Сдвиг по фазе

30

Клемент потребовал купить яйца и бекон, отвергнув мои предложения более здоровой пищи.

С ощущением дежавю ставлю перед ним на стол тарелку. Мысль о том, что в любой момент может нагрянуть полиция, напрочь отбивает у меня аппетит.

Пока великан расправляется с поздним завтраком, я пью чай и изучаю карту Стратфорда на экране ноутбука.

— При Алексе мне не хотелось говорить, но ведь Камерон упоминал Стратфорд в своем сообщении.

— М-м, верно.

Я переключаюсь на просмотр изображений улиц, и вся сложность стоящей перед нами задачи становится очевидной.

— Плотная застройка.

— Ты о чем?

— О Декапод-стрит. Без конкретного адреса шансов у нас практически нет. — Разворачиваю ноутбук экраном к Клементу. — Вот, взгляните.

Указанные Алексом координаты соответствуют перекрестку Декапод-стрит и Торнхэм-Гроув. Метров тридцать с одной стороны тянутся мелкие предприятия, а с другой — многоэтажки вперемешку со складами. Типичная городская панорама, и выявить необходимый адрес здесь просто нереально.

— А нельзя вычислить так же, как и квартиру компьютерного ушлепка? — предлагает Клемент.

— Даже если бы у меня была лишняя сотня, чтобы просмотреть всех до одного владельцев здешней недвижимости, где гарантия, что Рейнот просто не выкинул камероновский мобильник из окна машины, когда проезжал по району? Валяется себе в канаве или люке. В общем, зацепка для нас никакая.

— Значит, опять та же проблема — отсутствие инфы.

Остается еще один выход, однако он самый непривлекательный.

— Я вот думаю, не настало ли время обратиться в полицию.

— Ты это серьезно?

— Теперь у нас есть ноуты Алекса как доказательство, что меня подставили.

— Уверен насчет доказательства?

— Хм, можно проверить.

— Лучше так и сделай, прежде чем выкидывать белый флаг.

Открываю первый ноутбук, и на экране всплывает окошко с требованием пароля. Второй реагирует так же.

— Ну? — интересуется Клемент.

— Оба защищены паролями.

— Ну надо же! — фыркает он. — Готов поспорить, этот заморыш знает о компьютерах побольше тебя или полиции.

— Обо мне-то речи не идет, но в полиции найдутся специалисты, способные получить доступ к содержимому ноутбуков.

— Ладно, допустим, получили они этот доступ. И что они там найдут?

— Возможно, запись о взломе Алексом сети. «Здравого ума».

— Возможно или точно?

— Не знаю.

— А как насчет этого Камерона?

— В смысле?

— Думаешь, Рейнот хотел всего лишь поговорить с ним по душам?

— Разумеется, нет. Нам прекрасно известно, зачем Фрейзер так рьяно искал Камерона.

— Вот-вот, и ко времени, когда фараоны удосужатся поковыряться в этих твоих компьютерах, парень наверняка будет уже мертв, а Рейнот приступит к производству нового препарата.

— Да, но если я все расскажу полиции, они будут обязаны начать расследование. И тогда найдут Фрейзера и, надеюсь, Камерона.

— Док, ну поставь себя на их место. У них имеются веские доказательства, что ты педофил, и вот ты заявляешься к ним с какой-то мутной байкой про Рейнота, а улик у тебя ноль — как думаешь, поверят они тебе?

— Я должен попытаться.

— Это чертовски рискованная игра, док. Если проиграешь, несколько лет в тюряге тебе обеспечены, а там все будут знать, за что ты мотаешь срок — можешь не сомневаться, станешь мишенью с первого же дня. Парнишку тем временем, как пить дать, закопают где-нибудь в лесочке, а все городские толкачи будут носить Рейноту бабки за его новую дурь. Посмотри фактам в лицо: есть только один человек, который может подтвердить твою историю. Этот парень — гарантия твоей свободы, и мы его отыщем.

Все игроки, которых мне доводилось встречать, из-за своего пристрастия рано или поздно оказывались на грани финансового краха. Я же теряю куда больше, нежели просто деньги. И Клемент прав насчет Камерона. Обращение в полицию сейчас поставит на карту и его жизнь, и мою собственную.

