Развод. Горькая правда

55. Искусство есть

Я никогда не была на презентациях ресторанов, которые Павел Сокольский гордо именует «техническим открытием». Может поэтому для меня, неискушённого новичка, всё выглядит несколько помпезно.

Реки шампанского, живая музыка, увешанные драгоценностями гости, куча фуд-блоггеров и журналистов.

По-моему, это даже слишком. Только за внешний антураж отвечает Сокольский. Моя зона ответственности — кухня, а она уже готова принимать первые заказы.

— Как ты, Вика? — Павел, волнуясь заглядывает мне в лицо. — Осветители сегодня перестарались. Тем, кто на сцене, хоть маску электросварщика надевай. Ты точно хочешь выйти?

— Да, Паша. Я в полном порядке. И не волнуюсь, ничуть. — Обезоруживающе улыбаюсь. — Этот ресторан, мой первый ребёнок, а Маруся, — кладу руку на большой живот, — это уже второй.

— Господи, женщины, как вы это делаете? — Сокольский хватается за голову. — В избу заходит, коня останавливает, и рожает ещё параллельно…

— Рожать мне только через две недели, не преувеличивай, — благодарно киваю официантке Любочке, которая приносит мне минеральную воду. — Я должна выйти. У нас семейная концепция, а кто лучше сможет презентовать кухню, чем шеф-повар на девятом месяце беременности?

— Ладно, партнер. — Паша машет на меня рукой. — С тобой лучше не спорить.

Да, я не просто шеф-повар на ставке, я — партнер. Мы вложились в создание ресторана с Павлом пополам.

Модному дому NinaOrlova пока далеко до прежнего уровня. Он понемногу возрождается, но разгребать последствия недавнего финансового кризиса придется долго. Глеб, как разумный инвестор, решил, что получаемую прибыль не нужно складывать в одну корзину. Пусть возрождение бизнеса Нины будет происходить дольше, зато всегда будет финансовая страховка в виде ресторана.

Поэтому моя презентация — это не просто прихоть глубоко беременной женщины, это так необходимый нашему бизнесу пиар ход.

Поднимаюсь на небольшую импровизированную сцену, слегка придерживая подол длинного вечернего платья. Какие бы отношения нас не связывали с Ниной, она всё-таки талант, этого не отнять. Трикотажное платье, которое сейчас на мне — лучшее тому доказательство. Благородного бордового оттенка, не скрывающее, но и не выпячивающее мою беременность. Женственное и нежное, без ванильного привкуса.

Осветители и правда, перестарались. Софиты устраивают мне настоящий солярий. Я невольно прикрываю глаза козырьком ладошки.

— Здравствуйте. Меня зовут Виктория Орлова, — слегка откашливаюсь, с непривычки голос в динамиках кажется незнакомым. — Пожалуйста, погасите свет, — прошу в микрофон. — Я хочу увидеть тех, кого мне предстоит накормить.

За белесым маревом слышны одобрительные смешки. Свет гаснет, и я вижу зал.

Их немного, не больше сотни… Моих первых гостей.

Семья сидит от меня на расстоянии нескольких метров. Можно сколько угодно говорить о том, что чувства не передаются на расстоянии, но я знаю, что это неправда. Я вижу их взгляды, которые окутывают меня коконом тепла. Я впитываю их поддержку каждым миллиметром моей кожи.

Слегка облокачиваюсь бедром на барный стул, который сюда поставили специально для меня. От низкого я отказалась. Сидеть на сцене в кресле, как народная артистка, на бенефисе — это слишком.

— Про концепцию и атмосферу вам уже рассказал Павел. Если были в его ресторанах, знаете — он в этом мастер, — пережидаю одобрительные возгласы и поддерживающие профессионализм Павла аплодисменты. — А я, отвечаю за кухню и за меню. Мы с партнером грамотно разделили сферы — он отвечает за ваши сердца, а я — за желудки. Всегда мечтала о том, чтобы еда сочеталась исключительно с приятными эмоциями. Если хотите узнать, что нужно съесть, чтобы стать не только сытым, но и счастливым, то это ко мне.

В зале снова смешки и аплодисменты.

Ловлю сияющий взгляд Глеба, и улыбаюсь уголком рта только ему. В знак поддержки. Он гордится мной, а я — им! Потому что сегодня Глеб без коляски, хотя рядом стоят костыли. Для него это тоже большой шаг — первый раз вышел куда-то без своего транспорта. Пусть видит, что я заметила его старания и оценила.

