Сдвиг по фазе

7

За порогом квартиры меня нежданно-негаданно встречает аромат еды. Снимая пальто, пытаюсь его распознать. Какие-то пряности? Да, точно.

Похоже, жена готовит ужин — я имею в виду, готовит по-настоящему, а не просто запихивает в микроволновку тарелку с технологически переработанным месивом. Спешу на кухню и вижу, что Лия и вправду священнодействует у плиты.

— Привет, милая.

Она оборачивается, и лицо ее озаряется.

— Слава богу, ты дома. Боялась, что ужин будет готов до твоего прихода.

— Пахнет просто божественно. Что тут у нас?

Я подхожу к Лие и обнимаю ее за талию.

— Стейк из вырезки, — отвечает она. — С картофелем тройной обжарки, грибами, горошком и помидорами.

— Ух ты! Я…

«Восхищен» или «признателен» — мог бы сказать я, но меня охватывают совсем иные эмоции. Как ни горько признать, я слегка раздражен.

— Наверняка мясо обошлось недешево, — говорю я, отчаянно стараясь не выдать своего недовольства.

— Да, но я подумала, что ты заслужил что-нибудь вкусненькое. Ты столько для меня делаешь, и мне просто захотелось чем-то тебя отблагодарить.

Вот вам пример противоречивых чувств. С одной стороны, приятно, а с другой — опасаюсь, что на эту трапезу ушел весь наш продуктовый бюджет на несколько следующих дней. Я снова молюсь про себя, чтобы ремонт фургона ограничился лишь заменой тормозных колодок.

Меж тем жена велит садиться за стол и подает ужин.

За едой она невзначай упоминает стоимость вырезки: по скидке всего лишь двенадцать фунтов. Чтобы не зацикливаться на деньгах, я сосредотачиваюсь на еде — а она и вправду превосходна.

Затем я галантно предлагаю помыть посуду, но тут раздается звонок в дверь.

— О, это Денни.

— Какой еще Денни?

— Тот самый, который, надеюсь, починит твои тормоза за тридцать фунтов.

— О, прекрасно! Не сделаешь мне одолжение, раз идешь в гараж?

— Разумеется.

— Я оставила в бардачке пачку таблеток — захвати, пожалуйста.

— Запросто, милая.

Снимаю с крючка ключи от фургона и открываю дверь гостю. И несколько теряюсь от вида бывшего клиента, с нашей последней встречи поправившегося на несколько килограммов.

— Привет, Денни! Да ты прекрасно выглядишь!

Мы пожимаем друг другу руки.

— Ага, я в полном порядке. Как видишь, аппетит ко мне вернулся.

Посмеиваясь, он похлопывает себя по животу. Пускай и пополневший, выглядит Чемберс несравнимо здоровее, нежели тот издерганный скелет, что объявился на пороге «Здравого ума» в прошлом году.

— Рад слышать. Ты где припарковался?

Денни машет рукой в сторону переулка: его фургон, мигая аварийными огнями, стоит прямо на развилке.

— Если проедешь метров тридцать, там будет поворот направо к гаражам.

— Будет сделано!

Автомеханик вразвалочку возвращается к машине, я же срезаю по тропинке, которая ведет к тускло освещаемой асфальтированной площадке и восьми гаражам за жилым домом. Стоит мне миновать калитку, как гаражи в различных стадиях запустения заливает свет фар фургона Денни. Указываю на последний в ряду и отхожу с дороги. Машина останавливается в указанном месте, и я устремляюсь к нашему гаражу с ключами наготове.

— Насчет света здесь, боюсь, не очень, — сетую я, возясь с замком.

— Да ерунда, у меня галогенный фонарь есть.

Денни распахивает двери своего транспортного средства, я же открываю гараж, и глазам моим предстает задняя часть фургона Лии — мог бы и догадаться, что она не станет разворачиваться перед въездом.

— Мой живот ни за что не поместится в такой тесноте, — снова смеется механик.

— Мне выгнать фургон?

— Да, было бы замечательно.

Денни снова садится за руль и сдает назад, после чего я выкатываю на площадку фургон жены, в десять приемов выполняю разворот и загоняю машину обратно в гараж, оставив торчать снаружи переднюю часть.

Заметно холодает, и Чемберс принимается за работу: ставит на асфальт свой мощный фонарь и с помощью домкрата поднимает фургон. Буквально через пару минут правое колесо снято.

