Ртуть

ГЛАВА 1.

ВОСХОЖДЕНИЕ

— Знаешь, на самом деле нет никакой необходимости во всем этом насилии.

В городе Зилварен было общеизвестно, что ложь стражу равносильна смерти. Я узнала об этом на собственном горьком опыте, как и большинство других зилваренцев. Почти год назад я наблюдала, как один из людей королевы, облаченный в кованые золотые доспехи, выпотрошил моего соседа за то, что тот солгал о своем возрасте. А до этого, что было гораздо хуже, я молча стояла на улице, когда моей матери перерезали горло, и струи горячей плебейской крови лились на раскаленный солнцем песок.

Сейчас, когда рука привлекательного стража сомкнулась на моей шее, а его перчатка с красивой гравировкой отражала сияние солнц-близнецов над головой, словно золотое зеркало, было просто чудом, что я не раскололась и не выдала свои секреты, как перезрелый фрукт. Его пальцы с металлическими наконечниками еще глубже впились в мое горло.

— Имя. Возраст. Округ. Выкладывай. Бродягам вход в Обитель запрещен, — прорычал он.

Как и большинство городов, Зилварен, Великое и Сияющее Знамя Севера, был построен в форме колеса. Вокруг внешних границ города на пятьдесят метров над трущобами и переполненными канализациями возвышались спицы-стены, призванные удерживать людей в своих районах.

Страж нетерпеливо встряхнул меня.

— Отвечай быстро, девочка, или я отправлю тебя прямиком через пятые врата ада.

Я небрежно ощупала его перчатку, не имея достаточно сил, чтобы вырваться из его хватки, и ухмыльнулась, закатив глаза к небу цвета слоновой кости.

— Как я могу сказать тебе… что-нибудь, если я… не могу… блядь… дышать?

В темных глазах стража вспыхнула ярость. Давление, с которым он сжимал мое горло, усилилось.

— Ты хоть представляешь, как жарко внизу, в дворцовых камерах во время расплаты, воришка? Без воды? Без чистого воздуха? Вони гниющих трупов достаточно, чтобы вызвать рвоту у верховного палача. Ты умрешь в течение трех часов, помяни мое слово.

Мысль о тюремных камерах дворца отрезвляла. Однажды меня уже поймали на воровстве, и я провела там в общей сложности восемь минут. Этого было достаточно. Оказаться запертой под землей в гноящейся язве, которую выдавали за тюрьму под дворцом бессмертной королевы, для расплаты, когда солнца, Балея и Мин, были ближе всего друг к другу, а полуденный воздух дрожал от жары? будет совсем не весело. Кроме того, я была крайне необходима на земле. Если я не успею вернуться в кузницу до наступления сумерек, сделка, на которую я потратила несколько часов прошлой ночью, сорвется. Отсутствие сделки означало отсутствие воды. Без воды пострадают люди, о которых я заботилась.

Как бы это меня ни раздражало, я подчинилась.

— Лисса Фоссик. Двадцать четыре. Не замужем. — Я подмигнула ему, и этот ублюдок сжал руку еще сильнее. Темные волосы и голубые глаза не часто встречались в Серебряном городе, он должен был меня запомнить. Возраст, который я ему назвала, был настоящим, как и мой трогательный романтический статус, но имя — нет. Мое настоящее имя? Я ни за что не раскрою его без боя. Этот ублюдок обделался бы, если бы понял, что в его руках оказалась Саэрис Фейн.

— Округ? — потребовал страж.

Господи. Какой настойчивый. Сейчас он пожалеет, что вообще спросил.

— Третий.

— Тре… — Страж толкнул меня на обжигающий песок, и раскаленные частицы обожгли горло, когда я случайно вдохнула их. Я сделала следующий вдох через рукав рубашки, но отфильтровать песок таким образом удалось лишь частично, пара песчинок все равно пробилась сквозь ткань. Страж отшатнулся. — Жители Третьего округа находятся на карантине. Наказание за выход за пределы — это… это…

Наказания за выход из Третьего округа не было, никто и никогда этого не делал. Те, кому не повезло прозябать в грязных подворотнях и вонючих улочках моего округа, обычно умирали, даже не успев подумать о побеге.

