Северус

Глава 30

— У меня все болит, — простонал Ворон, падая на маты и отбрасывая в сторону осточертевшую рапиру.

— Никогда бы не подумал, что ты такой нежный, — Мальсибер ухмыльнулся и под одобрительный возглас Кровавого барона провел изученный прием на манекене.

Ворон преувеличенно тяжело вздохнул и обвел взглядом тренировочный зал, в который превратилась Выручай-комната. Зеркальные стены, стойки с рапирами, мечи всевозможных размеров в ножнах, даги — и еще очень много самого разного колюще-режущего оружия. Пол был устлан жесткими матами, а в углах стояли манекены, предназначенные для отработки ударов.

В первый момент, когда Ворон все это увидел, он не мог удержать возглас восторга, как на его месте поступил бы любой представитель сильного пола. Такая же реакция наблюдалась у Люпина с Мальсибером, которые с восторженным трепетом дотрагиваясь до оружия — некоторые его виды были чуть ли не больше самих мальчишек.

Восторг прошел, когда сэр Николас указал призрачной рукой на стойку с тренировочными рапирами. Ворон честно попытался увильнуть от тренировок, но Ремус посмотрел на друга настолько несчастными глазами, что валет вынужден был согласиться.

Тело не было приучено к подобным нагрузкам, и уже через полчаса от начала занятий Ворон рухнул на маты.

— Северус, вставайте, — к нему подплыл Кровавый барон.

— Я устал, — Ворон откинулся назад и лег на спину.

— Вы не могли устать. Мы всего лишь выучили одну классическую стойку и один простенький удар. Представьте, что с вами будет, когда мы начнем разучивать связки?

— Я не доживу до этого дня, — кряхтя, как столетний старец, Ворон поднялся и подобрал рапиру. — И вообще, мне-то зачем все это нужно? Ладно Люпин, ему эти упражнения необходимы для самосовершенствования. Ладно Мальсибер, он, вроде, аристократ в энном поколении, у него, может быть, кровь играет. Но мне-то все это зачем?

— Для общего развития, — оборвал его причитания барон, у которого впервые за много столетий появилось развлечение. Он не собирался терять ни одного из своих неожиданных учеников.

Ремус подошел к Ворону и, положив рапиру на пол, начал осторожно разминать плечо.

— Болит? — сочувственно спросил валет.

— Немного. Роксана говорит, что во время полнолуния пройдет.

— Ничего, неделя осталась, — Рейнард присоединился к друзьям, а два призрака отлетели в сторону и принялись о чем-то шептаться.

— Только вот нам пока рановато при твоем полнолунии присутствовать, — Ворон повертел в руках легкую тренировочную рапиру. — Как мы узнаем, какие осложнения у тебя могли возникнуть?

— Роксана обещала побыть со мной. К тому же я прочитал, и она подтвердила, что скоро нам нужно будет что-то придумать, чтобы вы смогли пробираться ко мне. Чтобы научиться сохранять разум во время полнолуний, необходимо присутствие друзей — тех, кому человек никогда не причинил бы вреда. Я ведь уже не просто бессмысленно бросаюсь на все, что движется; я помню свое последнее полнолуние. В подвал тогда вошла мама, а я знал, что это мама, и ничего ей не сделал. Она так плакала… — Люпин сглотнул. — Мама со мной все полнолуние просидела — гладила, обнимала и плакала. Говорила, что это просто чудо — то, что я научился сохранять разум во время обращений.

— Скоро тебе можно будет не прятаться в полнолуние. Ты сможешь контролировать ипостась, — Ворон подошел к манекену и встал в высокую горизонтальную стойку. Простоял так с минуту, все это время разглядывая себя в зеркале, тяжело вздохнул и вернул рапиру на ее место у стены.

— На сегодня все, — сэр Николас подплыл к ученикам поближе, — завтра увидимся в это же время.

