Старый враг (Пол Сэмсон №3)

Глава 19

Светлячок

Анастасия не могла понять, как управлять пультом кондиционера, и в эту жаркую весеннюю ночь в Афинах она не могла заснуть.

Она встала, села у открытого окна и просмотрела свои сообщения и электронные письма, а затем написала Наджи: «Извини, но нам действительно нужно ещё раз поговорить».

Ситуация становится опасной. XXA.

Было 5 утра, но ответ пришел немедленно: «Увидимся на похоронах».

«До тех пор! Я сейчас тебе позвоню».

Ответа не последовало. Она позвонила ему, но звонки были отклонены.

Она выругалась и принялась расхаживать по комнате, выбирая из мини-бара пачку сырных бисквитов. Она позвонила Самсону. Ответа не было. Она оставила сообщение Талливеру о Денисе и легла на кровать. В этот момент позвонили с ресепшена.

Кирос был ночным портье, которого она знала по предыдущей работе в более крупном отеле. У него была какая-то связь с её плутоватым отцом, но она не была уверена, какая именно. Он спросил, как у неё дела, и сказал, как приятно видеть её имя в регистратуре отеля, а затем наконец добрался до трёх мужчин на стойке регистрации, которые спрашивали о ней. Он подумал, что это полицейские, но двое выглядели как иностранцы и ничего не сказали. Они не подтвердили и не опровергли, что были полицейскими. И они специально попросили его не сообщать ей об их визите. Ему совсем не нравился их запах. Он не решался сказать это, но, возможно, это были сотрудники Национальной разведывательной службы Греции.

«Вы можете сейчас принять мою оплату по телефону?» — спросила она.

«Это не будет проблемой», — сказал он. «У нас есть все ваши данные, и мы разберёмся с мини-баром позже».

«И, Кирос, не мог бы ты взять с меня плату за две ночи, чтобы завтра мой номер был занят, и я остался в реестре?»

«Естественно, я приму оплату сейчас и забуду упомянуть, что вы выезжаете на дневную смену».

Она забронировала первый рейс в Скопье, столицу того, что сейчас известно

как Северная Македония, расположенная чуть больше чем в часе езды, – и позвонила руководителю средиземноморского отделения фонда Джорджу Чикконе, чтобы объяснить, что ей необходимо уехать раньше, чем она ожидала. Она попросила его найти водителя, который мог бы встретить её в аэропорту Скопье.

Она прибыла в Скопье ближе к полудню, но водителя нигде не было. Она сидела в кафе в зале прибытия, кипятясь и размышляя о правильности своего решения. Принимать решения рано утром ей никогда не удавалось; она склонна была преувеличивать последствия. Теперь она сомневалась, действительно ли Наджи подвергается такой серьёзной опасности, как предположил Самсон.

Но, естественно, она не получила ответа ни от него, ни от Самсона.

Как только к ней подошёл крупный мужчина лет сорока с табличкой Фонда Айсель Хисами, представившийся Лукой, её телефон на столе завибрировал. На экране был американский номер. Она схватила трубку, думая, что это больница, но услышала голос спецагента Райнера: «Где вы, госпожа Хисами? Мы удивляемся, почему вы так долго обманывали нас, рассказывая о своём отъезде из США, а потом оказались на Балканах».

«У меня были встречи. У меня есть работа, обязанности, и с каких пор я должен рассказывать ФБР о своих планах?»

«Я просил вас держать нас в курсе ваших перемещений, и вот вы на Балканах, в ста километрах к югу от сербской границы. У меня к вам один вопрос: почему вы направляетесь на север, в Сербию, страну, откуда родом эти два приятеля, Владан Драшко и Мирослав Раявич?»

«Я еду увидеть старых друзей — людей, с которыми я работал.

Македония! Другая страна! Ты следишь за моим телефоном, да?

Он на это не отреагировал. «Кажется, это очень странно — находиться с мужем в отделении интенсивной терапии в Вашингтоне. Неужели ваши друзья не могли подождать?»

Почему ты так рано ушёл из отеля в Афинах? Я надеялся тебя застать.

