Советский Союз. История власти. 1945–1991

Зерновые культуры

Подсолнечник

Картофель

2 024 321 47

В статистической справке сообщается о гибели урожая на больших площадях в Ростовской, Читинской, Воронежской областях, плохо шла уборка хлеба в Сибири.

По заданию А. И. Микояна уже в сентябре 1946 г. шли переговоры с секретарями обкомов тех территорий, где, по мнению Москвы, имелись кое-какие излишки хлеба. Переговоры шли с руководством Иркутской, Новосибирской, Кемеровской, Омской, Томской, Тюменской областей, Алтайского и Красноярского краев, Казахской ССР. Именно переговоры, потому что партийные секретари областей и краев не соглашались с предложениями Министерства заготовок, почти повсеместно отказывались поставить хлеб авансом, досрочно оплатить недоимки. Хлеба не хватало, и секретари обкомов стремились хоть что-то оставить на своих территориях.

Жертвами голода стали прежде всего те социальные группы населения, которые были лишены карточного, государственно-распределительного обеспечения хлебом,— жители местностей, приравненных к сельским, крестьяне, иждивенцы. Особенно страдали от голода крестьяне: сдавая всю сельхозпродукцию колхозов государству и выплачивая значительные натуральные налоги со своих хозяйств, они не имели ни гарантированной оплаты деньгами, достаточной для покупки питания, ни натуральной оплаты в сколько-нибудь достаточных объемах.

Своеобразный социально-экономический анализ причин голода в деревне провел С. Д. Коряков, депутат одного из сельсоветов Кировской области, направивший свое письмо в Совет Министров СССР, как он сам писал, «по поручению колхозников».

Он писал, что, вернувшись летом 1946 г. из армии, обнаружил, что более 70% хозяйств из пяти соседних колхозов вместо хлеба питаются суррогатом, состоящим на 40% из муки, а в остальном — из клевера, травы-кислянки, льняной мякины. «Этим же кормят и детей,— писал он.— С половины лета многие вынуждены покидать свое хозяйство и уходить на работу в лесную промышленность, чтобы прокормить себя и семью».

В чем причина, задавал он вопрос и отвечал: во-первых, малоземелье, сильное сокращение посевных площадей, земли истощены, так как годами не вносились удобрения, навоз, поля зарастали лесом, а рабочих рук для расчистки полей не было.

Во-вторых, колхозники привлекаются для лесозаготовок. «С наступлением сезона лесозаготовок вся рабочая, главная сила идет на лесные работы в обязательном порядке, независимо от желания (здесь и далее курсив в цитатах наш.— Авт.), на основе доведенного плана лесозаготовок»,— пишет депутат сельсовета.

В-третьих, он сравнивает положение рабочих и колхозников и приходит к выводу, что положение колхозников намного хуже. Рабочий знает, что на его карточку он получит 700 г хлеба, члены его семьи получают хлеб как иждивенцы; колхозники же на трудодни получают несравнимо меньше. Отсюда результат: все, кто может, бегут из колхозов. «Для примера можно показать: в колхозе "Боевик" Скопинского сельсовета нашего же района вернулись по демобилизации из Красной Армии 18 человек, из коих осталось на работе 2 человека, причем один инвалид 2-й группы. Все остальные ушли на побочные заработки — то в лесники, то продавцами, с тем чтобы прокормить себя и своих иждивенцев- детей, а в колхозе не хватает рабочих рук, а в 1945 году запало снегом более 1 га овса и картофеля около 2 га».

Выводы депутата сельсовета в полной мере отражали общие тенденции обезлюдения деревни: трудоспособное население под любым предлогом пыталось уйти из нее.

Голод обрушился на Новгородскую, Ульяновскую, Костромскую, Свердловскую, Архангельскую, Горьковскую, Кировскую области, на области и республики Северного Кавказа, на Украину, Бурятию.

Из колхозов выгребли даже запасы семенного хлеба. Из 89 колхозов Устьян- ского оайона Аохангельской области семенное зеоно было только в 19 хозяйствах. Колхозники получали на трудодень по 100-150 г хлеба, а в некоторых колхозах не имели и того.

