Воскрешенный любовник

Глава 10

149-ая сельская дорога

Нэйт, приемный сын Брата Черного Кинжала Мёрдера отчаянно… ну прям до смерти… хотел, чтобы его лучший друг Шули наконец заткнулся…

— … а потом она сняла с меня рубашку. Слушай, я не против обнаженки, но я хотел избавиться от штанов, а не от кофты. Но она словно читала мои мысли. Внезапно я ощутил ее руки на ремне и…

— Достаточно, — перебил его Нэйт, морщась. — Мне достаточно деталей. На этом можно закрыть тему.

Шули, сидя за рулем своей белой «Теслы»[38] с белым салоном, выглядел так, словно кто-то оскорбил его вкус по части выбора машин. Мужчина был аристократом до мозга костей, в его ушах сверкали бриллиантовые гвоздики размером с шары для боулинга, какие-то огроменные часы из розового золота — на запястье, и его окружала аура кого-то, чьи желания всегда исполняются.

— Но детали — это самый сок, — сказал Шули. — К тому же, разве тебе неинтересно, что происходит, когда ты и твоя женщина траха…

— Вау. Придержи коней. — Нэйт вскинул обе ладони. — Нет у меня какой-то там женщины. И если бы я заинтересовался порно, все равно не стал бы выслушивать твои рассказы о минете за минетом, которые тебе обеспечила человеческая женщина в клубе пару ночей назад…

— Ну, на самом деле, минет был один. А за ним уже секс, три раза подряд.

Закрывая глаза, Нэйту хотелось заткнуть уши.

— Как я уже сказал…

— Я доплачу ей за это…

— Прекрати.

— Ну лааааадно. Но я знал, что она позвонит мне. Был уверен.

— Потому что передал ей сотку с твоим номером?

— Нет, потому что я пушка.

Нэйт потер саднящие глаза.

— Знаешь, хуже рассказов о твоих сексуальных похождениях только выслушивать, как ты себя обожаешь.

— Ладно. И как ты меня обожаешь? — Когда в его сторону бросили убивающий взгляд, Шули пожал плечами. — Ну что? Ты хотел сменить тему.

Они только что выехали со стройки в районе города, где дома были огромными, территории измеряли акрами, а не футами, а в гаражах предусматривали место как минимум для четырех машин. Владелец заканчивал ремонт в подвале, оборудуя тренажерный зал, сауну и кинотеатр, и Нэйта с Шули позвали на работы с перегородками. Вовремя прибыл только Нэйт. Когда Шули наконец соизволил появиться, от него пахло духами, шелковая рубашка была мятой, а на брюках по замыслу должен был быть ремень, вот только он отсутствовал. Волосы также были взлохмаченными… и он отчаянно хотел обсудить засос на его шее, который как неоновая вывеска заявлял «Я-больше-не-девственник». Хотя это и так было всем очевидно.

— В общем, — Шули включил поворотник. — Было феноменально. Как я уже сказал, я взял ее трижды, причем последний раз был у двери, когда я уже уходил.

— Не подумал бы, что это возможно.

— Стоя вполне себе позиция. Причем хорошая.

— Нет, я не понимаю, как ты умудрился сделать это уходя… олень впереди!

— А? — Шули выругался, обруливая оленя на обочине сельской дороги. — И не будь таким пандемичным.

— Педантичным.

— И это тоже.

К счастью, в какой-то момент Шули замолчал, хотя, судя по тому, как он водил рукой по рулевому колесу, он погрузился в мысли, которые его просили не озвучивать.

Нэйт отвел взгляд и посмотрел в окно. Сейчас за ним мелькали поля, и когда они пронеслись мимо деревянной изгороди, сменившейся каменной стеной, тревога в животе заставила его заерзать на сидении. Чем ближе они подъезжали к Дому Лукаса, тем сильнее он нервничал, и впервые он подумал о том, как хорошо, что Шули был занят проживанием своего первого секса и знаменательных оргазмов, чтобы заметить дерганность Нэйта.

— По крайней мере, завтра у нас выходной — заявил он.

— Да?

— Суббота же. И у нас тусовка, не забыл?

— А, точно.

Почему он просто не дематериализовался сюда в одиночестве?

Ну, он может ответить на этот вопрос: с Шули в качестве второго пилота у него было подобие прикрытия.

Прикрытие в стиле «мы долго ехали и очень устали».

— Мы на месте, — заявил Шули, сворачивая на гравийную дорожку.

