Старый враг (Пол Сэмсон №3)

Глава 32

Сенека-Ридж

Сэмсон посмотрел запись рано утром следующего дня в своей палате, за чашкой кофе и миской фруктов и гранолы. Он не общался с Анастасией, но ночью получил сообщения от Талливера, в которых сообщалось о ситуации с Денисом и успешном поиске «потерянной вещи» в Нью-Йорке. В ответ Сэмсон сказал, что знает о трудностях в больнице, но попросил его убедиться, что она освободится позже.

Фильм о Сенека-Ридж был более поздним, чем тот, что показывали в репетиционной комнате: лес уже зарос, а деревья вокруг домов были в листве и отбрасывали глубокие тени. По датам на видеозаписи Сэмсон понял, что Мила Даус появилась со своими телохранителями в пятницу вечером около шести или в субботу утром в одиннадцать. Она всегда одевалась в тёмные цвета, обычно коричневого или чёрного, и неизменно носила солнцезащитные очки, но один или два раза были чёткие изображения её под углом, поэтому её можно было опознать без всяких сомнений. Из бортового журнала Learjet 60 XR Руди Розенхарт узнал, что она неизменно прилетала из округа Колумбия, Бостона, штат Массачусетс, или Ричмонда, штат Вирджиния, где в основном располагались её предприятия. Иногда в то же время или немного позже приезжали гости, приехавшие на выходные. Он пришёл к выводу, что в тот день, который был четвергом, её почти наверняка там не будет.

Гаспар и его жена, проводившая выходные, занимали соседние дома на участке, в то время как носовая часть Сенека-Ридж, откуда открывались виды на небольшую извилистую реку и лесные участки, была отведена для гостей. Охрана была немногочисленной, всего два человека одновременно. За домом Гаспара стояли три служебные машины, а тропы вели вниз от скалистого выступа Сенека-Ридж в лес. Большая часть работы по обслуживанию – прибытие сотрудников общественного питания на синем фургоне, ремонтников и доставка – также происходила за жилищем Гаспара. Сэмсон предположил, что домашним хозяйством для неё занимался врач, специализирующийся на ортопедии.

Перед тем, как получить арендованный Range Rover, у него было время просмотреть записи с приездов и отъездов по выходным, включая несколько крупных планов прибывающих гостей. Он искал лысеющую, обритую голову

Анатолий Степурин, но, что неудивительно, не смог его найти. Однако там был крупный мужчина в кепке, тяжело ступавший, вытянув ноги в стороны, что заставило Самсона задуматься. Его лицо было скрыто, но в нём было что-то знакомое, и Самсон сразу вспомнил рассказ Ульрики об известном бизнесмене, которого скомпрометировали с молодой девушкой. Он вырезал этот фрагмент из видео и отправил Анастасии через мессенджер.

Он чувствовал, что шансов получить доступ к информации на компьютере и упорядочить её до её появления на слушаниях комитета мало, но если бы удалось доказать, кто такая Мила Даус, это серьёзно подорвало бы её работу. Он переоделся в синий пиджак, чистые брюки, синюю рубашку и кофейно-коричневый шёлковый галстук. Впервые он расчёсывал и приводил в порядок свою новую бороду, что было для него не в новинку. За всё время поисков Айшель Хисами в Сирии и Северном Ираке он не брился. Он сделал себе пробор, что обычно не делал, и надел очки с лёгкими синими стеклами, которые так здорово преобразили его внешность. За ночь он проделал большую работу в двух социальных сетях, описывая свою деловую жизнь, упоминая сделки и банки, с которыми сотрудничал, а также упоминая имена известных инвесторов. Он также проработал тему стрелкового клуба, используя кадры из видеозаписей стрельбища в спортивном клубе «Клуб де Тир Спортиф» в Кретее и фотографии мишеней, оружия и мужчин с пистолетами. Также были недвусмысленные намёки на его восхищение Национальным фронтом Ле Пен. Он отправил биографическую информацию в «Бёрд», которая, в свою очередь, передала её без ссылок врачу, который, несомненно, проведёт собственное быстрое обследование и будет чувствовать себя более уверенно.

Анастасия увидела сообщение от Самсона в 8:30 утра, через пару часов после его отправки, и внимательно посмотрела несколько секунд записи. Сначала оно ничего ей не сказало, потому что он не объяснил, зачем отправил сообщение. Потом до неё дошло, что ей следует сосредоточиться на центральной фигуре в группе из трёх человек, идущих между чёрной машиной и одним из домов в Сенека-Ридж.

