Ртуть

ГЛАВА 36.

ИЗАБЕЛЬ

Я попыталась уснуть в комнате, где мы спали, когда только приехали в Калиш, но храп Кэрриона был настолько сильным, что я перетащила одеяло в гостиную и отключилась на одном из мягких диванов.

Очнувшись от беспокойного сна вскоре после рассвета, я обнаружила Фишера в кресле с высокой спинкой рядом с собой, он смотрел на зазубренный пик Омнамеррина за окном. От прекрасного аромата дикой мяты мне хотелось разрыдаться, но я сумела сохранить спокойствие, откинув пуховое одеяло и встав с неудобных диванных подушек. Мне хотелось просто уйти и не общаться с Фишером, но он поймал мою руку, когда я проходила мимо него, и у меня не было ни сил, ни желания отстраниться. Он прижался лбом к моей руке, закрыв глаза, и крошечная частичка меня треснула и сломалась. Я нежно провела свободной рукой по его волосам, крича внутри, так чертовски злясь на него, и на себя, и на богов, и на всю гребаную вселенную за то, что они так с нами поступили.

Это было несправедливо. Ничего из этого не было справедливым.

Он не стал сопротивляться, когда я отпустила его руку и пошла прочь. Я остановилась в дверях, оглянувшись на него через плечо, и тут же пожалела об этом. Он снова уставился в окно, но прикрыл рот одной рукой, впившись пальцами в щеку. Темные круги под глазами говорили о бесчисленных бессонных ночах. Даже по поникшим плечам было видно, как он измучен. Я не могла уйти от него, когда он так выглядел. Просто, черт возьми, не могла.

Я бросила одеяло в дверном проеме. Фишер закрыл глаза, когда понял, что я возвращаюсь к нему. Все волнение и трепет, которые я раньше испытывала, прикасаясь к нему, исчезли. Он прильнул ко мне, прижался головой к моему животу, обхватил руками мои ноги, положил ладони на заднюю поверхность моих бедер, и я обняла его. Проходили секунды. Долгие минуты. Я поглаживала его между лопаток, делая круговые движения, вызывая боль, страдание, желание.

В конце концов он отстранился и откинулся в кресле, его щеки раскраснелись. Он отказывался смотреть на меня, но кивнул, как бы говоря, что он в порядке. И я ушла.

— Последние ведьмы покинули Ивелию сто лет назад, — сказал Лоррет. — Никто не видел членов клана Балкхиддер в два раза дольше. Мы даже не знаем, куда они делись! У нас осталось меньше тридцати шести часов до встречи в Гиллетри, и мы не можем тратить их на то, чтобы заглядывать под камни и кричать в дыры в земле, разыскивая кучку напыщенных старых ведьм, которые не хотят, чтобы их нашли.

Дания фыркнула.

Больше никто в библиотеке не смеялся.

Даже Кэррион. Но это, наверное, потому, что он не понимал, что «напыщенный» было синонимом «наполненный газами».

Из-за огромной горы книг, сваленных на столе передо мной, я наблюдала, как Рен с напряженным лицом массирует виски.

— Без ведьмы ничего не выйдет, — сказал он. — Только они обладают достаточно сильной магией крови, чтобы разрушить чары. Они также единственные, кто обладает достаточной силой, чтобы сдерживать действие яда Малкольма, пока Те Лена будет выводить его из организма Лейн.

— Потребуются недели, чтобы вывести из нее яд, и это если нам повезет, — сказала Те Лена, стоя у окна. Повернувшись лицом к нам, она обняла себя за плечи. — Скорее всего, на это уйдут месяцы. Я могу обратиться за помощью к другим целителям, но яд Малкольма подобен кислоте. Он разъедает все, к чему прикасается. К тому времени, как мы доберемся до Эверлейн, повреждения ее тела станут катастрофическими. Это должна быть действительно могущественная ведьма, которая сможет удерживать тело в стазисе¹² достаточно долго, чтобы мы смогли исцелить его от таких повреждений.

— Потрясающе. Значит, нам нужна не просто ведьма. Нам нужна самая могущественная ведьма всех времен, — отстраненно произнес Рен. Он совсем не был похож на себя с тех пор, как увидел Эверлейн у реки. Обычно он был готов искать выход из любого угла, каким бы тесным он ни был, но эта ситуация выбила его из колеи. За последний час я четыре раза заставала его уставившимся в стол немигающим взглядом, словно он был в шоке.

Фишер появился вскоре после того, как нам подали завтрак. Он принялся за еду, но в какой-то момент вскочил и начал, как сумасшедший, вытаскивать книги с библиотечных полок. В перепачканной чернилами руке он крутил перо, которым яростно делал пометки, затем отложил его, постучав по тому месту на столе, куда смотрел Рен, чтобы привлечь внимание друга.