Не выдавался хлеб на трудодни во многих колхозах Виноградовского, Шенкурского, Котласского, Вилегодского, Няндомского и ряда других районов. Совсем без хлеба остались жители северных районов Архангельской области, где хлеб вообще не сеяли. В области начался голод.

Даже по официальным сведениям ЦСУ СССР, уровень душевого потребления колхозников в типичной для Центральной России Пензенской области составлял не более 5 пудов хлеба на человека" Сюда входил хлеб, не только полученный по трудодням (69 кг), но и купленный за счет сторонних приработков, и даже «иные незаконные поступления, как-то: сбор колосьев, перевеивание мякины и т. д., вплоть до случаев прямого хищения колхозного хлеба в период уборки». Отметим, что русская земская статистика конца XIX в. нормой душевого потребления хлеба на одного работника считала около 25 пудов хлеба.

Из очевидного кризиса сельского хозяйства СССР, развивавшегося по социалистическим рельсам, власть пыталась выходить прежними методами. Уже летом — 27 июля — 1946 г. было принято постановление Совета Министров и ЦК ВКП(б) «О мерах по обеспечению сохранности хлеба, недопущению его разбазаривания, хищения и порчи». Осенью — 25 октября — 1946 г. новое постановление на ту же тему: «Об обеспечении сохранности государственного хлеба». В нем отмечалось, что «руководители партийных и советских организаций, работники Прокуратуры и Министерства внутренних дел... склонны мириться с фактами хищений и разбазаривания государственного хлеба и не принимают необходимых мер по обеспечению его сохранности». Не производство, а контроль и учет должны были служить средством решения продовольственной проблемы.

Прямым следствием этих решений стали массовые репрессии против председателей колхозов, которых объявляли ответственными за все проблемы этих хозяйств. В 1945 г. было осуждено 5 757 председателей, в 1946 г.— уже 9 511¹². Судили бригадиров, заведующих фермами. В некоторых районах осуждено было от четверти до половины всех председателей¹³

Колхозная деревня и неизвестная инициатива Н. С. Хрущева

В разгар продовольственного кризиса — в феврале 1947 г.— состоялся Пленум ЦК ВКП(б). Как отмечалось в информационном сообщении, он обсудил вопрос о мерах подъема сельского хозяйства. В постановлении пленума давалась оценка состбяния сельского хозяйства как «результата победы колхозного строя», превратившего сельское хозяйство в «передовое, оснащенное современной техникой». Отсюда следовал вывод: «Подъем сельского хозяйства обеспечил рост общественного богатства колхозов и благосостояния колхозников. Государство заготовляло зерно, мясо, жиры и другие сельскохозяйственные продукты в размерах, обеспечивающих продовольственные и сырьевые нужды страны и создание серьезных резервов».

Глубина анализа реальной ситуации в сельском хозяйстве предопределила и те меры по его подъему, которые наметила партия как руководство к действию: прежде всего, улучшение партийно-советского руководства сельским хозяйством, требование «ликвидировать до конца вскрытые ЦК ВКП(б) и Советом Министров СССР нарушения Устава сельскохозяйственных артелей, выражающиеся в неправильном расходовании трудодней, расхищении общественных земель колхозов, растаскивании колхозной собственности, нарушении демократических основ управления делами сельскохозяйственной артели».

Постановление отмечало наличие в колхозах «устаревших, заниженных норм выработки, что ведет к растрате трудодней». Постановление содержало детальные указания, что, где, в какие сроки следует сеять и убирать. Обращает на себя внимание, что в этом документе даже в пропагандистских выражениях отсутствовали любые сведения о том, что же получит сельское хозяйство. Государство, возлагая новые обязанности на деревню, не брало на себя никаких гарантий. Более того, фискальный характер отношения государства к деревне только усилился. Обратим внимание, что за словами «расхищение общественных земель колхозов, растаскивание колхозной собственности» стоит требование ограничить, сократить размеры личных подсобных хозяйств самих колхозников, становившихся в подобных условиях основным условием их выживания. Чего стоит и такая рекомендация, как пересмотр «устаревших, заниженных норм выработки», направленная на сокращение числа трудодней, которые могут заработать колхозники!

