Темные Знамения

Глава 8–2. Будни

— С монстрами?! — Флэй оторопел. — Где ж вы тут их держите?

— Не торопи события, — махнул рукой Джакомо. — Сам всё увидишь.

Альдред кивнул, положил тренировочный нож на место и поравнялся с Колонной.

Третий за день приём пищи, мягко говоря, удивил новобранца. Ему выдали только некий отвар из монастырского сбора, который монахи пили в пост, чтоб легче переносить голод, а ещё огромную миску с чем-то пугающим и два шарика из молотых орехов в меду.

Флэй вернулся за стол «Гидры» и показал это чудо Озорио:

— Что это ещё такое?

— А что тебя не устраивает? — Гонсало насупился, с удовольствием продолжая есть непонятную смесь.

— Я здесь вижу нарезанную рукколу, хм… базилик, светлый и тёмный… латук, шумайскую капусту. Что тут еще. Листья горчицы. Батавию. Пропаренную крапиву…

— Но ведь тебя не вся эта зелень смущает, я прав? — Кордугалец впился зубами в ореховый шарик и замычал от блаженства.

— Верно. Меня волнует, что это за молочно-зелёная паста, в которой это всё перемешано. Ломтики тут жёлто-зелёные какие-то… — задумчиво описывал картину Альдред.

— Сердце этого блюда — рикотта. Сыр у вас тут такой делают из сыворотки. Мне нравится. — Иностранец беспечно пожал плечами.

— Шутишь! Рикотта — она белая. Если свежая. Вроде свежая. Чем-то таким отдаёт, да, — бормотал Флэй, нюхая блюдо. — Я её только в Кродо пробовал один раз… Эта почему зелёная? Сок с салата набежал?

— Да нет. Сыр просто смешали с мякотью агаката, — пояснил Гонсало, чавкая.

— Это ещё что за лихо? — Новобранец приподнял бровь.

— Аллигаторова груша. У нас в Кордугале тоже растёт. Её ещё называют маслом бедняков. Маслянистая вещь. Но ни разу не масло, а плод, — рассказывал Озорио и мотнул головой на миску Альдреда. — Ты болтай меньше, ешь лучше. Солнце только клонится к закату, а работы навалом.

Флэй рискнул попробовать. Безумное сочетание. Он не знал, что это такое, но после всех испытаний первого дня в стане персекуторов ему казалось, будто ужина лучше не придумаешь. Альдред с удовольствием смёл всю миску, до конца не поняв целостного калейдоскопа вкусов, которые в себе сочетало это блюдо.

— Невообразимо! Объедение, — оценил новобранец.

— Если будем по заданию проходить мимо агакатовой рощи, покажу, как плоды выглядят, — пообещал кордугалец.

Одного ужина хватило, чтобы Альдред забыл о третьем приёме пищи в среде кураторов. Те просто давятся клёцками-ньокки, запивая всё это кисловатым отваром из кипрея, — скудно и бедно. Тяжела доля в крепости, зато кормят отменно, считал Флэй.

С наступлением темноты приём пищи подошёл к концу. Дальше персекуторы разошлись в согласии со специальностями, которыми обладали.

Перво-наперво инквизиторы принялись одеваться в уставную форму. Всех персекуторов называли белыми халатами, но, чтобы его заслужить, надо было добиться звания. Альдред только пришёл, так что его определили в обыкновенные рядовые.

Он надел на себя кольчужный костюм, который полностью покрывал его в сухом нательном белье. Затем влез в сапоги, надел поножи поверх. Дальше — когтистые латные перчатки, медленно переходящие в наручи. Наплечник, под которым завязал выданную зелёную повязку «Гидры».

Процесс венчали ламеллярный доспех, портупея, к которой Альдред прикрепил раздвижное копьё за кольцо на защёлку, латная юбка и тазовая перевязь. Прицепил к ним ножны с мечом и кинжалом: согласно уставу, шли они в паре.

Чтобы окончательно вжиться в роль персекутора, хоть это и не требовалось особо, он решил надеть и шлем. Колонна был не против: у Альдреда первый день всё-таки. Флэю достался рыцарский армет.

Инквизиторский сплав начистили так, что в свете факелов тот отражал окружение.

Застрельщики с жандармами оттачивали стрелковое мастерство, расхватав аркебузы, пистолеты да арбалеты с луками. Использовали обыкновенные армейские снаряды. В противном случае, в крепости стоял бы и без того оглушительный грохот, а над Кругом сияли фейерверки. Настоящий арсенал стрелки задействуют сугубо в бою.

