщину, говорите? Бьюсь об заклад, ее не порадуют эти фотки. Ловите в электронной почте.

Мичовски переключился на громкую связь и открыл почту. На нескольких фотографиях Рамон, сплошь покрытый тюремными наколками мужчина лет тридцати, был запечатлен с молоденькими девушками, обвивающими его тело, как боа констриктор в жару. На еще одном фото они с Люсиндой прогуливались по той самой пристани, которую сейчас лицезрел детектив. Лоренцо дал исчерпывающее описание девушки.

Повесив трубку, Мичовски зашел в заведение и, умостившись на уродливом стуле у барной стойки, заказал тако и мексиканского пива. Он как раз приканчивал второе тако, когда Люсинда ворвалась в бар, охлаждая высокомерным взглядом любого, кто вставал у нее на пути или смел разглядывать ее тело слишком долго. На ней были облегающие джинсы с разрезами и кожаный топик, оставляющий на виду живот и пирсинг в пупке, украшенный большим, по меньшей мере в два карата, бриллиантом, искрящимся в неверном освещении.

— Ола, Матео! — приветствовала она бармена, и тот ответил безупречной улыбкой, которая быстро соскользнула с его губ.

— Как обычно? — спросил он, выставляя перед Люсиндой бутылку холодного пива «Бад».

Женщина сделала несколько жадных глотков и утерла губы тыльной стороной ладони, не выпуская бутылку.

— Как обычно, примо[10].

Потом она достала из заднего кармана джинсов пакетик с белым порошком, незаметно спрятав его в ладони. Граммов двадцать по меньшей мере, то есть две-три тысячи долларов в розницу на улице, если это героин. Когда бармен вернулся с бумажными пакетами с едой, девушка спокойным отработанным жестом вложила ему в руку свой пакетик. Не поведя бровью, бармен принял передачу, которая тут же исчезла в складках его передника, и продолжил выкладывать перед Люсиндой упаковки.

Мичовски переместился на несколько табуретов ближе к девушке, сосредоточенно глядя на экран телевизора у бармена над головой и прихлебывая пиво. Он следил за Люси боковым зрением, но ни разу не взглянул напрямую. Детектив с трудом, но все же разобрал, о чем она говорила с барменом. Ничего важного, впрочем. Обычный дружеский треп.

Люсинда прикончила пиво, дала пять Матео и направилась к выходу с двумя пакетами в руках. Вскочив с табурета, Мичовски схватил третий пакет и галантно открыл перед ней дверь:

— Позвольте.

Она смерила его взглядом:

— Не надумай себе чего, гуапо[11], мне все такое не интересно.

Женщина обошла его, гордо держа голову и покачивая бедрами на каждом шаге.

Мичовски остановился, когда они добрались до катера. Один взгляд — и он понял, как девушка умудрялась преодолевать огромное расстояние посреди ночи. Это оказался гоночный катер со струйным двигателем, оборудованный радаром, GPS, дистанционными датчиками и всем остальным, что только изобретено в навигационной электронике. Он наверняка мог делать до ста километров в час безо всяких усилий.

Мичовски похлопал Люсинду по плечу кошельком, раскрытым так, чтобы было видно удостоверение.

— Да, но мне, — произнес он весело, — крайне интересно.

Женщина застыла как вкопанная, будто увидела змею.

— Я ни хера незаконного не сделала, свинья, — ответила она, не стараясь понизить голос. — Вете а ля мьерда![12]

— Давай договоримся, что на первый раз я тебе поверил, — сказал детектив спокойно и протянул ей свой телефон. На экране красовалась фотография, где Рамон веселился с полуголой блондинкой лет семнадцати. — Но я готов побиться об заклад, что он сделал что-то хреновое.

— О Дио мио! — воскликнула Люсинда, бросив пакеты и схватив телефон обеими руками. — Ло матаре! — пробормотала она, закусив губу, и повторила по-английски: — Я убью его!

— Ходят слухи, что ты стала старовата для этого чувака, если понимаешь, о чем я, — грустно протянул Мичовски, с тяжелым вздохом поставив пакет с едой на доски пристани.

Сквозь слезы ее глаза метали молнии. Вспомнив, как выглядит Рамон на этих фотографиях, детектив подивился таким страстям.

— Хочешь его прикончить? — спросил он.

Люсинда, было замолчавшая и потухшим взглядом уставившаяся в пустоту, тут же подняла на него синие глаза, теперь полные эмоций.

— Д-да, — ответила она. И ядовито добавила: — Причем не слишком быстро. Иначе вернулась бы и пристрелила его, — она махнула рукой в сторону моря. — Никто бы и не узнал.

— Я этого не слышал, детка, — строго предупредил Мичовски. — Но в моих силах заставить его расплатиться сполна, причем по закону.

Страх мелькнул в ее взгляде, сменив убийственную ярость.

— Что произойдет через два дня? — тихо спросил детектив.

— Нет-нет, — пробормотала Люсинда, отступая от него. — Они меня убьют.