Итак, фундаментальные принципы социалистического колхозного строя остались незыблемыми. Но все яснее становилось, что такое сельское хозяйство попросту не в состоянии прокормить страну. Однако в? 1хода из кризисного пол г - жения в колхозном производстве искали на других, уже ставших привычными, репрессивных путях. 2 июня 1948 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О выселении в отдаленные районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни». Инициатором этого решения был первый секретарь ЦК Компартии Украины Н. С. Хрущев¹⁴ Он сослался на проблемы сельского хозяйства Украины, сильно пострадавшего от оккупации, на то, что война привела к ослаблению колхозной системы. Поэтому Хрущев обратился к Сталину и Берии с предложениями об ужесточении политики государства по отношению к той части крестьянства, которая не хотела работать в колхозах.

Оценивая этих людей как «преступные и паразитические элементы», Хрущев проявил завидную эрудицию, сославшись на юридический прецедент. «В царской России,— писал украинский лидер,— был закон, по которому крестьянские общества могли выносить приговор об удалении из сел' лиц, "даль иее пребывание коих в этой среде угрожает местному благосостоянию и б асности" (Свод законов Российской империи. Т. IX. Ст. 683). Ясно,— продолжал Хрущев,— что этот закон ограждал частную собственность и был направлен против людей, социально опасных для царско-помсщичьего строя. В наше время следовало бы для усиления охраны социалистической собственности издать закон, предоставляющий право общим собраниям выносить приговоры о выселении за пределы республики наиболее опасных, антиобщественных и преступны,* элементов, упорно не желающих приобщаться к общественно полезному труду»¹⁵.

Инициатива Хрущева в Москве показалась перспективной не только для Украины, но и для всего СССР. На основе докладной записки Хрущева был подготовлен проект Указа Президиума Верховного Совета СССР, в разработке которого участвовали Г М. Маленков, А. А. Жданов, Л. П. Берия, М. А. Суслов, а также министры: внутренних дел — С. Н. Круглов, госбезопасности — В. С. Абакумов. Ознакомившись с этим проектом, секретарь ЦК ВКП(б) начертал на нем примечательную резолюцию: «Не для печати. И. Сталин»¹⁶

Этот указ не был опубликован, очевидно, по причине его шокирующего антикрестьянского характера. Впрочем, то, что он не был опубликован, не помешало довести его содержание до каждого колхоза и каждого колхозника. По стране прокатилась волна колхозных собраний, на которых принимались решения о выселении тех колхозников, которые не выработали минимума трудодней, имели крепкое личное хозяйство.

По сведениям Отдела спецпоселений МВД СССР, за период с 1948 по начало 1953 г. было выселено 33 266 колхозников и 13 598 членов их семей. Пик выселений пришелся на 1948 г., когда были направлены в ссылку 27 335 человек. «Раскулачивание вдогонку» становилось репрессивной мерой, закреплявшей принудительный колхозный труд. В документе Совета по делам колхозов при правительстве СССР, датированном сентябрем 1948 г., отмечалось, что «в результате проведенных мероприятий в колхозах значительно повысилась трудовая дисциплина, увеличился выход на работу колхозников, не участвовавших ранее в общественном производстве»¹⁷

В том же 1947 г. был принят новый Закон «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества», в котором, в частности, устанавливалось, что «кража, присвоение, растрата или иное хищение колхозного, кооперативного или иного общественного имущества караются заключением в исправительно-трудовом лагере на срок от пяти до восьми лет с конфискацией имущества или без конфискации».

Денежная реформа и отмена продовольственных карточек

В декабре 1947 г. состоялось важнейшее решение — Постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) о проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары. Не анализируя всего содержания этого документа, заметим, что эта реформа снимала с государства ответственность за гарантированное снабжение по карточкам, тем самым ухудшались условия жизни и городских групп населения. Это положение отчасти корректировалось более выгодными именно для городского населения условиями обмена денег. Если обычная норма обмена была 10:1 руб., то в сберкассах на сумму до 3 ть/с. руб.— 1:1, а в облигациях государственного займа — 3:1. Так как деньги в сберкассах и в облигациях были по преимуществу у городского населения и у рабочих промышленности, то это должно было смягчить переход от пайковых к более высоким единым государственным ценам.

