Воскрешенный любовник

Глава 23

А Сэвидж всё стоял в другом конце коридора и смотрел на Рэйвин.

Пока Братья вокруг него в чисто мужском стиле выражали скорбь, их сильные лица были напряжены, глаза блестели от влаги, но без слез на щеках, Сэвидж повернулся к ней и не сводил с неё глаз, с молчаливыми требованием действовать, которое звучало подобно крику.

Открыв линию связи между их разумами, она произнесла в голове Сэвиджа: Я ненавижу себя за то, что сотворила с тобой.

Он покачала головой из стороны в сторону. Было ли это отрицание, или же он говорил, что это неважно… но по ту сторону закрытой двери за его спиной, раздавались рыдания мамэн, проникая в их уши и с тяжестью оседая на сердце.

Как она могла не отозваться на такое горе?

Тело Рэйвин начало двигаться без сигнала от мозга её ногам — встать ступнями на пол и руками придержаться за чистые голые стены, когда она будет подниматься. Когда она выпрямилась, в голове мелькнула абсурдная мысль поправить одежду, и, сделав это, Рэйвин пыталась проигнорировать красные пятна в тех местах, где она прижимала к себе Нэйта, сидя на тротуаре перед клубом.

Она как в тумане шагала вперёд.

Фокусируясь только на Сэвидже, коридор исчез в периферийном зрении, как и окружавшие мужчину воины. Остался только её дорогой двоюродный брат, единственный член её семьи, единственный свидетель того, кем она когда-то была.

До того, как пережив насилие, она обрела настоящую силу.

Когда Рэйвин остановилась перед ним, Сэвидж сказал низким голосом:

— Ты должна спасти его.

Было ли дело в её появлении возле кузена посреди напряжённого разговора, но все братья перевели на неё взгляд. Повернулись к ней. Посмотрели, прищурившись.

— Спаси его, — повторил Сэвидж под плач в палате.

Рэйвин опустила голову. Она бы скрыла ото всех это откровение… и снова подумала, что ей следовало исчезнуть в ту же ночь, как она встретила Сэвиджа. Когда убедила его, что жива, у неё не осталось причин пребывать в этом месте и в этой эпохе.

— Назад дороги не будет, — сказала она тихо. — Тебе это известно.

— Мне плевать, им тоже. Просто верни его, если Нэйт умрёт, мы потеряем ещё двоих этой ночью.

Когда Рэйвин посмотрела на дверь, Братья не стали спрашивать или возражать, словно им не нужно было что-то понимать, чтобы согласиться с Сэвиджем. Но она прекрасно понимала, что с неё спросят, если что-то пойдёт не так.

И, может, в этом весь смысл. Казалось, что в этой трагедии виновата она, и сейчас она хотела всё исправить. Но то, что она могла предложить, не пройдёт без последствий, и Рэйвин не знала, что для неё было тяжелее: бездействовать…или сделать то, на что она была способна…

И опять её тело приняло решение прежде, чем разум сформировал команду. Ноги пошли вперёд, шаг за шагом. И проходя через толпу мужчин, она чувствовала себя ивой среди могучих сосен, но разница была в том, что воины расступились, пропуская её.

Рэйвин наблюдала, как протягивает руку и открывает дверь.

По ту сторону двери взгляду предстала сцена скорби над мёртвым телом, живые склонились на молодым мужчиной, а Нэйт лежал бездыханно на стальном столе в свете ламп. Всё трубки и провода, с которыми его транспортировали, всё ещё были на нём, но оборудование молчало, не было пиканья, мигания индикаторов на экранах. На полу рядом со столом валялись комья окровавленных бинтов, полиэтиленовые упаковки. Также были лужи крови.

Целители отчаянно пытались спасти ему жизнь, подумала Рэйвин, отмечая другие детали.

Нижняя часть тела Нэйта была укрыта синей простыней. Его грудь была покрыта засохшей кровью и чем-то оранжевым. Его глаза были закрыты, а рот приоткрыт, а его волосы… выглядели также, как и при жизни.

Мужчина с очками и в белом халате первым посмотрел на неё и прокашлялся в официальном жесте.

— Я вынужден попросить вас покинуть помещение.

Мëрдер, приёмный отец Нэйта, оглянулся. Вытерев красные глаза, он хрипло сказал:

— Всё нормально. Она его друг. Проходи, попрощайся…

Его покинул голос, поэтому мужчина просто махнул рукой, приглашая её.

Мамэн не отвела взгляд от своего сына. Она просто стояла возле него, держа руки на его плече и предплечье, а слезы падали на его остывающее тело.

— Мне очень жаль, — прошептала Рэйвин.

— Ты сделала все, что могла, — сказал отец. — Ты вызвала помощь и дала ему единственный шанс.

— Вы позволите мне воскресить его?

Мамэн вскинула голову, на её лице читалось отчаяние.

— Что здесь происходит? — требовательно спросил целитель. — Мне вызвать охрану…

— Ш-ш, — перебил его Мëрдер. — Милая…он ушел. Слишком поздно.

— Нет, не поздно. — Когда Брат нахмурился и хотел было возразить, и тем самым ещё сильнее разбить сердце своей шеллан, Рэйвин быстро заговорила: — Вы разрешите мне помочь ему?

