Старше

ГЛАВА 35

Август 1999 года

«Добро пожаловать. Вам пришло письмо». За этим уведомлением последовал звук пришедшего электронного письма.

Я опустилась в кресло на колесиках и стала просматривать уведомления, пока Скотти рылся на полках позади меня, вытирая пыль и наводя порядок. Последний год тренировочная студия Рида на восточном побережье успешно развивалась под руководством Скотти, я была администратором и помощником, и множество опытных тренеров помогали этому бизнесу процветать.

Жизнь была насыщенной.

Насыщенной, плодотворной и приносящей удовлетворение.

В то время как большую часть будних дней я проводила здесь, в выходные я работала фотографом на свадьбах. Фотография была моей страстью, а любовь — моей философией, моим призванием. Сочетание двух важнейших составляющих моей личности было не чем иным, как терапией.

По счастливому стечению обстоятельств Моник осталась верна своему статусу кочевницы и присоединилась ко мне в Чарльстоне через восемь месяцев после того, как я покинула Иллинойс. Вместе мы открыли фотостудию, набирая клиентов с помощью сарафанного радио, благодаря блестящим рекомендациям и бумажным листовкам, расклеенным по городу в местных кафе. Мы были хорошей командой.

И тот факт, что я смогла помогать тренировать людей, переживших травму, — карьерное достижение, которое совпало с моим собственным процессом выздоровления, — стал окончательным подтверждением и свидетельством моей жизнестойкости.

Ничто не давалось легко. Конечно, это было полезно и необходимо, но никогда не было легко. Первые шесть месяцев после переезда были мучительными, душераздирающими и чертовски тяжелыми. Скотти был верным другом и товарищем на протяжении всего этого времени, и хотя я пыталась превратить наши платонические отношения в нечто большее, эта связь, которая испепеляла душу и похищала сердца, так и не смогла расцвести.

Я пыталась, я действительно старалась. Но невозможно заставить себя полюбить, и моя привязанность к нему начиналась и заканчивалась дружбой.

Мы целовались. Мы ходили на свидания и гуляли по берегу моря, держась за руки. Я изо всех сил старалась подражать тому блеску, который появлялся в его глазах всякий раз, когда он смотрел на меня. Но ничего, кроме благодарности и теплого чувства, никогда не пробуждалось во мне.

Скотти был понимающим, настоящим другом. И год назад он повстречал девушку по имени Энджела, и у него началась своя собственная история любви.

Я надеялась, что его история закончится более счастливо, чем моя.

— Я думаю об устрицах и океанских волнах после работы, — сказал Скотти, прерывая мои грезы. — Эндж может пригласить друга. Пойдем вместе?

Я прочитала последнее письмо и распечатала его, чтобы не забыть назначить консультацию.

— По-моему, звучит неплохо.

— Ты ненавидишь устрицы.

— Это не так. Просто мне нужно зажимать нос, когда я их ем, чтобы не чувствовать их запах.

— Намажь их арахисовым маслом.

Мои нахмуренные брови сражались с суровым взглядом. Это была грозная битва.

— Я тебя ненавижу.

— Меньше, чем арахисовое масло. Я буду считать, что выиграл, когда увижу это.

— Когда ты сделаешь предложение?

— Кстати, насчет этого. — Он прижал руку к сердцу и мелодраматично вздохнул. — Ты дополняешь меня, Галлея. Выходи за меня замуж.

Я ухмыльнулась и швырнула в него розовым ластиком, наслаждаясь тем, что он попал ему в нос и заставил вздрогнуть.

Он прочистил горло.

— Отлично. Как только Эндж перестанет отпускать язвительные замечания по поводу брака, я сделаю это. — Он еще раз тяжело вздохнул, скорее побежденно, чем театрально. — Это очень мешает моим планам. В частности, плану в форме кольца, лежащего в ящике моей тумбочки.

— Действительно мешает. — Я повернулась обратно к компьютеру и постучала карандашом по подбородку. — Но не волнуйся. Ты спрятал улики в самом неприметном месте. Она никогда, ни за что не найдет его там, так что твой секрет в безопасности, и она ничего не узнает.

— Ты такая язва.

— Именно поэтому мы дружим.

