Трёхлапая ворона

Интерлюдия. Ранф

Ранф скакал по крышам. Рефлексы, доведенные до автоматизма, позволяли ему отвлечься от процесса перемещения, и даже несколько раз, походя, вступить в схватки с парой солдат Тысячи глаз. Сам же Ранф был занят анализом ситуации. Он отвлекся только на то, чтобы отправить несколько черных птиц, раздавая приказы союзникам и отдельно сообщая план действий одному важному человеку.

Ранф даже не подозревал, а практически знал, что так будет. Если Шершень уйдет из Червивого Яблока, то поступит в Тысячу Глаз – это было ясно как день. Этот психически искалеченный… Хотел бы Ранф сказать, что человек… В любом случае, он – дышал ради того, чтобы убивать черведавов. Ему, по большому счету, было абсолютно все равно, чьи флаги развеваются у него за спиной, Шершень желал лишь полного, абсолютного разрушения Круга Черведавов.

Можно отставить в сторону его личностные качества: неуживчивость, полную социальную дезадаптацию, излишнюю жестокость и склонность не подчиняться приказам. Сейчас у Ранфа не было ни тени сомнения в том, что ему сейчас надо сделать. А тут надо вспомнить вторую сторону медали, представляющую собой Шершня. То, что он на самом деле не является человеком.

Базиль вживил себе глаза. Гриф – феромонные железы. Орёл – когти. Сорокопут пересадил себе больше половины кожи. Сила, что предоставил им, Червивому Яблоку, покровитель Ранфа в обмен на его душу, позволила им почти всем пройти модификацию сравнительно быстро и совершенно без осложнений. Сам Ранф, конечно, другое дело, но его отчасти тоже считать модификантом…

Внизу, между двумя зданиями, крались трое солдат в серых плащах. Ранф чуть притормозил, и следующий прыжок он совершил не на соседнюю крышу, а вниз. Солдаты только обернулись на шум чего-то упавшего, как их почти сразу же не стало. Это стоило Ранфу лишь нескольких взмахов правой рукой. Ловчие особи, подчиняясь повелению вермиалиста, высунулись из его руки и попросту нашинковали солдат. В живую броню Ранфа лишь успел ткнуться кинжал, метко пущенный одним из солдат. Естественно, он не оставил даже царапины. С помощью этих же ловчих вермиалист подтянулся на ту самую соседнюю крышу, после чего продолжил свой путь до гудящего черного облака. Схватка позволила ему окончательно перестроить мозг на боевой лад.

Шершень. Что он знал о нем? Все просто – в нем было больше от варага, чем от человека. Даже под покровительством Гравалашха процесс модификации был небезопасным, длительным и сумасшедше болезненным. Базиль пережил три операции, Орёл две, все остальные по одной. Шершень же проходил их восемь раз. Он сменил кожу, нарастил мышечный каркас, вживил несколько десяток желез внутренней секреции, что серьезно изменило его биохимию. Уже тут любой бы сказал, что называть результат операций человеком было бы поспешно, но Шершень пошел дальше. Наращивание подкожной клетчатки, имплантирование в себя частей матки авну, которые сами по себе представляли стихийное бедствие, когти, зубы, глаза, железы… Очень и очень немного в Шершне осталось от человека.

А вот Сехк ликовал. Вермиалист чувствовал, как царская особь извивается в пароксизмах своего Голода, одновременно вожделея скорого его утоления. Ранф сразится с сильным противником, а значит, сверхъестественный Голод Сехка будет утолен. Ненадолго, но утолен. Неосознанно выворотень внутри Ранфа вылезал из тьмы, задевал железы и нервы человека, и тем самым передавал ему свое нетерпение и радостное предвкушение битвы.

Впереди показался широкий проспект. Придется спуститься, но там преодолеть ещё пять-шесть крыш, и он увидит Шершня.

Но пришлось задержаться. Дом неподалеку от Ранфа будто бы взорвался изнутри – с безумным грохотом, в облаке пыли и обломков мебели оттуда вылетели трое. Первые двое, судя по броне, элитные части черведавов: гравированные серебром доспехи и бронзовое оружие, обычно алебарды, как у этих двоих. Третьим, с кем сражались первые двое, был Гладиатором.

