Роковой свидетель

63

Эрика лежала на полу кабинета. Ее щека онемела. Открыв глаза, она увидела, что Колин стоит перед Силлой, а она не сводит с него глаз, дрожа от ужаса и сжимая в руках альбом. Внезапно он схватил ее за подол и потащил через комнату. Она вскрикнула и выронила альбом. Даже в состоянии шока Эрика слышала в ее крике неподдельный ужас и недоумение.

– Колин, нет! Что ты делаешь? – Она попыталась вырваться, стуча каблуками по деревянному полу, но он выволок ее из кабинета на лестничную площадку, так что по пути она стукнулась спиной о книжный шкаф, и захлопнул дверь.

Повисла тишина, но ненадолго. Силла принялась его уговаривать, сперва тихо и мягко, потом все настойчивее и испуганнее:

– Нет! Что ты делаешь?! Нет, пожалуйста!

Послышался шум, грохот и ее долгий, леденящий душу крик. Он эхом разнесся по коридору, по всему дому, за ним раздался пугающий стук, и все стихло. Вновь стало слышно, как за окном шумит дождь.

Эрике удалось сесть, прижавшись спиной к книжному шкафу. Она попыталась сосредоточиться, но комната кружилась перед глазами. Костыли лежали на полу, и до них было не дотянуться. Ее телефон забрал Колин.

Она услышала шаги за дверью, деревянный пол скрипнул, Колин вернулся в комнату и встал перед ней, а потом сел на корточки и впился в нее взглядом. Она пыталась встать, пыталась сделать хоть что-то, но он схватил ее за волосы и ударил затылком о деревянную книжную полку. Один раз, два, три. Увидев перед глазами звезды, она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Он отпустил ее волосы и очень спокойно сказал:

– Жизнь полна возможностей.

Она ощущала его горячее дыхание, пахнущее вином и чесноком. Его руки шарили в карманах ее брюк, ползали по ее бедрам, между ног.

– А, вот они. – Нащупав упаковку обезболивающего, он достал ее, вынул блистер и начал выдавливать таблетки в сложенную чашей ладонь. – Шесть. Это слишком много? Или слишком мало? Лучше еще одна, на удачу. – Он придвинулся ближе, сжал пальцы на челюсти Эрики и запихнул таблетки ей в рот, зажал ей губы и нос. Она попыталась сопротивляться, но он откинул ей голову назад, таблетки скользнули по языку, и она рефлекторно сглотнула. Они застряли в горле, он откинул ее голову назад и сжал сильнее, заставляя проглотить. – Теперь давай-ка посмотрим в твой телефончик. – Он поднес экран к ее лицу, и она увидела свое отражение в камере телефона: налитые кровью глаза, распухшая губа, разбитый, окровавленный нос.

– Я тебя посажу, – попыталась сказать она, но голос звучал хрипло, как чужой. Камера распознавания лиц сделала свое дело, и Колин разблокировал телефон. Поднялся, начал в нем копаться.

– Кому ты сказала, что приедешь сюда? Крейн – твой коллега? – поинтересовался он. Эрика смотрела, как кружится комната, пыталась за что-нибудь ухватиться, пыталась сосредоточиться на том, что он делает. – Хотя какая разница. Даже если ты всем сказала, что едешь сюда, они решат, что ты сама возвращалась обратно. – Он дописал сообщение и отправил кому-то.

Потом, по всей видимости, Эрика действительно потеряла сознание, потому что когда она вновь открыла глаза, Колин уже успел переодеться в повседневную одежду и теперь вытирал ее телефон об рубашку, удаляя отпечатки пальцев. После этого он сунул его обратно в ее карман, вновь пройдясь пальцами между ее ног. Потом откинулся назад, внимательно посмотрел на нее, перевел взгляд на часы.

– Как действуют эти обезболивающие?

Он поставил ботинок на ее травмированную ногу и с силой надавил. Эрика ощутила тупую, смутную боль. Она понимала, что эта боль должна быть невыносимой и что она должна попытаться ему сопротивляться, но чувствовала, что уплывает, и все происходящее было так далеко, будто она смотрела на мир с неправильной стороны телескопа.

Колин наклонился ближе, схватил ее за руки, и все перевернулось вверх дном. Пол и потолок поменялись местами. Он поднял ее, перекинул через плечо и понес, как пожарный несет пострадавшего из горящего дома.