Этот человек нёс куртку, перекинутую через руку, вытянутую перед собой, и ходил особым образом, одновременно неловко и решительно.

Это очень напомнило ей о человеке, который дважды приезжал в больницу за последние десять дней, предлагая ей поддержку и все свои ресурсы, но так и не сделал ничего полезного. Она ответила: «Марти Рид». На что Сэмсон

отправила ей восклицательный знак, а через мгновение еще одно сообщение: «Как вы думаете, он может быть тем бизнесменом, которого она заключила с несовершеннолетней девочкой?»

Неужели это возможно с Ридом???'

Она подумала об этом. «Может быть», — ответила она.

«У меня есть идея», — написал Сэмсон.

Через несколько минут она получила от него ещё одно сообщение, но с другого номера, с приглашением на быстрый завтрак в Place du Café, в десяти минутах ходьбы от больницы. Она повесила сумку на плечо, коснулась руки Дениса и сказала, что её не будет сорок пять минут. Ответа не последовало, и она вышла из комнаты, не оглядываясь. Иногда ей казалось, что он рядом, но в то утро не было ни намёка на то, что он понимает происходящее вокруг, не было никакого ощущения этого бдительного разума. Позже в тот же день ему предстояло сделать сканирование мозга, чтобы выяснить, действительно ли он перенёс инсульт во время процедуры по нормализации сердечного ритма, которая теперь стала предпочтительной теорией врачей: «Ишемические инфаркты в зоне средней мозговой артерии», как выразился Кэррю, без следа его обычного оптимизма.

Она была рада оказаться на улице и быстро шагала, обдумывая последствия поведения Рида. Его попытка завоевать её доверие была настолько неуклюжей, что она всегда подозревала его и не сказала ему ничего важного. Тем не менее, он узнал о состоянии Дениса, и это, должно быть, передало Миле Даус. Менее актуальным вопросом было то, как долго он работал с ней. Были ли их отношения связаны с бизнесом в Танки, когда соинвестор и друг Дениса Гил Леппо, похоже, оказался единственным предателем, замышлявшим её похищение, чтобы надавить на Дениса? И она задавалась вопросом, как Самсон мог использовать информацию об отношениях Рида с Милой Даус.

«Пляс дю Кафе» было большим, оживлённым заведением, где выкрикивали заказы, и толпа молодых специалистов с кольцевой дороги разносила многоразовые кофейные стаканчики. Она села за столик в дальнем конце кафе, сразу же заказав официантке кофе и тосты, которые вряд ли будет есть. Сэмсона нигде не было видно. Двое шумных молодых людей лет тридцати запрыгнули на соседний столик. К ним присоединилась женщина, тоже в деловом костюме, и они болтали о небывалой весенней жаре и теннисном турнире, в котором они все участвовали. Затем они ушли. Она взглянула на телефон. Сообщений не было. Она позвонила Сэмсону и попала на голосовое сообщение.

«Я здесь», — сказала она с некоторой тоской, потому что почувствовала воодушевление при мысли о встрече с ним. Они не виделись с Эстонии, и им нужно было поговорить, хотя она не знала, что сказать. Она подождала несколько минут, приняла добавку, покрутила тост и снова позвонила. Ничего.

Ее телефон завибрировал. «Где ты, черт возьми?» — потребовала она.

«Вещь, которую вы просили вернуть, — раздался женский голос. — Она находится под банкеткой справа от вас».

Анастасия пошарила под банкеткой. Это был портфель – портфель Дениса.

«Вы нашли его, госпожа Хисами? Хорошо. Желаю вам хорошего дня».

Она подошла к своему стулу с портфелем и положила деньги поверх счёта. Когда она искала официантку, то увидела, как специальный агент Райнер повернулся, сложил номер « Пост» и посмотрел на неё поверх очков. Он кивнул ей, встал и вышел.

Через несколько минут она вышла из кафе Place du Café и ждала снаружи, пока не увидела красное такси, которое остановила. Она попросила водителя объезжать её, пока она будет звонить. Она позвонила в Талливер, но безуспешно, затем позвонила Сэмсону, который был за рулём и был на громкой связи, и рассказала ему о сообщении от ФБР, якобы отправленном от него и портфеля.