Гладиаторы были весьма интересным явлением в Червивом Дне. Разумные расы варага, при всей их отчасти напускной цивилизованности, все же пребывали под влиянием своих видовых особенностей, инстинктов и, самое главное, Голода. А Голод бывает разным. Ради разрешения споров, ради утоления Голода, ради банального развлечения разумными варага была создана Решетка – город-арена с центром в виде амфитеатра над пропастью, где беспрестанно шли сражения. Позже, ради разнообразия и из-за сотни других причин, расы начали выводить своих Гладиаторов, которые были чуть менее сообразительными, чем их старшие родственники, но гораздо более сильными и свирепыми. Гладиаторов использовали как бойцов на арене, тех, что поумнее могли определить в армию или даже стражу того или иного Древней Крови, но чаще – аренными бойцами. Лишь изредка, и лишь некоторых из них забирали в другие планы ради того, чтобы они делали то, для чего их и вывели. Чистое разрушение.

Этот Гладиатор был из вида гевху, то есть здоровенной злобной тварью, напоминавшей гротескного рыцаря. Закованный в синеватый хитин, дополнительно усиленный кольчугой на сочленениях, с головой, удобно расположенной в выемке в центре туловища, это четырехрукое создание было ростом почти под пять метров, и было настолько прочным, что это именно он с лёгкостью выломал собой стену на два этажа, причем стена была каменной.

Черведавы были в беде: пусть Гладиатор и пробил собой большую часть стены, определенный вклад в это внёс и один из офицеров. Видимо, Гладиатор швырнул его в эту самую стену, и теперь офицер отступил и, прикрываясь алебардой, пытался отдышаться после такого удара. Второй же явно был бодрее, хоть и тоже пострадал – воин в черных латах немного припадал на правую ногу.

— Хочу аперетив, – бескомпромиссно заявил Сехк.

И простимулированный выворотнем Ранф решил ему не отказывать.

Огромный плюс брони-кутикулы был в том, что она усиливала любые движения своего обладателя, поэтому Ранфу ничего не стоило рвануть с места длинным прыжком на шесть метров, потом ещё один, и последний, который не предусматривал приземления на улицу. Ещё в полете Ранф зацепился ловчими особями за броню Гладиатора и начал себя подтягивать, ещё сильнее разгоняясь. Приземление заменилось на столкновение – вермиалист выпустил штыки и буквально вонзился в броню одной из рук, глубоко всадив живое оружие в плоть врага.

Сила его штыков была не в остроте и даже не в безумной прочности, а в их подвижности. Полтора десятка загнутых вперед трехгранных шипов на руках, строго говоря, не должны были быть сильным оружием. Не должны были, но были – вонзившись в плоть, штыки Ранфа начали вращаться и описывать дуги, буквально превращая могучие мышцы Гладиатора в фарш.

Но Гладиатор не был бы Гладиатором, если бы его это остановило. Да, одна из его рук бессильно опала вниз, а сам внезапный налётчик перекатом ушел в сторону, но три руки и масса под пять тонн все ещё была при нем. Низко загудев, что заменяло гевху яростный рев, Гладиатор рванул на вермиалиста.

Тем временем Ранф разорвал дистанцию и успел встать, но лишь для того, чтобы вновь прыгнуть на врага. Скорость была такая, что даже Гладиатор не смог среагировать, и вермиалист сумел ударить в самое уязвимое место варага – в суставы. У Гладиатора сочленения его природной брони были продуманно закрыты кольчугой, но ему это не помогло, и вермиалист с наскока вонзил обе руки в плечевой сустав уже второй руки. Штыки Ранфа влегкую разорвали зеленоватое железо Червивого дна и легко вошли в уязвимое место. Дальше уже было привычно – дать секунду штыкам на измельчение и закрепление по разным сторонам, и с усилием развести руки в стороны, после чего отпрыгнуть в сторону.

Рука не оторвалась окончательно, но повисла на тонком клочке сухожилий, раскачиваясь, а из открытой раны хлынула зелёная кровь Гладиатора. Тот снова издал низкое гудение, но уже немного другой частоты. Теперь это был рев боли. Варага даже остановился, взирая на Ранфа бесстрастным взглядом своих глаз на стебельках. Строго говоря, Ранф мог бы ударить и по ним, но глаза у всех варага не являются уязвимым местом, так как жители Дна в целом могут обходиться и без них.

Тем не менее, Гладиатор совершил большую ошибку – в ярости за причиненные повреждения он погнался за вермиалистом, напрочь позабыв про двух элитных бойцов черведавов. Те за эти краткие секунды перевели дух и атаковали Гладиатора сзади. Тот, что поздоровее, атаковал засветившийся алебардой, второй же опёрся на нее, как на посох, и второй рукой посылал во врага ледяные стрелы, которые, впрочем, не наносили Гладиатору ровно никакого урона, в отличие от светящейся алебарды: та сумела прорубить броню и неглубоко уйти в спину.

