Воскрешенный любовник

Глава 19

Балз оказался на пустоши, вокруг ничего не было, только обсидиановый песок под ногами и чёрные облака над головой. Когда в небе вспыхнула красная молния, странный тревожный ветер поднялся из-за горизонта, раздувая его волосы.

— Мой любовничек вернулся.

Балз закрыл глаза, услышав голос демона, но если ему хотелось убрать с глаз долой Девину, этого будет мало. Он видел всё даже с опущенными веками… и тогда он понял, что всё происходит в его голове. И он не один в своём сознании.

Девина встала перед ним. На ней было длинное белое платье, струящейся вниз, на этом странном ветру её чёрные волосы развевались за её плечами как змеи.

— Я ждала тебя. — Она положила свои пальцы с красными ногтями ему на грудь, словно заявляла свои права. — Я скучала по тебе.

Опустив взгляд, Балз обнаружил, что был полностью раздет.

— И я знаю, что ты скучал по мне.

Что-то едва ощутимо ударило ему в спину. Капля дождя. За ней ещё одна. И ещё. А после хлынул поток.

Кровь полилась с чёрных облаков на его кожу, и он словно с большого расстояния наблюдал, как его торс покрывается красными полосами. Кровь жжением опаляла кожу в местах соприкосновения, и Балз подумал, что капли — как её когти, вспарывающие его кожу царапинами.

— Поцелуй меня, — потребовала демон.

Дождь не касался Девины. Словно над ней завис невидимый зонт, капли крови уклонялись от её головы и белого платья.

Свадебного платья, осознал он. Такие человеческие женщины надевают на церемонию.

— Поцелуй меня.

Подавшись к нему, демон запрокинула голову и приоткрыла губы. Её черные глаза за вуалью густых ресниц сияли страстью, от которой у него замутило желудок. Она была уродливой, но не для глаз. Она была злом, уничтожающим душу.

Когда он не ответил, Девина вскинула бровь.

— Играешь в недотрогу? — Её хриплый смех ласкал слух. — Это не в твоём стиле, пусть ты меня и ненавидишь. Как я уже говорила, самое приятное в сексе с тобой — как твоё тело предаёт твои сердце и разум. Это красивая жертва принципов, особенно когда ты кончаешь в меня.

С отвратительной улыбкой Девина опустилась на колени, её белое платье легло на красные лужи на чёрной земле, шёлковая юбка буквально плыла на крови.

— Хорошо, я сама обо всём позабочусь. — Посмотрев ему в глаза, она скользнула руками по его бедренным косточкам. — Мне нравится вид. Тебе, думаю, тоже.

Девина облизала свои ярко красные губы, скользнув по ним языком.

Чёрта с два он наслаждался зрелищем. Ему было ненавистно смотреть на неё, особенно, когда она раскрыла свой рот.

Его член был вялым, когда она вобрала его в себя, и от ощущения теплоты, влаги и давления Балзу хотелось плакать. Он не хотел этого. Никогда не хотел.

Когда Девина вобрала его член в себя, его живот поджался, и он обратил лицо навстречу кровавому дождю, закрывая глаза, чувствуя капли на щеках, носу и подбородке.

Девина удвоила усилия у его бёдер, двигаясь быстрее. Она периодически касалась зубами его головки, явно предупреждая, но ему было плевать, даже если демон откусит ему член.

Сейчас пришла боль. Она была груба.

А потом, обхватила его яйца и вывернула в руке.

Балз стиснул челюсти, терпя боль, сжимая руки в кулаки…

Демон остановилась.

— Да что с тобой не так, черт возьми?

Когда он выровнял голову, кровь потекла ему в глаза.

— Я не хочу тебя.

И когда он говорил, дождь попал ему в рот, и Балз ощутил вкус красного вина. А когда проглотил влагу — по его горлу и до самого желудка спустилась волна жара и силы.

— Ты не понимаешь, — рявкнула она. — Не имеет значения, хочешь ты меня или нет.

Демон неудовлетворенно ударила его по животу. Потом оттолкнулась от него, опустив руки в лужи, которые её не затрагивали.

— Ты всё ещё мой. — Девина посмотрела на него выразительно. — Твой фокус с ножом… он ничего не изменил.

Значит, он умер? Это и есть Дхунд?

Окинув взглядом пустоту вокруг, он подумал об Эрике Сондерс, детективе убойного отдела, которую он встретил по чистой случайности и не мог забыть, словно она — его судьба.

Это стоит того, если она в безопасности.

