"Фантастика 2022 - 8". Компиляция. Книги 1-13_4

3

Москва, муниципальный округ Хорошевский, 10 июня 20… года

Начало июня и до катастрофы-то никогда не считалось в Москве за полноценное лето, а в этом году погода и вовсе устроила выкрутасы: всю первую неделю месяца воздух не прогревался и до пяти градусов. На седьмой день пришло долгожданное потепление – аж до десяти по Цельсию. Плюс мелкий противный дождик. Плюс ледяной ветер, вольно гуляющий среди каменных коробок зданий, целых или полуразрушенных, заселенных или брошенных – ему, ветру, все равно…

Нормальный человек в такую пору без крайней нужды носу из дома не высунет.

У Насти Журовой такая нужда имелась. А вот дома у нее не было. Да и человеком она больше не являлась.

Собственно говоря, нынешнее московское ненастье ее вполне устраивало: можно, не вызывая лишних подозрений, завернуться в длинный бесформенный балахон, надвинув капюшон до кончика носа – вроде как, укрываясь от ветра и дождя, а на самом деле – от развешанных тут и там зорких камер. Настя их чувствовала: всегда точно знала, есть ли поблизости бездушный соглядатай и куда направлен его электронный взор. В центре города камеры были понатыканы, почитай, на каждом шагу, но туда Журова и не совалась. Как и в метро не рисковала спускаться. На поверхности же за пределами Садового кольца почти всегда можно было заранее вычислить угрозу и обойти опасный участок стороной.

Исключение: если камера «спала» – и вдруг включалась. Здесь уже успеть среагировать было непросто. Под одну из таких «притаившихся в засаде» камер Настя и угодила буквально час назад. Со спины, в пелене дождя, но алгоритмом распознавания попавших в поле зрения системы наблюдения объектов с Москвой поделились жнецы – «пани Горска», бывший Настин наставник в страте, как-то мельком об этом упоминала. От инопланетных технологий всего можно ждать, поэтому самое меньшее, что необходимо было сделать – сменить верхнюю одежду. И, желательно, поскорее.

От «ковчеговских» куртки, футболки и ботинок Журова избавилась в первые же часы после бегства из «Девятого неба». Ресторан ей пришлось покидать в страшной спешке: жнецы вломились туда через считанные минуты после того, как «пани Горска» отключилась, выпив подсыпанное ей Настей в бокал снотворное. Шипастый летательный аппарат – катер атмосферного класса, знакомый Журовой по преподанным наставником урокам – откуда ни возьмись появился в небе над Москвой-рекой и устремился прямиком к панорамному окну высотки, за которым Настя – новоявленный трутень и предатель своей страты – исступленно пилила столовым ножом твердую, как камень, шею монстра, которым обернулась блондинка-«полька».

О том, что не успела в тот раз довести начатое до конца, Журова жалела до колик в животе. Шансов на успех у нее не было – теперь она это понимала – но горечь от несостоявшейся мести от того ничуть не умалялась. Виновница всех Настиных бед осталась жива – а может быть, даже еще и поднялась после окукливания на новую ступень в этой их проклятой монструозной иерархии. Несправедливо!

Впрочем, новая встреча бывшего жнеца семьдесят третьей касты и провалившего его воспитание наставника была неизбежна. Настю искали. Не раз и не два, пробираясь по городу, Журова видела на огромных экранах, обычно транслировавших рекламу, свой портрет – с обещанием награды за любую информацию. Фотография, правда, была старая, прошлогодняя – сейчас Настя и сама не узнала бы себя в той наивной девчушке.

Расслабляться, однако, не стоило. Несмотря на недавно обретенный статус трутня, дара менять внешность Журова не получила – возможно, лишь пока – но кое-чего можно было добиться и чисто человеческими методами. Замену «ковчеговской» одежде Настя нашла в одном из покинутых жителями аварийных домов. Макияж, нанесенный при помощи позаимствованной там же косметики, может, и не мог сравниться с полноценной личиной, но сбить с толку случайного наблюдателя был вполне способен. Последним шагом стала стрижка – обнаруженными в пустой квартире ножницами Журова без жалости обрезала любимые локоны, оставив на голове лишь неровный короткий «ежик».

Разумеется, рассчитывать на то, что жнецы понадеются на одни лишь земные камеры и рекламу, не стоило. Страта будет искать беглянку и собственными силами. Закрываться от ментального поиска в информационном поле Настя худо-бедно умела – это было одним из первых уроков, полученных ею от наставника – но силы свои отнюдь не переоценивала. Вечно скрываться не получится – рано или поздно ее все равно найдут.

А значит, следует должным образом подготовиться к грядущему рандеву.