Деревянный пол кабинета покачивался и шатался, а потом Эрика оказалась в коридоре. Когда он спускался по лестнице, она слышала глухой стук его шагов. Движение баюкало ее, она чувствовала, как ее сознание ослабевает.

У подножия лестницы сломанной куклой, не шевелясь, лежала Силла. Одна ее блестящая зеленая туфля валялась в углу коридора, вторая болталась на ноге. Ее голова была запрокинута назад.

– Бедная Силла. Я ведь говорил, что в этих дурацких туфлях нужно быть осторожнее, – сказал Колин.

Эрика попыталась сосредоточить взгляд на теле Силлы, но перед глазами все расплывалось.

Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем она оказалась на водительском сиденье своей машины, стоявшей под навесом. Ее тело было наклонено вперед, грудь прижата к рулю, лицо – к лобовому стеклу. Колин стоял у двери, заталкивая ее ноги под сиденье. Миг – и она уже стояла на коленях, ее ступни и лодыжки были согнуты. Она попыталась пошевелиться, но не могла – конечности отяжелели и не двигались. Колин закрыл водительскую дверь, обошел машину и открыл дверь со стороны пассажира, наклонился и снял ручной тормоз. Теперь на нем были кожаные перчатки и бейсболка. Она наблюдала, как он закрывает дверь и отходит с подъездной дорожки, чтобы оценить ситуацию. После этого он вернулся и открыл водительскую дверь. Она почувствовала, как руль сдвинулся в сторону и уперся ей в грудь, когда Колин его повернул. Сжав руль, он оттолкнул машину и выкатил ее с подъездной дорожки. Руль двинулся под ней влево, когда он свернул на дорогу. Он поднял ручной тормоз, и машина резко остановилась.

Теперь Эрика могла видеть крутой холм через лобовое стекло. Это был идеально ровный холм, почти как крутой спуск до самой главной дороги далеко внизу. Она попыталась поднять руки и пошевелить ногами, но они были зажаты под сиденьем, и тяжелые туфли на них давили. Колин обвел взглядом дорогу, быстро наклонился, повернул, зафиксировав, руль под ее грудью, отпустил ручной тормоз, и машина двинулась вперед. Колин выбрался из нее и захлопнул дверь.

Автомобиль быстро набирал скорость. Эрика видела, как фигура Колина в зеркале заднего вида становится все меньше. Взглянув в лобовое стекло, она поняла, что машина мчится вниз по склону на нейтральной передаче, а двигатель выключен. Она не могла пошевелить ногами, а когда подняла руки к рулю, обнаружила, что он зафиксирован.

Все, что чувствовала Эрика – спокойствие, будто все это происходило не с ней, а на экране кинозала. Но тихий голос, звучавший в ее голове, предупреждал: «Сделай хоть что-нибудь!» Даже с выключенным двигателем спидометр показывал сорок миль в час. Она мчалась мимо домов, выстроенных вдоль дороги, мимо припаркованных машин, к оживленному перекрестку у подножия холма, где машины двигались в обоих направлениях.

Эрика попыталась сесть, но ее колени были прижаты к полу, а ступни зажаты под сиденьем. Перекресток у подножия холма быстро приближался, ревя, машины и дома по обе стороны сливались в размытое цветное пятно. Эрике удалось согнуть пальцы правой руки. Под углом, под которым ее тело лежало на руле, она могла дотянуться до педалей.

Машина добралась до подножия холма и вылетела через перекресток. Там, где уклон дороги изменился, она влетела в асфальт, ее сильно тряхнуло, и Эрика ударилась головой о крышу. Она едва избежала столкновения с огромным грузовиком – водитель посигналил, когда она пересекала первую полосу. Большой серый внедорожник рванул навстречу, взвизгнув тормозами. Эрика мчалась по второй полосе, и ей удалось только наклониться и нажать на педаль тормоза. Машина замедлилась, но было слишком поздно. С сокрушительным толчком она ударилась о бордюр с другой стороны второй полосы, выехала на тротуар и пронеслась через широкую полосу клумб, отделявших тротуар от парковки супермаркета, а потом, приземлившись на парковке, врезалась в бампер небольшого черного «Порше».

Прежде чем Эрика потеряла сознание, в ее голове мелькнула мысль: «Люди подумают, что я попала в автокатастрофу по пути от дома Колина, и ему все сойдет с рук».