— В Фолтонской щели все еще есть несколько ведьм. Это примерно то расстояние, которое я могу преодолеть с помощью темных врат, чтобы Беликон не почувствовал магию и не появился на вечеринке. Мы с тобой отправимся туда и посмотрим, есть ли там кто-то достаточно сильный и готовый помочь нам сегодня днем.

Услышав это, Рен немного оживился. Я увидела, как в его глазах зажглась надежда, и мне пришлось отвести взгляд.

— Отличный план, — сказал он. — Я пойду соберусь.

— Полагаю, ты не позволишь мне пойти с тобой? — спросил Кэррион. — Я всегда хотел увидеть ведьму в реальной жизни.

— Нет, — равнодушно ответил Фишер. — Не позволю. Ты только попытаешься трахнуть одну из них, а мы хотим обратиться за помощью, а не разжигать войну из-за того, что ты не можешь удержать свой член в штанах.

Лоррет сделал вид, что его тошнит.

— Тьфу. Он бы не стал пытаться трахнуть ведьму.

— Нет, он прав, — со вздохом сказал Кэррион. — Я бы попробовал. Ну, знаешь. Просто чтобы сказать, что я это сделал.

— Я пойду с тобой, — заявила Дания. С тех пор как она появилась в библиотеке, она почти ничего не говорила. В основном она сидела и разминала свою новую руку, внимательно осматривая ее, словно выискивая недостатки. Те Лена проделала замечательную работу, применив довольно сильную магию, чтобы восстановить ее — больше, чем Дания заслуживала, — и все же я не слышала, чтобы воительница хоть раз поблагодарила целительницу. — Я не собираюсь сидеть здесь и листать скучные книги с этими идиотами, когда я действительно могла бы заняться чем-то полезным.

Листать книги в поисках способов помочь Лейн было полезно. Здесь могло бы быть что-то, что решило бы наши проблемы в мгновение ока, но Данию это не волновало. Она считала, что проблемы можно решать только силовыми методами, и не желала, чтобы ей доказывали, что она ошибается.

— Мы за то, чтобы она отправилась с вами, — сказал Кэррион, подняв руку. — Мы не хотим, чтобы над библиотекой висело мрачное облако, пока мы пытаемся работать.

Дания оскалила зубы, ее клыки удлинились, что вызвало заинтригованную ухмылку Кэрриона, но Фишер вмешался прежде, чем Дания успела сказать что-то по-настоящему мерзкое.

— Хорошо, ты можешь пойти с нами. Остальные продолжат просматривать тексты на случай, если что-то всплывет, хорошо?

Лоррет, Кэррион, Те Лена и я кивнули. Целительница коснулась руки Фишера, когда он начал закрывать книги, в которых копался.

— Не забудь навестить меня перед отъездом. И когда вернешься.

Я не хотела признавать этого, но я ревновала к Те Лене. Я была уверена, что между ней и Фишером что-то происходит, но теперь я знала, что это не так. После того как я услышала, как она говорит о своем муже, и увидела, как она была счастлива, когда показывала мне свои знаки, у меня не осталось сомнений, что Фишер ее не интересует. Это оставляло только один вариант: она каким-то образом помогает ему со ртутью в его голове. И если ему нужно навестить ее перед отъездом и после возвращения, значит, дела действительно плохи.

Несколько часов спустя мир за окнами библиотеки приобрел странный серо-голубой оттенок, и пошел сильный снег. В Калише было как всегда тепло, но зимний пейзаж снаружи заставлял меня невольно дрожать. Мы все еще не нашли ничего, что могло бы помочь Лейн или Кингфишеру, и я начинала терять надежду. Как могло случиться, что в стране, полной магических и сверхъестественных угроз, не было книг о том, как справиться с ними, когда проблемы неизбежно возникали? Это не имело смысла. Мне были известны все книги Фишера о ртути, и я уже знала, что в них нет никакой информации о том, что делать, если она попала внутрь человека.

Мы не достигли абсолютно никакого прогресса, когда двери библиотеки распахнулись и в нее ворвался Рен, отрывисто ругаясь себе под нос. Его русые волосы были растрепаны, кожаные доспехи исчезли. Он был весь в грязи и выглядел так, словно собирался вонзить куда-то свой кулак.

— Что, черт возьми, с тобой случилось? — спросил Лоррет.