Те, кого персекуторы называли «бойцами поддержки», сбивались в кружки по интересам. Например, подрывники, работающие со взрывоопасными смесями, будь то чёрный порох или фантомная пыль, кидали муляжи бомб поодаль, отрабатывали различные сценарии по технике безопасности.

В ряды персекуторов принимали также боевых алхимиков. Редкий типаж. Все они отлично разбирались в зельеварении, которое отвечало требованиям при боевых действиях. Некоторые развивали навыки полевой медицины. Другие — более искушенные — отдавали себя поистине тонкому искусству.

Их называли укротителями, и неспроста. Когда как медики уходили в донжон, где отрабатывали первую помощь на манекенах, те спускались в катакомбы. Там, насколько Альдред слышал, они работали с Серостью посредством заклинательских рун и своих таинственных снадобий. Призывали астральные образы чудовищ, пытались материализовать, подчинить себе и слить воедино сознание монстра и человека.

Оттуда раз за разом доносились крики людей и животный рёв.

Все остальные так или иначе оставались во внутреннем дворе со стрелками. Альдред — в их числе, раз его причислили к так называемым «штурмовикам» ввиду специфики его обращения с оружием. Раздвижное копьё определило стиль боя. Вместе с другими персекуторами они отрабатывали тактику командного устранения монстров.

Здесь им помогал натасканный онейромант из числа подневольных обитателей Круга. Он преобразовывал Материю в монстров, которых видел в Серости. Совершенно неопасных болванчиков, которые, тем не менее, сохраняли повадки истинной сущности.

Персекуторы скакали вокруг иллюзий, пытались уколоть, учитывали ошибки, разрабатывали новые методы борьбы. Самые удачные и действенные идеи записывали. Позже они уходили в ведомства. Уже оттуда при одобрении — в печать. Труды по борьбе с монстрами постоянно дополняли.

Альдред здесь больше отдыхал, чем трудился. Он находил подобные тренировки медитативными, полностью отдаваясь процессу. Всё это напоминало боевой танец.

Едва «Гидре» удалось нейтрализовать иллюзию мантикоры, Флэй понял: ему нравится в крепости. Он сделал правильный выбор. Упражнения продолжались до самого вечера. К девяти часам персекуторы разложили снаряжение в собственном арсенале и отправились по казармам. У каждого отряда была своя.

Какое-то время до отбоя каждый был волен заниматься, чем угодно. Альдред просто лежал и болтал с Колонной и Озорио о том, о сём. Затем пришла пора спать.

Флэй и на сей раз долго не мог уснуть. Всё его тело ныло, но он чувствовал себя по-настоящему счастливым. С улыбкой на лице он и впал в беспамятство, не видя никаких снов — ни дурных, ни благих.

Последующие дни прошли примерно в том же ключе. Вскоре в строй вернулся Рутгер Зальц, но они с Альдредом практически не соприкасались. Каждое новое утро на песчаной косе Флэй встречал новые лица, и со временем все сорок голов «Гидры» терзали себя спозаранку пробежкой.

Новобранец показывал результаты всё лучше и лучше день ото дня. Постепенно штурмовик так или иначе познакомился со всеми, кто числился в его отряде.

Очередное утро ознаменовала неожиданная весть. Джакомо делла Колонна вернулся от отца Радована, собрал после завтрака народ и сообщил:

— Для нас появилась работёнка, «Гидра». Корабль сейчас готовят, собирайтесь, к полудню отплываем из акватории.

Капитан поторопился, растеряв по дороге все подробности.

— А в чём, собственно, дело? — обратился к нему Озорио, пытаясь перекричать поднявшийся над «Гидрой» гам.

— Заварушка в доках получила продолжение. Есть вероятность, что где-то на островах в море апостаты собираются на шабаш, — пояснил командир.

Альдред вышел вперёд, чтобы лучше слышать Джакомо. Его грядущий рейд интересовал даже больше, чем других, ведь это он через допрос Ламбезиса примешался к той истории. Первее всего отряда.

Флэй задал ещё вопрос:

— Откуда такие сведения?

— Брат Ласло проследил по наводке за положением дел в доке. Два частных парусника отбыло недавно из порта, затем вернулось через два дня. И так — три раза. По показаниям очевидцев, на борту каждого перевозили людей и грузы без маркировок. Этой ночью они снова уплыли!

Для Альдреда эта новость стала поистине животрепещущей. Он вспоминал разговор с дельмеем, размышляя, может ли он быть замешан во всех этих корабельных манёврах. Новобранец должен был сообщить о Ламбезисе на случай, если тот не в курсе.

