Темные Знамения

Глава 6. Секрет

Выбравшись из Янтарной Башни, Альдред поспешил в сторону крепости. Пересёк подъёмный мост над провалом в море и попал на обособленный утёс. Говорят, известняк в этом месте осыпался несколько сотен лет назад, и до тех пор там не было никакой пропасти. Кто знает, сколько скала будет нести на себе крепость персекуторов.

Привратники из дежурных миротворцев не сразу впустили куратора. Сначала он объяснился. Те подняли герсу, и Альдред прошёл внутрь. Весь отдел скучковался, казалось, во внутреннем дворе. Упражнялись, общались, дрались, обедали у полевой кухни.

Обстановка разительно отличалась от суеты, царившей в основном Круге.

Новенький направился в главный донжон. Уже там поднялся по лестницам на самый верх, где располагалось бюро Верховного.

Ему повезло: Модрич закончил свои дела и сидел, обсуждая нужды подчинённых со своим заместителем:

— Партию пока прибережём. Не приведите Свет и Тьма кто-то доберётся своими потными руками да по неосторожности погибнет.

— И как быть?

— Новое вооружение выдавать сугубо на пробу, строго под личную расписку каждого заинтересованного. Небоевые потери мне не нужны.

— Слишком большие издержки возникнут…

— Раз мы пока не можем обеспечить новьём всех, лучше пусть поваляется. Подвижек по единому арсеналу для персекуторов нет, и не надо. Каждая отдельная единица сама найдёт своего владельца. И неважно, сплав это или металл.

— Цеху в Циме давно пора передать свою технологию другим Кругам. Чего тянуть?

Едва Альдред встал на пороге, они прервались. Усевшись на стул у рабочего места нового начальника, чёрный плащ доложил ситуацию.

Отец Радован молча выслушал Флэя. Глаза его бегали в разные стороны. Он тщательно упорядочивал факты, которые удалось добыть. Затем сказал:

— Этого я и опасался. Если дельмей оказался в Равновесном Мире, кричи «Караул!» Я подам прошение феодалу, чтоб они всё сделали согласно договорам с Деспотатом. Ламбезис пусть сидит себе, крыс развлекает. Авось не выдержит и ещё чего сболтнёт.

— Мне не даёт покоя упоминание об острове, — признался Альдред.

— Ты прав. Если мы собираемся дальше копать это дело, ответы следует искать в море, — рассуждал Модрич устало.

Любой другой на его месте уже щёлкнул бы по носу подопечного. Рядовым не пристало учить генералов, как воевать. Отец Радован оказался гораздо милосерднее, внимательнее и, соответственно, мудрее. Заметив это, Флэй слегка расслабился: возможно, новая глава его жизни будет приятнее предыдущей.

— Стоит наведаться в доки опять. Или на маяк. Смотрители должны записывать, что за суда входят и выходят из акватории, как часто. На верфь заглянуть можем в довесок, — вклинился в разговор заместитель.

— А это мысль, — не стал спорить Верховный. — Вот ты этим и займись, брат Ласло.

Поглядывая маслеными глазками, тот подался чуть вперёд и намекнул:

— Без вопросов, отец Радован. Вы только… разрешение выпишите. На день или два.

Заместитель осклабился, и Альдред заподозрил: что-то здесь не так.

— Да запросто! — бросил ему Модрич и погрозил пальцем: — Только делом занимайся. О каждой минуте в Городе доложишь. Ещё хоть раз ты провоняешь дурманом и завалишься так в Круг, скормлю тебя Буассару. И не пожалею. Я ясно выражаюсь?

— Яснее не бывает, — подтвердил брат Ласло и заверил: — Всё будет чин чинарём!

Видимо, угрозу всерьёз не воспринял.

— Увидим, — буркнул отец Радован и указал на дверь. — Ступай теперь. Возьми пятак своих бойцов, кому доверяешь. Если по улицам расхаживают неоязычники, лишним не будет. Как выберешь подходящих, заскочишь за разрешением.

— Есть, — отозвался заместитель, встал с рабочего места и покинул бюро.

Флэй провожал его взглядом, до сих пор не определившись, как относиться к услышанному. И раньше ходили слухи, что некоторые инквизиторы не только табачком балуются. Любителя дурмана Альдред видел впервые. А ведь брат Ласло не был похож на пропащего человека. Видать, начал недавно. Обычно ему подобные гниют заживо, и смердит от них соответствующе.