«Это был ты? Почему ты не позвонил, а прилетел посреди ночи, как тайная полиция? Что ты хочешь мне сказать?»

Мы связались с мистером Сэмсоном, как, я полагаю, и вы. Я хотел предупредить вас, что, по нашим данным, за ним следят люди, желающие его убить. Возможно, есть и другие, у которых такие же намерения по отношению к вам.

Самсон умеет позаботиться о себе, а ты — нет. Поэтому это кажется странным…

«Если не сказать, что это чрезвычайно опасно — вы направляетесь в страну, которая предоставила двух из четырех подозреваемых в этом деле, фактически двух мужчин, которые пытались убить вашего мужа и вашего бывшего любовника».

«Не говори глупостей. Ты же не думаешь...»

«Я ничего не думаю. Я просто хочу знать, что ты делаешь. Мы пытаемся сохранить тебе и Сэмсону жизнь. Советую тебе первым же рейсом вернуться в Штаты».

«Я вернусь, как только смогу».

«Сделайте это завтра! Вы нужны своему мужу. Напомню вам, что это расследование, несомненно, самое важное, что сейчас происходит в Америке. Нам нужно поговорить с вами лично. Завтра, я хочу услышать, что вы возвращаетесь в Вашингтон. Завтра, миссис Хисами!» Он повесил трубку.

Она проводила Луку до почти пустой парковки, но остановилась у его «Тойоты» и попросила сигарету из пачки, которую заметила в верхнем кармане его куртки. Она отошла покурить и подумать о звонке. Почему ФБР следовало за ней в Афинах, а затем в Скопье, а когда нашло, не смогло сказать почти ничего вразумительного, кроме предупреждения о грозящей ей опасности, которая, в любом случае, была очевидна, ведь они дважды пытались убить Сэмсона, а она была рядом с мужем в Конгрессе? ФБР следило за ней и сообщало ей об этом, и, по-видимому, это было само по себе самоцелью. Это было странно. Она достала телефон, оставила сообщение Талливеру, что какое-то время будет вне досягаемости, а затем выключила его. Сэмсон знал, что делать с отслеживаемым телефоном, но она надеялась, что достаточно будет выключить свой и спрятать его на дне сумки.

Ферма была точно такой, какой она её помнила, хотя на месте амбара, где банда ИГИЛ, возглавляемая Альмунджилом, держала её, Наджи и Самсона в плену, стоял совершенно новый. Конюшни, разбитый каменный двор, погнутые рельсы и покосившиеся ограждения вокруг загонов – всё было как прежде, но старый трактор и прицеп исчезли, а новая техника сверкала на солнце. Когда машина подъехала к двору, появилась Мун с лаем, а за ней – три щенка: два белых и один капучино.

Анастасия вышла, присела и тут же оказалась в окружении щенков, а Мун стоял в стороне, не переставая лаять.

Наджи появился на старой деревянной дорожке и скрестил руки на груди с раздраженным видом. Она поздоровалась, а он покачал головой, сбежал по ступенькам, чтобы пожать ей руку, и наконец позволил ей обнять себя и оглядеть. «Я понятия не имела, какой ты высокий», — сказала она. «Теперь ты мужчина!»

«Да», — ответил он, и из-под его бровей мелькнуло унылое выражение, которое она помнила с того момента, как впервые встретила его ещё мальчишкой. «Почему ты здесь?» — спросил он.

«Я хотел убедиться, что с тобой всё в порядке, и сказать, что тебе следует поговорить с Самсоном. Много всего происходит, и никто…

ни спецслужбы, ни ФБР, ни даже Самсон – не могут этого понять.

Он говорит, ты все знаешь?

Он пожал плечами и посмотрел на холм. «Что-то, но не всё». В этот момент вышел Ифкар со спортивной сумкой на плече. Он сбежал по ступенькам, чтобы присоединиться к ним и пожать руки Анастасии и Луке, а затем неловко поцеловал её в обе щеки. Он был крупнее, чем она помнила, широк в плечах и силён, как бык. Когда она видела его в последний раз, он восстанавливался после гнойного пулевого ранения, а до этого несколько месяцев скитался по горам вдвоём с Муном, пока они не объединились с Наджи.