Даже если придётся провести вечность, отбиваясь от этого демона.

Молния снова промелькнула над ними, озаряя Девину красным светом, тени от черт её лица и её тело двигались, хотя она сама и не шевелилась, крошечные теневые защитники были на стреме. А когда красная буря снова затихла, Девина опять была в первозданном виде, в лживой обёртке девственно белого цвета.

— Я могу приходить к тебе, когда пожелаю, — протянула она. — Быть с тобой в любое время, когда мне захочется.

Она не столько поднялась, сколько путём дематериализации приняла вертикальное положение, и её свадебное платье исчезло. Она снова была в чёрном, в короткой блузке, открывающий пупок снизу и декольте сверху.

Девина подошла к нему, прижимаясь к его груди.

— В любое время.

Подняв руки, Балз обхватил её груди снизу и свёл их вместе. Смотря на образовавшуюся ложбинку, он видел, как капли дождя стекали с его головы на её плоть.

Когда там собралось достаточно воды, он наклонил голову. Демон застонала, словно ожидала, что он будет ласкать и удовлетворять её. Вместо этого он просто выпил собранную воду.

Ему понадобится каждая крупица силы, чтобы уничтожить эту суку.

— Гребанные вампиры, — пробормотала она. — С вами каши не сваришь.

***

В гараже с кафедральным потолком, с площадью размером в теннисный корт и без каких-либо окон, Эрика стояла рядом с высоким мужчиной с бородкой. Они были у дверей фургона скорой помощи, припаркованного задними дверями к чёрной матовой стене. Остальная часть хорошо освещённого пространства была обита стальными панелями, всё укреплено балками и заклепками так основательно, что гараж можно было бы назвать бункером в военное время.

Эрика посмотрела на Бородатого и решила, что он идеально вписывался в это серьёзное помещение. Как и все остальные. Действительно, все эти мужчины были одеты и вели себя так, будто они на войне. Но с чем? С теми тенями? С той… женщиной?

Это секретное подразделение правительства США, сражающееся с теми существами, которых она видела собственными глазами, и всё равно не могла поверить в их существование? И думая об этом, она понимала, что её спокойствие происходило из шока… Клинического типа, когда падает давление в крови и замедляется сердцебиение.

Бородатый тем временем раскурил очередную сигарету, без какой-либо спешки. Он медленно и со вкусом скуривал одну самокрутку за другой, доставая новую порцию из кожаной куртки. И этим он напоминал кого-нибудь в очереди, человека, стоящего на нейтральной передаче из-за задержки, на которую он отказывался беситься. И хотя в обычное время она не выносила запах табака, то, что курил он, ей не мешало. На самом деле, запах даже казался приятным… чего не скажешь о компании. Если давать название отношению этого мужчины, то это было бы «Презрительное Неодобрение».

С другой стороны, может он просто родился с таким лицом.

— Ты напоминаешь мне моего дедушку, — сказала она, в очередной раз скользнув взглядом по чистому помещению гаража.

Слева стоял набор не сочетающейся мебели как из студенческой общаги, кресла и раскладной столик выбивались из места с высокотехнологичными фургоном скорой помощи и всеми укреплениями, но вполне вписывались как место для отдыха парней вроде Бородатого.

— Да, — произнёс мужчина.

Его вопрос был озвучен без вопросительной интонации, и Эрика не удивилась тому, что он плевать хотел на её дедушку или тот факт, что она провела какую-то параллель между Арчибальдом Сондерсом (ныне покойным) и этим мужчиной. Это отсутствие интереса было для неё как глоток свежего воздуха. Уже долгое время окружающие совали нос в её жизнь.

— Он купил трубку. Запах был приятный, как табак, который ты закручивает в свои сигареты.

— Турецкий табак — самый лучший.

— Хм. Наверное.

Сколько они уже стоят здесь? Сложно сказать. Её осмотрели, а потом выдали напитки для пополнения водного баланса — качественную ледяную Колу в Красной банке — а потом когда стало очевидно, что она стоит на ногах вполне уверенно, Бородатый вывел её из фургона. Спустя мгновение она уловила, как кто-то вошёл в гараж через боковую дверь и сел на пассажирское сидение.

Запах свежих цветов намекнул, что это женщина. Может, медсестра?

— Замёрзла? — спросил Бородатый.

— Нет, почему ты спрашиваешь?

— Ты только что поежилась.

— Да?

Ну, внезапно, но она даже и не подумала о холоде. Не понимала, что замёрзла.

— Что вы со мной сделаете? — просила Эрика.

— Ничего.