— Ты уже занимался этим! — отпускаю остроту я.

— Ага, раз или два.

Ощущаю себя пресловутым пятым колесом. Но, как бы мне ни хотелось укрыться от холода в квартире, оставлять Денни одного будет просто невежливо.

— Так какой диагноз? — интересуюсь я.

— Да уж, колодки свое откатали. Но тут у тебя еще ржавчина на шаровой опоре.

— Это серьезно?

— Лучше-то точно не станет, и на следующем техосмотре наверняка придерутся.

— Это уже проблема завтрашнего дня, — отмахиваюсь я. — Все надеюсь на визит лотерейной феи, после которого мы сможем купить новый фургон.

— Буду держать за тебя кулаки, братан.

Денни приступает к замене колодок, и мы болтаем о том о сем. Прошлое — которое, собственно, и свело нас — никто поминать не хочет. В рекордные сроки автомеханик управляется с правым колесом и приступает к левому.

— А ты не думал взять новый фургон в лизинг? — интересуется он. — Бывают очень неплохие предложения.

— По правде говоря, Денни, на данный момент бизнес Лии идет так себе, так что вряд ли нам по карману лизинг.

Сняв колесо, Чемберс озабоченно цокает языком и качает головой, после чего комментирует:

— А я бы на твоем месте озаботился. Здесь ржавчины еще больше.

Я испускаю тяжкий вздох, и в свете лампы проплывает облачко пара.

Денни так же проворно меняет колодки, в то время как я рядом приплясываю от холода. Когда левая сторона фургона опускается на асфальт, меня охватывает облегчение.

— Готово, братан!

Я помогаю ему сложить инструменты и протягиваю три десятифунтовые банкноты.

— Сейчас с деньгами у нас туго, Денни, так что ты буквально спас.

— Временно. С тормозами сейчас все в порядке, но тебе всерьез нужно задуматься о новом фургоне. Старичок уже практически в коме, братан.

— Понял.

Мы пожимаем друг другу руки, и я обещаю позвонить, если с машиной Лии возникнут какие-то проблемы. Так хочется надеяться, что до этого еще много месяцев.

Уже на грани переохлаждения я быстро загоняю фургон в гараж и закрываю ворота. Руки настолько окоченели, что едва справляются с замком. Горячая ванна — вот что мне сейчас необходимо.

Именно с этим намерением я и возвращаюсь домой.

Лия встречает меня в прихожей:

— Все в порядке?

— Теперь у тебя новенькие колодки, без всякого скрежета.

Долгосрочный прогноз Денни ей знать ни к чему.

— Спасибо, что разобрался с фургоном. Возможно, в субботу у меня получится выручить достаточно, чтобы вернуть тебе долг.

— Будем надеяться, милая, что ты наторгуешь побольше, чем на тридцать фунтов.

— Я постараюсь, — улыбается она.

— Чудесно. А теперь мне необходима горячая ванна, а то я промерз до самых костей.

— Сейчас наполню. Ты пока садись, согрейся немного.

Лия уже направляется в ванную, но вдруг останавливается:

— А ты захватил мои таблетки?

— Черт, забыл! Тебе они прямо сейчас нужны?

— Хм, да. Ладно, не страшно, я сама схожу.

Все мое существо вопиет против возвращения на холод, но я и думать не желаю, чтобы моя жена в одиночку отправилась в гараж.

— Нет, я принесу.

— Ты уверен?

— Уверен-уверен, одна нога здесь, другая там.

С величайшей неохотой выхожу на улицу и снова иду по тропинке к гаражам. И как раз когда открываю калитку, слышу чьи-то голоса. После вчерашних событий у меня имеются все основания для осторожности, и потому я отступаю назад, а затем осторожно выглядываю на улицу. Метрах в двадцати от меня под уличным фонарем лицом к лицу стоят две фигуры в стеганых куртках.

Когда глаза чуть привыкают к сумеркам, я различаю, что это белые мужчины, но на этом все. Они явственно о чем-то спорят, поскольку ближайший ко мне тип нервно жестикулирует. Тут второй сует руку в карман, и мгновение спустя мужчины вроде как пожимают друг другу руки. Вот только подобную сцену я видел уже неоднократно и потому практически не сомневаюсь, что проявлением дружелюбия здесь и не пахнет. Это наркоторговец и наркоман, и рукопожатием они скрывают сделку — пакетик наркотика за наличные.

