Воскрешенный любовник

Глава 25

Разговоры.

Судорожное обсуждение прямо над лицом Нэйта. Еще… какое-то пиканье… электронное пиканье, напомнившее ему старую компьютерную игру, в которую его научил играть один из сотрудников лаборатории, где экран был разделен вертикальной линией, а два бруска гоняли шарик по полю, как в настольном хоккее. Но это пиканье было ритмичным и ровным…

О, Боже. Этот запах. Также пахло в лаборатории, антисептиком с примесью соленых слез и меди, указывающей на кровотечение.

Да, он вернулся в лабораторию. Ему снился один из снов о…

Нет, секунду. Он истекал кровью. Это его кровь пролилась.

Его мозг медленно приходил в себя, но потом воспоминания вернулись: он был в клубе с Рэйвин и сказал ей, что они могут уйти. Она сказала «да, пожалуйста». Они вышли через дверь.

Апотоммашинавыскочилаиззауглаиктотооткрылстерльбу….

Нэйт широко распахнул глаза, резко садясь и вскидывая руки перед собой…

Словно мог отбиться от пули, летящей в его живот.

Вот только… он мгновенно осознал, что находится не на улице, что здесь не было ни машины, ни пуль…

Его внезапно обхватили руки, сжали в объятии, успокаивая его. Двое. По одному с каждой стороны. И они снова заплакали.

Его родители? Что они делают в лаборатории?

Стоп, это была не лаборатория. Это больничная палата.

Сознание не могло соединиться с реальностью… пока он не вдохнул запах шампуня мамэн, «Пантин», который она любила и которым всегда пользовалась.

— Мама? — позвал он хрипло, потому что совсем ничего не соображал.

Его человеческая мама, та, что усыновила его вместе с его новым отцом, посмотрела ему прямо в глаза. Она выглядела… ну, она выглядела ужасно, ее щеки были покрыты пятнами и слезами, дыхание было судорожным, словно она могла потерять сознание.

А потом он увидел лицо своего отца. На контрасте с его мамэн, отец был белым как простыня. И Мёрдер тоже плакал. И сейчас плачет…

— Со мной все в порядке? — выпалил Нэйт. Потом посмотрел на свой живот.

Так, значит, в него действительно стреляли. Под оранжевыми пятнами и высохшей кровью слева от пупка была видна небольшая круглая рана. Она не болела. На самом деле, он не чувствовал боли в своем теле… ну, если не считать небольшого участка на пояснице в месте, откуда он видимо истекал кровью.

Его мама прошлась по нему руками, ощупывая его плечи, руки, щеки, словно не могла поверить в то, что прикасается к нему. И она говорила ему что-то, как и его отец. Он слышал их, наверняка, они говорили что-то логичное и важное. Но не мог сосредоточиться…

— Рэйвин! — внезапно выкрикнул он. — Где Рэйвин?

Что, если ее ранили…

— Она… — Его отец, казалось, не мог закончить предложение.

— Потрясающая, — сказала его мамэн.

По неясной причине эти слова словно всколыхнули в них что-то, его родители сжали его руки своими и судорожно затараторили.

— Где она? — Нэйт оглянулся по сторонам, но увидел только разнообразное медицинское оборудование. Здесь даже не было стула для посетителей. — С ней все хорошо?

Так, ладно, в каком-то смысле они ответили на его вопрос: вряд ли словом «потрясающая» можно описать тяжело раненного человека. Но ему станет лучше, если он сможет лично увидеться с ней.

— Она спасла тебя, — выдохнул Мёрдер. — Не знаю, что она сделала… но ты… ушел.

— Ушел куда? — спросил Нэйт, а потом облизал пересохшие губы. — Можно мне что-нибудь выпить…

Он не успел закончить просьбу, а мамэн уже бросилась к раковине из нержавеющей стали, словно если он не получит стакан воды в ближайшие две секунды, его органы откажут, а вся кровь вытечет из раны на спине.

Когда она подносила белый пластиковый стаканчик к его губам, она разлила немного воды на синюю простынь, накрывавшую его тело ниже пояса. Его руки были тверже, поэтому он помог ей держать стакан, и когда выпил всю воду, то посмотрел на свой живот.

И даже ожидал, что вода фонтанчиком потечет из его нового пупка.

Когда стало ясно, что он был водорастворимым — так, нет, не правильно, хотя и слово «водоупорный» тоже не подходило — Нэйт протянул стакан своей маме. Он не успел открыть рта, чтобы попросить еще. Она сразу бросилась к раковине, и в этот раз ее руки тряслись не так сильно.

Он выпил три полных стакана, и вкус у воды был божественным. Прохладная и чистая, без каких-либо химикатов.

— Задержка жидкости, — заявил он. — Точнее «влагоудержиающий», вот нужное слово.

Родители посмотрели на него так, словно гадали, все ли в порядке с его головой.

Похлопав себя по животу, он пояснил:

— Я удерживаю в себе воду. Нет протечек.

Его мама шмыгнула и вытерла нос бумажным полотенцем.

— Все верно. Кровотечения больше нет.