Модрич поглядел со значением на новичка и строго наказал:

— Ни слова об этом.

— Я могила, — пообещал тот.

«Чересчур уж добр этот отец Радован к сослуживцам. Как бы это ни погубило его однажды… Надеюсь, он знает, что делает», — размышлял чёрный плащ.

Верховный прокашлялся, подготовил письменные принадлежности и пергамент:

— Давай-ка с самого начала. Мы точно ничего не упустили?

Альдред спорить не стал. Спокойно повторил свой доклад. Модрич всё записал и, отложив перо, вздохнул. Он протянул:

— Ну и ну-у. Культ Скорпиона… А мне казалось, его вытравили ещё сотни лет назад. Церковь целые военные походы на эту погань собирала, представляешь?

— Я слышал об этом. Но в учебке о них мало рассказывали, — сетовал новичок.

— Как иначе? В Инквизиции считается, с Культом покончено, — усмехался отец Радован. — Ан нет. Это сектанты. Эдакие… «проснувшиеся» маги. Ну, знаешь, «вернуть величие» чародеям, «возродить Западную Дельмейскую империю», на чьих руинах мы живём. «Положить конец мракобесию» — и так далее…

— Знакомые слова, — отметил Альдред.

— У них навалом таких лозунгов. Надо же как-то сплотить дезорганизованную кучу апостатов, разбросанных по белу свету. И ведь работает! Важно другое. Они — террористы, и их террор нацелен на откат в языческие времена, — рассказывал отец Радован. — Редкая сволочь. Знают, как заманить. Какому магу не охота снова править над простыми смертными, как в Деспотате? То-то же!

— Чего это они так возбудились? Раз их уже давно добили… — озадачился Флэй.

— Или не всех, или дельмеи опять воду мутят. Если не всё вместе. Понимаешь, деспоты спят и видят, как возвращают Запад обратно. Мы для них варвары. Те, кого они бы с удовольствием поучили жизни, кому накинули бы на шею ярмо.

— Почему мы до сих пор не положили конец их правлению?

Модрич рассмеялся.

— Кто мы-то? Мир равновесен. Однако Он же и разобщён. Наши владыки раздирают материк, будто стервятники, и в упор не видят просторы Востока. Так проще. Навалиться на дельмеев у них кишка тонка. Им бы земельку поближе к своей вотчине. Словом, на Западе хватает своих проблем выше крыши. Ясно одно: пока Деспотат не сгниёт изнутри, не видать нам покоя…

— А что им мешает открыто вторгнуться к нам?

— Я подозреваю, дельмеи не так уж сильны, как могут казаться нам. У них там свой рай на земле. Миллионы рабов, тысячи господ. В таком соотношении блага их и распределены. Духовенство и светская власть переплетены куда плотнее, чем здесь. Тут последнее слово за феодалом. И там сидят строго маги. Это их империя…

Он вздохнул, долго собираясь с мыслью:

— … Вот, что я тебе скажу: малейший сдвиг — и их ледник треснет. Не могут они взять и отправить легионы на войну как агрессоры. Люди всё видят, и люди саботируют военную экспедицию изнутри. В самом начале открытого конфликта.

— Поэтому вместо себя они посылают умирать других? Надеются так развалить Равновесный Мир? — догадывался Альдред.

— Точно в яблочко! — выпалил Модрич.

Судя по всему, Флэй ненароком коснулся вопроса, который особенно волновал отца Радована. И всё же, новичок слушал: это разжижало его мозг, повёрнутый на кураторских дисциплинах.

— Иначе зачем этот Культ Скорпиона? Он прекрасно ложится на боль магов Запада. Поэтому снова и снова будут они восставать из пепла. Нашей священной войне нет конца. Дельмеям остаётся только снабжать подставную группировку ресурсами: живой силой, деньгами, идеологической литературой, пособиями, нектаром и всем таким…

— Ламбезис не уважил пляски неоязычников под Лунами… — напоминал Альдред.

— Да пойми же, это не имеет значения! Им нужно подготовить почву. Когда Равновесный Мир падёт, они зайдут и вспашут землицу, засадят её правильной культурой. Если понимаешь, о чем я…

«Значит, победа малой кровью».

