Трёхлапая ворона

Интерлюдия. Ранф

Ранф смотрел, как Джаспера и Саула просто забивают. Сам он, признаться, пару раз брал Илквалки на особые задания, где требовалась помощь фастигиалиста, так что он знал, что сейчас отец Лиры в целом жалеет двух молодых зверей, и особо их не третирует.

В это время на арене Ансельм наконец отбросил избитого Саула в стену и тут же схватил щупальцами Джаспера, выглядящего как самый настоящий, пусть и маленький, галгара. Щупальца, обвившие фамильяра Лиры, тут же начали шипеть, пузыриться и исходить паром, да и сам Джаспер начал извиваться и брыкаться. Не поможет, конечно. Ранфу осталось только морщиться от звука скрежета чешуи о каменный пол, когда Ансельм начал изображать сценку «сейчас этим молоточком я забью полсотни гвоздей в камень».

Совершенной неожиданностью был тягучий и шипящий голос Сехка, раздавшийся, как и всегда, прямо в голове Ранфа.

— Брат.

— Слушаю. Ты что-то долго молчал, – прошептал Ранф. Белый выворотень, живущий в его внутренней тьме, услышал бы его и без слов, но Ранф все никак не мог отучиться от шепота.

— Тебя зовет Гравалашх. Это срочно.

Настроение Ранфа тут же сменилось с благожелательно-усталого на настороженное. Сердце было застучало быстрее, но Сехк аккуратно притронулся к внутренностям вермиалиста, чем приостановил выброс адреналина. Ранф послал импульс, выражающий благодарность, и встал.

Ни с кем не прощаясь, он вышел из Куба и пошел в отдельное крыло здания. Там должен сейчас находиться Базиль.

Ранф без труда отыскал заместителя. Он, правда, был не у себя, а в штабной комнате, обсуждал что-то с Конрадом и Гевелом, текущим главой Стальных Рогов. Ранфу пришлось отвлечь Базиля от каких-то умозаключений по небольшой операции на территории Ехонты.

— Да? – Базиль отлично умел считывать настрой своего командира, так что, как только он завидел выражение лица главы Червивого Яблока, он напрягся и перешел в свой самый серьезный режим.

— Я уйду. Может, полдня, может, пару дней. Ты за главного. Продолжаем разведку. Все новости от Сорокопута читаешь сам, действуй по обстоятельствам, – Ранф дал Базилю все указания и, дождавшись кивка, вышел из комнаты, почти сразу покинув и здание.

Не замедляясь и не утруждая себя сборами, Ранф покинул территорию тайного убежища Трехлапой Вороны ивышел в лес.

— Брат.

— Да?

— Я уже голоден. Скоро мне надо утолить его.

— Я знаю.

— Хочу на Решетку.

— На обратном пути.

— Да, брат. Голод нарастает.

У любого варага есть Голод. Требование организма. Голод мог выражаться в банальном голоде до мяса, но у развитых варага он часто принимал другие формы. Знакомый Ранфа, Рассфехат, обладал Голодом, заставляющим его читать иномировые книги. Голодом Сехка была драка с сильным противником. Естественно, такой Голод нельзя было утолить дракой с солдатами Тысячи Глаз. Даже Джаспер и Саул пока не подходили. Илквалки был помог, но он любит… увлекаться. Так что проще было сходить на Решетку.

Только сначала надо разобраться с Гравалашхом. Один из Древней Крови. Покровитель Ранфа и его союзник в вечной тьме Червивого Дна.

И ведь что-то его встревожило.

Отойдя на пару километров от лагеря, Ранф выпустил из ладони штык-червя. Им как-то легче получалось. Взмах – и реальность содрогнулась, ее ткань распоролась, и нити сущего полезли во все стороны из разрыва между мирами. Убрав червя, Ранф двумя руками расширил маленький Разлом, чисто чтобы пролезть самому. Уже перешагивая в Червивое Дно, он сапогом придавил маленького червя, варага настолько мелкого калибра, что у его вида даже названия не было.

Войдя на Дно, Ранф парой фраз на туур закрыл Разлом. И потом позволил себе сделать глубокий, до боли глубокий вдох. Самый сладкий. Ранф оказался на Дне.

