Развод. Горькая правда

23. Артурчик может расстроиться

Ранним утром, порядком нервничая, я топчусь перед монолитным забором, за которым скрывается большой двухэтажный дом. Невыспавшаяся и бледная. Всю ночь я ворочалась, размышляя, где взять деньги и завидовала мирно сопящему рядом Саше.

Маргарита советовала не стесняться просить помощи, и единственный выход, который я сейчас вижу — договориться об авансе с хозяйкой, к которой попала по её протекции.

Я буду стараться, я стану лучшей и незаменимой помощницей — буду мыть, убирать и готовить. Лишь бы хозяева пошли мне навстречу.

Немного робея нажимаю на звонок.

— Добрый день. Вы к кому? — Приятный женский голос из динамика.

— К Марии Геннадьевне, у меня назначено.

— Проходите.

С громким щелчком дверь открывается. Ощущаю в руке тонкие пальчики Саши. Волнуясь, я так крепко сжимаю его ладонь, что, наверное, ему больно. Он поднимает голову и смотрит мне в глаза — тоже переживает.

Я киваю ему в знак поддержки и переступаю порог.

По дорожке навстречу мне, на ходу поправляя идеальное каре, идёт полная женщина средних лет в синем брючном костюме.

Увидев меня, женщина останавливается, улыбка медленно сползает с её лица. Нервно одергивает пиджак и делает движение шеей, будто испытывает страшную неловкость.

Подойдя к ней ближе, доброжелательно протягиваю ладонь.

— Добрый день, вы Мария Геннадьевна? Мы вчера созванивались. Я Виктория. От Риты.

Она будто не замечает моей руки.

— Виктория? — в недоумении хлопает ресницами. — Вы не сказали, что будете с ребенком.

— Простите Мария Геннадьевна, — стыдливо опускаю глаза, — надо было предупредить, но я не успела. Это только на один день, потом я найду с кем его оставить… Другого выхода не было.

— Вы меня только правильно поймите, — Мария прижимает руку к груди. — Я ничего против не имею, но Артурчик может расстроиться. Он сейчас спит, но, когда проснется… В общем, я даже не зна-а-аю, — разочаровано тянет она.

— Артурчик? Это ваш сын? — пытаюсь натянуть вымученную улыбку. — Может быть они с Сашей поиграют вместе?

— Артур Викторович, мой муж. — холодно чеканит Мария и тут же извиняющимся тоном продолжает. — Вы только не обижайтесь, Виктория, но Артур — творческая личность, и не всегда уравновешен. Может вспылить, если услышит шум.

Саша настороженно вскидывается. Вижу, как дрожит его нижняя губа. Хоть бы не разревелся сейчас.

— Мария Геннадьевна, — я молитвенно прижимаю руки к груди. — Я вам обещаю, что завтра у мальчика будет няня. Не волнуйтесь, он не помешает. Его даже никто не увидит. Вот, я игрушку ему взяла, — в доказательство своих слов достаю из сумки машинку. — Я займусь своими, то есть вашими делами, а Саша поиграет.

Выдаю ей эту тираду, в которую сама мало верю, а сама в ужасе представляю, что сейчас творит брошенный в моей квартире белый щенок. Надеюсь, что просто жует мою обувь. Собаку я ещё могла оставить в одиночестве, но мальчика — нет. Хватит с него! Если хозяйка заупрямится, придется уходить.

— Я даже не знаю, что делать, — Мария смущенно трет лоб. — Говорите, никто не увидит и на один день?

— Да, пожалуйста. Это только сегодня!

Отводит глаза в сторону, видимо думая, что со мной делать. Наконец, милостиво кивает.

— Куда вас девать теперь? Замену не успею подобрать, а вечером будут гости. Хорошо, пусть ваш сын остаётся и сидит тихонечко, как мышка. Но только на один день! Пойдемте, покажу вам все. — Хозяйка разворачивается и топает по дорожке к дому, а я подмигиваю Саше. Все хорошо, кажется пронесло…

Вдруг Мария Геннадьевна резко останавливается так, что я чуть не врезаюсь в её спину и предупреждает, наставив на меня наманикюренный ноготок:

— И называйте меня Мария. Без отчества. Я ещё не так стара. И это так, — щелкает пальцами, подбирая нужное слово, — демократично.

Сердечко отчего-то сжимается, предчувствуя неприятности. Этот жест напоминает мне о свекрови. В дальний угол прячу дурные мысли, встряхнув волосами, шагаю за хозяйкой по дорожке.

Каждый имеет право не любить детей, и это еще ничего не значит. Главное, что Мария хорошо платит. Нина Михайловна мне досталась бесплатно, в нагрузку к Глебу.

Краткий инструктаж занимает около тридцати минут и, по большей части, состоит из перечисления «нельзя» и предпочтений неведомого мужа.

Нельзя брать крупные яйца, они фермерские — Артурчик их пьёт сырыми перед тренировкой. Нельзя покупать сельдерей — Артурчик его на дух не переносит. Нельзя с стирать его футболки средствами с лавандовой отдушкой…

Ещё не видела мужа Марии, но уже ненавижу его всей душой.

— Я так поняла, у вас сегодня званный ужин? Что приготовить? — Робко складываю руки на переднике и опускаю глазки. Роль помощницы по хозяйству для меня новая, но я видела такое в фильмах.

— О, там ничего сложного не будет, — машет пухлой ручкой Мария. — Я набросала меню, возьмите около холодильника. Деньги на продукты даст Артур Викторович, часа через три он проснется. Пока можете заняться уборкой и стиркой. Справитесь?

— Думаю, да, — утвердительно киваю. — Я только этим и занималась семь лет.

— Ну наконец-то у меня дельная помощница, — доброжелательно улыбается просто Мария, — позвоню Маргарите, обязательно поблагодарю, за то, что вас нашла. Ужин в шесть, не забывайте.

И, обдав меня цветочно-пудровым ароматом, хозяйка плывет к выходу.

Уже схватившись за ручку двери, снова щелкает пальцами и оборачивается ко мне.

— Мальчик у вас — прелесть, — душевно прикладывает руку к груди. — Спокойный и тихий. Не обижайтесь, я сама не против. Но вот Артур…

— Я поняла вас, завтра его не будет.

— Так приятно, что мы нашли общий язык, — мило замечает Мария. — Уверена, вы со всем справитесь и скоро мне будет без вас не обойтись, — лукаво подмигнув мне, она выходит за дверь.

Да уж, сегодня мне придется выложиться на все сто, если я хочу попросить аванс!

Подхожу к холодильнику и, опустив взгляд в бумажку с меню, охаю.

Мария выдала столько информации про Артурчика, но даже не поинтересовалась, смогу ли я приготовить Эстерхази с брусничным взваром.