Сдвиг по фазе

14

Просыпаюсь в шесть, и заснуть снова уже не удается. Едва лишь в мозгу вырисовывается картина предстоящего дня, покой для меня потерян.

В восемь целую безмятежно спящую жену и покидаю квартиру. К тому времени меня уже едва ли не мутит от страха. Пункт моего назначения — благотворительный секонд-хенд на Кентиш-Таун-роуд.

Магазин открывается только в полдевятого, но мне хочется быть первым посетителем.

Осторожно ступая по обледенелому тротуару, в мыслях я стараюсь не загадывать дальше поисков телефона. Просто с оптимизмом надеюсь, что в магазине еще не успели рассортировать пожертвования Лии и неуловимый айфон Камерона отыщется в одной из коробок. И в полдень я встречусь с Кингслендом и положу конец прискорбной эпопее.

Оптимизм, однако, должен исходить из реального положения вещей. Можно строить радужные прогнозы на январскую погоду, однако они не уберегут задницу и прочие части тела от обморожения. И потому, как бы ни уповал я на удачу, в конце концов начинаю перебирать варианты и на случай, если мобильник не отыщется. И таковых мне видится лишь два: либо я довожу до сведения Кингсленда безвозвратную утрату айфона с расчетом, что он осознает всю бессмысленность дальнейших угроз, либо же прямиком отправляюсь в полицию и заявляю об этих самых угрозах.

До магазина я добираюсь, так и не решив, какой из двух вариантов менее неприемлемый. Магазин еще закрыт, однако свет внутри горит. За витринным стеклом моему взору предстают ряды вешалок с одеждой да полки, ломящиеся от разнообразнейших подержанных вещей. Не слишком отличается от вчерашней картины на нашей кухне.

Из персонала никого не видно, но я отваживаюсь постучать по стеклу. Через несколько секунд из внутреннего помещения показывается седая женщина. Я приветственно машу ей рукой, однако она смотрит на часы на руке и хмурится.

— Пять минут, — читаю по ее губам.

Поскольку расположение продавщицы мне еще пригодится, смиренно улыбаюсь и жду.

В течение бесконечных пяти минут приходится приплясывать на месте, потирая руки, чтобы согреться. И когда я смотрю на часы уже в четвертый раз, за спиной наконец-то раздается щелчок замка. Оборачиваюсь и вижу, что седовласая женщина распахивает дверь.

— Вот вам не терпится, — комментирует она. — Очередь у нас впервые.

В моем представлении один человек на очередь не тянет, однако предпочитаю оставить свое мнение при себе. На бейджике женщины указано ее имя и должность: «Фейт, администратор». И в этом имени, означающем «вера», мне видится горькая ирония ситуации.

— Доброе утро, — отзываюсь я, вступая в теплое помещение. — Вообще говоря, я к вам со спасательной операцией.

— О, вот как?

— Вчера днем моя жена завезла в ваш магазин несколько коробок, и, боюсь, в одной из них случайно оказался мобильник моего товарища.

Одно лишь выражение лица Фейт разом подрывает мой оптимизм.

— А вы знаете, как выглядят ее коробки? — спрашивает она.

— Как картонные коробки, — улыбаюсь я, однако шуточка не производит на нее впечатления. И даже наоборот, женщина хмурится еще больше.

— Идемте со мной, — бросает она.

Я следую за ней в складское помещение, оказывающееся как минимум в два раза больше торгового зала. В нем установлено шесть огромных стеллажей — во всю длину комнаты, от пола до потолка. И каждая полка на них заставлена коробками.

— Нам уже несколько месяцев не взяться за сортировку, — извиняющимся тоном поясняет Фейт. — К сожалению, из-за нехватки волонтеров у нас попросту нет на это времени.

— Вы хотите сказать, что коробки моей жены могут быть где угодно?

— Вовсе нет. Новые поступления мы обычно стараемся складывать поближе к черному ходу, чтобы при случае просмотреть их. Но иногда ставим и туда, где попадается свободное место.

Я медленно обвожу взглядом ближайший стеллаж. Пять полок, на каждой с десяток коробок. Простейший арифметический подсчет подтверждает худшие опасения: на складе их около трехсот. Даже если на проверку каждой тратить четыре минуты, на все уйдет часов двадцать. А у меня всего-то чуть более трех до назначенной встречи в «Герцоге».

— Фейт, вы не покажете мне наиболее вероятных претендентов?

— Разумеется.