Пожилая пара последовала за ними. Дарко постарел и теперь опирался на палку. Он спустился по ступенькам, страдая от артрита, и Ирина, которой не терпелось поприветствовать Анастасию, подтолкнула его вперёд. Она опередила мужа и крепко обняла Анастасию, оставив на её куртке отпечатки рук. Ритуал повторился с Дарко, который затем отступил назад, продолжая хлопать себя по бедру, оглядываясь и смеясь со слезами на глазах.

«Как долго вы пробудете у нас?» — спросила Ирина на македонском языке, который Анастасия едва поняла. Она ответила на смеси македонского и греческого, что не собирается оставаться.

У пары такого не было. Зачем ей ехать так далеко, чтобы просто поздороваться? Она должна была остаться. Там было рагу из баранины и пирожок с летней вишней, залитый лучшим домашним бренди, – всё это было приготовлено в честь Наджи. Луке тоже будет чем заняться, хотя она не была уверена, что ему найдётся ночлег. Это будет пир, и они будут пить прекрасное лёгкое красное вино из виноградника её народа на юге. Не могло быть и речи о том, чтобы Анастасия вернулась в Скопье и остановилась в отеле. Она будет ночевать на ферме, а Лука поедет в Пудник, где есть приличная маленькая…

этим местом управляет молодая женщина, которая недавно унаследовала его от родителей.

Анастасия была тронута. На ферме, где было столько ужаса и резни, всё шло хорошо. Ифкар впервые в жизни узнал, что значит иметь любящих родителей, а Дарко и Ирина обрели сына, который компенсировал потерю мальчика и единственного ребёнка в аварии на мотоцикле. И удача улыбнулась бедным горным фермерам в виде нового амбара, трактора и прицепа. Она подумала, не имел ли к этому никакого отношения Денис. Щедрые подарки, конечно, но они также гарантировали молчание о его присутствии на ферме в ту ночь, когда он спас им все жизни и убил трёх террористов. Так работал Денис.

Они пообедали тушеным мясом Ирины и выпили семейного вина. Лука решил остаться в Пуднике, так что их было пятеро, и каждый, должно быть, вспоминал, как они были вместе раньше. Но никто об этом не заговорил, и они с Наджи уж точно не горели желанием обсуждать другую драму в их общей истории – Нарвский мост.

Она внимательно наблюдала за Наджи, вспоминая его мальчишескую способность лгать и обманывать. Он смотрел тебе в лицо и говорил, что и не подумает сбежать из лагеря, и тут же шёл и делал именно это. За время, проведённое в пикапе, где его возили самые развращённые люди из ИГИЛ, он научился отключаться, отбрасывать всякую совесть и суждения. Он выживал благодаря отрицанию и тому, что впитывал в себя самые ужасные вещи, свидетелем которых мог быть любой человек, не говоря уже о юном мальчике. Если Наджи не хотел что-то рассказывать, вытянуть это из него было невозможно. Но ей приходилось заставлять его говорить. От этого зависело их выживание.

После ужина они пошли посидеть на узкой крытой дорожке снаружи, и Анастасия взяла одну из сигарет Дарко, к большому неудовольствию Наджи.

Дарко поковылял за сливовицей, а Ифкар спустился вниз, чтобы покормить щенков.

Она курила и молча смотрела на него. Он неловко заёрзал, но она промолчала. Она докурила сигарету и не спеша потушила её, не сводя с него глаз. Потом улыбнулась. «Берлинский синий, смоляно-чёрный, жемчужно-серый, шафрановый… хочешь, я продолжу?»

Он ничего не сказал.

«Да ладно тебе, Надж! Сэмсон нашёл эти имена на доске в Лондоне. Они были и в портфеле Дениса. Сэмсон видел тебя в…

здание, черт возьми!

Это его удивило, но он никак не отреагировал. «Наджи, я был там, когда они пытались убить Дениса и убили его адвоката. Денис, вероятно, собирался что-то рассказать комитету, и ты знаешь, что именно. Давай, выкладывай».

«Я не могу сейчас об этом говорить».

Она разозлилась и дала ему это увидеть. «Это не игра. Мне нужно знать, чем ты занимаешься. Ты хочешь, чтобы меня убили? И Самсона тоже?»