Повторно загудев, обезумевший от боли Гладиатор развернулся в сторону алебардиста, чем совершил непоправимую ошибку. Ранф знал настоящее уязвимое место варага, но для защиты себя надо было выключить ему верхнюю пару конечностей, что он уже сделал. Плюс черведавы отвлекли его на себя, чем серьёзно облегчили задачу Ранфу.

Ранф вспрыгнул на широкий загривок Гладиатора и несколькими ударами проделал в броне колосса дыру, откуда тут же хлынула зеленая кровь. Незамеченным это не осталось – Гладиатор начал крутиться и издавать низкое гудение, которое ощутимо передавало вокруг вибрацию. Еще Гладиатор пытался как-нибудь достать вермиалиста, но из-за расположения нижней пары рук он чисто физически не мог этого сделать. Тем не менее, урон он нанес. Сила голоса ярости Гладиатора была такова, что Ранф практически ослеп из-за сотрясающихся глазных яблок, настолько сильная вибрация была в реве варага.

На самом же деле, для Гладиатора было все кончено. Ранф нанес еще несколько ударов по уязвимой плоти варага, расширяя и углубляя рану, после чего вытащил из кармана самую обычную наступательную гранату.

Будь ты хоть десять раз боевым волшебником, нет такого боя, где тебе не пригодилась бы граната, так считал Ранф, и всегда носил с собой запас в пару штук. Вермиалист отдал мысленный приказ, и ловчая особь проворно вытащила из гранаты кольцо, после чего Ранф просто забросил гранату внутрь и что было сил отпрыгнул.

Грянул взрыв, и верхняя часть Гладиатора разлетелась по сторонам, полуоторванная рука отлетела в сторону. Гигант все еще не был мертв, но это было ненадолго. Тем не менее, Гладиатор все еще был одним из сильнейших представителей своего вида, а потому жил еще в течение десяти секунд. За это время он успел полностью успокоиться, ровным шагом подойти к черведаву с алебардой, принять размашистый удар на одну из неповрежденных конечностей, пнуть человека так, чтобы тот недалеко откатился и, главное, выронил алебарду. Гладиатор, уже не так уверенно, подошел к лежащему человеку, взял его последней здоровой конечностью за голову и просто раздавил ту, как арбуз. Потом он кое-как выровнял равновесие, сделал еще два шага в сторону оставшегося черведава, и только после этого его ноги подломились, и туша, заливая все дымящимся зеленым ихором, с отвратительным звуком трескающегося хитина упала на землю.

Ранф же обвел глазами поле боя, убеждаясь, что рядом целей нет, и встретился глазами с уцелевшим черведавом.

В таких случаях Ранф обычно добивал уцелевших черведавов. Не то чтобы ему это было прямо необходимо, но, во-первых, черведавы были его идейными врагами, пусть к ним самим он и не испытывал такой жгучей ненависти, а во-вторых, сам Ранф в глазах черведавов не сильно-то и отличался от Гладиатора.

Будь это какой-нибудь другой день или другая ситуация, вермиалист бы потратил еще пару десятков секунд на добивание ослабевшего от ран человека, которым, к тому же, пробили стену. Черведав, видимо, почувствовал угрозу от неожиданного союзника, а потому встал ровно, уронив алебарду. Сейчас он с ней не справится. Потому черведав сформировал в руках два искрящихся ледяных меча, после чего встал в стойку.

Ранф хмыкнул, после чего подпрыгнул, подтягивая себя ловчими особями к крыше и оставляя недобитка позади.

Еще несколько прыжков по крышам, и Ранф достиг Шершня.

Зрелище было удивительное. Один человек, идущий по вытянутой узкой площади, голый по пояс и даже без фирменного гроба, теснил порядка двух десятков черведавов. Солдаты в черном орали, запускали в одинокую фигуру боевые эффекты практически всех доменов, стреляли в него почем зря. Действительно зря. Гудящее черное марево надежно хранило тело Шершня. Массивные осы-авну с легкостью принимали на себя все удары, все губительное волшебство и все пули, и при этом не теряли времени зря, атакуя противников вермиалиста. Гибкие тела извивались в воздухе около солдат-черведавов, кусали их, жалили ядом, что медленно растворял мясо и кости, а их гудение в моменты пика могло заглушить даже канонаду ружейных выстрелов. Сам же Шершень выглядел как олицетворение кошмара. Из одежды на нем были только мешковатые черные брюки, измазанные в крови и слизи, что текла с его тела. Сам Шершень стал еще выше, чем его помнил Ранф, и гораздо более массивным. Отвратительная гора зеленоватой кожи, местами оголенных мышц, и чудовищный горб, испещренный сотнями отверстий, из которых все прибывали и прибывали ужасающие осы-варага. В этот раз Шершень даже не стал надевать маску, и это было даже хуже, потому что теперь от зрелища его лица не защищал череп варага. Все, кто хотел, мог увидеть нечеловеческие челюсти-лепестки и десяток черных глаз на лбу. Медленно идя в сторону спешно отступающих солдат, Шершень посылал в них самые жестокие и мучительные эффекты, нацеленные даже не столько на убийство, сколько на обездвиживание и причинение страданий.