Сэмсон сразу понял значение портфеля, тайно возвращённого Анастасии ФБР. Это совпало с вмешательством ЦРУ на улице Таллина и новостью о том, что юрист из одной из самых дорогих фирм Манхэттена был нанят – бог знает кем – чтобы освободить Энджела, чтобы тот смог помочь Талливеру найти компьютер. Теперь у них было всё, кроме кода доступа к компьютеру и удостоверения личности Дауса. Это были огромные трудности, но, направляясь по шоссе 270 в город Фредерик, он размышлял о том, что означает тайная помощь двух разведывательных агентств. Он прощупал информацию у Птицы и получил на удивление убедительный ответ: «Эти два старших офицера не стали бы действовать без ведома начальства, а это значит, что внутри исполнительной власти идёт борьба с британцами, подлизывающимися к Белому дому, который, по непостижимым для нас причинам, стремится не допустить вмешательства России в историю с атакой на Конгресс».

«Каковы эти причины?»

«Слишком рано говорить», — сказала Птица. Самсон взглянул. Безумие в

В его глазах на этот раз отразилась задумчивость. «Но если мы сможем доказать, что Даус — бывшая королева красоты Штази и что она активно работает на Влада Цепеша, остальное приложится само собой».

Движение было плотным, и сразу за Фредериком они остановились из-за аварии с участием грузовика и лодочного прицепа. Лодка, упавшая с прицепа на берег справа, напомнила Сэмсону о его путешествии через Северное море.

«Ах да, Гас. Он умер, знаешь ли. Сердечный приступ на следующий день после твоего ухода».

сказала Птица.

«Мне очень жаль это слышать. А как же Флер?»

«Она получает лодку и свободу. Гас был очень храбрым человеком, но безумно падким на соус, и жить с ним на лодке — это просто кошмар, так что неудивительно».

«Мне бы хотелось узнать о его пристрастии к спиртному».

Он провёл рукой по лбу. «Вылетело из головы. Столько всего происходит, с Мэйси и так далее».

«Мэйси и т. д.?»

«Боюсь, Мэйси скоро уйдёт. Как и Бобби, ему дали несколько месяцев. Но в случае с Мэйси сделать абсолютно ничего нельзя. У него печень. Он её здорово потрепал за последние несколько лет». Птица посмотрела на него. «Извини, но я подумал, что тебе нужно услышать. Он хочет, чтобы ты знал, но сам никогда тебе не расскажет, потому что он такой тупой англичанин. У него есть планы, что ты возьмёшь под свой контроль Hendricks Harp, и он спрашивал меня, что я об этом думаю, когда ты на днях зашёл в офис. Любит тебя как сына, правда». Он остановился. «Тебе бы хорошо управлять Hendricks Harp».

Сэмсона охватила глубокая печаль. Мэйси, по правде говоря, была его лучшим другом, но мысль о том, чтобы стать его преемником в Hendricks Harp, была нелепой. Это был не он.

«Я знаю, что ты его очень любишь», — продолжала Птица, — «хотя Мэйси — человек ненадежный».

«Да», — сказал Самсон на оба эти вопроса.

«Все уходят – Бобби, Гас, а теперь и Мэйси – и оставляют борьбу таким, как ты, и тем впечатляющим молодым людям, которых я встретил в Таллине. Та же борьба, тот же старый враг».

Они остановились на сельской дороге, чтобы Птица могла понаблюдать за самцом-оленем.

плескались в ручье неподалеку от дороги. Он воспользовался возможностью справить нужду и, делая это, крикнул через плечо, что племя лакота, входящее в состав народа великих сиу, ценит лосей за их сексуальную силу; детёнышам мужского пола давали зуб лося, чтобы обеспечить им пожизненную отвагу и потенцию.

Вход в Сенека-Ридж был настолько незаметен, что они его пропустили и вынуждены были вернуться. Они нашли ворота и домик, спрятанный за поворотом. Мужчина в зелёной куртке с надписью «Seneca Ridge Staff» на нагрудном кармане посмотрел их паспорта, записал номерной знак Range Rover и крикнул на хребет, как он выразился. Ворота открылись, и они проехали по извилистой подъездной дорожке к группе домов, хорошо знакомых им по кадрам с дрона, припарковались и вышли. Дверь в апартаменты Гаспара открылась, и оттуда вышел мужчина в походной одежде и лёгких ботинках, протягивая руку.

«Для меня большая честь встретиться с вами, генерал, — сказал он. — Рад, что вы смогли приехать».