'Конечно, нет.'

«Я должен знать. Ты поедешь со мной завтра в Эстонию?»

Он бросил на неё один из своих испепеляющих взглядов. «Я иду на похороны мистера Харланда — да. У меня есть билет».

«Завтра из Скопье через Белград в Таллинн?»

«Конечно, это единственный выход».

«Хорошо, тогда мы поедем вместе». Наджи бросил на неё взгляд, словно его попросили сопровождать пожилую незамужнюю тётю. Она проигнорировала его реакцию, потому что её вдруг осенило. «Денис давал тебе деньги?»

«Конечно, мне нужно содержать семью». Наджи был предпринимателем. Он открыл несколько бизнесов: чинил телефоны, продавал овощи и подержанные кроссовки с тележки в Сирии – всё, чтобы помочь семье. Он бы запросил хорошую цену за свои услуги, и Денис одобрил бы это, как и то, как он поддерживал семью Тумас после того, как его отца фактически изуродовали сирийские правительственные палачи. «Вы знакомы с моим мужем?» – вдруг спросила она.

В его глазах мелькнул лукавый взгляд. «Да, там», — сказал он, указывая туда, где раньше стоял старый амбар.

«Прекрати! Перестань думать, что можешь меня обмануть, Надж. Ты встречался с Денисом, когда он приезжал к Роберту Харланду в Таллин? Ты там был?»

'Да.'

«Значит, вы трое вместе составляли планы, но именно вы находили для них улики. Вы были их главным следователем. Что вы делали, взламывали чью-то систему?» Казалось, она даже не разговаривала.

«Знаешь, Наджи, ты можешь быть довольно грубым. У тебя довольно своеобразное отношение».

«Я не хочу никого обидеть», — сказал он скорее по существу, чем извиняясь. Его внимание переключилось на двор, где щенки…

тренировались перед тем, как вас заперли на ночь. «Теперь у вас совсем другая жизнь: ты в университете, а Ифкар здесь, на ферме, со всеми этими животными».

Он повернулся к ней. «Наши жизни не так уж и различаются. Он живёт под звёздами. Я живу среди них».

«Это банально, но мне нравится», — сказала она. Его взгляд вернулся к Ифкару, который выбежал в центр двора и стоял, уперев руки в бока, глядя на север, в сторону далёкого сияния Пудника. На одной из дорог, ведущих к ферме, медленно и осторожно двигались фары одинокой машины, словно водитель не знал дороги или беспокоился о колеях. Это был не Лука, он звонил раньше, чтобы сказать, что поужинает в городе и встретится с Анастасией в семь утра следующего дня. Ифкар попятился к ступеням и подошёл к тому месту, где они сидели, не выпуская из виду огни. Он быстро заговорил с Наджи, который сказал: «Ифкар думает, что за тобой следили».

Он знает, что ты в опасности. Я ему сказал.

«Может быть, и ты тоже, Наджи».

«Это невозможно. Они не знают о Наджи Тоума».

Ифкар проскользнул мимо них и через несколько секунд вернулся с новым охотничьим ружьём с оптическим прицелом и небольшим магазином. Он поднял его, чтобы посмотреть на машину в прицел, и что-то пробормотал себе под нос. Дарко стоял на дорожке, размахивая старой винтовкой и пистолетом. Ирина вышла с суровым выражением лица, и, хотя она была измотана после ужина, он передал ей пистолет. Они ждали, что Ифкар заговорит, что он и сделал. Он подумал, что в машине, помимо водителя, были ещё люди, но не был уверен. Он посоветовался с Дарко, и они договорились, что тот пойдёт и осмотрит машину поближе. Он спустился по ступенькам, положив в карман второй магазин, велел Муну остаться и пересёк двор, чтобы раствориться в темноте за конюшнями. Дарко начал выключать свет, пока Ирина спускалась во двор и тоже исчезла. Анастасия подумала, не выработали ли они определённую тактику; похоже, все знали, что делают. Прошло несколько минут, и вдали раздались три выстрела. Дарко пробормотал, что это выстрелы из винтовки Ифкара. Он всегда стрелял так: бах, бах – пауза – бах. Прошлой осенью он убил трёх кабанов, всегда стреляя по одной и той же схеме. Невероятный выстрел, абсолютно естественный, сказал Дарко и снова закурил сигарету, лежавшую на перилах перед ним. Они подождали: ещё выстрелы, и фары машины погасли. Затем последовала какая-то беспорядочная стрельба, выстрелов было около тридцати, но не из винтовки Ифкара.