Мы обменялись тайным рукопожатием. Потому что нам было по семь лет.

Наш разговор прервало пиканье мессенджера, когда я переключилась на свой личный аккаунт. На моем лице появилась счастливая улыбка, и я повернулась лицом к компьютеру, уже зная, кто это.

Я потянулась к мышке, и моя ухмылка стала еще шире.

Тара: Познакомилась с этим парнем в чате. Его имя — Bloodymorrow187. Теории?

Я: Хм. Завтрашний день будет весьма мрачным, и у него есть 187 ножей в гараже для убийств, чтобы доказать это.

Тара: Нет.

Я: Может, он британец. Это будет занудство 187 уровня, черт возьми!

Тара: Ты такая странная.

Я: Не такая странная, как британский серийный убийца, который ухаживает за тобой по интернету.

Тара: BRB²⁰, он мне пишет.

Тара исчезла на двадцать минут, прежде чем я получила уведомление о новом сообщении. Я открыла окно чата и пролистала его.

Тара: Новая информация! Его псевдоним связан с городской легендой о женщине, которую убили на улице Морроу. Ее окровавленный призрак можно было увидеть, если трижды посигналить на мосту. 187 был позывным убийцы.

Я: Я же говорила!

Тара: Черт возьми.

Я: Ты все еще разговариваешь с ним, да?

Тара:;)

Посмеиваясь себе под нос, я откинулась на спинку кресла, когда Тара снова исчезла, затем закрыла чат и переключилась на наш корпоративный аккаунт. Тара и Джош расстались полюбовно десять месяцев назад, так что она была в поиске, втягивая меня в свои многочисленные приключения с парнями, находясь почти за тысячу миль от меня. Тара один раз навещала меня с Уитни, и это была наша единственная встреча с того момента, как я покинула их дом, а моя пушистая золотистая подруга наблюдала за моим отъездом с края дороги, и ее отражение уменьшалось в зеркале заднего вида, но никогда не исчезало из моей памяти.

На мой двадцатый день рождения женщины Стивенсов заказали и отправили мне картину с изображением меня и Божьей коровки. Открывая этот подарок, я плакала почти так же сильно, как в день, когда получила по почте кролика «Beanie Baby» с запиской, которая до сих пор хранилась у меня под подушкой.

Я скучала по ним.

Я отчаянно скучала по ним всем.

Но интернет-чаты и переписка по электронной почте с Тарой, а также долгие, исцеляющие сердце телефонные разговоры с Уитни уменьшили тяжесть моей боли.

Я работала над собой.

Замечательный второй набросок, уже на пути к готовому результату.

Скотти вышел из кабинета, готовясь к следующему сеансу, а я прошлась по комнате, поливая растения и доставая йогурт из холодильника.

Затем вернулась к работе.

По электронной почте приходили письма от клиентов, которые переносили встречи, а также от потенциальных новых клиентов, которые искали информацию и хотели воспользоваться нашим первым бесплатным тренингом.

Я отвечала на телефонные звонки, делала заметки и потягивала кофе, закидывая в рот по ложечке черничного йогурта между делом. Когда я перевела курсор мыши, чтобы закрыть окно, пришло новое электронное письмо с темой — «Предстоящий визит».

Я замерла.

Мой взгляд задержался на знакомом электронном адресе, внутри все сжалось.

Рид.

Прошло два года, а я все еще не могла унять дрожь во всем теле. Рид время от времени выходил на связь, издалека помогая Скотти управлять студией в Чарльстоне. В основном он помогал с бюджетом и маркетингом, но сейчас мы находились на стадии проектирования нового крыла, поэтому в последнее время он стал выходить на контакт чаще.

Я открыла его электронное письмо, постукивая обеими ногами под столом и затаив дыхание.

Привет,

Я приеду в город на следующей неделе, чтобы окончательно согласовать проект с архитектором. Прилечу в понедельник. Просто предупреждаю.

Рид

Кислота обожгла мне горло.

Не то чтобы мы не общались все эти годы, учитывая, что я работала в его компании и отвечала за коммуникационные аспекты работы. Но каждый раз, когда я читала его слова или слышала его насыщенный баритон на другом конце телефонной линии, время как будто сжималось до нуля, а все мои успехи, достигнутые с таким трудом, рассыпались в прах.