— Они не узнают, — пообещал Мичовски. — Клянусь.

— И я должна поверить копу? — поинтересовалась девушка, вновь с высокомерными нотками в голосе. — Реально? Что, похоже, будто я вчера родилась, каброн[13]?

— Если я тебя обыщу, то найду героин. Я заметил вашу маленькую транзакцию с, как там его, Матео? Угодишь за решетку на двадцать лет. — Он замолчал, ловя ее взгляд в поисках той ярости, что ему была нужна, вновь обретшей силу и не скованной страхом. — Или же за решеткой может оказаться он. А ты — где-нибудь на Багамах со всеми его деньгами. Будешь жариться на солнце и трахать мальчиков гораздо моложе его. Выбирай.

— В понедельник прибывает груз, — тут же ответила она, понизив голос до почти различимого шепота. — По воде.

— Откуда груз?

— Колумбия, — ответила женщина еще тише.

— Кто привозит?

— Педро на своей лодке. Он собирается встретить груз в открытом море завтра ночью и перекинуть на яхту.

— Как называется его лодка?

Она нервно покусала губы, прежде чем ответить.

— «Рейна дель Мар».

— А что насчет, хм, «Эрмосы»?

— Не-а, она слишком мелкая. Груз не поместится.

— Давай проясним, о каком грузе мы говорим.

Женщина отвела глаза и замолчала. Мичовски крепко схватил ее за локоть:

— Поздно давать заднюю, детка! Он не остановился, когда выдалась возможность трахнуть ту девочку! — Он еще раз продемонстрировал на экране телефона фото Рамона с блондинкой.

— Тонна двести, — прошептала она, — первый класс, без примесей.

Люсинда взглянула на Мичовски и вцепилась в его рукав:

— Пообещай мне, что этот ублюдок заплатит. Заставь его страдать.

В ее взгляде разгорелось пламя дикой ненависти.

— О, я обещаю, — кивнул Мичовски. — Не беспокойся насчет этого. Но зачем Карилло берет «Эрмосу» на День поминовения? Он не собирается помогать Педро?

— Не знаю… — ответила Люси, понурив голову. — Я слышала, как они обсуждали это, и говорили, что «Эрмоса» для сегуро, для страховки.

— На случай, если на «Рейне» мотор откажет?

— Нет, — она энергично замотала головой, и длинные серьги зазвенели. — «Эрмоса» маленькая, всего тридцать четыре фута с центральной консолью. Она столько не возьмет.

— Тридцатичетырехфутовая лодка может взять на борт десять человек, — возразил Мичовски. — Это как раз тонна двести.

Он пытался подловить ее, понимая, в чем нестыковка, но решив проверить, не врет ли ему Люсинда.

— Объем, омбре[14]. Он не поместится. Ты видел когда-нибудь, сколько места занимает кокаин на миллион долларов? Да это гора кокса. Ты что, думаешь, она поместится в твой багажник?

Он не затруднил себя ответом. Вся операция приобретала смысл. Пока Педро в море сгружал кокс на свою яхту и переправлял его на берег в самый загруженный день года, Карилло, по странному совпадению, пригласил дочку старшего агента Пирсона на прогулочную лодку порыбачить и перепихнуться. Они не глупы, эти ребята, очень неглупы. Если весь трансфер пройдет гладко, Карилло доставит Лили Пирсон домой в целости и невредимости. В противном случае… Черт знает, что они задумали, но ничего хорошего это не сулит.

— И что теперь? — прошипела Люсинда, скинув его руку со своего локтя.

— Теперь ступай и держи рот на замке. Если ты их предупредишь, я буду знать, чья это работа, и достану тебя, где бы ты ни находилась.

— Не буду я этого недоноска предупреждать, ло хуро[15]. Пусть сгниет в тюряге. — Она спихнула один из пакетов с едой ногой в воду. — Думаю, самое время проведать мою маму в Лос-Анджелесе. Она при смерти… Я только что узнала. Как раз сегодня и поеду.

— Превосходное решение, — ответил Мичовски. — Педро ничего не заподозрит?

— Позвоню ему из такси и объясню. Он не узнает, что его ждет, так же как и я не знала, что он мне изменяет, пока ты на меня не свалился.

Девушка пнула второй пакет, и он камнем пошел на дно. Она проверила швартовы и повернулась к парковке:

— Я готова.

Мичовски достал кошелек:

— Тебе нужна наличка на самолет или на что-нибудь еще?

Люсинда расхохоталась, громко и хрипло, как хохочут люди, которые всю жизнь пьют и курят без меры. Она похлопала себя по заднему карману почти порнографическим жестом, выставив бедро вперед:

— Грасиас, кариньо[16], но у меня тут бабла больше, чем ты за год получаешь.

Детектив проводил ее взглядом. Люси удалялась уверенной походкой, выпрямив спину и откинув волосы назад. Этот жест придавал хрупкой девушке самообладания и бесстрашия. Она направилась в сторону шоссе Норт-Флаглер и поймала такси, не отрываясь от телефона.

Через минуту ее уже не было.