Винтовка, — заявил Дарко. Он будет беречь патроны.

Они подождали ещё двадцать минут, затем раздались крики и одиночный выстрел. Ирина появилась во дворе, всё ещё освещённом единственным фонарём на торце нового сарая. Она была в состоянии сильного волнения. «У Ифкара пленные!» — крикнула она мужу. Затем появился Ифкар, его лицо и руки были покрыты чёрной грязью, он тыкал дулом винтовки в двух крепких мужчин.

«Сербийцы», – сказал он им. Сербы. Он бросил два пистолета, один с глушителем, на разбитый камень двора, а Ирена подняла их и с кровожадным воплем помахала ими перед лицами двух мужчин. В этот момент раздался далёкий грохот – их машина взорвалась. Дарко с огромной гордостью догадался, что Ифкар набил бензобак куском ткани и поджёг его. Наджи уловил смысл его слов и поаплодировал другу.

«Нам нужно выяснить, кто они и почему они здесь», — сказала Анастасия.

Эти двое мужчин напомнили ей пару, похитившую её на проселочной дороге на юге Италии – уличных бандитов, готовых на всё ради мелочи. Они совсем не походили на профессиональную команду киллеров. Они объявили о своём прибытии, провалили подъезд к ферме, а затем водитель, который, должно быть, тоже был вооружён, скрылся, когда Ифкар прострелил ему шины. И всё же Анастасия не сомневалась, что они без малейшего колебания убили бы всех на ферме.

Мужчин втолкнули в сарай. Анастасия опасалась, что старушка, небрежно перекладывающая пистолет из одной руки в другую, возможно, слишком увлекается и может увлечься двумя сербами. Она спустилась вместе с Наджи. Когда они пересекали двор, она сказала:

«Может, тебе стоит подождать. Я не хочу, чтобы они тебя увидели».

Она вошла в сарай вместе с Ириной и увидела, как Ифкар приставляет пистолет к животу одного из мужчин и бьет его по голове. У них с Ифкаром не было общего языка, но она спросила Ирину по-гречески: «Мы что, собираемся это сделать? Здесь, на том самом месте, где самого Ифкара пытали? Серьёзно! Неужели мы теперь этим займёмся?» Ифкар понял и отступил. «Давайте спросим этих господ на их родном языке, почему они здесь», — сказала она Дарко, который говорил по-сербски.

Он попытался задать несколько вопросов, но ничего не получилось, пока Луна, которая преследовала своего хозяина в темноте после ухода Ифкара, не вбежала в

сарай и начал лаять на мужчин. Покладистый характер собаки заставлял забыть, какое это большое и сильное животное, и оба мужчины решили, что она вот-вот натравит на них. Меньший из них, с серьгами в ушах и в тренировочной куртке с полосками на рукавах, сказал, что расскажет им всё, что знает (хотя и не так уж много), если только собаку уберут.

Ирина заперла Мун вместе со щенками, но прежде чем Дарко возобновил свои вопросы, Анастасия попросила его подождать несколько минут, пока она выйдет на улицу. На склоне в верхней части двора, где был хороший приём, она набрала номер. «Извините», — сказала она Самсону, когда он ответил. «Я знаю, что уже поздно, но мне нужен ваш совет. У меня здесь двое сербских боевиков, которые направлялись на ферму — да, на ту самую ферму…

убить меня, Наджи или нас обоих. Ифкар, который, как оказалось, мастерски владеет винтовкой, схватил их, но один сбежал. Прежде чем мы передадим их полиции в Пуднике, есть ли какие-нибудь вопросы, которые мне следует им задать?

«Ты с Наджи на ферме! Какого чёрта ты там очутился?»