Гнев стража сменился чем-то похожим на страх, пока он стоял надо мной. Именно тогда я заметила небольшой чумной мешочек, висевший у него на поясе, и поняла, что он, как и тысячи других в Зилварене, был верующим. В панике он поднял ногу и обрушил подошву своего ботинка на мой бок. У меня перехватило дыхание от боли, когда он занес ботинок, чтобы ударить меня еще раз. Меня били далеко не первый раз. Я могла вытерпеть побои, как и любой другой пойманный мошенник, но сегодня днем у меня не было времени на фанатичных последователей Мадры. Мне нужно было попасть кое-куда, и времени было в обрез.

Быстро повернувшись и сделав выпад вперед, я схватила стража чуть ниже колена — это было единственное место, которое не защищала тяжелая золотая броня. Слезы хлынули быстро и горячо. Правдоподобно. Мое представление было убедительным, но, опять же, я много практиковалась.

— Пожалуйста, брат! Не отправляй меня обратно. Я умру, если ты это сделаешь. Вся моя семья болеет. — Я кашлянула для пущего эффекта — сухой кашель, совсем не похожий на влажный, захлебывающийся кашель умирающего от болезни человека. Но страж, вероятно, никогда раньше не видел таких людей. Он уставился вниз, на то место, где моя рука сомкнулась вокруг ткани его брюк, и в ужасе разинул рот.

Секундой позже острие его меча проткнуло мою рубашку прямо между грудей. Чуть-чуть надави он на рукоять своего оружия, и я была бы просто еще одной мертвой воровкой, истекающей кровью на улицах Зилварена. Я подумала, что он так и сделает, но потом поняла, что он обдумывает ситуацию, по всей видимости решая, что ему делать дальше, если он меня убьет. Мертвых оставляли гнить на улицах других округов, но на обсаженных зелеными деревьями дорожках Обители все было иначе. Возможно, зажиточная элита Зилварена и не смогла избежать песков, разносимых горячими западными ветрами, но они не потерпели бы, чтобы на одной из их улиц разлагалась больная чумная крыса. Если бы этот страж убил меня, ему пришлось бы сразу же избавиться от моего тела. И, судя по выражению его лица, заниматься этим опасным делом он не хотел. Видите ли, если я была из Третьего округа, то я была гораздо опаснее любого обычного, заурядного карманника. Нет, я была заразна.

Страж сорвал перчатку с руки — той самой, которой он почти задушил меня, — и бросил ее на песок. Отполированный металл издал протяжный гул, ударившись о землю. Он звучал эхом в ушах, и вот так просто все мои планы пошли прахом. Меня поймали за кражей крошечного обломка искореженного железа с рыночного прилавка. Я взвесила шансы и решила, что риск того стоит, зная, что маленький кусочек принесет мне кругленькую сумму. Но это? Столько драгоценного металла, брошенного на землю, словно он ничего не стоит? Перед этим я не смогла устоять.

Я двигалась со скоростью, которой страж от меня не ожидал. Гибким, стремительным маневром я бросилась вперед и схватила перчатку, нацелившись на больший из двух кусков металла. Перчатка была потрясающей, искусно сделанной настоящим мастером. Крошечные золотые кольца, соединенные вместе, образовывали кольчугу, которую, как известно, нельзя было пробить ни клинком, ни магией. Но вес перчатки, огромное количество золота, из которого состоял доспех, — невозможно было представить, что я когда-нибудь снова буду держать в руках такое количество золота.

— Стой! — Страж бросился ко мне, но слишком поздно. Я уже схватила перчатку. Я уже натянула ее на руку и закрепила на запястье. Я уже мчалась к стене Обители так быстро, как только могли нести меня ноги. — Остановите эту девчонку! — Рев стража разнесся по мощеному двору, его приказ отозвался громким эхом, но никто не подчинился. Толпа, собравшаяся поглазеть на зрелище, как только он схватил меня, разбежалась, как испуганные дети, когда я произнесла слово «третий».