Потенциально трутень сильнее любого, кто связан по хвосту и щупальцам жесткими табу страты, в реальности многое здесь зависит от накопленного опыта. Увы, Настин пока был околонулевым. К тому же, большинство способностей могли прийти к ней лишь после второго-третьего окукливания, не раньше. Журову даже посещали мысли пришпорить процесс «взросления», сиганув с крыши или полоснув себе ножом по горлу, но она опасалась, что, пока временно будет находиться вне игры, жнецы беспрепятственно доберутся до беззащитного кокона. К тому же, было в самой идее самоубийства – пусть окончательная смерть ей как монстру и не грозила – что-то в корне неправильное. Настя даже не понимала, человеческое это у нее еще неприятие или уже чужое – жнецы, например, произвольное окукливание весьма не одобряли.

Словом, особыми успехами в монструозном самосовершенствовании Журова пока похвастаться не могла. Оставалось тянуть время, собирая навыки по крупицам. И прятаться.

Идеальным вариантом было бы выбраться из Москвы, растворившись на бескрайних просторах страны, но МКАД был буквально нашпигован камерами наблюдения, и как его пересечь, не засветившись, Настя не представляла. Все, что приходило на ум – в багажнике частного автомобиля, в кузове фуры, в трюме прогулочного теплохода по реке – требовало наличия верного помощника. Довериться же Журовой было решительно некому. Прежние ее друзья, те же сокурсники по универу, даже сумей она их отыскать, наверняка были «под колпаком» у жнецов. Родители, если вдруг те живы – тем более…

С родителями – отдельная тема. На том же экране, где Настя созерцала свой портрет, показали с ними ролик. В скромном, но милом интерьере их старой подмосковной квартиры отец с матерью обращались к блудной дочери со слезным призывом вернуться. Глядя на них, Настя ощутила… Ничего не ощутила. Ноль. Пустоту. И дело вовсе не в том, что на экране могли быть монстры в личинах, а то и вовсе примитивная компьютерная имитация. Как и обещала «пани Горска», прежние человеческие чувства в Насте постепенно угасали. Не все и не разом – но неуклонно. И вот это пугало ее больше всего. Пока пугало.

…Время было еще непозднее, но из-за повисших в небе тяжелых черных туч казалось, что уже вот-вот – и наступит глубокая ночь. Городской район, по которому шла Настя, был смешанным – нерасчищенные до сих пор развалины чередовались здесь с выстоявшими в катастрофу домами, по большей части – кирпичными пяти и девятиэтажками, в которых продолжали жить люди. Идеальное место для ночлега – есть, где найти укрытие, и при этом бредущая по пустынной улице одинокая фигура ни у кого не вызовет ненужных подозрений.

Выстроившиеся рядком три круглые башни за покосившимся сетчатым забором Журова заметила еще издали. Когда-то их, очевидно, было четыре, но крайняя рухнула, завалив обломками подъездную улицу. Ее соседка устояла, но потеряла около трети высоты. Две же другие так и вздымались к небу всеми своими тридцатью этажами. Кстати, правильное число!

Приблизившись, Настя присмотрелась к башням внимательнее. Не глазами присмотрелась. Умение вникнуть в суть неживых конструкций и механизмов было одним из немногих ее талантов, успевших худо-бедно открыться. «Пани Горска», помнится, по этому поводу еще досадовала: способность в страте не считалась ни редкой, ни востребованной. А развившись, как правило, блокировала свою противоположность: чувствовать и оценивать живое…

Внимательно следя, чтобы не выдать в информационное поле ни кванта обратной связи, Журова сконцентрировалась на зданиях. Дальняя башня, с виду совершенно целехонькая, на поверку таковой не оказалась: Настя даже понимала, куда именно та рухнет, когда придет ее час – на приземистое здание школы по соседству – тоже, впрочем, заброшенное. А вот вторая, несмотря на разбитые окна и стесанные, словно гигантским рубанком, балконы на одном из фасадов, стояла крепко. К ней-то Журова и направилась, нырнув в давно примеченную дыру в ограждении.

У подъезда Настя остановилась, закрыв глаза и заткнув указательными пальцами уши (город, пусть и полувымерший, был отнюдь не безмолвен, да и ветер завывал, соревнуясь с ним в громкости), и «заглянула» внутрь: встреча с каким-нибудь бомжом, устроившим в башне лежбище, или, хуже того, полицейским патрулем, обследующим аварийное здание – на днях Журова на такой чуть не нарвалась – в ее планы никак не входила.

На площадке перед лифтами, в квартирах первого этажа и на задней лестнице не было ни души. Просканировать с улицы все здание Насте было не под силу, но, по крайней мере, можно было не ждать сюрпризов непосредственно за дверью.

Ту когда-то запирал электронный замок, но сейчас, обесточенный, он не работал, и, потянув за металлическую ручку, Журова тенью проскользнула во тьму подъезда.

Миновав мертвые лифты, Настя вышла на заднюю лестницу и принялась подниматься по ее ступенькам, но после первой же пары пролетов та вывела ее на балкон – такая вот в башне была планировка. Все бы ничего, вот только балкона-то там и не оказалось – только бетонные обломки в нескольких метрах внизу. Пару секунд Журова прикидывала, сумеет ли перепрыгнуть через провал, не напоровшись на хищно торчавшие с противоположной стороны ржавые арматурные штыри, и в итоге решила не рисковать: второй этаж ее, в принципе, устраивал.