В конце дорожки стоял фермерский дом с крыльцом по периметру, в окнах горел свет, и иллюминация проливалась на все еще коричневый газон; Нэйт решил, что место напоминает ему только что приземлившийся космический корабль. С деревом на дворе сбоку и лугом за домом, это место на самом деле казалось особенным… и не впервые он подумал, что понимает, почему Брату Куину так понравился участок.

Дом Лукаса был назван в честь его брата, и он стал частью программы поддержки населения расы, являясь приютом для молодежи, нуждавшейся в крыше над головой, ресурсах и помощи. В отличие от Безопасного Места, где принимали только женщин и детей, сюда пускали и мужчин, в качестве жителей и как посетителей. Что было на руку Нэйту.

С отчаянием, в котором он не хотел себе признаваться, Нэйт поднял взгляд на окна второго этажа, по левой стороне. Свет в одной конкретной спальне не горел, и на мгновение его захлестнула паника.

Но если бы она уехала… она бы сказала?

Делая глубокий вдох, он поправил свою толстовку с эмблемой «Университет Колдвелла». У подола были пятна краски, и, подтянув ткань к носу, он сделал вдох. Прекрасно. Одеколон от Бенджамина Мура[39].

Но ему приходилось пользоваться любой возможностью попасть сюда.

В секунду, когда «Тесла» остановилась у дорожки, ведущей к дому, Нэйту хотелось буквально выскочить из машины и рвануть к двери, выбить ее из петель, чтобы взбежать по лестнице и убедиться, что она не…

— Слушай, — начал Шули своим тоном я-тебя-на-два-месяца-старше. — Завтра у тебя будет отличная ночь, я прослежу. Заглянем в новое место, в «Одуванчик». Тебе понравится, и не обязательно торчать там до закрытия, если не хочешь. Пропустишь стаканчик, а там как пойдет.

— Не знаю, — Нэйт дернул дверную ручку. — Меня туда не особо тянет. К тому же, сдается мне, ты будешь занят-презанят.

Шули схватил Нэйта за руку.

— Всяко лучше чем… ну ты понял.

— Лучше чем что?

— Приезжать сюда при первой возможности.

Нэйт застыл на мгновение. Он думал, что действовал не так топорно, а если заметил Шули — зацикленный на себе любимом — кто еще понял, что он не отходит от этого дома?

Вырываясь из ступора, Нэйт ответил:

— О чем ты? Я был здесь всего дважды с тех пор, как мы закончили гараж. Включая сегодня.

— Два раза из двух возможных.

Нэйт выдернул руку.

— Мне просто нужно вернуть толстовку.

— Да ладно? Точно такую же, что сейчас на тебе? Которая стоит максимум двадцать баксов? Слушай, мне плевать, что ты претворяешься перед всеми остальными, но со мной-то ты можешь быть честным.

— ПрИтворяешься, — пробормотал Нэйт, выходя из машины.

Охваченный внезапной нервозностью, Нэйт захлопнул пассажирскую дверь, мгновенно забыв о Шули и его похождениях по всем клубам Колдвелла. Направляясь к парадной двери, он одернул свою вымазанную краской толстовку, топнул ботинками, чтобы сбить с них грязь… и поправил бы свои темные волосы, если бы Шули не пыхтел ему в спину.

Дверь открыли прежде, чем он успел постучать.

— Вы вовремя, рассвет уже близко. — Соцработница улыбнулась им, отступая назад. — Ваша толстовка на кухне.

Женщина полностью соответствовала своей работе — заботливая, добрая, с мягким голосом. Блин… как ее звали? Ему говорили уже пару раз, но он вечно забывал. Но он помнил ее синие джинсы. «Вранглер». Он не знал этот бренд… впрочем, он в принципе не разбирался в одежде.

— Огромное спасибо… — Он улыбнулся ей, заходя в дом… надеясь, что она не поймала его на склерозе. — О, вау, пахнет печеньем с шоколадной крошкой.

— Только из духовки, — сказала она. — Готовим каждую ночь, как по часам.

Войдя в гостиную, Нэйт услышал шаги на втором этаже. Тяжелые. Мужские.

— Кто-то заехал? — Хмуро посмотрев на потолок, он напомнил себе, что это — не его дом… а потом поправил подушку на диване, стараясь вести себя непринужденно. — Кажется, у вас новый житель?