Прежде чем попасть в гвардию королевы Мадры, новобранцы проходили серьезную подготовку. Тех, кого отбирали на изнурительную восемнадцатимесячную программу, неоднократно топили в воде до полусмерти и выбивали из них дух с помощью всех систем боевых искусств, записанных в пыльных библиотеках города. К моменту выпуска они могли терпеть невообразимую боль и овладевали своим оружием настолько, что были непобедимы в бою. Они были машинами. В казарме, на тренировочной площадке, я не продержалась бы и четырех секунд против полностью обученного стража. Гордость королевы Мадры требовала, чтобы ее войско было лучшим из лучших. Но гордость Мадры была весьма ненасытной. Ее люди должны были не только быть лучшими. Они должны были выглядеть лучше всех, а доспехи стража — вещь не из легких. Да, на тренировочной площадке тот засранец, что поймал меня на краже железа, быстро бы меня одолел. Но мы были не на тренировочной площадке. Мы были в Обители, наступал час расплаты, а этот бедный ублюдок был закован во все эти церемониальные доспехи, как праздничная индейка.

Он не мог бежать, обвешанный всем этим металлом.

Даже трусцой.

И уж точно не мог, черт возьми, карабкаться.

Я бросилась к восточной стене, передвигая руками и ногами так быстро, как только позволяло мое избитое тело. Взмыв в воздух, я сильно ударилась о крошащийся песчаник, и от столкновения кислород вырвался из моих легких.

— Ой, ой, ой. — Ощущение было такое, будто Элрой достал из кузницы молоток и с размаху ударил меня им прямо в солнечное сплетение. Я боялась даже подумать о синяках, с которыми проснусь утром — если, конечно, проснусь. Времени не было. Я просунула пальцы в узкую щель между тяжелыми блоками песчаника, оскалила зубы и подтянулась. Ноги метались в поисках опоры. Нашли ее. Но моя правая рука…

Проклятая богами перчатка.

Такая ужасная конструкция.

Золото звякнуло, металл срезонировал песней сирены, когда я ударила им о стену, пытаясь зацепиться за что-нибудь, чтобы подняться. Моих пальцев — созданных для того, чтобы вскрывать замки, открывать окна, ерошить густые волосы Хейдена — было недостаточно, если я не могла согнуть запястье. А я не могла.

Черт.

Если я хотела жить, то больше ничего не оставалось. Придется бросить перчатку. Но это была абсурдная мысль. Перчатка весила не меньше четырех фунтов. Четыре фунта металла. Я не могла просто отказаться от нее. Эта перчатка была не только куском украденных доспехов. Это было образование моего брата. Еда на три года вперед. Билеты из Зилварена на юг, туда, где ветры расплаты, овевающие сухие холмы, были на двадцать градусов холоднее, чем здесь, в Серебряном городе. У нас останется достаточно денег, чтобы купить небольшой дом, если мы захотим. Ничего особенного. Просто что-то, защищающее от непогоды. Что-то, что я смогу оставить Хейдену, когда, а не если, стражи, наконец, настигнут меня.

Нет, отказ от перчатки стоил бы мне чего-то гораздо более ценного, чем моя жизнь, он стоил бы мне надежды, а я не была готова от нее отказаться. Сначала я бы сама оторвала себе руку.

Поэтому я двинулась вперед.

— Не будь смешной, девочка! — кричал страж. — Ты упадешь, не доберешься и до середины!

Если страж вернется в казарму без перчатки, это повлечет за собой последствия. Я понятия не имела, что именно произойдет, но это точно не будет приятным. Они могут отрубить этому засранцу руки и закопать его по шею в песок, чтобы он сгорел под жаром расплаты, но меня это не волновало. Мне нужно было домой.

Боль пронзила кончики пальцев, поднялась вверх по руке, словно по бикфордову шнуру, и запылала в плече, когда я подтянулась, отталкиваясь ногами, и прыгнула на стену. Я нацелилась на участок стены, который выглядел старым, но прочным. Или настолько прочным, насколько я могла надеяться. Если предоставить достаточно времени, ветер сожрет все в этом городе, а он точил свои зубы о Зилварен уже тысячи лет. Песчаник был обманчив. Городские постройки и стены выглядели прочными, но это было далеко не так. Как известно, в прошлом один сильный удар мог обрушить целое здание. Не то чтобы я была слишком тяжелой, но это не имело значения. Я рисковала жизнью и конечностями, врезаясь в каменную кладку.

Мой желудок опустился, пока я летела по воздуху… а затем сжался, когда я ударилась о стену. Адреналин хлынул в мою кровь, и одновременно произошли три чуда.

Первое — стена выдержала.

Второе — я ухватилась левой рукой за выступ.

Третье — мое плечо не вылетело из сустава.

Опора. Ноги. Ноги…

ЧЕРТ!