Отмене карточной системы и денежной реформе сопутствовала мощная пропагандистская кампания об успехах советской экономики, колхозного строя в стране, обеспечивших быстрое преодоление последствий йнм. За завесой этой кампании осталось то, что денежная реформа носила конг'.иск; юнный характер, что государство сняло с себя всякие обязательства пс гарантированному карточному снабжению городского населения и рабочих, что новые цены, установленные государством, в большинстве своем были выше коммерческих цен, утвержденных после войны. Советская пресса, естественно, ничего не писала об этом. Любопытно, что и в советской историографии эта проблема — конфиска- ционный характер реформы — не нашла отражения.

Между тем реформа была именно конфискационной, причем во всех ее элементах. Государство недвусмысленно решало свои проблемы за счет граждан. Под горячую руку государственной казны попались и иностранцы, жившие в Москве, в том числе сотрудники американского посольства. Им обменяли деньги из расчета 3:1. Конечно, это было лучше, чем для советских граждан, которым меняли деньги свыше минимального лимита 10:1. Но американцы не собирались соглашаться с таким положением. Между американским посольством и МИДом СССР завязалась долгая переписка, в которой финансисты посольства изложили свое мнение, основанное на собственных наблюдениях над последствиями реформы.

Первый вывод был следующим: «По сравнению с существовавшими пайковыми ценами новая система цен, установленная Советским правительством 14 декабря 1947 г., слегка снижает стоимость только четырех предметов потребления, в то время как... другие виды продуктов питания стоят фактически дороже»¹⁸. Экономисты из посольства подсчитали сравнительную стоимость продуктов питания в Вашингтоне и Москве, пересчитав курс рубля по отношению к доллару по принятой тогда норме — 8 руб. за доллар. Получалось, что жить в Москве в 1948 г. дороже, чем в Вашингтоне.

К встрече посла США в СССР Смита и заместителя министра А. Я. Вышинского 3 автуста 1948 г. американское посольство подготовило следующую таб-

19

лицу

Таблица 3

Сравнение цен в Вашингтоне и в Москве

(в руб. за 1 кг по курсу 8 руб. за 1 американский доллар)

Продукты

Москва

Вашингтон

Белый хлеб из муки первого сорта

7

1,88 -1,94

Белая мука первого сорта

8

1,57 -1,73

Яблоки

16,0 -25,0

1,47 -1,94

Молоко (1 Л)

3,0 -4,0

1,6) -1,94

Макароны _¥

10

2,65

Мясо, первый сорт

30

10,40 -12,16

Масло

64

13,60 -14,96

Чай (юо г)

16

1,76

Кофе

75

6,79 -8,96

Говоря о продовольственном снабжении городского населения, необходимо отметить, что колхозное производство обеспечивало лишь часть этих поставок. Другой их существенной частью были налоги (натуральные и денежный), которые взимались с крестьянского двора. Эти налоги взимались с дворов и колхозников, и единоличников, а также с хозяйств рабочих и служащих, имевших домашний скот. В среднем с колхозного двора после войны собирали: мяса — 40 кг, яиц — 5-100 шт., молока — 280-320 л²⁰. Быстро рос денежный налог: если в 1940 г. средняя сумма налога с крестьянского двора составляла 112 руб., то в 1949 г.—419, в 1950 г.—431, в 1951 г.—471, в 1952 г.—528 руб.²¹

Рост денежной части налога не мог быть перекрыт денежными доходами от труда в колхозе. Следовательно, существовал единственный способ заработать деньги для уплаты налогов — нести на базар то, что выращивалось в приусадебном хозяйстве. Налоговая политика правительства вынуждала крестьянина идти на базар. Она способствовала понижению цен на продукцию сельского хозяйства. Она разоряла деревню, вынужденную продавать много и дешево, продавать последнее под страхом репрессий за неуплату налогов. Социалистическое государство не ведало сантиментов в осуществлении своих фискальных функций. Отвечая на запрос колхозника, чиновник Министерства юстиции СССР в марте 1951 г. сообщал, «что ко взысканию недоимок по обязательным поставкам сельскохозяйственных продуктов и штрафов за невыполнение поставки в срок давность не применяется. По судебным решениям о взыскании с колхозных дворов, единоличных хозяйств и хозяйств отдельных граждан недоимок по обязательным поставкам и штрафов за невыполнение обязательств в срок взыскание может быть обращено на единственную в хозяйстве недоимщика корову»²².