— Тогда предлагаю отправиться в Стратфорд, походить да посмотреть там, — уступаю я. — Все лучше, чем сидеть здесь и ничего не делать.

— У меня есть идея получше.

Мне приходится смиренно дожидаться, пока он не отправит последний кусок бекона в рот и не запьет его чаем. Наконец, Клемент облизывается и переходит к делу:

— Помнишь, я рассказывал тебе про одного владельца паба? Жене которого изуродовали лицо за его угрозу настучать на Фрейзера.

— Кое-что, да.

— Его пивная находилась в Ист-Энде.

— И что?

— Навряд ли совпадение, а? Стратфорд расположен в Ист-Энде, паренек в телефонном сообщении упоминал Стратфорд, и теперь нам известно, что его телефон мелькал на Декапод-стрит, тоже в Стратфорде. Может, Рейнот там и окопался.

— Вы же говорили, что он в Чизике живет.

— Так и есть, но на собственном пороге обычно-то не гадят. Вполне логично, что он обтяпывает свои махинации на другом конце города.

— Допустим.

— Но тащиться в Стратфорд и наудачу бродить по улицам бессмысленно. Потребуется целая вечность, а у нас ее нет.

— Так что вы предлагаете?

— Самому не нравится, но другого выхода не вижу.

— Говорите же.

— Нам нужно побазарить с тем, кто знает, как Фрейзер Рейнот добился своего положения. Кто в курсе, чем он занимался все эти годы и, возможно, где его логово.

— И кто же это может быть?

— Редж Сазерленд.

— Кто он?

— Да мой старый кореш. И если Редж о чем-то не слышал — значит, этого и не было. Уж он-то всегда держал ухо востро.

— Вы говорите о нем в прошедшем времени.

— Я не видел его… В общем, довольно давно.

— Что ж, будем надеяться, что ваш друг сможет нам помочь. Хотите воспользоваться моим телефоном?

— Это еще зачем?

— Позвонить ему, разумеется.

— Э нет, звонить я не буду.

— Вот как? Почему?

— Потому что он, скорее всего, присутствовал на моих похоронах.

Я устало вздыхаю.

— Непредвзятость, док, непредвзятость. Помнишь?

— Да, — хмурюсь я. — Стараюсь изо всех сил.

— Редж живет в Холлоувее, это недалеко.

— Откуда вы знаете, где он живет, если не виделись с ним… давно?

— Месяц назад я в библиотеке нашел его в списках избирателей.

— Зачем вы его искали?

— Чтоб послать рождественскую открытку.

— Вам не пришло в голову, что Редж несколько удивится открытке от мертвеца?

— Я не подписал ее, бестолочь. Просто передал наилучшие пожелания от старого кореша.

— Значит, в перерывах между нападениями на наркодилеров строчили рождественские открытки?

— Ага.

— Странный вы, Клемент.

— Да остались только Редж и еще пара чуваков. Скоро и их не станет.

Он молча созерцает содержимое своей кружки. Мне вроде бы и надо что-то сказать, да вот только что? Бред его принял столь острую форму, что он искренне скорбит об утраченной жизни, которой никогда не жил. Тем не менее возможность переговорить с одним из знакомых Клемента может привести к решающему прорыву. Неизвестно, выведет ли этот Редж Сазерленд на Фрейзера Рейнота, но, может быть, поможет докопаться до корней бредового расстройства своего друга.

— Хорошо, я наведаюсь к Реджу.

Я ожидал большего энтузиазма от Клемента, однако он лишь кивает.

— Одна небольшая загвоздка — что я ему скажу-то?

— Просто спросишь о Рейноте.

— Разумеется, но давайте взглянем на это глазами Реджа. Объявляется какой-то непонятный мужик с вопросами про знаменитого местного воротилу. С какой стати ему вообще дверь мне открывать, не говоря уж о разговоре?

— Да, это слабое место плана.

Великан поглаживает усы, и вот его осеняет:

— А ты прикинься журналистом.

— О журналистике я знаю столько же, сколько и вы о психотерапии — ничего.

— Я тебя научу.

— Со всем уважением, Клемент, вам-то что известно о журналистике?

— У меня подруга была журналисткой. Я и набрался у нее кое-чего, и нам этого вполне хватит.

— Вы, случайно, не об Эмме говорите?