Им нужно поймать и допросить кого-то из сведущих магов там. Быть может, Актей — и впрямь не тот, за кого себя выдаёт. Но потом. Всё потом.

— Это что, новая ночь Грязных Слёз? — кричал Зальц. Кто, если не он?

— Нет, будем действовать только мы! По оценкам отца Радована численности «Гидры» вполне хватит, — заверял Колонна и махнул рукой. — Не теряйте время, судно должно отплыть не позднее двенадцати часов дня!

Повторять дважды необходимости не возникло. Пока слуги копошились на верфи, нагружая парусник инквизиторов съестными припасами, лекарствами и прочими вспомогательными грузами, а матросы-подрядчики проверяли такелаж, персекуторы бросились в арсенал. Им предстояла долгая дорога через большую воду.

Вскоре «Гидра» в полном составе построилась во внутреннем дворе. Колонна за это время получил все необходимые сведения от Модрича и повёл подчинённых вниз, к верфи. Благодаря общей слаженности инквизиторов судно отплыло даже раньше.

Хоть Альдред и приноровился за минувшие дни к персекуторскому ритму, действовал лихорадочно. Флэй так спешил, что опомнился только уже на судне, когда оно отчалило.

Он впал в уныние, только сейчас осознав, какие лишения влечёт за собой мореплавание. И ведь в конце пути, если брат Ласло угадал, а не прокоптил все мозги дурманом, их ждёт самая настоящая специальная военная операция.

Через час акватория Города осталась позади. Море благоволило «Гидре». Дул попутный ветер. И казалось, будто сами волны толкают корабль навстречу островам. При этом небо оставалось чистым уже который день подряд. Если где-то в Океане и зарождалась буря, инквизиторы имели все шансы закончить зачистку острова и вернуться в Город заблаговременно.

Больше всего Альдред боялся попасть в шторм: на таком небольшом паруснике пережить его будет затруднительно. Флэй старался не думать об этом, раз их плавание в открытом море сопровождало всю дорогу солнце. Что хорошо, морская болезнь обошла его стороной. Страх не оправдал себя.

Уже на следующий день инквизиторы добрались до цепи искомых островов, прозванных в моряцкой среде Рубежными. За ними лежала та половина моря, где курсировали дельмейские корабли. Здесь кончались благодатные субтропики Западного Аштума и начинался неласковый тропик Водолея.

Во многом острова просто представляли собой мелкие куски суши. На них никак не могла в полный рост развернуться даже обыкновенная фауна. Просто однажды семена вечнозелёных деревьев проросли, а некоторые грызуны и мелкие хищники перешли с более крупных островов, когда между ними существовали узкие полоски земной тверди.

Архипелаг мог похвастаться и несколькими вполне приличными. Моряки Равновесного Мира и Деспотата останавливались в их бухтах для пополнения запасов. Их-то пределы персекуторы и должны были прочесать.

Близнецы, как их помечали картографы, оказались пусты. Хотя Колонна ставил на то, что там должны были ошиваться хоть какие-то люди. Никого. Только сгнившие обломки кораблей, давно загубленных морем. Если и был тут кто-то в обозримый момент, они давно отчалили. Навряд ли Близнецы облюбовали маги.

Оставались Клыки — зеркальные по отношению друг к другу острова, образующие своеобразный узкий пролив. Название давали по их форме. Казалось бы, превосходное место, чтобы мореплаватели основали перевалочную базу между материками, но увы.

В ходе длительных войн Запада и Востока этот участок моря часто становился камнем преткновения. Поэтому было принято решение попросту оставить Рубежные острова в покое. Иными словами, ничейными.

К тому же, флора и фауна здесь не самая дружелюбная. Отдохнуть не получится, а чтобы набить трюмы провизией и бочками с водой, приходилось постараться. Это чудо, если экспедиция вернётся, и вернётся здоровой.

Аллигаторы, всевозможные тропические монстры, насекомые, плотоядные растения — их ещё надо умудриться встретить. Другое дело — сезон дождей. А также паразиты и всевозможная зараза, о которой человек узнает не сразу…

— Так, всё, хватит! — запротестовал Флэй. — Дальше можешь не продолжать!

— Я просто рассказываю, — пожал плечами Колонна, смеясь.

— Чародеи совсем сбрендили, если облюбовали эти места, — заметил Озорио, стоя с ними на капитанском мостике.

— Раз так, значит, их внимание здесь что-то привлекло, — догадывался Альдред. — В здравом уме человек не пойдёт в джунгли. А вот неоязычники…

— Дело говоришь! — поддакивал Джакомо. В такие моменты он особенно напоминал новичку отца Радована.