Честно говоря, я бы предпочел, чтобы вы спросили Наджи, в чем его участие.

«У меня есть… он не говорит. Но я выпытаю у него. Что мы хотим узнать у этих людей?»

«У вас мало времени, потому что их партнер поднимет тревогу».

Самсон приходил в себя и сосредотачивался. «Упомяните человека по имени Орет. Он мёртв, но их удивит, что вы о нём знаете. Затем упомяните в разговоре фамилию Степурин. Спросите, нанял ли их Анатолий Степурин». Он рассказал ей всё, что знал о Степурине, а затем добавил: «Конечно, вопрос на миллион долларов, на который вы совершенно верно ответили: кого они там хотят убить – вас или Наджи?»

'Что-нибудь еще?'

«Да. ЦРУ очень хочет с ними поговорить, прежде чем вы передадите их местной полиции. Я всё устрою и дам им координаты фермы. Но вам нужно убраться оттуда задолго до прибытия Тумбса. Не думаю, что они знают о Наджи. Давайте оставим всё как есть, даже если другая сторона о нём знает».

«Тумбс — так звали человека, который приходил ко мне в больницу».

«Седые волосы, темные усы, грубые манеры?»

'Одинаковый.'

«Как Денис?»

«Никаких изменений», — сказала она, притворяясь. Она не звонила целый день.

«Мне очень жаль это слышать. Не могу не подчеркнуть, что вы оба в опасности.

Тебе нужно немедленно покинуть ферму. Напиши мне, если узнаешь что-нибудь интересное, и позвони, если понадобится.

Она слышала, как он бросил телефон и выругался, прежде чем связь отключилась.

Заговорил мужчина пониже. Дарко перевёл. Их наняли тридцать шесть часов назад в Белграде и попросили выяснить, не остановился ли на ферме молодой араб. Если он там, им следовало позвонить по номеру для получения дальнейших инструкций. Они не знали ни его имени, ни как он выглядит. Им хорошо платили – по 4000 евро с каждого. Включала ли эта сумма гонорар за убийство? Было ли это мокрым делом? Оба энергично покачали головами. Они просто разведывали обстановку – вот и всё.

Оба мужчины теперь смотрели на неё; они верно рассудили, что их судьба в её руках. «Мы знаем о господине Орете, потому что он нанял ваших друзей Драшко и Раджавича», — сказала Анастасия.

Это их очень удивило, и они обменялись взглядами. «А мы знаем, что господин Орет был убит, вероятно, тем, кто вас нанял». Она подождала, пока Дарко переведёт, и сделала несколько шагов к ним. «Анатолий Степурин, — сказала она сараю, — большой человек с Кипра, русский, который заплатил вам, чтобы вы приехали сюда и всех убили».

Тот из двоих, что был повыше, с нахмуренными бровями, покачал головой и сказал по-английски: «Никаких убийств, просто смотрю». Он указал на свои глаза двумя пальцами.

«Тогда зачем брать с собой оружие?»

«Для защиты».

«Глушитель нужен не для защиты, а для убийства».

На это им ответить нечего. «Спасибо, что подтвердили, что вас нанял господин Степурин. Кстати, вы знаете, кто я?»

Они выглядели озадаченными и качали головами.

«Я тот человек, который только что спас ваши задницы. Эти хорошие люди хотели убить вас и закопать ваши тела в лесу, где их никогда не найдут».

Дарко перевёл и выразил своё восторженное одобрение. «Но вместо этого к вам приезжают американцы. Если вы ответите на их вопросы, они, возможно, оставят вас в живых».

Она кивнула Дарко, поднялась наверх и написала сообщение Самсону.

«Ты попал в яблочко с Анатолием», — написала она.

Он ответил: «Сейчас сообщу американским друзьям. Они прилетят на вертолёте в течение часа. Скройтесь».

Она написала: «Они собирались убить N!»

«ИДИТЕ СЕЙЧАС!»

Она повернулась к Наджи: «Самсон говорит, нам нужно уходить. Я позову Луку сюда».

К тому времени, как на севере показались огни вертолета, они уже направлялись в Пудник, откуда им предстояло направиться по дороге к болгарской границе.

OceanofPDF.com