— Завтра? — Ворон подскочил на месте. — Почему завтра?

— Потому что, молодой человек, занятия необходимо проводить ежедневно, чтобы закрепить результаты.

Призраки просочились через стену, оставив ребят в Выручай-комнате.

— Куда сейчас? — Мальсибер аккуратно поставил рапиру, любовно погладил эфес.

— У нас класс зельеварения зарезервирован на четыре часа, как раз до отбоя, — Ремус повел поврежденным плечом.

— И чем мы там займемся? — перспектива работы с зельями не вызывала у Мальсибера такого энтузиазма, как фехтование.

— Мы еще не закончили с лепреконским золотом, — Ворон открыл дверь и осторожно выглянул в коридор, — пошли.

Ребята вышли из комнаты и направились в подземелья, которые перестали быть вотчиной слизеринцев. Однако класс зельеварения остался на прежнем месте.

— Интересно, а Выручай-комната как работает? — задумчиво спросил Люпин.

— Роксана объясняла, но я до конца не разобрался, — признался Ворон. — В общем, получается, что комнаты как таковой нет. Это помещение находится как бы вне времени и пространства.

— И как это понимать?

— Не знаю, — пожал плечами Ворон. — Вроде бы, неважно, занята она в данный момент или нет. Ею может пользоваться одновременно неограниченное количество человек, из любого времени. Я не понимаю, — добавил он жалобно. — Получается, что пока мы пытались что-то делать с рапирами, — Ворон поморщился, — в комнате находились, допустим, дети Основателей, тоже чем-то занятые, а молодой профессор Дамблдор прятал там ту маленькую странную статуэтку, которую я вчера нашел.

— Что, кстати, ты все-таки нашел? — вяло полюбопытствовал Мальсибер.

— Понятия не имею, — Ворон накануне вместе с одеждой для Люпина притащил в кабинет несколько непонятных вещей, среди которых обнаружились красивая диадема, очень старая книга, посвященная магии стихий, в которую вцепился Ворон, как только увидел, и загадочного вида статуэтка, изображающая обнаженную четырехрукую женщину с ожерельем из человеческих черепов на шее. Статуэтка была абсолютно черной и находилась в мешочке с биркой, на которой было написано: «Альбусу Дамблдору».

Ворон и прихватил непонятный мешочек из-за этой бирки. Правда, предварительно он попросил сопровождающую его Роксану проверить мешочек и его содержимое на различные проклятья, затем сделал это сам. Ничего волшебного в статуэтке не было — это была обычная, абсолютно неволшебная вещь. Почему ее спрятали, и что вообще она изображала — друзья Ворона только об этом и говорили; все остальные предметы вызвали куда меньший интерес.

В общем-то, именно из-за этого Ворон ее с собой и прихватил — чтобы отвлечь приятелей от других, возможно, более опасных вещей, назначения которых ни он, ни хранительница не понимали.

До подземелий мальчишки дошли довольно быстро. В классе их уже ждали девочки, которые составляли им компанию в прошлом году.

— Северус, — Амелия застенчиво улыбнулась. Ей уже исполнилось тринадцать, и она перешла в тот возраст, когда начинает проявляться застенчивость при общении с лицами противоположного пола.

Ворон кивнул ей и подошел к столу. На нем лежало несколько лепреконских монет под чарами консервации.

К нему сразу же подошла Лили.

— Сев, мы нашли кое-что, — она подняла одну из монет и направила на нее палочку. — Фините Инкантатем.

Монета блеснула.

— Теперь она обычная и исчезнет ровно через сутки, — Амелия подошла к Ворону с другой стороны. — Смотри, если на нее капнуть застывающий раствор, который мы на прошлом уроке готовили, то получится вот что…

Она набрала в пипетку немного раствора и аккуратно капнула прямо в центр монеты. Вокруг стола столпились остальные участники этой маленькой группы, которую умудрился собрать вокруг себя Ворон. Они внимательно наблюдали, как золото начало плавиться, а сама монета приобретать совершенно другую форму. Когда форма перестала изменяться, Ворон вначале удивленно рассматривал полученный результат, а затем согнулся пополам от смеха, потому что монета теперь выглядела, как золотой кукиш.