Он не подал Самсону руки, а лишь кивнул в его сторону и повернулся к открытым двустворчатым дверям. Птица покачала головой и подмигнула ему.

Они вошли в просторный коридор, стены которого были заставлены старыми ружьями, ящиками с медалями и фотографиями XIX века, изображавшими охотников, стоящих на убитых животных и вокруг них. Далее были выставлены ножи Боуи, мокасины с кисточками, а также фуражка и флаг Конфедерации.

Самсон присмотрелся к Гаспару: резкие манеры, шея и предплечья бодибилдера, маленький рот с опущенными уголками и слишком близко посаженные глаза. Он был такого же роста, как Самсон, но, казалось, слишком остро ощущал, что Птица возвышается над ним.

За исключением ярко-голубых глаз, Гаспар ничем не примечателен – он больше похож на строителя или сантехника, чем на врача, и уж точно не на того, кто способен отдать приказ об убийстве Роберта Харланда и нападении на Дениса Хисами в Конгрессе, или, тем более, о последующей ликвидации всех бездельников, нанятых его приятелем-охотником Анатолием Степуриным. И в его взгляде не было ни малейшего подозрения, хотя он, по всей видимости, подписал контракты на «Самсона» Мирослава Раджавича – Матадора.

и, впоследствии, голландский негодяй Пим Виссер. Сэмсон сомневался, знал ли он когда-либо эти имена, настолько он был далек от самого факта убийств и покушений на убийство.

«Мне нужно кое-что показать вам, господа», — сказал Гаспар, уводя их от витрин в коридоре. «Мы можем выпить по стаканчику лимонада, пока…»

мы говорим об оружии».

Они оказались в огромной комнате, от которой Птица ахнула. От пола до потолка были разложены отрубленные головы, чучела, ампутированные конечности, натянутые шкуры и шкуры; а также бивни, зубы, хвосты и когти –

свидетельство асимметричной войны, которую Гаспар вел на протяжении всей своей жизни против животного мира.

Это было отвратительное зрелище. Птица посмотрела на голову слона; рядом с ней — головы носорога, бегемота и буйвола, у каждого из которых был раскрыт рот, а глаза были заменены безжизненным стеклом. «Ты всех их убил?» — спросил он.

«Да, все до единого».

«А леопард?» — спросила Птица, поворачиваясь к стене слева, где на ветке позировала большая кошка.

Гаспар кивнул. Он держал руки в карманах и покачивался на каблуках, отчасти чтобы казаться выше, но также от волнения и гордости. «Слон, носорог и буйвол были пригвождены к земле с помощью Nitro Express».

«Они на тебя напали?» — спросила Птица с убийственным хладнокровием.

«Нет, генерал, это не так. Но они были близки. Я был в опасности».

Птица молча огляделась. Взгляд её упал на чучело крокодила в дальнем конце склепа. Пасть крокодила была раскрыта, вмещая бутылку виски «Гленморанджи» на небольшом серебряном подносе.

Сэмсон понял, что больше не может этого выносить. «Возможно, нам стоит взглянуть на пистолет», — сказал он.

На столе лежал деревянный ящик с патронами трёх размеров, выложенными в ряд. Гаспар почтительно открыл его и вытащил чек, выданный более века назад, и данные о владельце оружия с тех пор. Гаспар передал их Птице, которая передала их Самсону. «Мой друг осмотрит их. Он эксперт. Он один из лучших стрелков в Европе, хотя и слишком скромен, чтобы признаться в этом».

«А, точно», — сказал Гаспар. Впервые он по-настоящему поприветствовал Самсона.

Гаспар взял ложе и стволы, соединил их, затем прикрепил цевьё к нижней части стволов. Он поднял его, разломил, чтобы открыть два патронника, и передал Птице. Он выбрал самую большую пулю, длиной более трёх дюймов. «К этому ружью я рекомендую патрон с чёрным порохом 450 Nitro Express, который выбрасывает…

«480-грановая пуля диаметром 0,458 дюйма с начальной скоростью 2150 футов в секунду».

Птица кивнула, словно понимая, о чём, чёрт возьми, говорит Гаспар, осмотрела работу и гравировку, заглянула в камеры. Он вернул её Гаспару.