Никто другой не увидел бы тут ни зги. Эта тьма была настолько всеобъемлющей и непроницаемой, что у части людей при виде Дна повреждалась психика. Усугубляло действие то, что эта предвечная темнота была наполнена звуками – хрустом, шелестом, щелканьем, далеким ревом крупных варага. Низшие варага струились по камням, травоядные искали редкие тут растения, и вечно кто-то на кого-то охотился. Более того, даже не тьма была проблемой. Проблемой был мрак – на Дне было маловато воздуха, так как он был смешан с мраком в разных пропорциях, чем ниже, тем гуще. А мрак, таинственное вездесущее вещество Червивого Дна, был непригоден для дыхания всем, кто не являлся варага, вермиалистом или роккулу. Те, как когда-то давно выяснил Дамиан, могут им дышать, пусть и с жалобами на вонь.

Ни Джаспер, ни Лира, ни Фелиция, ни даже Ансельм – никто из них не смог бы выжить один на Дне и десятка минут. Ранф же… Ранф же был дома.

И тьма, и мрак проблемой не были. Цветов тут не было, достаточно было полутонов черного. Солнца тут не было, но Ранф видел мрак, соответственно, он видел, как он струится у безжизненной гальки земли, как обтекает валуны, как это мрак раздвигает тонкое гибкое тело червозмея, как вон там, в сотне метров, роет землю в поисках кореньев достаточно крупный севохх, и как к этому севохху подбирается равнинный волк. Конечно, у волка с этой тварью было маловато общего, но уж так Ранфа в свое время научили.

Когда удовлетворение от нахождения в своем домене стерлось, Ранф осмотрелся. Да, галька, валуны. Вдали что-то громогласно шипит. Вывод: разлом вывел его на побережье Мелкоморья. Путь отсюда на удивление близкий. Гравалашх подсуетился?

Пусть душа поет от нахождения в своем домене, о безопасности забывать не стоит. Дно – очень небезопасное место. Так что Ранф полностью покрылся кутикулой из защитных особей, надел маску, чтобы отпугивать полуразумных варага, а сверху для маскировки накинул плащ, сотканный из тонких ниточек твердого и гибкого мрака.

Тень тут была вездесуща, так что Ранфу не надо было искать другое место. Закон этой реальности впитал его, сделал наполовину бесплотным, объемной тенью, и с дикой скоростью метнул вермиалиста в сторону Высоких утесов. Пешком – шесть дней пути. Тенью – полчаса.

Перед глазами Ранфа мелькнуло все побережье Мелкоморья – галечные равнины, которые раз в саум затапливает кипящий жидкий мрак, стада севоххов, похожих на варанов, бегущие стаи бингхалов, редкие кусты ценнейшего шипастого моранта. Следующим мелькнули предгорья хребета Рум. Ранф любил это место: за хребтом мрак был куда плотнее, а потому испарения мрака изредка переливались через узкий, но высокий хребет, и сверхъественные чувства вермиалиста позволяли увидеть величественные горы так же ясно, как и при солнечном свете.

Ранф вывалился из тени около деревни дхазулов. Он им частенько помогал, так как ему чисто по-человечески нравился этот народ. В свое время он даже предлагал представителям Пакта взять дхазулов к себе, но встречал сопротивление. Разумным варага не были нужны пожиратели муравьев.

Деревня была как деревня – круг из каменных полусфер, служивших дхазулам убежищами, места для церемоний и парочка хозяйственных построек. Естественно, в центре круга высилась восьмиметровая громада муравейника.

Из ближайшего убежища, сквозь грубо проделанный пролом, вылез дхазул. Ранф снял свою маску, оценил у дхазула ритуальные шрамы и возраст по ширине пасти, после чего раскинул руки в стороны. Гебу, его давний знакомый, тоже раскинул руки в приветственном жесте, после чего двинулся к Ранфу, попутно подхватив с земли двух муравьев.

— Здравствуй, друг. Надеюсь, твой рот полон.

— Приветствую, – с полуулыбкой кивнул Ранф, – Надеюсь, умаа особенно кислые.

Гебу прищурил два ближних глаза из четырех и широко раскрыл рот. Жест удовлетворения. Аналог улыбки.

— Угостись.

Ранфу передали муравья, он же умаа. Тварюшка была длиной около десяти сантиметров, была покрыта плотным хитиновым панцирем, имела жвалы и десять конечностей. Жить ей хотелось – он брызнула на Ранфа кислотой и прихватила жвалами за палец. Не будь Ранф вермиалистом, он бы получил ожог и лишился пальца. Хмыкнув, крыс-оборотень вылезшей ловчей особью проткнул умаа голову, убив ее, после его с достаточно неприятным хрустом откусил ему брюшко. Звук отвратный, но Ранфу очень нравился приторно-кислый вкус умаа. Возможно, потому ему и нравились дхазулы. Остатки умаа, обладавшие куда как более прочным панцирем, Ранф скормил вылезшему из руки Сехку.

— Благодарю, Гебу. Проблем нет?