— Скажешь, будто ты внештатный журналист, — продолжает Клемент, игнорируя мой вопрос. — И типа расследуешь стародавнее убийство.

— Так. И чье же убийство?

После непродолжительной паузы великан смотрит мне в глаза:

— Мое.

— Ваше?

— Все ты слышал. Если скажешь, что расследуешь мое убийство, Редж согласится поговорить. Объяснишь, мол, до тебя дошли слухи о Роланде Рейноте, а дальше ты вышел на Фрейзера.

— Пожалуй, это самое безумное, что мне когда-либо говорили, а уж поверьте, за свою жизнь бредней я наслушался.

— Нисколько не сомневаюсь, док, и все же есть шанс узнать что-нибудь ценное, для тебя и для меня.

— Ага, о ваших похоронах.

— Ну вот опять!

Вдруг раздается звонок в дверь.

— Ты кого-то ждешь? — хмурится Клемент.

— Нет.

— Сиди здесь.

Он срывается со стула, и в следующее мгновение до меня доносится грохот тяжелых ботинок в прихожей, щелчок дверного замка и какой-то невнятный бубнеж. Сердце бешено колотится, меня терзают сомнения. А что, если это полиция? Не сбежать ли мне? А если это головорезы Фрейзера явились за техникой Алекса? Да, определенно следует смыться. С другой стороны, это может быть Дебби или Джеральд с работы, или почтальон, или просто сосед с жалобой на неправильно выброшенный мусор.

Я вскакиваю и прихожу к компромиссу: прячусь за кухонной дверью. Голосов по-прежнему не разобрать, однако Клемент, по крайней мере, не орет, что следует воспринимать как добрый знак. Задыхаясь от волнения, выжидаю в своем убежище.

Наконец, к моему величайшему облегчению, входная дверь захлопывается, а топот по коридору издает лишь одна пара ног. Я выхожу из укрытия и набрасываюсь на Клемента:

— Кто это был?

— Ты прятался, что ли?

— Сядь.

Мы снова устраиваемся за столом.

— Ну? Вы скажете или нет?

— Скажу-скажу, ты только не паникуй.

— Лучший способ заставить человека паниковать — просить его не паниковать.

— Ладно, это была полиция.

— О боже! — ахаю я. — Чего они хотели?

— Врать не стану. У них был ордер на твой арест.

Итак, мои худшие страхи воплощаются в реальность: полиция обнаружила в моем компьютере загруженные Алексом фото.

— Но почему они ушли? Наверняка же они хотели обыскать квартиру?

— Я сказал им, что ты у своих родителей в какой-то деревне. А я только присматриваю за жильем, пока ты в отъезде.

— Черт, это очень скверно. А если они нагрянут в дом моих родителей?

— Но тебя-то там они не найдут, верно? Хотя бы выиграем день-другой.

Внезапно визит к Реджу Сазерленду приобретает для меня первостепенную важность.

— Нам пора, — выдавливаю я.

— А вот это, — Клемент кивает на вызволенные ноутбуки, — стоит припрятать. Если на них и вправду содержатся доказательства, Рейнот захочет их забрать.

— Да… Вы правы. Вот только куда? Вы же видите, какая тесная у нас квартирка.

— У тебя вроде гараж есть? — напоминает великан.

— Да, точно! Только нужно будет найти запасной ключ.

Пять драгоценных минут уходят на лихорадочные поиски по ящикам, но в итоге ключ обнаруживается. Я заворачиваю ноутбуки в полотенце и убираю в хозяйственную сумку, одну из уймы накопленных женой только за последний месяц.

— Готов?

— Да. Идемте.

Надеваю пальто, и мы с Клементом покидаем квартиру и двигаемся по дорожке к гаражам.

— Вы мы и снова здесь, — бормочет великан. — Только без сраного толкача.

— Как ни печально это признать, но за последние восемь дней ему наверняка пришлось гораздо лучше моего. Не считая побоев, конечно же.

— Я, кстати, перед тобой в долгу. Если бы ты не вмешался, грохнул бы его на хрен.

— Эта мысль вас не пугает?

— Док, меня пугают лишь три вещи: корабли, французская кухня и рыжие телки.

— Отшучиваетесь. Страхи есть у всех.

— У меня нет, в том-то и проблема. Я не чувствую страха, не чувствую боли и вообще ничего не чувствую.