Отсмеявшись, он поднял блестящие глаза на Амелию.

— Она просто меняется — и все?

— Нет, — девочка улыбнулась. — Похоже, что золото лепреконов — на самом деле золото. То есть, они накладывают на него какие-то чары, которые заставляют монеты исчезать. Но когда форма у этого золота другая, оно остается и больше, чем на сутки. Вот, посмотри, — она достала из кармана мантии точно такой же золотой кукиш. — Этому куску уже больше суток.

— Забавно, — Ворон задумался. — Нужно проверить это золото прежде всего на состав. А вот этот кусок… — он забрал кукиш из рук девочки и внимательно его осмотрел, а затем, взяв руку Амелии в свою, положил фигурку ей на ладонь и аккуратно сжал ее пальцы, заставляя зажать золото в кулаке. — Пусть он побудет у тебя. Отмечай все изменения, которые могут с ним произойти.

Он отпустил руку девочки и повернулся к столу, не обратив внимания на то, что Амелия слегка покраснела. Зато на это обратила внимание Лили, которая чуть прищурилась и подвинулась к другу поближе.

— Северус, что у тебя с волосами? — Амелия справилась со странным волнением, которое возникало в ней, когда рядом оказывался слизеринец. Это волнение сильно злило непонимающую его природу девочку. Она протянула руку и дотронулась до бритого виска.

— А, это, — Ворон поморщился. — Целитель, наверное, что-то напортачил. Шрам не такой уж и большой, а волосы на выбритом месте все равно не растут. — Он не стал вдаваться в подробности. Выбритый висок с едва заметной белой линией шрама являлся для него больным местом. Друзья это уже знали и, когда Ворон их раздражал, что случалось не так уж часто, шутили на тему новаторства в прическах, чтобы позлить его.

— Ты так сильно поранился, что пришлось обращаться к целителю? — Амелия прикусила язык. Она ощущала, что ведет себя не совсем обычно, но ей просто жизненно необходимо было выяснить, откуда у Снейпа шрам.

Пока Ворон был занят попытками объяснить Амелии, что ей совсем неинтересно знать, что это за шрам и откуда он вообще взялся, Мальсибер приготовил все необходимое для проведения качественного анализа лежащего на столе кукиша. Эммелина с Ремусом ему помогали, а Лили молча разглядывала Амелию, скрестив руки на груди.

— Мы все равно не сможем проверить точно, из чего состоит этот кусок, — наконец процедила рыжеволосая гриффиндорка. — Сев, ты слышишь меня?

— Конечно, слышу, — Ворон улыбнулся Амелии и снова повернулся к столу.

— Но мы сможем выяснить, золото это или нет, — Люпин достал флаконы с различными видами кислот и щелочей и открыл учебник за второй курс на первой главе, где как раз и были описаны те реакции, которые они собирались провести.

Пока все участники эксперимента надевали перчатки из драконьей кожи, которые они приобрели для занятий по зельеварению и травологии, Ворон вспомнил, что Люпин должен был поговорить со старостой своего факультета.

— Ремус, ты разговаривал с Алисой?

— Да, она обещала зайти сегодня в этот класс. Время точно не назвала, спросила только, как долго мы здесь пробудем.

— Ну, раз сказала, что зайдет — значит, зайдет, — кивнул Ворон.

— Конечно, она же не Люциус, которого в последнее время не найти. Он бы здесь появился, если бы только забрел случайно, — проворчал Мальсибер.

— А зачем вам Алиса? — поинтересовалась Эммелина.

— Да, зачем вашей развеселой компании Алиса? — донесся от двери в кабинет звонкий голос старосты.