«На самом деле, — продолжил Гаспар, — я неплохо повеселился в Африке, показывая это оружие другу, который усомнился в его разрушительной силе. В саванне был один бабуин. Я загрузил одного из этих детенышей в пролом, прицелился в этого бабуина и выстрелил, и, в общем, от этой уродливой старой обезьяны мало что осталось». Он остановился. «Лимонад, джентльмены? Где мой лимонад? Где Гектор с моим чёртовым лимонадом?» Он подошёл к двери и закричал.

Невысокий латиноамериканец с подносом появился, разразившись извинениями, поставил его на стол и разлил лимонад. Он протянул стакан Самсону и Гаспару, но промахнулся мимо руки Птицы, и лимонад пролился на зелёное сукно стола. В спешке вытирая пролитую жидкость, Гектор опрокинул пули, тщательно рассортированные Гаспаром по размеру, и они со стуком упали на пол.

«Это моя вина», — сказала Птица, наклоняясь, чтобы поднять их. «Это полностью моя вина».

Должно быть, это волнение – видеть это прекрасное оружие». Сэмсон увидел, как он схватил две пули, и задумался, что тот собирается с ними делать. Но его внимание переключилось на Гаспара, который положил винтовку и яростно смотрел на Гектора. «Можешь уходить», – сказал Гаспар. «Забери свои деньги в конце недели и не возвращайся. Просто уходи!»

«Но это была моя вина», — сказала Птица.

Гаспар покачал головой. Гектор ушёл. «Ладно, пойдём и попробуем её».

Ты же хочешь выстрелить из ружья, да? — Он хлопнул себя по лбу. — Ты же принёс задаток, если захочешь купить эту красавицу. Мы же договорились на двадцать тысяч.

«У господина Малека есть деньги».

«Хочешь посмотреть сейчас?» — спросил Самсон. «Я могу легко пойти и забрать его».

«Ты оставил двадцать тысяч в машине? Боже!»

«У вас хорошая охрана», — сказал Сэмсон.

«Может, вам стоит пойти и забрать его. Встретимся сзади. Вам будет всё очевидно. Идите по тропинке между домами, господин Малек». Гаспар неправильно произнёс имя Май-лек. То, что он был расистом и обращался с ним как с прислугой, нисколько не смущало Самсона. Ему нужно было осмотреться. Он вышел через парадную дверь и забрал две пачки сто…

Достал из запертого бардачка машины долларовые купюры в прозрачном конверте, разделил их и разложил по внутренним карманам. Он увидел сообщения, одно из которых было от Зиллы Ди. «Встретимся сегодня вечером или завтра?»

Самсон ответил: «Сегодня вечером».

Он запер дверь и пошёл по тропинке между зданиями к служебной зоне позади дома, которая представляла собой своего рода переулок. Опираясь задом на выступающую из земли скальную глыбу, оставленную строителями для создания интересного эффекта, Гектор курил и выглядел совершенно отчаявшимся.

Сэмсон остановился рядом с ним. «Мне очень жаль».

Гектор поднял взгляд. Он не скрывал, что плакал. Он покачал головой и попытался взять себя в руки. Самсон положил руку ему на плечо. «Это было совершенно несправедливо».

«Благодарю вас, сэр. Это моя дочь. Ей нужно лечение от рака. У меня была эта работа и ещё одна в магазине, чтобы оплачивать лечение. Теперь у меня только одна работа, и она плохо оплачивается».

Самсон отступил назад. «Я дам тебе денег». Он расстегнул куртку, и на руках оказалась одна из пачки денег. «Мне просто нужно показать Гаспару, что они у меня с собой. Если встретишься здесь позже, они твои». Гектор не знал, что сказать.

«Но мне интересно, можете ли вы что-нибудь для меня сделать».

Гектор кивнул, теперь открытый любой надежде.

«Я следователь, и мне нужно кое-что доказать в отношении жены господина Гаспара. Можете ли вы предоставить мне что-нибудь с её ДНК? Расчёску, щётку для волос или зубную щётку — что угодно, на чём точно есть её ДНК. Волосы подойдут. Свитер тоже подойдёт».

Гектор задумался. «Сколько у тебя денег?»

«У меня двадцать тысяч с собой. Я отдам вам половину, что бы ни случилось, потому что у меня нет никаких сомнений, что человек, которому принадлежат эти деньги, захочет, чтобы они были у вас. Я отдам вам вторую половину, если вы что-нибудь придумаете. Я не хочу подвергать вас опасности, но если вы считаете, что справитесь, я буду очень благодарен».