— Определенные психические заболевания притупляют чувства. Это не такой уж и редкий случай.

— Значит, по-твоему, я все-таки псих?

Непослушный замок на воротах гаража предоставляет мне возможность поразмыслить над ответом.

— Я думаю, Клемент, что вы сложная личность.

— И как это понимать?

— Если кратко, подобных вам я никогда не встречал. Ни в личной жизни, ни на работе.

— Благодарю.

— Вообще-то, это был не комплимент. А если честно, в данный момент меня больше беспокоит собственное психическое здоровье. И свобода, коли на то пошло.

Я открываю створку ворот и оглядываю помещение в поисках надежного тайника. Наконец, запихиваю сумку за груду коробок с давно забытыми товарами Лии.

— Готово.

Закрываю ворота и вешаю замок.

— Как думаешь добираться до Холлоувея?

— На подземке?

— Не, давай возьмем такси. Без необходимости на улицах лучше не маячить.

— Почему?

— Ну и память у тебя, док. Тебя же разыскивает полиция!

— Спасибо, что напомнили.

Мы бредем к главной дороге, где Клемент отпихивает меня в сторонку и принимается ловить такси. Одно в конце концов останавливается, и я быстренько, словно прячущаяся от папарацци знаменитость, юркаю на заднее сиденье.

По дороге водитель жалуется на безумные пробки и объясняет, что где-то прорвало трубопровод. Мы тащимся с черепашьей скоростью, и после поворота на Хорнси-роуд при виде новой пробки впереди Клемент окончательно теряет терпение.

— Братан, тормозни здесь, — велит он таксисту.

Тот подчиняется, и я выбираюсь наружу, пока мой спутник расплачивается. Вскоре он присоединяется ко мне на тротуаре и осматривается.

— Тут пара минут ходьбы, — заключает он.

Я нервно озираюсь. Кругом полнейший упадок, и если бы не присутствие Клемента, я снова бросился бы ловить такси. Раз уж он здесь, нужно кое о чем его спросить.

— Возможно, вопрос несколько странный, но почему вы сами не хотите поговорить с Реджем?

— Ты знаешь почему.

— Допустим, знаю, но вдруг вы ошибаетесь и на самом деле все не так, как вам кажется? Вы не можете не признавать, это же… да я даже слова подобрать не могу!

— Безумие?

— Вроде того.

— Ладно, давай представим, будто я вовсе не слетел с катушек. Как бы ты отреагировал, если бы у тебя на пороге объявился… ну, скажем, Фредди Меркьюри?

— Я бы предположил, что это не Фредди Меркьюри, поскольку он умер. По логике, это может быть только его двойник. Да и потом, я не был знаком с Фредди, так что даже если бы он и объявился у меня на пороге собственной персоной, все равно остались бы сомнения.

— Ладно, не самый удачный пример. Тогда к тебе приходит покойный родственник, дед, например, или старый учитель — в общем, которого ты хорошо знал?

— Скорее всего, я бы свалился с ног от потрясения.

— Вот то-то и оно. Редж уже старик, и как, по-твоему, он отреагирует на мое появление? Бедолагу почти наверняка кондрашка хватит.

— Пожалуй.

Мы доходим до угла, и Клемент останавливается возле пивной еще более отталкивающего вида, чем паб, куда мы заглядывали в Ричмонде.

— Он живет в том доме, — указывает великан на многоэтажку на другой стороне улицы. — Квартира номер шесть.

— Вы со мной не пойдете?

— Мне что, тебя за ручку до его двери довести? — сокрушенно качает он головой. — Я буду здесь, когда закончишь. Удачи.

И с этим исчезает за дверью забегаловки.

Брошенный в одиночестве на тротуаре, я внезапно ощущаю себя совершенно беспомощным. Беспомощным и деморализованным, едва ли не сломленным. Подкати сейчас ко мне патрульная машина, думаю, я даже обрадовался бы полицейским и сдался без сопротивления. Впрочем, облегчение долго не продлилось бы. Последует многочасовой допрос, и меня наверняка заставят смотреть на проклятые фотографии, обнаруженные на моем компьютере, что само по себе пытка.

Одна лишь мысль о подобном варианте развития событий оказывается для меня вполне достаточным стимулом. Выбора нет, нужно двигаться дальше.

— Господи, помоги мне, — шепчу я.