Дело сделано, и нервный тип разворачивается и практически удирает. Минут через двадцать будет где-нибудь тихонько сидеть в отключке от той дряни, что может позволить себе купить. Второй мужчина направляется к тропинке, огибающей гаражи сбоку. Вдруг он останавливается и достает из кармана телефон. Готов поспорить, звонок от очередного отчаявшегося наркомана.

Быстро закончив разговор, наркоторговец делает пару шагов к тропинке. И тут из темноты возникает чья-то фигура и преграждает ему путь. Пару секунд оба лишь смотрят друг на друга, затем следует краткий диалог, однако слишком тихий, и мне не удается разобрать ни слова. Что бы они там ни обсуждали, торговец вдруг отскакивает на пару шагов назад. И следом события моментально принимают зловещий оборот: он достает из-за пазухи нож. Мне тут же вспоминается вчерашний разговор на кухне с констеблем Шахом.

Лихорадочно хлопаю себя по карманам в поисках телефона. Увы, оставил дома.

— Черт, — ругаюсь я себе под нос.

Что ж, похоже, только и остается, что принять на себя роль главного свидетеля.

Второй тем временем наступает на своего оппонента. И когда на него падает свет фонаря, становится очевидно, что это сущий великан. Он по меньшей мере сантиметров на двадцать выше наркодилера, а его черная спецовка, наверное, и на лошадь налезла бы. Тем не менее более пугающими представляются не его габариты, но выражение лица. Мне доводилось видеть людей в гневе, ярости — но этот мужик выглядит так, будто готов разорвать торговца смертью пополам.

Я не единственный, кто осознает всю серьезность угрозы: наркодилер судорожно размахивает ножом, надеясь отпугнуть противника. Тот, однако, не выказывая ни малейших признаков страха, внезапно выбрасывает левую руку вперед и хватает торговца за запястье. Движение это совершается с ошеломительной быстротой, словно захлопывается капкан, и дилер выглядит искренне потрясенным, обнаружив собственную беспомощность.

Здоровяк делает шаг вперед и наклоняется, и какое-то мгновение мне даже кажется, будто он хочет что-то прошептать своей жертве на ухо. Однако дальнейшие переговоры в его планы не входят. Мой желудок грозит исторгнуть бифштекс стоимостью шесть фунтов по акции, когда великан со знанием дела наносит сокрушительный удар головой.

Наркоторговец валится на землю, и его вопль обрывает пинок под ребра.

Я судорожно сглатываю. Мне совершенно не хочется увидеть то, что, как я опасаюсь, должно произойти следом. Если избиение не остановить, скорой помощи точно не понадобится — трупы-то увозят на спецтранспорте. Не питаю ни малейшей симпатии к наркодилерам, но вот так стоять и ничего не делать просто не могу.

Здоровяк обходит распростертое тело торговца, что-то бормоча себе под нос. После второго удара ногой в живот следует сдавленный крик.

— Остановитесь! — кричу я, выскакивая из-за калитки.

Естественно, в гипотетической схватке с великаном шансы мои даже не нулевые, однако одно преимущество у меня все-таки есть. В бытность студентом я серьезно занимался бегом, так что оторваться от агрессора мне наверняка не составит труда.

Делаю с десяток шагов и вскидываю руки, демонстрируя безоружность.

— Пожалуйста! — продолжаю я увещевания. — Вы же убьете его!

Останавливаюсь в паре метров от великана, который окидывает меня брезгливым взглядом.

— И что? — хмыкает он.

Пожалуй, лучшего случая испытать свои способности по разрешению конфликтов мне не найти.

— Что бы он ни натворил, вероятно, уже усвоил урок, вам не кажется?

Глаза здоровяка вспыхивают злостью, и он качает головой. Затем взгляд его снова сосредотачивается на наркоторговце: судя по всему, на того вот-вот обрушится новый удар. Мои следующие слова в буквальном смысле слова могут означать жизнь или смерть, и я лихорадочно пытаюсь подобрать нужные.

Но за пару секунд ситуация резко меняется. Не успеваю я даже напрячь мышцы ног, не говоря уж о бегстве, как великан с невероятной стремительностью прыгает в моем направлении. Моей реакции хватает лишь на разворот да один шаг в сторону — а в следующее мгновение воротник моего пальто крепко стиснут его лапищей. Словно сработавшим ремнем безопасности при аварии, меня отбрасывает назад с такой силой, что я с трудом удерживаюсь на ногах и врезаюсь в металлические ворота гаража.