— Твоей заботой, Отшельник, – дхазул же прожевал умаа целиком, – Как ты разогнал банду дрре, так и хорошо стало. Конечно, юлаки забредают, но куда без них? Все хорошо, благодетель.

— Рад. В таком случае я продолжу путь. У меня дела.

— Прочной кожи, – пожелал на прощание Гебу.

— Много умаа вашему клану, – кивнул Ранф и снова окунулся в тень.

Вермиалист за пару минут преодолел взгорье, миновав встречи с одиноким голодным юлаком. Десяток минут потратил на том, чтобы аккуратно обогнуть рощу тиртовых хищных деревьев. Было, конечно, искушение взять пару плодов тирта, но рисковать ему сейчас не хотелось.

Впереди замаячили Высокие утесы – замок Гравалашха. Посреди галечной равнины этот Древней Крови воздвиг себе основание из твердейшего мрака, и тот постоянно испарялся. Концентрация газа была такой силы, что даже Ранф ощутил легкий недостаток воздуха. На вершине утесов высился шпиль – именно в его ходах и галереях жил Гравалашх.

Тени было все равно на направление, и Ранф избежал долгого подъема, стычек с неразумными охранниками, кустами урша, сетью охранных заклятий и прочими ухищрениями, на которые пускался Древней Крови ради своего уединения. Да, Гравалашх и его потомки входили в Пакт, но светскую жизнь властитель расы не любил, и гравы были редкими гостями что в Улуме, столице Пакта, что на Решетке. Тем не менее, совсем уж наглеть Ранф не стал, и вышел из Тени у входа в шпиль.

Около овального прохода вглубь замка Гравалашха стояли трое гравов. Трехметровые гибкие тела напоминали мокриц, если бы те были грозными хищниками, и были выгнуты в спине, чтобы обозревать окрестности. Восемь лап, две для опоры, две «руки», лицо с тремя глазами и клювом ровно посередине туловища. В верхних лапах двое гравов сжимали червей-плевунов. Так-то грозное оружие в умелых лапах, но гравы хорошо знали вассала своего отца и властелина. Последний, третий грав оружия в руках не имел. Он вообще вел себя не совсем так, как стражники на входе – он стоял на трех парах лап, что делало его морду ровно на уровень с головой Ранфа. По пульсирующей сетке вен на мягком брюшке грава было понятно, что это выворотень. Собственно, от грава в нем ничего не было – разумный клубок мелких червей полностью захватил тело грава. Конечно, Гравалашх не дал бы под выворотня кого-то ценного, так что, скорее всего, это тело принадлежало трутню, уже отжившему свое.

Выворотень-грав, завидев Ранфа, опустился еще ниже. Он кланялся своему родному предку, жившему внутри тьмы вермиалиста. В свою очередь Сехк вывел из тела Ранфа ловчую особь и мягко коснулся ею клюва выворотня, обозначая признание и одобрение. Именно этот выворотень и передал Сехку повеление Гравалашха.

Закончив с выворотнем, вставшим за плечо Ранфа, вермиалист подошел к стражам. Один из них раскрыл клюв, и оттуда вылезли три отростка с шариками на концах, расположившись треугольником. Никто другой бы не увидел, но вермиалист отметил, что шарики мигнули чем-то вроде флюоресценции. Несколько раз верхний, нижний левый и нижний правый, уже тускло.

— Спрашивают, что нужно, – прошипел Сехк.

— Гравалашх начал ставить на ворота идиотов, – вздохнул Ранф, – Скажи им, что я к властителю.

Голова чуток загудела у виска – Сехк передавал приказ выворотню. Тот тут же раскрыл клюв и вывел наружу такой же треугольник из силнальных отростков. Верхний, нижний правый, нижний левый три раза, верхний тускло.

Стражники опустили верхний, острый конец их тел, признавая слова пришельца, и немного сместились в стороны, открывая Ранфу путь. Вермиалист и сопровождающий его выворотень вошли в Высокие утесы.

Путь до самой глубины замка занял времени чуть ли не больше, чем путь от Разлома до сюда. Ранф ходил широкими коридорами, узкими лазами, миновал несколько охранных залов, на чьих стенах замерли десятки гравов, и наконец зашел в зал к Гравалашху.

Древней Крови, как и всегда, своей десятиметровой громадой высился над Ранфом. Даже когда тот был моложе и мог похвастать как развитыми мышцами, так и идеальной осанкой, он всегда чувствовал себя таким… незначительным перед Гравалашхом. Теперь же, когда его золотой век позади, Ранф чувствовал себя совсем уж грустно.