Эрика посмотрела на него. Боже, он был огромным, а в чёрной коже казался ещё крупнее. Также у него были самые странные глаза, какие она только видела, ледяного белого цвета с темно синей окантовкой. Зрачки в центре были чёрными как глубины ада.

Она подумала о подозреваемом, лежавшем на столе, прикрытый только ниже пояса синей медицинской простыней. Она помнила, как он противостоял брюнетке, и они говорили о каком-то месте под названием Дхунд.

— Я хочу увидеть его, перед тем как уйду, — Или перед тем, как они убьют её? — Мужчину в фургоне скорой помощи.

Не получив ответа, она чётко осознала, что у неё не было пистолета, ни при себе, ни в пределах шаговой доступности. Она не знала, отняли его или же она потеряла его в процессе, и даже не хотела заморачиваться этим вопросом. И без того много проблем, чтобы беспокоиться о табельном оружии.

Сейчас она могла только молиться, что проживёт достаточно долго, чтобы составить отчёт о случившемся.

Блин, за последнее время она нарушила всё существующие правила и протоколы, начиная с уборщицы прошлым вечером до пустой кобуры сейчас. Её значок также исчез. Протянув руку к поясу, она не обнаружила там прицепленного значка, а учитывая что просто так соскочить он не мог, значит, они забрали его и знали, что она — коп.

Посмотрев вдоль фургона, Эрика гадала, суждено ли ей оказаться за гаражными дверьми. Живой, в смысле. И допустив мысль, что она может не уйти отсюда на своих двоих, и что, скорее всего, её вынесут ногами вперёд, Эрика подумала…

Ну, она боялась, что забыла выключить кофеварку, в два часа дня наливала себе кофе в термокружку, после того как вернулась в убойный отдел.

Так, это уже смешно. Она видела, как мужчина сражается с тенью и пытается совершить самоубийство, как люди исчезают в воздухе прямо у неё на глазах, как ей в руку помещают светящийся шар… А сейчас стоит рядом с кем-то — с чем-то? — с внешностью Мрачного Жнеца и переживает из-за возможного возгорания?

Посмотрите только, какая она законопослушная. Даже на грани жизни и смерти.

— Я же сказал, ничего.

Эрика посмотрела на Бородатого.

— Что, прости?

— Мы ничего с тобой не сделаем, убивать не станем в том числе.

Его голос звучал сухо, суше может быть только в пустыне Сахара.

Эрике хотелось выругаться на парня, но у неё не было сил.

— Значит, вы просто заберёте мои воспоминания и высадите на обочине с непрекращающейся головной болью и чувством, будто меня преследуют… пока тени, которые напали на него, не придут за мной, а я не смогу защитить себя, потому что не знаю, что, черт возьми, происходит.

Он посмотрел на неё, и его полуоткрытые глаза напомнили ей о породе Сибирский Хаски. Который кусается, но не лает.

— Мы отвезем тебя домой, а не высадим на обочине.

В этот момент открылась и закрылась пассажирская дверь фургона, а потом две пары шагов прошли вдоль бункера и скрылись через выход.

— Он хочет видеть её.

Из пассажирской двери выглядывал мужчина в хирургической форме, махая ей рукой… а когда Бородатый открыл рот, мужчина вскинул ладонь верх.

— Распоряжение врача.

— Есть риск нашей безопасности.

— Он жив и спрашивает про неё. А ты любишь пострелять. Так в чем твоя проблема?

Послышалось бормотание, но Эрика проигнорировала его… Как и доктор с распоряжениями. Но когда она подошла к фургону скорой помощи, Эрике предложили руку, и она приняла её… потому что сейчас ей было всё равно, кто и что о ней подумает.

Салон фургона напоминал гараж — такой же опрятный и чистый, и панель была отодвинута в сторону, открывая проход в медицинскую зону.

Пациент лежал на прежнем месте, на столе из нержавеющей стали, накрытый простыней. И словно почувствовав её появление, мужчина повернул голову и посмотрел на неё….

С отчаянием, которое она не понимала, мужчина протянул руку… и Эрика даже не пыталась удержать себя в стороне. По причинам, о которых она подумает позднее, она бросилась на его голую грудь, прижимаясь изо всех сил.

— Я думала, что ты умер, — прошептала она сквозь слезы, которые не смогла сдержать.

— Я тоже, — выдохнул он хрипло.

Когда его огромные руки обернулись вокруг неё, крепко сжимая, Эрика сделала первый свободный вдох, казалось, за целый год.

Или даже десятилетие.