В 1950 г. произошло укрупнение колхозов и связанное с ним сокращение подсобных крестьянских подворьев. За полгода — с ноября по декабрь 1950 г.— было объединено 199,8 тыс. колхозов, или 79,3% колхозов, которые были в стране в мае 1950 г.²³

Следует также обратить внимание на идею Хрущева, высказанную в «Правде» 4 марта 1951 г., о создании «агрогородов», где должны жить крестьяне — и не крестьяне даже, а сельские рабочие, обладающие всеми преимуществами городского быта и лишенные своего хозяйства, своей частнособственнической психологии. Так должно было бы произойти слияние рабочих и крестьян в один класс²⁴. В будущем эта теория станет идефикс советских философов-аграрников, теоретиков научного коммунизма и, что печальнее, серией практических решений партии и правительства по аграрным вопросам.

Формальным основанием для окончательной ликвидации уже не кулачества, а самого крестьянства как класса служила кажущаяся решенность аграрного вопроса по коммунистическим принципам: колхозы и совхозы обладали в это время 96-98% сельхозугодий, 100% сложной сельскохозяйственной техники²⁵ Однако вопреки всем постулатам социалистической политэкономии эти крошечные приусадебные участки колхозников, рабочих совхозов, заводских поселков успешно соревновались с государственным совхозно-колхозным сектором. В специальном исследовании, посвященном роли крестьянского двора в экономике страны в 50-60-х гг., отмечается, что в 1950 г. в общем объеме сельскохозяйственной продукции доля приусадебного производства колхозников составляла 38%, рабочих и служащих— 13%. В производстве животноводческой продукции роль приусадебного хозяйства была еще выше: 46 и 16%. Итак, суммируя, отметим: приусадебные хозяйства давали 51% всего валового производства сельхозпродукции и 62% продукции животноводства²⁶. В центральных областях России роль крестьянского подворья была еще более значительной. В Тульской области в том же 1950 г. в крестьянских хозяйствах было произведено 75% мяса, 80% молока, 85% яиц.

С точки зрения ортодоксального теоретика советского социализма, получался чудовищный недосмотр. Ликвидировав частную собственность на средства производства в сельском хозяйстве, попросту отобрав у крестьян все — землю, инвентарь, лошадей, полностью исключив любую возможность использовать наемный труд, эти теоретики должны были констатировать, что это производство не только сохранилось, но и объективно играло важную роль в хозяйстве страны. Причем там, в подсобных хозяйствах, урожайность была в среднем в 2-4, продуктивность скота — в 2-3 раза выше, чем в колхозах и совхозах²⁷

Отметим такую важнейшую черту этого хозяйства — в основе своей оно было ориентировано на семью (дело не в заработках, а в возможности не умереть с голоду, выкормить детей, найти для них стакан молока, поставить на стол картошку и, продав на базаре яйца, мясо теленка или поросенка, выкормленного за лето, заплатить денежный налог). Картошка с молоком — основная еда послевоенного поколения в селах и небольших городах²⁸. Нельзя было прожить не только на мифические колхозные трудодни, «за палочки», как тогда говорили, но и на невеликие послевоенные зарплаты. После войны вокруг всех городов и поселков раскапывались под посадку картошки любые мало-мальски подходящие участки земли — обочины дорог, поляны на опушках лесов, восстанавливались старые покосы, запустевшие во время коллективизации и в войну.

По данным ЦСУ СССР, труд непосредственно в колхозе давал около 20% денежных доходов. Доход на одного колхозника в 1950 г. составлял (в руб.):

Заработки в колхозе (оплата по трудодням, дополнительная оплата) 221

Работа по найму в государственных и кооперативных организациях 220 Доход от сдачи по личным обязательным поставкам и продажи государственным и кооперативным

организациям, колхозам скота, птицы и продуктов 35 Доход от продажи на рынке скота, птицы, продуктов,

полученных из колхоза и с приусадебного хозяйства 487

Пенсии, пособия и другие поступления от государства 114

Деньги, полученные от родственников и пр. 56 Весь денежный доход в 1950 г. 1 133

Сведения, приведенные в таблице, свидетельствуют об экономической бессмысленности заработков в колхозе (оплата по трудодням, дополнительная оплата) для самих колхозников.