Будь сильной, Галлея.

Оставайся сильной.

Я отреагировала коротким, безличным ответом, который не передал ни одной эмоции из все еще незаживших ран, вырезанных в моей душе, и закрыла окно.

Спасибо. С нетерпением ждем визита.

Галлея

В моем воображении и цветных мечтах, если бы я когда-нибудь снова увидела Рида, я была бы воплощением царственной красоты, разодетой в пух и прах, с воздушными локонами, алой помадой на губах и в самом сексуальном платье, только что снятом с вешалки. Моя походка к нему была бы замедленным скольжением соблазна и грации.

Несомненно, он был бы заворожен.

А в жизни я оказалась лежащей на спине после неудачного удара миссис Бронсон в живот и обильно потела из всех щелей, с хрипом пытаясь восстановить дыхание. Мои волосы были растрепаны, лицо в кроваво-красных пятнах, а спортивные шорты сползли на заднице.

Мультяшные птички мелькали у меня перед глазами, когда потолок заслонило чье-то лицо. Я побледнела в тот момент, когда птицы испарились и изображение прояснилось.

— Рид?

Он весело улыбался, глядя на меня сверху вниз.

— Привет, Галлея.

— О Боже! — Я вскочила на ноги и откинула назад свои растрепанные волосы, по лбу текли капельки пота. — Я думала, ты прилетишь в понедельник.

— Я прилетел на день раньше.

От меня воняло потом.

Впервые за долгое время я была в нескольких дюймах от мужчины, которого любила, и от меня пахло старыми спортивными кроссовками.

Миссис Бронсон, стоявшая у меня за спиной, рассыпалась в извинениях, ее прокуренные голосовые связки выдыхали дым во время нашего неожиданного воссоединения.

— Прости, прости, — бормотала она. — Я отправилась в то счастливое место, куда ты мне посоветовала, и ты внезапно превратилась в моего бывшего, Ронни. Ничего личного.

— Эм… — Я посмотрела на нее, пытаясь отдышаться и умоляя свои поры наполниться женственными цветочными нотами. — Не беспокойся. Увидимся на следующей неделе, в то же время?

— Без сомнений. — Она подмигнула Риду, обходя нас и покидая маты.

Рид все еще улыбался, когда я повернулась к нему лицом, уголки его губ смягчились, в глазах было меньше веселья и больше искренней привязанности. Несколько мгновений мы не отрывали взгляды друг на друга, и мой пульс участился, пока я смотрела и не могла насмотреться. Ему было уже тридцать восемь, но он только возмужал, лишь намек на серебро появился в его темной щетине. Золотисто-бронзовый оттенок окрашивал его кожу, делая светло-зеленые глаза еще более выразительными. На нем была зимняя серая толстовка, обтягивающая его, как вторая кожа, в сочетании с темно-серыми джинсами и знакомыми черными армейскими ботинками, которые облегали его ноги. Мышцы напряглись, челюсть запульсировала, а улыбка становилась тем слабее, чем дольше мы смотрели друг на друга, стирая ямочки, которые я успела полюбить.

Мы заговорили одновременно.

— Рада видеть…

— Ты выглядишь…

Я рассмеялась, опустив голову.

— Я выгляжу ужасно. Прости меня за это.

— Нет. — Его голос был едва слышен. Он прищурился, словно изучал потерянную реликвию, провел рукой по волосам и пробормотал: — Ты выглядишь точно так же, как я тебя помню. Только…

— Только что?

Его глаза окинули меня с ног до головы.

— Старше.

Это прозвучало как комплимент, поэтому я покраснела и подняла взгляд на него.

— В отличие от тебя. А ты стареешь?

— Только спина.

На моих губах промелькнула улыбка, но тут же угасла. Я не знала, что делать с руками, ртом и сердцем. Я неловко взмахнула руками, не зная, что еще сказать.

— Как видишь, мы еще не сожгли студию.

— Я впечатлен. — Рид сложил руки на груди, выглядя взволнованным. Носок его ботинка скрипел по блестящему полу, а челюсть подрагивала. — Ты в хорошей форме.