Гектор отвернулся и подумал: «Ладно, я сделаю это. Они нехорошие люди».

«Поверь мне, Гектор, я знаю это. Мы договорились. Ты будешь следить за нашим возвращением, а я позабочусь о том, чтобы у тебя были деньги».

Он нашёл Птицу и Гаспара, разговаривающими рядом с «Пинцгауэром», немецким внедорожником. Птица уже выглядела довольно усталой, но Гаспар был…

Так жаждал произвести впечатление, что не заметил. Все сели в машину и двинулись вниз по хребту, следуя по тропинке в лес. Гаспар начал было излагать свои теории о чернокожих, мексиканцах, евреях и арабах, но вдруг резко остановил машину, так что футляр с оружием и металлический ящик с патронами выскользнули с сиденья рядом с Самсоном. Гаспар, теперь в солнцезащитных очках со светоотражающими линзами, выскочил из машины и побежал к травянистой поляне в тридцати шагах от тропы. «Господа, посмотрите на это!» — крикнул он.

Они неохотно спустились вниз. В высокой траве медведь завалился на бок и испустил дух. Одна его массивная передняя лапа была поднята, словно он пытался отогнать нападавшего. «Угадайте, что убило этого мерзавца?»

«Ты?» — тихо спросила Птица.

«Вроде как да! Вот эта маленькая пробка в земле, которую вы видите, — это ловушка М-44. Зверёк подходит, жуёт, тянет приманку, и — бац!

Срабатывает пружинный выталкиватель, и в морду животного попадает струя цианида. На этом самом месте погибли два медведя, койот и рысь. — Он посмотрел на медведя. — Это самый большой из них — шестьсот фунтов или больше.

«Разве это не противозаконно?» — спросил Самсон, так же потрясенный, как и Птица.

«Нет, сэр! Нет, если у вас есть связи в Агентстве по охране дикой природы.

Чёрт возьми, я делаю их работу за этих сукиных детей». Он позвонил своим подчиненным и приказал им избавиться от медведя и зарядить М-44 новой капсулой яда. Затем его взгляд проследил за движением на поляне, залитой весенним солнцем. Олень с любопытством посмотрел в их сторону. «Северный белохвостый олень», — сказал Гаспар. «Идите за ружьём. Мы с Мэй-лек покажем генералу, что такое убойная сила».

Самсон не пошевелился.

«Ты разве меня не слышишь, Мэй-лек?»

«Это Малек , господин Гаспар, и я вас слышал, но это животное исчезнет до того, как я вернусь. И мы очень хотим проверить точность «Нитро Экспресса» по цели, которую вы нам обещали».

Гаспар не слушал. Он вытащил из кармана пистолет и через несколько секунд выстрелил. Олень подпрыгнул и рванул прочь, невредимый. Самсон заметил на лице Птицы мимолетное выражение ненависти. «Не сейчас», — пробормотал он себе под нос, когда они пошли обратно к машине. «Сосредоточься на том, зачем мы пришли. Есть кое-что новое. Когда вернёмся, задержи его на десять…»

минут внутри дома.

Неподалеку была установлена мишень, но прежде чем Гаспар собрал ружье, он захотел взглянуть на деньги и устроил вид, будто пересчитывает их.

Они стреляли из ружья патронами разного калибра, причем самые длинные патроны давали отдачу вдвое сильнее, чем двухдюймовые. Птица, который, как и его брат, был отличным стрелком, без труда пробил почти круглую дыру шестью пулями в центре мишени. Самсон показал худший результат, но превзошёл Гаспара, который напомнил им, что продаёт ружьё из-за травмы плеча.

На обратном пути Птица сказал: «Второй спусковой крючок не совсем такой, как надо, старина. Немного заедает, не находишь? Не мог бы твой оружейник взглянуть на него?»

«Вы шутите? Он в идеальном состоянии, генерал», — возмутился Гаспар.

«Ну, это всего лишь моё впечатление, но в остальном мне нравится пистолет. Что скажешь, Аймен?»

Сэмсон согласился и сказал, что, по его мнению, это стоит 75 000 долларов.

От Гаспара больше ничего не было слышно, пока они не добрались до хребта. Он сказал, что посмотрит на спусковой крючок и, возможно, смазает его маслом. Они обсудят это внутри; возможно, генералу понравится хороший солодовый виски, который он открыл.