— Гребаная Дания, — выплюнул он. — Мы нашли их. Мы объяснили, что случилось с Эверлейн и зачем пришли. Им это не понравилось, но они собирались помочь. А потом Дания отпустила какой-то дерьмовый комментарий о том, что это меньшее, что они могут сделать, раз уж ведьмы оставили фей разгребать их проблемы, и что они отвернулись от Ивелии, и все. Начался настоящий ад.

— Эта женщина совсем свихнулась, — прорычал Лоррет. — В следующий раз, когда она попытается меня ударить, я перекину ее через колено и отшлепаю. И не в шутку. Фишер ведь не притащит ее сюда, правда?

— Нет. — Рен опустился на стул, но тут же снова поднялся, закусив губу. — Он отвезет ее в Иррин, а потом сам вернется в Фолтонскую щель, чтобы попытаться уладить отношения с ведьмами.

— Там был кто-то достаточно сильный, чтобы помочь Эверлейн? — спросила я.

— Одна ведьма, да. — Рен разочарованно выдохнул. — И, возможно, она была самым раздражающим, несносным существом, которое я когда-либо встречал. Она едва ли достаточно взрослая, чтобы ругаться, но ей было что сказать о нас. Сказала, что мы еретики, разжигающие вражду. Она использовала какое-то энергетическое заклятие, чтобы повалить меня, и я оказался в яме, полной грязи, и барахтался там как свинья.

Лоррет был на грани того, чтобы ухмыльнуться. Я отчаянно замотала головой, широко раскрыв глаза, и он промолчал. Прочистив горло, он спросил:

— Но Фишер думает, что сможет ее убедить?

— Да. Но это будет настоящим чудом, учитывая настроение в их стане, когда мы уходили.

Фишер вернулся через три часа. Женщина, которая была с ним, выглядела примерно на мой возраст, но в Ивелии это ничего не значило. Ей было, наверное, лет девятьсот. Ее волосы были огненно-рыжими и волнистыми, а глаза — живыми, ярко-голубыми. Веснушки покрывали все ее лицо, даже лоб. Ее одежда была практичной — свободная кремовая рубашка с широкими рукавами, бархатный жилет зеленого цвета с золотыми пуговицами спереди и облегающие черные брюки.

— Знакомьтесь, это Изабель. — Фишер произнес его как И-за-бел, и ее имя так легко слетело с его языка, словно он знал еще двадцать женщин с таким же. — Она внучка Малины, Верховной ведьмы Балкхиддера. Изабель любезно согласилась помочь нам снять чары с Лейн, как только мы доставим ее сюда завтра вечером.

Наследница клана Балкхиддер оглядела всех нас, собравшихся за столом и склонившихся над книгами, и сморщила свой слегка вздернутый носик.

— И это все? — сказала она с певучим акцентом. — Ты планируешь выступить против Малкольма и похитить его новую рабыню, всего с тремя феями и двумя людьми?

Фишер обошел ее и приблизился к камину, протянув руки, чтобы погреть их о пламя.

— Нет, конечно, нет. Люди останутся здесь, — сказал он.

Неужели он специально повернулся ко мне спиной, чтобы не видеть моей реакции? Я была уверена, что да. Наверное, он думал, что я не стану спорить с ним на глазах у всех, если он не будет смотреть мне в глаза, но он ошибался.

— Конечно, мы тоже пойдем, — сказала я. — Эверлейн — наш друг.

— Вообще-то я никогда не встречал Эверлейн, — вклинился Кэррион. — Но я все равно пойду. Солидарность и все такое.

Фишер повернулся спиной к огню, и на его лице появилось выражение покорности.

— Ты уверена, что готова?

— Я прекрасно сражалась у реки, разве не так?

— Да. Но это были вампиры. Безмозглые и глупые. В Гиллетри, Саэрис, мы встретимся не с ними. Мы столкнемся с Малкольмом и его лордами. Все они чудовища. Ни один из них не знает, что такое милосердие. Они накачают тебя ядом просто для развлечения и будут смотреть, как ты кричишь в предсмертных муках. Если ты собираешься идти с нами, готова ли ты смириться с такой возможностью?

Он пытался напугать меня. Дрожь пробежала по моей спине, но он должен был знать меня лучше, если думал, что я позволю своему страху остановить меня от спасения друга.

— Да, я готова, — ответила я ему.

По лицу Фишера ничего нельзя было прочесть.

— А ты? — обратился он к Кэрриону. — Ты готов к этому?

— Конечно. Почему бы и нет. Я слишком красив, чтобы умереть старым.

Фишер опустил голову, сложив руки на груди так, что рубашка натянулась, подчеркивая почти каждый мускул его тела. Когда он снова поднял голову, то пожал плечами и сказал:

— Хорошо. Ладно. Кто я такой, чтобы останавливать тебя?