— Да, есть новичок. — Соцработница направилась в серо-белую кухню и остановилась возле обеденного стола. — Вот.

Его толстовка никогда не получала такого ухода. Она была опрятно свернута, и, взяв ее в руки, Нэйт уловил запах кондиционера для белья.

— Спасибо. — Он посмотрел на плиту, где на подносах остывали ряды с печеньем. — Выглядит аппетитно.

— Угощайтесь. — Женщина подошла к шкафчику и достала тарелку. — Я всегда готовлю целую партию, хотя в доме нас всего трое. Привычки, понимаете. Еще с Безопасного места. Молока?

— С удовольствием. И Шули тоже.

— Присаживайтесь, ребята, я вам накрою.

Старательно игнорируя многозначительный взгляд приятеля, Нэйт отодвинул один из стульев и уселся за стол. В кухне царила чистота и порядок, кухонная плита сверкала, в раковине не было посуды, на гранитных столешницах стояли только остывающие печеньки.

Да, не предложишь свою помощь с уборкой.

— На самом деле, — сказал Шули с блеском в глазах. — Я нагулял аппетит. Упахался.

— Да? — Соцработница — Боже, да как ее зовут? — поставила на стол тарелку с печеньем и отошла за стаканами. — Где вы тренируетесь? И чем именно занимаетесь?

Нэйт, щурясь, посмотрел на Шули, мысленно транслируя «даже не смей упоминать свои потрахушки». Шули в ответ выкатил глаза, но, по крайней мере, сдержал себя.

— У нас дома тренажерный зал, — ответил он, взяв печенье и откусив ровно половину.

Домашний зал, как же. В особняке Шули спортзал был размером с футбольное поле и оснащен по высшему разряду. Но он заработал очки за то, что не стал бахвалиться.

— Чистый восторг, — пробормотал Нэйт, пробуя печенье. — И без орехов.

— Тебе под стать, — прошептал Шули.

Нэйт незаметно показал ему средний палец, а потом наклонился, пытаясь рассмотреть задний коридор. Ну, вдруг кто-то войдет через гараж. Хотя не было слышно открываемой и закрываемой двери.

Это очень удобно. — Соцработница убрала коробку с молоком в холодильник.

— Мы бы построили зал рядом с гаражом, но пока не хватает средств.

Черт, они снова говорят о чем-то? — подумал Нэйт, заглядывая в гостиную.

— Упражнения помогают улучшить настроение и взять свои чувства под контроль, — продолжала соцработница. — Это важный элемент здоровья и реабилитации…

— Спортзал, — выпалил Нэйт.

Женщина рассмеялась.

— Да, вот бы у нас был…

— Мыможемвамегопостроить. — Когда женщина вскинула брови, застыв на полпути со стаканами молока в руках, Нэйт заставил себя говорить медленнее. — Мы можем построить для вас спортзал. — Нэйт кивнул на Шули. — Он как раз хотел сделать что-то полезное обществу на свою зарплату.

— Да? — удивился Шули, откусывая печенье.

— И мы построим все бесплатно.

— Мы?

Нэйт зыркнул на своего приятеля.

— Наш прораб, Хэфф, сможет подготовить план и даст нам скидку у своего поставщика стройматериалов. Мы можем работать здесь в свои выходные.

Соцработника накрыла горло рукой, когда ее глаза заблестели от слез благодарности.

— Ребята… это так щедро с вашей стороны. Но вы уверены?

Нэйт кивнул, словно они подписали сделку кровью.

— Это будет нам в радость.

— Правда? — пробормотал Шули.

***

За фермерским домом, в котором пахло печеньем с шоколадной крошкой, Рэйвин шла по лугу, траве и полевым цветам еще предстояло ожить, неубранная территория все еще была пуста после холодных объятий зимы. Шагая в сторону дальней границы леса, она вспоминала свое появление в этом месте и в этом времени. Она неправильно рассчитала траекторию и попала сюда не с первого раза.

Остановившись, Рэйвин запрокинула голову и посмотрела на галактику над ними. Сам факт, что она была здесь… она знала, что это чудо, исключение в естественном порядке бытия, и она должна ценить данную ей редкую силу. Вместо этого она чувствовала себя пустой. Потерянной.

С другой стороны, это был совершенно новый мир для нее, и не потому, что она была не в том краю, который местные называют «Старым Светом». Действительно, это был старый свет. Когда она там жила. там не было ничего старого. Там жили все вампиры.