Проводя, по тем же статистическим данным, 211 календарных дней на колхозной работе, колхозник получал от этой деятельности менее половины того, что он мог заработать на 25 сотках²⁹ своего приусадебного участка.

Отметив этот, без сомнения, прискорбный с точки зрения социалистической политэкономии факт наличия недостаточно контролируемого государством, невесть откуда взявшегося сектора экономики, теоретики и практики отечественного социализма не собирались оставлять его впредь без контроля, который шел по нескольким линиям. Прежде всего это продовольственный налог, сохранявшийся до 1958 г. в форме обязательных поставок. Продукция исчислялась с каждого крестьянского хозяйства, в городах и поселках — с головы скота. Сдаваемая продукция приобреталась по совершенно символическим ценам, составлявшим около 10% реальных.

Другим способом воздействия на этот сектор экономики стала конфискация «излишков» земельных наделов колхозников, которая предпринималась неоднократно. Необходимо указать также на яростную пропагандистскую кампанию против «частнособственнических настроений», которая принимала организованные формы преследования «рваческих и недобросовестных элементов из колхозников».

Констатируем очевидное — кризис сельского хозяйства, организованного по социалистическому принципу, и относительное развитие частного сектора производства сельскохозяйственной продукции. Заявление Г М. Маленкова, сделанное на XIX съезде партии, о том, что «зерновая проблема... решена прочно и окончательно», конечно, не могло восприниматься всерьез политическим руководством СССР.

В 1953 г. валовой сбор зерна составил всего 80 млн. т, мяса — 5,8 млн. т, молока — 36,5 млн. т, масла животного — 497 тыс. т³⁰

«Холодная война»

Отношения между союзниками стали осложняться по мере ослабления угрозы со стороны главных военных противников — нацистской Германии и Японии. Союзники уже в последние месяцы войны пытались по мере возможности вводить друг друга в заблуждение, стараясь отвоевать на будущее более сильные позиции. США и Великобритания активно сотрудничали в деле создания атомной бомбы, не допуская к ядерным секретам своего союзника — СССР, что, как известно, превратило советский ядерный шпионаж в одно из важнейших направлений деятельности советской разведки. США и Англия противостояли советской политике в Польше, с тревогой относились к усилению советских позиций в Иране, на Балканах, в Румынии³¹

Советская дипломатия смотрела в будущее через прицел неизбежных конфликтов со своими недавними союзниками. И. М. Майский, ставший в 1943 г. заместителем наркома иностранных дел, уже тогда писал о перспективах послевоенного устройства мира, о том, что «руководящая роль в области мировой политики окажется в руках СССР, США и Англии, и от характера отношений между этими тремя державами будет в огромной степени зависеть ход событий. Какова будет вероятная позиция США после войны, в особенности в первый послевоенный период? Все говорит за то, что США явятся в этот период твердыней в высшей степени динамического империализма, который будет энергично стремиться к широкой экспансии в различных концах мира — в Америке и в Азии, в Австралии и в Африке. Эта экспансия не минует, вероятно, и Европы, хотя здесь она должна будет принять формы несколько иные, чем в других местах. Само собой разумеется, что американская экспансия будет экспансией нового типа: ее оружием будет не столько территориальная аннексия (хотя в известных случаях и она не исключена), сколько финансово-экономическая аннексия»³².

Уже в последние дни войны, 23 апреля 1945 г., во время встречи в Белом доме в Вашингтоне наркома иностранных дел СССР В. М. Мол ото ва с президентом США Г. Трумэном новый американский президент в весьма резкой форме заявил, что «если три главных союзника, которые вынесли основное бремя войны, не решат польского вопроса, то это вызовет сомнения в нашем единстве и решимости сотрудничать в послевоенное время»³³ 4 мая 1945 г. в Сан-Франциско, где создавалась Организация Объединенных Наций, состоялась встреча Молотова с госсекретарем США Э.-Р. Стеттиусом и министром иностранных дел Великобритании А. Иденом. Собеседники Молотова обвинили советские власти в том, что они арестовали 16 польских политических деятелей во главе с генералом Л. Окулицким. По словам Идена и Стеттиуса, в числе арестованных были те люди, которые «были предложены английскими и американскими представителями в московской комиссии в качестве лиц для консультации»³⁴