Сэмсон вышел, сказал, что вернется к машине, чтобы кое-что проверить, и направился к проходу.

Он нашёл Гектора, ожидающего там же, с сумкой у ног. «У меня есть то, что тебе нужно», — сказал Гектор.

«Это потрясающе. Что ты получил?»

«Бритва для ног и расческа для волос. В пакетах для заморозки».

«Вы получили эти вещи довольно быстро. Как вам это удалось?»

«Марта, служанка, принесла их мне. Я ей плачу. Было тяжело, потому что здесь госпожа Гаспар».

«Жена Гаспара уже здесь!» Был четверг. Даусу не следовало быть на Хребте.

Самсон посмотрел ему в глаза, не увидел ничего подозрительного и протянул ему деньги.

«Сейчас она находится в кабинете с господином Гаспаром и вашим другом».

«Как мне войти обратно — через переднюю часть?»

«Позвони в колокольчик — кто-нибудь придёт. Может быть, Марта».

Он подошёл к машине и запер два пакета для заморозки и остальные деньги в бардачке. Он подождал пару минут, надеясь, что Птица выберется, но риск того, что Мила Даус проверит его историю, был слишком велик, чтобы откладывать это на потом, и он пошёл звонить в дверь.

Через несколько секунд дверь открыла молодая горничная в форме. Она покраснела и бросила на него испуганный взгляд. «Марта?» — тихо спросил он. «Она с ними?»

Она кивнула, заломила руки и указала дорогу.

«Не беспокойтесь ни о чем», — прошипел он, а затем громко спросил: «Где генерал?»

Мила Даус стояла в дальнем конце комнаты, скрестив руки на груди, положив каждую на бицепс противоположной руки. Она смотрела на Птицу, который, развалившись в кожаном кресле, с виски в руке разглагольствовал об охоте на кабанов в Венгрии. Она внезапно подняла взгляд, сосредоточившись, когда вошёл Самсон.

«Это господин Майлек, — сказал Гаспар, — водитель генерала. Кстати о помощи: я отпустил Гектора».

«Гектор?» — пробормотала она.

«Его больше нет. Это неважно. Он слуга».

«С обедом проблем не будет?» — спросила она, по-прежнему не обращая на Самсона ни слова, хотя ее взгляд не отрывался от него.

«Я всё уладил», — сказал Гаспар. Там, в лесу, Самсон гадал, что Мила Даус делает с этим грубым, ограниченным и не слишком умным человеком. Теперь всё стало ясно. Гаспар управлял женой как мажордом и, когда требовалось, выполнял за неё грязную работу. Между ними не было и намёка на равноправные отношения.

Птица кашлянула. «Аймен — мой водитель и друг. Он работает в банковском деле».

Живет во Франции.

«На самом деле сейчас я больше занимаюсь политикой», — сказал Сэмсон, не желая подвергаться слишком пристальному испытанию в банковской сфере.

Она кивнула. « Как интересно», — сказала она. «Какая партия?»

« Le Front », — ответил Самсон. « Le Front National , но на местном уровне».

Он не хотел, чтобы его поймали, если она попробует назвать ему какие-то имена.

Она подошла ближе. «Но вы же иммигрант, да? Из какой страны?»

Алжир? Марокко?

«Нет, мадам, Ливан. Но я француз, как и мои родители».

«Но почему вы участвуете в «Национальном фронте», если вы из семьи иммигрантов?»

Он предложил ей руку. Но она не пожала её и не улыбнулась в ответ.

«Правда в том, что я француз и чувствую себя французом», — продолжил он. «Мои родители научили меня ценить труд. Как и они, я много работал, и теперь меня очень беспокоит состояние моей страны и положение миллионов людей, которые считают себя вправе рассчитывать на щедрость государства».

Она на это не отреагировала.

Он неловко улыбнулся. «Извините, я не знаю вашего имени».

«Это госпожа Гаспар, Мэй-Лек, — сказал Гаспар. — Моя жена».

«С удовольствием!» Он слегка поклонился и взглянул на Птицу, который выглядел виноватым. «Думаю, нам пора идти, генерал».

«Ты кажешься мне знакомым», — сказала она Самсону. «Я тебя откуда-то знаю». Она подошла ближе, в свет прожектора, чтобы лучше его разглядеть. «Где я тебя видела?»

Самсон усмехнулся: «Возможно, мы уже встречались. Кто знает?»

«Аймен — светский человек. Он многого добился, миссис Гаспар», — сказала Птица.