К ним подошёл капитан судна. Он протянул Колонне подзорную трубу со словами:

— Взгляните хорошенько.

Он принял её и направил на Клыки, поглядев.

— Свет и Тьма!

— Что там? — встревоженно спросил Альдред.

— Дым, — сообщил Джакомо, отлипая от трубы и вздыхая. Передал аппарат обратно моряку. Тот ушёл к штурвалу. — Над Левым Клыком, если не ошибаюсь. Кто-то что-то жжёт. Может, костры…

— Наши клиенты, считаешь? — осведомился Гонсало.

— Пока не подплывём, не узнаем, — сказал Колонна пространно и крикнул матросам. — Курс на Левый Клык!

Через два часа корабль приблизился на достаточное расстояние, чтобы осмотреть некоторую долю острова. Тот лежал в окружении высоких скал.

Дельмеи называли их Зубами Харибды. Эти гигантские известняковые скалы высились клинками гор из воды. Говорят, брали они начало глубоко в море. Скалы оберегали Клыки, словно шипы — розу, преграждая путь незваным гостям. Никакая буря не могла их сломить.

Корабль осторожно лавировал между скалами, подбираясь к Левому Клыку. Им попался толковый капитан, так что обошлось без происшествий. Миновав последние Зубы Харибды, судно подошло к краю острова, но на безопасное в случае чего расстояние.

Джакомо делла Колонна снова и снова глядел в подзорную трубу, вглядываясь во все встречающиеся бухты, уходившие глубоко внутрь Левого Клыка. Наконец он изрёк:

— Вот оно! Я вижу два парусника. Хм, это что, дельмейский дромон там? Всё гораздо интереснее. Они умудрились и причал отгрохать! Видать, бывают здесь часто.

— Ты не шутишь? — осёкся Альдред, подойдя к нему поближе.

— Сам посмотри, — предложил Колонна и передал аппарат.

Флэй так и сделал. Капитан сказал чистую правду. Новичок охнул и проронил:

— Мать честная…

— Дромон — военный корабль Деспотата. Вероятно, там их солдаты, а не только маги. — предполагал Озорио.

— Если об этом узнают в Равновесном мире, ничем хорошим это не кончится, — заключил Джакомо. — Узнаем обо всём на месте. Будет жарко.

«Что творится?..» — спрашивал себя Альдред.

Капитан персекуторов забрал у него подзорную трубу и подозвал уже капитана моряков. Он сказал ему:

— Нам бы обогнуть остров. Там должна быть ещё одна бухта, если верить карте. Остановимся в ней и сойдём на берег. Нельзя, чтобы нас заметили.

Тот кивнул, готовый безропотно выполнять приказы Колонны. От здравости его решений во многом зависело выживание подрядчиков.

Следующие три часа инквизиторы плыли вдоль берегов Левого Клыка. Флэй поднял голову, где из верхушки отвесных скал произрастали джунгли. Если бы не дым, он посчитал бы, что этими островами правит разве что сама природа, как она есть.

Флэй воображал себе, как инквизиторы продираются через джунгли. Пришельцев с распростёртыми объятиями встречает гнус. Мухи откладывают в ушах личинки. С веток свисают жирные тарантулы. Кругом — мангры, в которых снуют аллигаторы. В глубине острова ревёт реликт.

А они всё идут, не понимая до конца, куда и зачем. Прямо в ловушку, ловко подготовленную Культом Скорпиона. При мысли о плачевности ситуации Альдреда всего передёрнуло. Не такие приключения в новом отделе загадывал. Впрочем, всё бывает в первый раз.

Надо же начинать когда-то претерпевать любые невзгоды. Но для этого нужна отвага. В конце концов, чем не повод сразу же и заработать белый халат?

Корабль добирался до намеченной бухты на юге, когда внимание персекуторов привлекло некое мерцание со стороны суши. Альдред посмотрел туда. Как никто другой, бывший куратор знал, что это.

Он крикнул:

— Берегись!

Но было поздно. Сгусток материи преобразовался в луч всеразрушающего солнечного света, который мигом покрыл пространство до судна и поразил его.

Раздался оглушительный взрыв.

Парусник подпрыгнул. Силовая волна взбаламутила воду. Потоки пихнули корабль назад. Флэй видел, как люди с криками проваливаются в морскую пучину. Так быстро, что глаз едва уловил. В следующий миг она поглотила и его самого. Шелест в ушах сменился бульканьем, за которым последовала полная глухота.

Альдреда окутал мрак…

Конец первого акта.