Ядерное оружие, создававшееся в США в годы войны, становилось военно- политическим средством давления на СССР. Дочь Трумэна, сопровождавшая его на конференцию союзников в Потсдаме, записала слова отца накануне испытания атомной бомбы 16 июля 1945 г.: «Если она взорвется, а я думаю, что это случится, у меня будет управа на этих парней» (он имел в виду Сталина)³⁵

Однако «холодная война» рождалась не сразу. Между союзниками существовали не только противоречия, но и хорошо осознанная потребность в совместных действиях. Сверхдержавы соперничали, боролись друг с другом, нуждаясь при этом друг в друге. Необходимо было найти согласованные позиции по отношению к странам — союзникам Германии, подготовить мирные договоры с ними, урегулировать отношения на Дальнем Востоке с Китаем и Кореей. Договоренности если и достигались, то с трудом. Но Тегеранско-Ялтинекая схема устройства мира в главных своих деталях устраивала союзников и служила полем для больших компромиссов. В Москве внимательно и с известной долей надежды следили за расстановкой политических сил в США, в частности за ходом промежуточных выборов 1946 г.³⁶

В первые послевоенные годы действовал механизм постоянных совещаний министров иностранных дел. В сентябре — октябре 1945 г. на встрече министров в Лондоне обсуждался вопрос об урегулировании отношений с бывшими союзниками Германии — Италией, Венгрией, Румынией, Болгарией и Финляндией. В ходе консультаций между госсекретарем США Дж. Бирнсом и В. М. Молотовым 20 сентября 1945 г. Бирнс сделал любопытное предложение. «Американский народ,— заявил он Молотову,— как правило, не заключает договоров с другими странами. Но сейчас, когда американский народ исполнен решимости не дозволить Германии вооружаться», он, Бирнс, мог бы, «если Молотов сочтет это полезным, рекомендовать Трумэну переговорить с лидерами конгресса о возможном договоре между США и СССР. Цель договора заключалась бы в том, чтобы держать Германию разоруженной в течение 20-25 лет».

Однако Молотов довольно прохладно прореагировал на предложение Бирнса. Вместо этого он обрушился с критикой на позицию США по поводу тогдашнего правительства Румынии, которое было оценено как недостаточно демократическое. Молотов вновь и вновь «давил» на Бирнса, требуя, чтобы тот снял американскую критику в адрес румынского правительства³⁷

Двумя днями позже, при следующей встрече Молотова и Бирнса, Молотов дал понять, что Москву не очень интересует договор с США о Германии. По мнению Москвы, более важным представлялся советско-американский договор «против возможного возобновления агрессии Японии». Советское руководство выражало тревогу из-за того, что «японские дивизии на главных островах Японии демобилизуются и не берутся в плен американцами. Таким образом, в руках Японии остаются обученные кадры офицеров и солдат... Все это производится американским командованием без согласования с союзниками»³⁸ С этого времени проблема Японии стала постоянной в советско-американских отношениях³⁹

Выступление У. Черчилля в Фултоне, традиционно считавшееся открытым началом «холодной войны», судя по документам советского МИДа, не вызвало сколько-нибудь пристального внимания в советском посольстве в Вашингтоне. Сведения об этом выступлении попали только в обзор прессы посольства. Однако международный резонанс на выступление отставного премьер-министра Великобритании, заявившего о существовании «железного занавеса», о пользе атомной монополии США и о ведущей роли англоговорящих стран в послевоенном мире, вызвал негодование Сталина. Вместе с тем нельзя не заметить, что выступление Черчилля было хотя и авторитетным, но тем не менее частным мнением человека, утратившего власть. В резком ответе Сталина, опубликованном на страницах «Правды» 14 марта 1946 г., критике подвергался лично Черчилль «и его друзья не только в Англии, но и в Соединенных Штатах Америки», однако Сталин не критиковал государственную политику этих стран⁴⁰

Перед отъездом из СССР в феврале 1946 г. поверенный в делах США в Москве Д. Кеннан направил в Вашингтон политический доклад о перспективах советско-американских отношений. Позже, в июле 1947 г., основное содержание этого документа было опубликовано в «Форин афферс» в статье «Источники советского поведения». Кеннан писал: «...мы имеем здесь дело с политической силой, фанатично приверженной мнению, что с США не может быть достигнут постоянный модус вивенди, что является желательным и необходимым подрывать внутреннюю гармонию нашего общества, разрушать наш традиционный образ жизни, ликвидировать международное влияние нашего государства, с тем чтобы обеспечить безопасность советской власти». Кеннан охарактеризовал советскую власть как такую, которая, «будучи невосприимчивой к логике разума... очень чувствительна к логике силы»⁴¹.