Сердце подскочило к горлу, когда подошва моего левого ботинка скользнула по стене, заставив все тело покачнуться.

Тишину внизу разорвал женский вздох. Похоже, у меня все-таки были зрители.

Я не стала смотреть вниз.

Потребовалось мгновение, чтобы успокоиться, и несколько сдавленных ругательств, прежде чем я почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы снова вздохнуть.

— Девочка! Ты разобьешься! — крикнул страж.

— Возможно. Но что, если нет? — крикнула я в ответ.

— Тогда ты все равно зря потратишь время! Во всем городе не найдется ни одного скупщика, который был бы настолько глуп, чтобы купить украденный кусок доспехов.

— Да ладно. Думаю, я знаю парочку!

Я не знала. Как бы туго ни обстояли дела, сколько бы семей ни голодало и ни умирало, ни один житель Зилварена не осмелился бы торговать чем-то настолько опасным, как перчатка, которую я надела на руку. Но это не имело значения. Я не собиралась продавать ее.

— Я не буду преследовать тебя. Даю слово. Брось перчатку, и разойдемся!

Из меня вырвался взрыв смеха. А еще говорят, что у стражей нет чувства юмора. Этот парень был гребаным комиком.

Еще один прыжок. Еще один ошеломляющий взрыв боли. Я рассчитывала траекторию насколько возможно, каждый раз стараясь попасть в наименее поврежденный участок стены. Наконец, оказавшись достаточно высоко над улицами Обители, я позволила себе роскошь на мгновение собраться с мыслями. Если я переодену перчатку на другую руку, не уроню ли я ее? И что еще важнее, смогу ли я удержаться на слабой руке, пока буду делать это? Было слишком много переменных, которые нужно было рассчитать, и недостаточно времени, чтобы это сделать.

— Как, по-твоему, ты переберешься на другую сторону, малышка?

Малышка? Ха! Наглый ублюдок. Его крики стали тише. Я была на высоте пятидесяти футов — достаточно близко, чтобы видеть верхний край стены. И достаточно далеко от улицы, чтобы на моей шее выступили капельки холодного пота, когда я посмотрела вниз.

Страж был прав. Спуск со стены был бы не менее опасным, чем подъем, но мальчик для битья Бессмертной королевы родился в хорошем доме. Он вырос в Обители. Его родители не запирали дверь на ночь. Этот мужчина даже не помышлял о том, чтобы попытаться взобраться на стены, защищавшие его от неблагодарного, заразного сброда с другой стороны. Я провела половину своей жизни, карабкаясь по ним, проскальзывая из одного округа в другой, находя пути туда, где мне не следовало быть.

Я была хороша в этом.

Более того, это было весело.

Я преодолела оставшуюся часть подъема менее чем за две минуты. Перчатка врезалась в крошечную песчаную дюну, присыпавшую вершину стены. Когда я перебралась через выступ, частицы кварца в песке начали дрожать, зависая в воздухе в миллиметре над песчаником, и золото ожило.

Я замерла, дыхание перехватило, застигнутое врасплох необычным зрелищем.

Нет. Не здесь. Не сейчас…

Перчатка шептала, быстро вибрируя, когда я подтянулась, чтобы усесться на стену. Частицы кварца поднимались все выше, выше, выше.

Она видит нас.

Она чувствует нас.

Она видит нас.

Она чувствует нас.

Она…

Я хлопнула рукой по перчатке, и украденный кусок доспехов затих. Сверкающие частицы кварца упали обратно в песок.

— Я найду тебя, девочка! Клянусь! Бросай перчатку или наживешь себе врага на всю жизнь!

Наконец-то в голосе стража послышались нотки паники. Тяжесть ситуации дошла до него. Я не собиралась разбиваться насмерть. Не собиралась и случайно ронять доспех, который он с отвращением бросил на землю, как только понял, что прикоснулся к чумной крысе.

Я ускользнула сквозь его голые пальцы, и он ничего не мог с этим поделать, кроме как выкрикивать угрозы призраку в небе. Потому что я уже исчезла. Идиот, оставшийся внизу, был бы не первым врагом, которого я нажила в лице одного из людей Мадры, но я больше не думала о нем. Меня гораздо больше волновали те невероятные вещи, которые я собиралась выковать с помощью его впечатляющей перчатки.

Но сначала я собиралась переплавить эту славную вещь.