Она ведет меня в конец дальнего ряда возле черного входа.

— Вот эта секция.

Претендентов по-прежнему уйма, но уже хотя бы не триста.

— Вы не возражаете, если я поищу в них?

— У вас имеется при себе какой-нибудь документ? Лицо у вас как будто честное, но излишняя осторожность никогда не помешает.

Кража пожертвованных подержанных вещей не укладывается у меня в голове, но я, разумеется, иду администратору навстречу:

— Вот мои водительские права и визитка. Как видите, я и сам работаю на местную благотворительную организацию.

Фейт щурится на визитку и произносит:

— Моего покойного мужа тоже звали Дэвид.

Я изображаю приличествующее случаю сочувствие:

— Мне так жаль, что его больше нет с вами.

— А мне нет. Ленивый бездельник.

— О!

— Ладно, оставляю вас, до десяти я в магазине одна. Удачи!

— Спасибо.

Женщина уходит в зал, и я вытаскиваю с полки ближайшую коробку — и только тогда обнаруживаю, что за наружным рядом составлен еще один.

— Черт!

Открываю первую картонку с едва ли не предвкушением охотника за сокровищами. Извлекаю из нее каждый предмет, пока не добираюсь до дна. Так уходит больше времени, однако внимательный осмотр необходим. Естественно, искомое с первой же попытки не попадается, но я, по крайней мере, практически не ошибся с прикидкой в четыре минуты на коробку.

К десятой картонке настрой охотника за сокровищами меня окончательно покидает, и мои ощущения теперь в точности отвечают занятию — копанию со все возрастающим отчаянием в грудах ненужного хлама. Порой от унылых мыслей меня немного отвлекают не поддающиеся описанию пожертвования: банка маринованных грецких орехов, наполовину использованный рулон туалетной бумаги, термос без крышки, бесчисленные древние видеокассеты.

У некоторых людей прямо стыда нет. Искренне надеюсь, что моя жена не из таких.

Я приналегаю и к десяти часам завершаю осмотр двадцати коробок возле двери. Из указанных Фейт претендентов остается еще около пяти, и после них я предстану перед перспективой изучения основного запаса — всех трехсот коробок.

Раздается звонок телефона, и я только радуюсь передышке. На экране высвечивается имя Лии.

— Привет, милая.

— Как дела?

— Пока безуспешно.

— Ах, а я подумала, что ты нашел телефон.

— С чего это ты так решила?

— Из-за цветов.

— Каких еще цветов? — утомленно спрашиваю я.

— Только что доставили дюжину черных орхидей. Я и подумала, что это ты их прислал. В качестве, хм… извинений.

— За что же мне было извиняться?

— За то, что накричал на меня вчера вечером.

— Лия, никаких цветов я тебе не посылал. Там есть открытка?

— Ой, я и не посмотрела. Подожди минутку.

Возможно, мне стоило бы и обеспокоиться цветами моей жене от таинственного дарителя, но номера квартир в нашем доме обозначены кое-как, в результате чего мы частенько получаем предназначенное соседям, начиная с посылок и заканчивая пиццей.

— Ты еще там? — раздается голос Лии.

— Куда я денусь…

— Открытка нашлась. Мне вскрыть конверт?

— Если хочешь убедиться, что цветы доставлены по адресу, вскрывай.

— Хорошо.

В наступившей тишине до меня доносится звук разрываемой бумаги. Господи, на всю эту ерунду у меня попросту нет времени.

— Тут написано: «Время покажет, преждевременны ли наши соболезнования. Тик-так».

— Что-что? Ну-ка, еще раз.

Лия перечитывает, и повторное прослушивание отнюдь меня не успокаивает.

— Подпись есть?

— Нет, внизу только кличка, что ли.

— Что за кличка?

— «Герцог». Кто это такой?

— Я… Хм, никто. Просто выброси их.

— Выбросить? Но они такие красивые!

— Пожалуйста! — цежу я. — Просто выброси.

— Дэвид, что происходит? Ты меня пугаешь.

Я делаю глубокий вздох и пытаюсь не выдать охватившую меня панику:

— Беспокоиться не о чем, милая. Думаю, это всего лишь розыгрыш, хотя и весьма скверный.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Можешь оставить цветы, если хочешь.

— Правда? Ты не против?

— Мне пора. Скоро буду дома, обещаю.

— Хорошо. Люблю тебя.

— А я — тебя.