У меня перехватывает дыхание, и я падаю на четвереньки. Идея вмешаться явно была не из лучших… И чем я только думал?

Не в состоянии перевести дух, я оказываюсь во власти паники. Пытаюсь подняться на ноги, однако громила уже нависает надо мной. Он хватает меня за лацканы пальто и одним движением дергает вверх и припирает к воротам. Его лицо в какой-то четверти метра от моего. Мне только и остается, что смотреть прямо в глаза своего обидчика. В холодные, мертвые глаза, в которых нет даже намека на милосердие и человечность.

Мучительно тянутся секунды, пока он буравит меня взглядом. Наверное, точно так же лев таращится на пойманную газель — прежде чем перегрызть ей глотку. Меня сковывает холод и ужас. Как ни странно, я все же способен отметить исходящий от великана запах табака. И разглядеть его грубую физиономию, украшенную пышными бакенбардами и густыми усами. Наполовину хипстер, наполовину серийный убийца.

Но вот он заговаривает:

— Тебе стоит научиться не совать свой нос в чужие дела, солнышко.

Выговор выдает в нем уроженца лондонского дна, а интонация не предвещает ничего хорошего.

— Простите… — выдавливаю я, все еще задыхаясь. — Пожалуйста… Не бейте меня!

— Ты кто такой?

— Никто, совершенно никто.

— Имя-то у тебя есть, придурок?

— Дэвид.

— Ты поклонник толкачей, Дэви?

— Боже, нет, конечно же… Но вы же его убьете!

— Каждый имеет право на хобби. Мое вот выбивать дерьмо из отбросов.

— Понимаю. Могу я поинтересоваться почему?

— Скажем так, у меня проблемы со вспышками гнева.

Это-то и так ясно — мне, впрочем, достает сообразительности не поддакнуть великану. Помимо только что увиденного мной избиения, у меня есть все основания подозревать, что припечатавший меня к гаражным воротам тип причастен и ко вчерашнему нападению.

— Вы собираетесь избить меня? — спрашиваю я.

— Посмотрим.

— Посмотрим?

Удерживая меня одной рукой, другой здоровяк принимается хлопать по моим карманам. Процедура завершается по обнаружении бумажника, каковой немедленно изымается.

— Там только десятка, но возьмите ее.

— Мне не нужны твои бабки.

Он раскрывает бумажник и изучает мои водительские права.

— Живешь в этом доме? — кивает он головой за свое правое плечо.

Раз уж он увидел документ, отрицать бессмысленно.

— Да.

— Теперь я знаю твое имя и адрес, так что с твоей стороны будет весьма разумно не раскрывать хлебало о произошедшем.

— Я никому не расскажу… Клянусь!

Великан пристально разглядывает содержимое бумажника, явно запоминая мои личные данные.

— А чем занимается психотерапевт? — спрашивает он, поднимая к глазам визитку.

— Я помогаю людям, у которых проблемы с психикой.

— Типа мозгоправа?

— Вроде того, но на психиатра учиться на несколько лет дольше.

К моему удивлению, громила отпускает меня и отступает назад. Поскольку бумажник все еще у него, да к тому же ему известен мой адрес, попытка бегства благоразумной не представляется.

— Значит, помогаешь людям? — переспрашивает он. — Которые малость трахнутые на голову?

— Хм, я не стал бы формулировать именно таким образом, но да, я помогаю людям с проблемами.

Великан захлопывает бумажник и протягивает мне.

— Мне тоже не помешает кое-какая помощь.

Пожалуй, он несколько преуменьшает.

— Я работаю в благотворительной организации, наша дверь открыта для всех.

Мне становится неуютно под его продолжительным пристальным взглядом.

— Тогда, думаю, я наведаюсь к тебе, док.

— Хорошо. Только я не доктор, и в идеале вам лучше записаться на прием.

— Когда приду, тогда и приду. Записываться не в моих правилах.

И с этим здоровяк разворачивается и шагает прочь, небрежно закуривая на ходу.

Я оцепенело таращусь ему вслед. И только потом замечаю, что наркоторговцу достало ума уковылять, не дожидаясь, пока о нем вспомнят.

Стою совершенно один в темноте, и меня охватывает чувство тревоги. Мне очень не хочется еще раз встречаться со здоровяком.