Модрич рассмеялся. Да так громко, будто шутки получше никогда не изрекал. Флэй поддержал его вымученной улыбкой: каламбуры он ценил гораздо меньше, чем юмор, привязанный к отдельной ситуации.

— Звучит пессимистично, — заметил новичок.

— Ошибаешься, брат Альдред, — парировал отец Радован. — Этому не бывать. Мы на тысячи лет увязли в этом несносном перемирии. Как там дельмеи говорят? Лучше худой мир, чем хорошая война? Вроде так. Если и будут перемены, не на нашем с тобой веку.

— «Упаси жить в эпоху перемен», — цитировал куратор.

— А это, кажется, какой-то шумайский мудрец выдал, — вспомнил Модрич.

Альдред улыбнулся. На сей раз искренне. Всегда приятно общаться с образованным человеком. Кураторская школа.

— Не переживай, в общем, — заключил Верховный.

— То же самое мне говорила сестра Кайя… — проронил Флэй, как вдруг оживился. — Кстати, слышно о ней что-нибудь?

Первый среди персекуторов покачал головой.

— Я с ней не связывался. И с тех пор, как отец Дьюла продавил её отставку на Совете, не видел её, — заявил он честно.

— Как это «продавил отставку»? — насторожился Альдред.

Глаза Верховного округлились. Новичку стало ясно: тот сболтнул лишнего. Отцу Радовану было поздно сдавать назад, и он, откашлявшись, пояснил:

— Всё крутится вокруг пленного архонта. И чёрного нектара, что он привёз. У Петефи свой интерес. Ему кажется, если напоить им магов, те воссоздадут заклинания, которые им и не снились. Не знаю. Может быть. Но такие вопросы Верховные решают коллективно. Вместе со своими замами.

— Так-так…

— Нам всем плевать. Это отец Дьюла имеет свой процент с промысла Круга, не мы. Мы все подписались за инициативу. А вот сестра Кайя… ты же знаешь, она правильная женщина. Чересчур правильная, чтобы иметь голос в таких обсуждениях. Для неё чёрные соли — это опасность, требующая изучения в деталях. Для начальника — возможность подзаработать. У Петефи как раз скоро выход на пенсию, удачливый старик.

Альдред непроизвольно сжал кулак. Модрич этого не видел, глядя на запертую дверь.

— Поэтому Петефи с пеной у рта доказывал, что Кайю надо убрать. Совсем. Она могла его достать с любого сана, из любого отдела. Если бы осталась в Круге. И мы бы её послушали. Тут и бойня в Рунном Зале удобно приключилась. Ведь с диагнозом Кайи много не навоюешь — только сидеть в ведомстве да изредка пытать еретиков. А для Дьюлы Петефи это — самое опасное. Ты же понимаешь…

Флэй убрал руку. Он чувствовал, как к белой коже его пристает краска. Выглядел парнишка, будто варёный рак.

То, что ему довелось услышать, переворачивало фундаментальное представление о Верховных и Инквизиции в целом. Его тошнило. Казалось, будь он тогда смелее в Башне, сестра Кайя осталась бы здорова и сохранила своё место. Наивная точка зрения.

Что сделано, то сделано. Если Альдред покусится на жизнь Петефи, ничего это не изменит. Сестра Кайя не вернётся на службу. А её воспитанник только наживёт лишних проблем. Наставницу надлежало отпустить. Жить дальше. Как бы ни было тяжело.

Выдохнув, Альдред провёл от глаз до подбородка ладонью и спросил:

— Как Вы могли отдать голос за её увольнение?..

— Знаешь, как говорят в стенах Башни: Священная Инквизиция должна работать, как часы. Слышал, я думаю. Этим принципом я и руководствуюсь, чтобы оставаться на плаву, а корпус не стоял на месте. Не знаю, что остальными двигало поставить подпись в пользу решений Дьюлы, но я мыслил как-то так. Я поддержал отставку сестры Кайи, и я согласился с решением дать чёрный нектар магам…

Авторитет Модрича в глазах Альдреда резко пал ниже плинтуса. Если раньше ему хотелось выслужиться, наладить отношения с начальством, то теперь стало всё равно.

И это мягко говоря. По меньшей мере.