Нина сидит рядом с сыном. Поджав губы, скользит по мне взглядом и задумчиво теребит край своей неизменной чалмы. Явно оценивает расположение вытачек или драпировку юбки, а в голове уже создаёт новый эскиз.

Сашка подустал от моей короткой речи и вилкой рисует на пустой тарелке узоры. Наверное, ждёт не дождется, когда закончится торжественная часть. Ему эти все презентации до лампочки, ему обещали пирожные. Почувствовав мой взгляд, вскидывает на меня глаза, хлопает пушистыми ресницами и непроизвольно тянет палец в рот. Тут же получает строгий тычок от Нины — она мигом отвлеклась от созерцания платья, как только видит нарушение этикета. Бабушка из неё получилась строгая, но справедливая.

— Не буду томить вас ожиданием. Я же понимаю, вы не за словами сюда пришли. — Делаю подзывающий жест рукой, и официанты с подносами, подходят к столикам. — Это мой фирменный десерт «Сезам», у него очень необычный вкус. Знатоки почувствуют здесь нотки табаско в сочетании с копченой вишней…

Журналисты и фуд блоггеры суетливо тянут руки к подносам.

— Можно спрошу? — поднимает руку девушка с крайнего столика. — Откуда табаско? Это же десерт!

— Я знала, что вам будет интересно, — лукаво щурюсь, услышав вопрос. — Сезам — это закрытая дверь, за которой хранится сокровище. А разве настоящее сокровище может быть приторно сладким? Горечь нужна, чтобы пикантно подчеркнуть все вкусовые оттенки. Ведь любая живая история невозможна без лёгкой перчинки. Как бы мы поняли, что такое сладость, если бы не знали горечи?

— А какое сокровище скрыто за дверью? — На меня в ожидании ответа с лёгкой усмешкой смотрит Мария. Глаза горят, скулы слегка тронуты румянцем. Уверена, её приподнятое настроение обусловлено не бокалом шампанского, которое она держит в руке. Причина стоит рядом и уже дегустирует мой десерт, и зовут эту причину — Илья Сергеевич.

— Сокровище? — Смущённо опускаю глаза. — Я думаю, оно для всех одинаково. Это искренняя любовь. Разве кто-то откажется от такого?

Мария благодарно кивает, поворачивается к своему спутнику, и тут же испуганно охает. Лезет в сумку за платочком, чтобы трогательно вытереть ему кремовые усы. Пока мы с ней общались на высокие темы, он открыл для себя «Сезам» с другой стороны.

Увидев, что вверх взлетает ещё несколько рук, Сокольский подлетает ко мне на выручку. С видом опытного конферансье выхватывает у меня микрофон.

— «Сезам» — это волшебный комплимент от нашего шеф-повара, но мы готовы удивлять вас и дальше. Прошу вас, заказывайте, дегустируйте и, конечно, не забывайте оставить отзыв.

Он остаётся на сцене, ещё рассказывает, объясняет…

А я тихонько спускаюсь вниз. С меня на сегодня достаточно! Маруся об этом сообщает лёгкими пинками.

К тому же рядом с Марией вижу ещё одну гостью, которая смотрит на меня поверх оправы очков. Короткая причёска, длинная юбка из кожаных клиньев. Похожа на сову…

Раздвигая толпу, она уже идёт ко мне на встречу.

— Здравствуйте, Маргарита, — подхожу к ней и вежливо киваю. — Очень рада, что вы приняли моё приглашение.

— Друзья называют меня просто Ритой. — Уголок её рта насмешливо ползёт вверх. — Я думаю, что «Выбор» остаётся в галерее, так?

— Да, — развожу руками. — Как видите, у меня всё хорошо. Может быть, картина стоимостью двадцать тысяч долларов поможет кому-то другому?

— В этом не сомневайтесь! — Широко улыбается. — Виктория, заходите как-нибудь. Недавно такую инсталляцию с акулой привезли, просто прелесть! Настраивает на мирный лад, прямо умиротворение нисходит…

— Как-нибудь, обязательно, — недоуменно мямлю. Акул мне сейчас ещё не хватало.

— Кстати, как ресторан назвали? Я не обратила внимания на вывеску.

— «Искусство есть». Мне кажется коротко и ёмко.

Рита поджимает ярко подкрашенные губы и удовлетворённо хмыкает. Ей явно нравится.