Теперь пришла его очередь изучать её, и он делал это искренне, словно пытаясь понять её. Он подумал, что, возможно, ей сделали какую-то коррекцию вокруг глаз и рта, и что морщины на лбу разгладились. Вблизи её необычайно бледная кожа казалась тонкой, бумажной. Белки глаз немного потемнели; в уголках глаз виднелись коричневатые прожилки. Однако зрачки оставались по-юношески ясными и, без сомнения, такими же беспощадными, как когда они выбирали жертву в тюрьме Штази.

Её зрачки слегка дрогнули, словно от изучающего и расчётливого взгляда. «Нет, — сказал он в заключение. — Я уверен, что мы никогда не встречались».

Она снова не отреагировала. Возможно, это молчание было своего рода уловкой, заставляющей его ошибаться. Он ответил ей приятным взглядом и с готовностью развёл руки. Именно тогда он понял, что единственная жизнь в её лице – это глаза. Её брови и губы, тщательно подведённые макияжем, почти не двигались, даже когда она говорила, и не выдавали никаких мыслей о том, что происходило у неё на уме. Её лицо превратилось в ледяную маску. И было ещё кое-что. Когда она заговорила, чтобы заверить, что никогда не ошибается в вопросах узнавания, он уловил запах её дыхания – едва уловимый намёк на разложение.

Она подошла ближе и быстро заговорила по-французски, спрашивая, где он живёт. Она неплохо знала 14-й округ. Как далеко он живёт от вокзала Монпарнас? Часто ли он ходит в знаменитый ливанский ресторан в 14-м округе? Он ответил, что нет, никогда не был в «Chez Marc Libinais» и, в любом случае, предпочитает французскую кухню ливанской. Ресторан, о котором она говорила, находился в 15-м округе и довольно далеко от его квартиры на улице Аллер, как и железнодорожный вокзал, который почти всегда находился в 15-м округе. Он без колебаний ответил на пару вопросов о своей банковской жизни, но когда она попыталась вернуться к политике, сказал с добродушным раздражением: «Вы как будто испытываете меня, мадам».

В своё время Самсон смотрел в глаза некоторым негодяям, но эта женщина была чем-то иным. Она вызывала у него дрожь, не от страха, подумал он, а от отвращения. Словно одного её взгляда было достаточно, чтобы отравить человека. Он заметил нервозность Гаспара. Мужчина прекрасно знал, что задумала его жена, и Самсон был уверен, что она его до смерти пугает.

«Очевидно, что у вас плотный график», — сказал Сэмсон.

«В самом деле, нам не следует вас больше задерживать», — сказала Птица, хлопнув себя по ноге. Он поставил стакан на стол и вскочил на ноги.

«Нитро?» — спросил Гаспар. «А как же винтовка?»

«Я вернусь на следующей неделе», — сказала Птица. «Почини спусковой крючок, и я с радостью заберу его у тебя».

Они попрощались с Милой Даус, Птица отдала один из своих странных салютов, и направились к двери, где Гаспар начал говорить о депозите. Птица сказала, что это пока неуместно, и они вышли, прежде чем он успел возразить.

Птица сел в машину с мрачным, но самозабвенным видом. «За все свои годы я не встречал более отвратительной пары, — сказал он. — Подумать только, они заказали смерть моего дорогого друга, это меня просто бесит».

Сэмсон дал задний ход и не спеша тронулся с места. «Какого чёрта ты там делал, Кут? Ты устроился довольно удобно».

«Она была там, когда мы вернулись, так что сбежать было невозможно».

«Ты что-нибудь получил?»

«В субботу к ним прилетают политики на важное мероприятие. И сегодня кто-то приезжает. Она объявила об этом ещё до того, как увидела меня. Казалось, что-то случилось, если вы понимаете, о чём я. Все на палубе,

И так далее. А в первой половине следующей недели она будет в Вашингтоне. — Он подмигнул. — Вот что мы называем разведывательной работой, Сэмсон.

'Что-нибудь еще?'

«Ужасный запах изо рта. Пахнет, как сбитое животное», — сказал он, вытирая лицо сложенным платком в красных пятнах. Он взглянул на Сэмсона. «Она настоящая мерзость. Просто ужас. Нам нужно вылечить этих двоих», — заключил он, свирепо глядя на них.

«Конечно, да», — тихо сказал Самсон.

OceanofPDF.com