Инквизиция борется со вселенским злом, сама будучи её плодом. Зло победило, оно определило судьбу ментора. Дело Флэя малое. Как бы высоко ни забрался он, упрётся в негласные законы, выведенные давно. И раз уж Альдред — узник своей службы, должен был смириться с положением вещей. Себе он не мог ответить, готов ли целиком и полностью.

— Должен предупредить: этот разговор строго между нами. Никто, кроме Верховных, их замов, не знает всех деталей. Сестра Кайя уверена, что всему виной недуг, её поразивший. Так тому и быть, — строго заявил отец Радован. — Это понятно, Альдред?

Новобранец кивнул, пряча глаза. Ничего другого ему не оставалось. Он ненароком сунул свой нос туда, куда не следовало, и лишь из надежды Модрича на его благонадежность всё узнал, как есть.

Раньше до него доходили слухи о невинно осужденных инквизиторах. Тех, кто перешёл дорогу Верховным. Альдред считал, это всего лишь болтовня в кулуарах. А теперь — уверовал куда более яро, чем даже в Свет и Тьму. Он не хотел, чтоб ему сшили дело и отправили на растерзание к Буассару.

«Сестра Кайя… Мне жаль. Мне так… жаль».

— Молодец, Альдред, не подводишь под монастырь. — Отец Радован осклабился. — Так держать. И быть может, в окрестном небе ночью засияет и твоя звезда.

Модрич перебрал бумаги. Взял одну из сложенной стопки. Глядя на неё, сказал:

— Итак, я составил прошение о твоём переводе в персекуторы. Хм, печать поставил. Подпись есть. Отлично. Тогда отправлю служку к Петефи. Он всё подпишет…

В свете последних событий Альдред сомневался, что это фатальный удар, который он нанёс одержимой, открыл перед ним дверь в новый отдел. Возможно, отец Дьюла хотел избавиться и от воспитанника заместительницы. Незаметно. Выдать это за само собой разумеющееся, ведь персекуторы, особенно зелёные, только в путь погибают.

Идеальное преступление. Так между Флэем и Петефи должна была начаться негласная борьба. Но кто скажет наверняка?

— … ну а вечером можешь заскочить в общежитие, упаковать вещи и перенести рундучок в наши казармы, — заключил отец Радован.

— Всё ценное у меня с собой, — парировал Альдред.

Часы на цепочке да именное раздвижное копьё. Подарки сестры Кайи. Из старой жизни в новую переносить ему было больше нечего.

— Если что-то найдут на моём месте, пускай на свои нужды пустят, — добавил Флэй.

— Сколько ты уже служишь? Я имею ввиду, по-взрослому. Пару лет? И за это время ни разу ничего себе не выписывал из Города? — дивился отец Радован. — Ничегошеньки? Без излишков?

— Меня всем необходимым снабжает Инквизиция. Так что я не потратил ни сольдо, — объяснил новичок. Он уже успел оправиться после громоподобной новости и теперь всего лишь выглядел чернее тучи.

— Куда ты смотрел, когда подписывал контракт? — Модрич схватился за голову.

Альдред посмотрел на него стеклянными глазами и пробубнил:

— Не понял…

Отец Радован рассмеялся, утёр выступившую на краю века слезинку и просветил:

— Твоё содержание, между прочим, тоже денег стоит. И вычитаются они из жалования. — Верховный стал загибать пальцы. — Всевозможные налоги, которые за тебя платят. Питание. Обмундирование. Содержание. Уборка. Уход за Кругом. Каждый твой шаг в этом мире от лица Инквизиции оценён во сколько-то сольдо…

Флэй не знал об этом. Но здесь и сейчас его это особо не трогало.

— Годовое жалование огромно. Но и сумма, которую оттуда берут на твою дееспособность, высока. И это мы ещё не говорили про штрафы. Некоторые из Инквизиции выходят должниками. Хах…

Альдред лишь хлопал ресницами. Отец Радован больше общался с самим собой.

— Но к тебе это не относится. Ты вызываешь впечатление благонадёжного служащего. И вероятно, заберёшь весь банк перед выходом на пенсию. Если выживешь. Тьфу-тьфу, конечно…

— По ходу пьесы станет ясно, — многозначительно произнёс Альдред. Цокнул языком и спросил: — Я уже в крепости. Какие мои дальнейшие шаги?