Длинное, извитое тело Древней Крови заполняло две трети поистине огромного зала. Эта гора чешуи, клыков, суставчатых рук и скрипящих защитных пластин была родоначальником целой разумной расы, хозяином немалой области Червивого Дна и обладателем чудовищной личной силы. Ранф четко отдавал себе отчет, что он, давайте без ложной скромности, один из самых сильных воинов Солнца и Лун, против Гравалашха не продержался бы и двух минут, и дело даже не в волшебстве, которая этому существу была доступна. Даже Сехк, патриарх своей расы, дрожал внутри его тьмы от могущества того, кто стоял перед ними.

Вермиалист снял маску.

— Давно не виделись, Ранф, – проскрежетал Гравалашх откуда-то сверху, и только после этого Древней Крови опустил свое лицо к вассалу, и в знак приветствия «пощупал» воздух расчетверенным языком, – Где твои люди?

— Ты позвал меня срочно, и я пришел. Не было времени собирать всех.

— Похвально. Явился ты быстро.

Гравалашх извернулся, переменив положение своего тела, и лапой с десятком суставов подхватил с каменной чаши фрукт нобо. Прожевав его – этикет среди Древней Крови – он продолжил.

— Сюда являлся Освальд. Я видел его.

— Сюда? В Высокие утесы? – сердце Ранфа упустило удар, и Сехк немного отрегулировал поток гормонов в его теле.

— Нет. Семь саумов назад я был в Улуме. Сбор Древней Крови. После того, как встреча завершилась, я почуял его. Ты же знаешь, что он уже не человек? Его сила… настораживает.

— Что ему было надо? Ты узнал?

— Да. Он заключил союз с Тиумморхом. Тот даровал ему легион и один свой укус.

Наверное, в этот момент благодарность Ранфа к Секху достигла наивысшей точки. Если бы не патриарх выворотней, творящий чудеса с его кровью и гормонами, у Ранфа бы подкосились ноги.

Легион тиуммов. Это в корне меняло все дело в Валириме. Даже не в корне. Меняло на фундаментальной основе. А еще укус самого Тиумморха…

— Что… Чем он…

— Сведения достались мне бесплатно, Ранф. Сам Тиумморх пожалел о соглашении, и рассказал мне это.

— Как?

— Освальд оплатил легион своей душой. Ты знаешь, Тиумморх любит то, что вы, люди, называете Запретным Искусством. У него богатая коллекция. И за легион тиуммов он потребовал душу. Освальд не давал обещание, а оплатил тут же, и ушел на своих двоих. Он был мертв, но ожил. Тиумморх… Его изумление не поддавалось описанию. Душа же, полученная собратом, оказалась исковеркана и будто бы пожевана. От нее не так много и осталось. Тем не менее, видимо, Освальд может позволить себе… такие траты. Освальд ушел. А вот Тиумморх пришел ко мне. Я позвал Амролдорга, Галборогха и Кеукколахха. Все властители Амоноса. Мы сделали маленький Сбор Древней Крови. Мы смотрели на душу, полученную Тиумморхом. Мы обсуждали и решали. Ранф. Ты должен его убить. Этому… не место в Общности Миров.

— Теперь у меня не хватит сил, – только и мог сказать Ранф.

Гравалашх распрямился. Поднялся к потолку его зала. Раскрыл защитные пластины надкрыльев, и расправил свои крылья. Там, под этими двадцатью невесомыми слюдяными пластинами размером с улицу, хранились самые ценные вещи, принадлежавшие Гравалашху. Одной из своих сотен конечностей Древней Крови вытащил оттуда что-то крошечное, белое и… сверкающее. Оно прогоняло вечную тьму.

Древней Крови сложил крылья, опустил закрылки и протянул Ранфу его же обещание.

— Забери это.

Ранфу было шестьдесят два, и тем не менее, его ноги задрожали. Как тогда, далекие сорок лет назад.

— Я расплатился этим за силу, – твердо ответил он, тем не менее, не в силах отвести глаз.

— Я не забираю силу, Ранф, – проскрежетал Гравалашх, – Тебе нужно все. Это выше соглашений. Это выше законов. Это выше всего, что было, Ранф. То, что пришло к нам, в Улум, было самым настоящим чудовищем. Если дать ему время, оно опустошит Общность. Возьми. Ты ведь даже знаешь, где найти союзников, я ведь прав?

Ранф сглотнул, кивнул, и принял из рук Гравалашха сияющий камень. Воплощенное обещание отдать свою душу после смерти.

— Свет во тьме, как символично, – прошептал Сехк.

Ранф ничего не ответил. Он молча стоял, и слезы катились по его щекам.