— Форме? — Моя форма. Спарринг. Тренировка. Бизнес. — Точно. — Я прочистила горло и перевела взгляд на дальнюю стену только для того, чтобы избежать его бледно-нефритового взгляда. — Я училась у лучших.

Он пристально смотрел на меня. Четкие линии, твердые мышцы, напряженная поза. Но мягкость исходила из тех мест, где это имело значение: от едва заметного изгиба его приоткрытых губ, приглушенного сияния радужки и едва слышного выдоха.

Он был поразительным.

Ошеломляющим.

И стоял прямо передо мной.

Мои ладони сжались, напряжение охватило мышцы и суставы.

— Что ж, я уверена, у тебя много дел. Не буду тебя задерживать.

Ложь.

Я хотела задержать его. Навсегда. Навечно.

Губы Рида приоткрылись еще немного, но слова, которые он хотел произнести, так и не прозвучали. Я смотрела, как они повисают в пространстве между нами, раскрывая его самые глубокие секреты, а затем испаряются в небытии.

— Да… мне нужно просмотреть проекты.

— Конечно. — Я кашлянула, потому что именно так поступают люди, избегающие говорить трудные вещи. — Было очень приятно тебя увидеть.

Затем я опустила подбородок и прошла мимо него, не имея ни малейшего представления куда я направляюсь. Ни извилистая дорога, ни подробная карта, ни компас никогда не приведут меня к нему. Не имело значения, в каком направлении я пойду.

Но его рука взлетела и схватила меня за запястье, прежде чем я успела уйти. Наши глаза встретились. Я задержала дыхание и сглотнула, каждый дюйм моего тела был сосредоточен на его пальцах, обхвативших мою дрожащую руку.

— Ты… — Он несколько раз моргнул, не в силах оторвать от меня взгляда. — Ты получила посылку, которую я тебе отправил? Письмо?

Эмоции пронзили мою грудь, глубоко раня меня. Я слабо кивнула.

— Да. Спасибо.

Его губы дрогнули, прежде чем он медленно ослабил свою хватку.

— Конечно, — сказал он. — Не за что.

И на этом все закончилось.

Он развернулся и направился в сторону офиса. Я смотрела, как он уходит, с ощущением ножа между ребер, а затем пошла в противоположном направлении.

— Знаешь что? — Рид развернулся и направился ко мне, потирая рукой челюсть. — К черту.

— К черту? — Я моргнула, поворачиваясь к нему лицом. — К черту что?

— Все это. Это глупо. Ты здесь, и я здесь, и у нас есть история.

— Ладно, — выдохнула я.

— Я скучаю по тебе.

Мои брови взлетели вверх, к линии роста волос.

— Я… тоже скучаю по тебе.

— Хорошо. Поужинай со мной сегодня вечером.

Я замолчала.

Ох.

Кометы и падающие звезды пронеслись у меня в груди и застряли в горле, когда я пискнула от удивления.

— Ох.

— Если ты не занята.

— Я не занята.

— И если ты не… — Он оглянулся на офис через плечо, словно представляя себе Скотти по ту сторону закрытой двери.

Я покачала головой в ответ на этот молчаливый вопрос.

— Нет.

Он сглотнул, облегчение смягчило напряженные черты его лица.

— Хорошо. — Рид отступил на несколько шагов, его глаза все еще изучали каждый дюйм моего тела. — В Фолли-Бич есть небольшой приморский ресторанчик «У Риты». Встретимся в семь.

Мои губы шевелились, как у рыбы, когда я, заикаясь, выдавила ответ и смотрела, как он уходит.

— Я буду там.

Он посмотрел на меня с легкой улыбкой и исчез в офисе.

Я стояла ошеломленная. Вибрируя от потрясения. Надежда взмыла ввысь, как первый полет птенца в небо, крылья надежды затрепетали внутри меня.

Мы с Ридом пережили все самое лучшее и худшее в жизни. Любовь, боль, смех, душевную близость и самое печальное прощание. Но было кое-что, чего мы никогда раньше не делали. Никогда не испытывали. Что-то настолько простое, настолько обычное, что от одной мысли об этом у меня перехватывало дыхание.

Свидание.