Вернувшись внутрь, Настя покинула лестницу и оказалась на выгнутой дугой площадке. Помимо трех лифтов, сюда выходили двери пяти квартир. Замки в них несли заметные следы взлома – прошлым летом здесь прошли спасатели. После себя они оставили белые бумажные ленты с синими печатями, соединявшими двери со стеной. Часть из них была порвана, часть – аккуратно отклеена – позже подъезд почтили своим вниманием мародеры.

Картина эта была Насте хорошо знакома: почти во всех заброшенных домах, где она успела побывать – а два раза подряд в одном и том же месте Журова не ночевала – было то же самое. Спасатели освободили квартиры от людей и трупов, мародеры – от ценного имущества. Но на мелочи вроде носильных вещей последние, впрочем, обычно не разменивались, так что при толике удачи найти здесь одежду на смену было вполне реально.

Наскоро «просканировав» этаж и убедившись, что все помещения на нем пусты, Настя прошла к самой дальней из дверей, повернула круглую ручку и вошла в квартиру. Сразу сделалось ясно, что здесь ей «ловить» нечего: внутри не было даже мебели – одни лишь голые стены с ободранными обоями, даже паркетная доска на полу по большей части выломана. Не похоже на работу мародеров: должно быть, за пожитками возвращались прежние хозяева. Так-то посещать аварийные дома было строжайше запрещено, но разве за всеми уследишь?

Бегло осмотревшись, Журова вернулась на площадку и шагнула к соседней двери.

В «однушке» за ней некогда, должно быть, проживала некая дама – бо-о-ольшая любительница приодеться. Во всех смыслах «большая». В распахнутом настежь гардеробе только платьев висело с десяток, еще столько же в беспорядке валялось на полу… Но в каждое из них можно было бы без труда упаковать по три-четыре Насти. Потратив все же несколько минут на поиски, но не найдя ничего, хотя бы отдаленно подходящего ей по размеру, Журова покинула и эту квартиру.

А вот за третьей дверью ей повезло: в первом же шкафу на полке обнаружились серые-коричневые камуфлированные – в модном когда-то стиле «милитари» – бриджи, как специально для нее сшитые. Не совсем на нынешнюю погоду, но замерзнуть Настя не боялась – есть в монструозности свои преимущества, есть… Не теряя времени, она стянула верой и правдой послужившие ей джинсы и, зашвырнув их в недра шкафа, облачилась в находку. Бриджи сели как влитые. Теперь бы к ним еще блузу или джемпер, и потом, для полного комплекта – куртку с капюшоном или плащ…

На полках и вешалках более ничего подходящего не нашлось, и, прошерстив их все, Настя дошла до большой картонной коробки, стоявшей на самом дне шкафа. Сверху в ней в беспорядке были накиданы какие-то детские вещички, вынув которые Журова наткнулась пальцами на что-то твердое. Выудив из коробки увесистый сверток, Настя едва ли не машинально размотала не самую чистую с виду тряпицу, и через несколько мгновений в руках у нее оказался большой черный пистолет с заключенной в круг рельефной пятиконечной звездой на рукояти.

Какое-то время Журова не без удивления рассматривала нежданную находку, затем, сообразив, сконцентрировалась на ней по-иному – так же, как недавно изучала с улицы башни. Постепенно приходило понимание. Рукоять удобно легла в ладонь, большой палец сам собой надавил на кнопку защелки магазина…

Знать, как что-то работает, и уметь это использовать – совсем не одно и то же. Получив свободу, металлическая емкость с патронами выскользнула из недр рукояти, со стуком упав на ламинат пола – подхватить ее Настя не успела. Пришлось нагибаться, подбирать и вставлять обратно. Хорошо хоть не бабахнуло ничего!

Дальше Журова уже сначала думала, потом действовала. Передернув затвор, переместила верхний патрон в ствол, поискала глазами рычажок предохранителя и, не обнаружив такого, еще раз «присмотрелась» к пистолету. В мозгу тут же всплыло: «предохранительный взвод». Придержав все тем же большим пальцем взведенный курок, чтобы не допустить выстрела, осторожно спустила его, затем отвела назад примерно до половины, где тот и остановился. Вот, теперь готово.

Сунув пистолет за пояс бриджей, Настя опустила сверху подол толстовки – под плотной тканью оружие было почти незаметным.

– Это для тебя, милая Францишка, – пробормотала Журова, живо представив, как пуля вдребезги разносит уродливую голову бывшего наставника.

– Кто здесь?! – раздался вдруг позади нее, откуда-то из прихожей, изумленный и, пожалуй, не на шутку испуганный голос. И тут же снова, уже прямо от двери: – Ты кто?! И что здесь делаешь?! А ну-ка повернись! Только медленно! И руки держи на виду – иначе пристрелю! Честное слово, пристрелю!