И тут Модрича осенило. Он снова перебрал кипу бумаг и нашёл нужную.

Флэй считал неудивительным Хаос на рабочем месте отца Радована. Какой он, такое и оно, в общем-то.

— Так-с, я тебя вписал… в отряд «Гидра». Твоим командиром будет капитан Колонна. Славный малый. Он учился у меня, и в нём я уверен, — рассуждал Верховный Персекутор, улыбаясь по-отечески.

Его слова Альдред оставил без особого внимания: с инквизиторами из других отделов он контактировал не особо.

— Это я им название придумал. Слышал же эту легенду?..

Новичок не ответил: глупые вопросы привык оставлять без ответа.

— Чем больше рубишь голов гидре, тем больше голов у неё растёт. Хотя на знамени их всего десять. А ты будешь сороковой головой. Вот и круглое число.

— Занятно, — бубнил Флэй. — Что я должен знать о «Гидре»?

— У нас много отрядов. Этот состоит главным образом из тех, кто пережил тогда последнюю ночь Грязных Слёз. Потери были конские…

Не одним Культом Скорпиона едины. Полуостров стал центром притяжения всевозможных ведьм, чернокнижников, делириков и иже с ними. В этих землях осталось немало древних руин, которые в среде апостатов считаются местами силы. До многих языческих капищ не добраться так просто из-за сложного ландшафта.

Оттуда к людям выходят материализовавшиеся исчадия Серости. Да и сами отступники немало бед крестьянам доставляют. Поэтому персекуторы никогда не остаются без работы.

Ликвидация шабашей называется ночью Грязных Слёз, являя собой полномасштабную спецоперацию. С момента утверждения термина их приключилось великое множество. Сколько-то — до того.

А в последний раз полегло действительно тьма народу: инквизиторы разворошили целое осиное гнездо. Пять отрядов выслали — и то едва хватило для полной зачистки.

— У Колонны молодой отряд. Как по истории, так и по контингенту. Из седых, помнится, только ты один, — рассмеялся Модрич.

Альдред вздохнул украдкой: только ленивый не тыкал в то, что своего природного цвета волос он лишился в одночасье. А ведь история за этим кроется жуткая.

— Персекуторы склонны погибать молодыми, — бесстрастно поддержал Флэй.

— В «Гидре» не только ветераны, — признался Верховный. — Туда вписываются все новички. Так хоть коллектив разбавит, а новенькие смогут быстрее учиться.

— К слову, новенькие из инквизиторов, или…

— Перевёлся ты. А всех остальных набрали с улицы. Грубо говоря. Но у всех богатый опыт в бою. По большей части нездешние. Интересная компания, короче.

— Где мне их искать?

— Они в основном околачиваются во внутреннем дворе. Тренируются от рассвета до заката. Некоторые на задание выехали под руководством сержантов. С ними увидишься потом. Колонна и его приближённые должны быть внизу. В общем, увидишь по нашивке поверх белого халата.

— А как выглядит?

— Запомни: эдакий золотой коловрат на зелёном фоне, только вместо лучей — головы гидры, чуть загнутые. Ни с чем не спутаешь. Это из язычества моего народа.

Альдред напрягся.

— Такая символика запрещена…

— Вот и не болтай, — строго наказал отец Радован. — Хоть не лурская — и ладно.

— Уловил.

— Молодец. — Верховный кивнул и добавил: — Не сразу найдёшь Колонну, так отведут. Он тебя в курс дела введёт. Да, кстати, существует маленькая вероятность, что тебя в «Гидру» не примут.

— В смысле? — Альдред нахмурился.

— У нас, персекуторов, существует обряд посвящения. Жёсткий, и потому не всякий способен его пройти. Но ты чем-то напоминаешь меня. Думаю, проблем не возникнет.

Флэй гонял воздух во рту и думал:

«Ладно. Пускай. Всю свою жизнь придётся что-то кому-то доказывать».

Отец Радован вдруг собрался и заговорил:

— Что ж, на этом пока всё. Если со всем закончишь успешно — дуй ко мне, устраивать тебя будем. Потом разберёмся, как там дела с Культом твоим.

Верховный показал ладонью на выход.

— Буду счастлив видеть тебя в наших рядах…