Мëрдер прокашлялся.

— Прости. Если ты не хочешь прощаться с ним, я попрошу оставить нас наедине…

Мамэн протянула руки над телом своего мёртвого сына и схватила Рэйвин за руку.

— Да, да… да.

Её глаза были широко распахнуты, а всё тело тряслось… и Рэйвин осознала, что она сама была в том же состоянии, когда стояла над телом Сэвиджа, пронзенного стрелами.

— Что ты можешь сделать? — молила женщина.

— Я верну его вам, — прошептала Рэйвин.

— Господи, прошу… он должен жить.

Когда мужчины начали возражать, Рэйвин и мамэн сошлись взглядами… а потом Рэйвин закрыла глаза.

Внезапно она с кристальной чёткостью начала осознавать запахи крови, страха и душевных мук, они как осколки стекла проникали в её ноздри, а свет с потолочных ламп и настольной бил в лицо, ослепляя. Она слышала напряжённое поверхностное дыхание мамэн, оно воспринималось как крики, голоса отца и целителя звучали как удары в гонг, даже шорох одежды или переход с ноги на ногу казались громкими, как звон металла по металлу.

Назад пути не будет, подумала Рэйвин, смотря на обоих родителей.

— Умоляю, — просила маман. — Спаси его.

С тяжестью на сердце Рейтинг призвала свои…

Мерцание комнатных ламп она увидела даже с закрытыми глазами, и в голове мелькнула смутная мысль, что в последний раз, когда она это делала, мигания не было. Точнее в первый раз. С Сэвиджем.

С другой стороны это случилось несколько веков тому назад. Тогда в замке не было электричества. Только свечи. И лунный свет.

Когда мерцание усилилось, появился пульс. Она чувствовала, как энергия распространяется от её тела во все стороны, не только к Нэйту…

Тук. Тук.

Тук.

Услышав шум, Рэйвин открыла глаза. Теперь всех, кто стоял вокруг стола, отнесло к стенам палаты, пришпилив к поверхности магией, искажающей пространство, воздух, которому полагалось быть невидимым, сейчас расходился кругами как вода после попадания камня в спокойный пруд.

Рэйвин переместилась к столу по воздуху, ее тело, парившее над полом, оказалось возле Нэйта сбоку. Она сосредоточила взгляд на его лице, на нём были тени будто от яркого направленного на него света. Хотя света в действительности не было, но контраст всё усиливался, пока мягкие контуры его подбородка и щёк, волос и ушей не стали гротескными, словно написанными чернилами.

А потом его покинули все цвета, а также все, что его окружало. Не было больше синего в простыне, на животе Нэйта она не видела оранжевый и красный, провода, идущие от подушек дефибриллятора на его груди, более не красные, синие и желтые. Все было в оттенках белого, черного и серого цветов. Его кожа тоже лишилась цвета, сейчас все его тело было серым. Искажение продолжилось. Нэйт стал карандашным наброском самого себя, не только в бело-черных оттенках, он также стал плоским, его тело лишилось объема, становясь двухмерным.

В своей концентрации, призывая силы, Рэйвин потеряла из виду окружающее их пространство. Исчезла палата, оборудование и люди в ней, исчез коридор и воины в нем, пустым и далеким стал целый город… весь Новый Свет… и даже океан, который она пересекла, и Старый Свет, где они проживали изначально.

Вращение началось с медленного темпа, они с Нэйтом сделали один оборот. Ещё один. За ним ещё и ещё один после. Скорость стала нарастать, вращение усилилось, пока они буквально не размазались по пространству… но ветра, который бы растрепал их волосы, не было. Быстрее и быстрее… они вращались всё быстрее. Ещё и ещё…

Скорость увеличилась до такого уровня, что ось перестала их держать. Когда ускорение достигло критического предела, раздался огромный треск, словно молния влетела в дерево.

С грохотом они вырвались из водоворота и воспарили в небытие. Трансцендентальное состояние было невозможно описать словами, это был ни на что не похожий опыт: одновременно статичное положение и во вращении, одна плоскость и все три разом, время, остановившись, не переставало бежать, и оба они были невесомыми и при этом тяжелее самой Земли.

Жизнь и смерть, в одно и тоже время. Линия, разделяющая смертных на два состояния, на живых и мёртвых, испарилась.

Чтобы Рэйвин усилием воли могла совместить несовместимое…

На столе, который одновременно существовал и не существовал, Нэйт широко раскрыл рот и сделал глубокий вдох, громкий как крик, неслышный, как падение перышка.

Его торс рывком оторвался от стола, глаза широко распахнулись, а руки устремились к животу, куда попала пуля. Он отчаянно делал жадные вдохи, его легко расширялись в его двухмерном состоянии, его тело переставало быть плоским, краски возвращались не только к коже и лицу, но и ко всему, что его окружало.

Стоя возле него и будто бы с большого расстояния Рэйвин наблюдала, как он с большими усилиями переходит пропасть, перед которой оказался.

И которая с ним навечно.

Одновременно живой и мёртвый.

До скончания времён.