Но прошли века, и все изменилось. По крайней мере, для того, кто перепрыгнул из эпохи в эпоху, а не планомерно прожил это время.

Время, как выяснилось, не было линейным в прямом смысле этого слова. Оно скорее напоминало толстую книгу с короткими рассказами, все моменты можно было перечитывать, проживать заново, существуя в параллельной бесконечности, потому что реальности неразрывно связаны. Смертные, как чтецы, пролистывали метафорические страницы своей истории, буквы, пробелы и знаки препинания были годами, десятилетиями, прожитыми жизнями.

Никто не знал, что все было предопределено. Даже их решения и свободная воля были заданы заранее… потому что их судьбы были начертаны на непрерывной ленте, которая никогда не заканчивалась, включался повтор — и старое становилось новым.

Особенность в том, что начав свою историю, ты не можешь ее закончить. У тебя нет выбора, кроме как читать, и нет воспоминаний о том, что было в прошлых жизнях.

Критически важно, чтобы смертные не знали правду о времени. В противном случае они смогут заскакивать на истории других и оказывать недопустимое влияние…. и, будучи третьей стороной, вносить изменений в уже напечатанный том — и такой беспорядок не нужен ее автору.

Рэйвин опустила голову. Окинув взглядом луг, она ощутила, как ее засасывает время, но не в метафизическом смысле. Воспоминания завладели ею, она перенеслась на другое поле, в «Старом Свете». И там, рядом с ней стоял ее кузен Сэвидж, он кричал на нее, его лицо было перекошено яростью. Он велел ей бежать, ведь к ним приближались стражники… но она не оставила его… а потом полетели стрелы… и его убили у нее на глазах.

После этого произошло много событий, ужасных событий, событий, которые изменили ее коренным образом. Боль, которую она вынесла, дала ей силу, способную оживить Сэвиджа… а потом ей пришлось оставить кузена. Он видел, что она изменилась. Он также стал свидетелем тому, что она сделала с аристократом, который взял ее силой. Затем она появилась здесь, в этой эпохе и в этом месте, чтобы снова увидеться с ним. Ей была ненавистна мысль, что Сэвидж страдал от незнания, как сложилась ее судьба, но также Рэйвин понимала, что ему нужно несколько столетий, чтобы отойти от того, что она сотворила, и чему он стал свидетелем.

И вот они здесь, в Колдвелле. Снова вместе. Он даже нашел свою пару, что было благословением.

Но он смотрел на Рэйвин не как раньше. Иначе и быть не могло.

Мысли о небольшом коттедже, в котором они жили, когда она была сиротой, а он ее уордом, заставили ее оглянуться на фермерский дом. Женщины в нем были так добры к ней, так заботливы.

Если бы они узнали, что она наживую сняла с мужчины кожу и насадила его задницей на кол, прямо у входа в его замок, относились бы они к ней с состраданием? Вряд ли. И да, прошло много столетий, но это убийство, как и все другие в тот вечер, было столь зверским, что прошедшие годы не могли сгладить сию тяжесть.

По этой причине ее кузен изменил свое отношение к ней.

Подняв руки, Рэйвин посмотрела на свои ладони, ожидая увидеть капающую с них кровь, сияющую красным в свете луны. Для нее резня произошла каких-то пару ночей назад. Ее тело все еще болело после насилия со стороны того аристократа.

Он заслужил все, что произошло с ним. Она ни о чем не жалела. Но сейчас она хранила в тайне этот секрет, равно как и сторону, которую никто не знал в ней.

Нет, неправда. Сэвидж чувствовал это, поэтому так смотрел на нее. Ребенок, которого так тщательно оберегали… превратился в того, кого следовало опасаться.

— Мне здесь не место, — прошептала она в ночи. Ни здесь, ни где бы то ни было.

Какое-то движение выдернуло ее из внутренней ловушки мыслей, и, сосредоточившись, Рэйвин осознала, что полностью повернулась лицом к фермерскому дому.

В окнах кухни она увидела троицу, двух мужчин и женщину. Они сидели за столом, между ними лежал лист бумаги, они что-то рисовали на нем.

Темноволосый мужчина в толстовке завладел ее вниманием, и словно почувствовав это сквозь разделяющее их расстояние, он поднял голову и посмотрел на нее.

С включенным в доме светом Нэйт в действительности не мог видеть ее.

И пусть так и остается, для ее же блага.

Но больше, конечно, для него.