«Длинная телеграмма» Кеннана хорошо известна в историографии⁴². Не известно другое: генконсульство СССР в Сан-Франциско получило в свое распоряжение записи выступления Кеннана в Станфордском университете в октябре 1946 г. Этот документ был выслан в Москву в МИД⁴³

Выступление Д. Кеннана в Станфорде позволяет существенно дополнить, а в ряде случаев — уточнить представления этого дипломата о политике по отношению к Советскому Союзу. Кеннан заявил, что важнейшим положением советской внешнеполитической доктрины является теория капиталистического окружения. По словам Кеннана, за этой теорией стояла «фактическая база», прежний опыт СССР. Ни правительство, ни народ Советского Союза, утверждал он, не хочет новой мировой войны. Поэтому основной проблемой, по его словам, является не то, иметь или не иметь отношения с русскими, а то, какими должны быть отношения с Россией.

Кеннан полагал, что Советский Союз ослаблен войной, потеряв большое количество рабочих рук и часть промышленного потенциала. Поэтому, несмотря на укрепление позиций СССР по отношению к своим соседям, у этой страны, по мнению американского дипломата, нет планов агрессии.

В Станфорде Кеннан фактически дезавуировал собственное утверждение о том, что с Россией нужно говорить с позиции силы. Ничего не выйдет, если действовать по отношению к уей угрозами, утверждал он. «Мы не должны колебаться в твердом заявлении о том, какова наша позиция... когда в действительности затрагивались бы наши собственные интересы,— говорил Кеннан своим слушателям.— Но, с другой стороны, весьма большой слабостью являлось запугивание и некомпромиссное соглашение, когда не затрагивались действительные интересы американцев»⁴⁴ Примером ненужного для Америки повода для конфликта с Советским Союзом он считал позицию США по отношению к Польше. «У нас нет интереса к Польше, и, если бы мы не породили фальшивых надежд и фальшивого исхода», это бы избавило от взаимного непонимания.

Отвечая на вопросы слушателей, Кеннан заявил о фактической невозможности советско-американской войны. Это была бы, по его мнению, «борьба между акулой и тигром»⁴⁵

По мнению Кеннана, СССР сохраняет внутреннее единство, в нем не существует конфликтов между правительством и армией, для русского народа характерна традиционная, многовековая способность оборонять свою землю. Русские живо интересуются Западом, но готовы каждый раз доказывать, что «Россия имеет что-то большее». «Я не рекомендую недооценивать их,— говорил Кеннан.— Коммунистическое правительство намного сильнее, чем придают этому значение. Лидеры являются старыми, закаленными конспиративными людьми,

46

которые прошли тюрьмы... за свою веру»

Позиция Кеннана, заявленная им в Станфорде в октябре 1946 г., оказалась гораздо более осторожной, чем те положения, которые были сформулированы в его «длинной телеграмме» в феврале и даже в его статье в «Форин афферс», подписанной псевдонимом X.

Пожалуй, не будет преувеличением считать, что в 1946 г. и в США, и в СССР шел поиск будущей модели отношений между двумя странами, и едва ли будет правильным говорить о том, что в это время конфликты были важнее компромиссов. Даже в такой сфере, как вопрос о ядерном оружии, американская позиция не была совершенно однозначной. При всем «американоцентризме» так называемого плана Баруха, предполагавшего принятие в ООН программы контроля за разработкой ядерных материалов, созданием и использованием ядерного оружия и создание в структуре ООН специального учреждения для этих целей, американская дипломатия не могла не учитывать мнение СССР в этой области.

Примером попыток наладить элементы сотрудничества между СССР и США в области ядерного оружия может служить приглашение советской стороне принять участие в качестве наблюдателя при испытании бомбы на атолле Бикини