Завершаю звонок и на какое-то время замираю. Что же делать? Цветы, несомненно, прислал Кингсленд, и подразумеваемая в открытке угроза столь же очевидна. Быть может, самое время обратиться в полицию?

Я снова окидываю взглядом полки и внезапно осознаю полнейшую безнадежность этого предприятия. Айфон Камерона Гейла потерян, и отыскать его просто нереально. Единственный вопрос теперь сводится к тому, как мне поступить. Я вновь обдумываю два варианта дальнейших действий. Или, возможно, их стоит воспринимать не как варианты, а как шаги. Не один из двух, а один за другим. Встречусь с Фрейзером Кингслендом и объясню ему ситуацию. И если после этого он не оставит меня в покое, отправлюсь в полицию.

С этим решением я устремляюсь в торговый зал.

— Нашли? — интересуется Фейт.

— Боюсь, нет. Но я уже опаздываю. Могу я оставить визитку на случай, если вам вдруг попадется этот телефон?

— Разумеется, только запишите на обратной стороне его описание, как можно больше деталей. Нам приносят уйму мобильников.

— О, конечно.

Я торопливо перечисляю марку, цвет, размер и единственную замеченную мной особую примету — какое-то желтое пятнышко возле кнопки под экраном.

— Знаете, — продолжает Фейт, — если вдруг вернетесь — быть может, как волонтер, — вы могли бы помочь нам рассортировать запасы на складе, пока ищете телефон своего друга.

— Возможно, я приму ваше предложение. Обязательно свяжусь с вами.

Выражение лица женщины, однако, говорит, что в нашу новую встречу она не верит.

— Что ж, адрес вам известен.

— Конечно. Спасибо.

Мчусь домой по все еще обледенелым тротуарам. Лия поджидает меня в гостиной. Вместе с ней дожидается и ваза с двенадцатью черными орхидеями. Символизм дара очевиден.

— А где открытка, что была с цветами? — выпаливаю я.

— На кухонном столе. Так ты уверен, что их можно оставить?

— Уверен-уверен.

Бросаюсь на кухню и хватаю конверт на столе. Нервно достаю из него открытку и пробегаю глазами. Как ни надеялся я, что Лия неверно прочла текст, ошибки нет, и смысл послания предельно ясен. Так же как и значимость телефона для Кингсленда. Не то чтобы это явная угроза убийства, однако намек на вероятное развитие событий, если я не принесу айфон, более чем прозрачен.

— Черт бы тебя побрал, Камерон, — тихонько ругаюсь я.

Отбрасываю открытку и достаю свой мобильник. Сообщение, что я отправил парню по «Фейсбуку», по-прежнему не прочитано, однако мне необходимо выпустить пар, и я отстукиваю краткое, но выразительное послание:

Отправляю и смотрю на экран. Секунды превращаются в минуты, однако никакой активности не наблюдается.

Раздосадованно открываю ноутбук. «Фейсбук» — не самая популярная социальная сеть у поколения Камерона, так что стоит попытать удачи связаться через «Инстаграм», «Твиттер» или «Ватсап».

Часовое прочесывание других соцсетей результата не приносит. На кухню заходит Лия.

— Хочешь чаю?

— Да, пожалуйста.

— Чем занимаешься?

— Пытаюсь отыскать кое-кого.

— Кого?

— Просто старого клиента.

— А на работе его данных разве нет?

— Нет. Это иной случай.

Уловив мою неохоту разговаривать, Лия молча заваривает чай, а я тупо смотрю на страницу «Гугла» и пустое поисковое окошко. Кажется, пора признать очевидное: установить связь с Камероном невозможно, и время отнюдь не на моей стороне.

— Твой чай.

— Спасибо.

— Дэвид, что с тобой? Ты прямо не в себе.

— Это все из-за того случая на работе. До сих пор не могу в себя прийти. Не обращай на меня внимания.

— Непохоже на тебя.

— Знаю. Через полчаса у меня встреча. Может, после нее станет легче.

— С кем встреча?

— С другом того клиента.

— Надеюсь, вы все уладите. А нет, может, потом у меня получится вызвать у тебя улыбку?

Лия наклоняется и шепчет мне на ухо, как именно она собирается заставить меня улыбнуться. Замысел просто восхитительный, однако для его осуществления необходимо, чтобы со встречи с Фрейзером Кингслендом я вернулся домой в целости и сохранности.

Допиваю чай и отправляюсь на встречу, не совсем уверенный, что смогу выполнить свое прощальное обещание.