При взгляде на бывшего соратника Ранф уже привычно подумал, а так ли неправ в своих устремлениях Круг Черведавов.

— Он слишком силен.

— Как определил? – пробурчал в маску Ранф, отгоняя рукой слишком назойливую авну. В большинстве своем они не трогали его, чувствуя запах выворотня, но некоторые были слишком голодны.

— Запах. Он прошел через еще больше модификаций, – шепот Сехка заставил вермиалиста вздрогнуть, — Он умирает, но умирает в блеске. Слишком мало в нем от человека, его душа не может удерживаться. Но перед этим он истребит черведавов.

— Тогда надо сделать один удар, который все и решит.

Словно бы в ответ на решение вермиалиста, к нему наконец подскочил посыльный Фелиции – маленький длиннолапый паук, сделанный изо льда. Ранф аккуратно подхватил его и спрятал его хрупкое тело в ладони, после чего спрыгнул с крыши.

Удивительно чуткие уши Шершня позволили ему это услышать, и чудовище, рожденное некогда человеком, обернулось к своему бывшему главе. Ранф встретился с ним глазами и впервые за долгое время понял, что не может прочитать обладателя этих глаз. Десяток черных бусин, в хаотичном порядке рассыпанные по лицу Шершня, полностью скрывали мысли и эмоции этого существа.

В другое время, в другой эпохе, или если бы это был отрывок из дешевой литературы, Ранф и Шершень обязательно начали бы разговор о цели и средствах, о верности и предательстве. Возможно, Ранф сумел бы переубедить чудовищного вермиалиста.

Жаль, что такое бывает только в бульварной фантастике.

Бой начался практически сразу, как вермиалисты увидели друг друга. Шершень просто заорал, его челюсти-лепестки разошлись в стороны, и из пасти с на удивление человеческим воплем ярости выплеснулась кровавая слюна. Подчиняясь крику своего хозяина, все осы-авну мигом облепили Ранфа, делая из него шар из гудящей, извивающейся и истекающей ядом черной массы. Десятки тысяч ос слетались со всей округи, они бросали ужаленных солдат, полумертвых и умирающих жителей, даже еще не доеденные трупы – и летели в сторону Ранфа, чтобы присоединиться к той орде, что пыталась убить вермиалиста.

Тот свернулся почти в клубок и терпел. Терпел, потому что надо ждать. Мало что могло проникнуть сквозь его броню, но иногда жала авну достигали своей цели, и Ранф сам кричал от боли, ощущая, как его мышцы начинают плавиться, чтобы стать потом пищей для авну. Немного усугублял дело Сехк, но только своим желчным шипением. Сам выворотень заставлял червей-госпиталей пролезать у Ранфа под кожей, залечивая такие случайные раны.

Наконец, паучок в руке у вермиалиста зашевелился. Это был сигнал от Фелиции, что почти весь рой собрался у него. Вовремя – от шевелений тысяч варага-ос Ранфу уже становилось невыносимо жарко.

Ранф раздавил паука, и Фелиция, сидящая в безопасном отдалении от города, но с телескопом, тут же передала Ранфу всю накопленную ею Мощь Вьюги.

Хрустнуло.

Ранф встал, и вокруг него рассыпались, падали и разбивались на части промороженные тельца ос-авну. Вермиалист использовал реверс, не передавая свою Мощь Фелиции, а взяв ее. Именно с помощью воплощенной силы мороза Ранф сумел нарушить законы физики, на три секунды опустив температуру до весьма низкой по меркам Вьюги. По меркам же Солнца и Лун… Скажем так, в космосе было существенно теплее.

Что самое удивительное, Шершень остался жив. Десятки модификаций просто не позволяли ему умереть. Заключенный в тюрьму из собственного тела, вермиалист еще пытался шевелиться, а из пасти поверх обледеневшей начала течь новая слюна.

Ранф медленно подошел к бывшему соратнику. Он многое хотел сказать, но не стал. Просто одним движением снес ему голову, после чего, не теряя ни минуты, ринулся обратно, в сторону дворца.

В эту же секунду все авну, разлетевшиеся по Цирру, начали умирать.