— Мы думали, что потеряли тебя, — выдохнул Мёрдер.

Встречая отцовский взгляд, Нэйт подумал, что даже примерно не представляет, что с ним произошло. Его родители смотрели другое кино: он смотрел фильм по кабельному, где перерыв на рекламу нагонял скуку, а сюжетная линия содержала частичку драмы, но не настолько, чтобы сшибать с ног или поразить до глубины души.

Родителям, с другой стороны, показали документальный фильм без цензуры об ужасах войны, который взял «Оскар» в номинации «Самый душераздирающий фильм в истории».

— Вы в порядке? — спросил Нэйт, окидывая их взглядом.

— Сейчас да, — ответил его отец. — Сейчас… все хорошо.

И в этот момент Нэйт смог рассмотреть его должным образом. Его приемный отец всегда выглядел угрожающе в черной кожаной одежде, которую он всегда носил за пределами дома, с его красно-черными волосами, торчащими вверх так, будто он постоянно дергал их пальцами, едва не выдирая с корнем. Его мама была намного меньше, но не менее сильной, даже если ее прямодушные глаза цвета мёда были затянуты слезами, а ее одежда «ученого» — помятой.

— Я хорошо себя чувствую, — заявил Нэйт. По большей части озвучивая для себя на случай, если, несмотря на ясность сознания и отсутствие боли, это было не так. — Правда, хорошо.

На полу вокруг стола, на котором он лежал, были разбросаны окровавленные бинты и брошенные медицинские инструменты. Очевидно, кто-то спасал его жизнь… изо всех сил.

— Правда, я в порядке.

Нэйт обнял их обоих… а потом задумался, сколько нужно выждать, чтобы можно было спросить про Рэйвин. Он не хотел повести себя бесчувственно по отношению к родителям, но должен был увидеть ее. Он успокоится, только если собственными глазами увидит, что она в порядке… и не в банальном смысле, без огнестрельных ранений.

Если она наблюдала, как он едва не умер перед ней? Даже если она к нему не имела романтических чувств, наверняка это было ужасно. Особенно если она пережила травматические события в прошлом. Много, много таких событий.

— Слава Богу, Рэйвин вызвала помощь, — сказал он, чтобы между делом повернуть разговор так, чтобы оставить их и найти Рэйвин. Или чтобы они нарушили семейную идиллию, позвав ее. — Она быстро сообразила, да? Доктор Манелло оперировал меня на месте? Из-за того, что произошло возле клуба?

Он посмотрел на родителей, замечая, что выражения на их лицах изменились, любовь и огромное облегчение сменилось напряженностью.

— Что? — спросил он. — Меня зашивал кто-то другой?

Они опять не ответили, и Нэйт прокашлялся

— Слушайте, я беспокоюсь о Рэйвин, ясно? Она наверняка в ужасе. Вы можете просто… просто привести ее сюда? — Он оглянулся по сторонам. — Кстати, где я? Я должен убедиться, что она не пребывает в состоянии шока.

— О ней можешь не беспокоиться, — пробормотал Мёрдер. — В принципе.

Нэйт нахмурился, на душе стало тревожно, хотя он не мог понять, в чем именно дело.

— Мне нужно увидеть ее, — потребовал он. — Прямо сейчас.

***

В это время в гараже Братства Черного Кинжала, Балз мог думать лишь об одном: как сильно хотел снова увидеть Эрику. Немедленно. Он должен отправиться за ней, выскочить перед серебряной «Хондой» и умолять ее…

Умолять ее о чем? Простить его за то, кем он является? За его образ жизни — в вечном бою со сверхъестественным?

Пока демон разбила палаточный лагерь на его персональной лужайке, притащив свою походную плиту и чугунную сковородку?

Чем дальше Эрика от него, тем в большей безопасности она будет, поэтому он поместил в ее голову установку на смертельный ужас при любой попытке приблизиться к этому гаражу в его поисках. И даже если по какой-то причине она сможет перебороть себя — а этого не случится — попытки его найти не имеют значения. Даже если он отправил ее домой с полным пакетом воспоминаний, и хотя у нее есть видеозапись с ним в том трейлере, официально он не существует в этом мире. Он — призрак, живущий среди людей вроде нее, и у нее не получится затащить его на свою сторону.

По крайней мере, он больше не чувствовал себя так, будто украл у нее что-то.

Он всегда был вором с принципами.

Балз, повернувшись на голых пятках, окинул взглядом огромное помещение гаража, и пустое черное пространство показалось ему чертовски хорошей метафорой для его одинокой жизни. Хотя, конечно, в нем все еще сидел слиииишком преданный паразит, не желающий его покидать.

В другом конце два несочетающихся древних кресла, в которых они с Эрикой сидели, всем своим видом провоцировали разнообразные сердечные боли, доказывая, что загоняя чувства в рамки, можно превратить даже два отвратительных кресла в памятник трагичной любви.

Последнее место, где он был рядом с Эрикой, станет эпохальным как гора Рашмор[49] памятником их не случившейся любви.

Может, стоило украсть эти кресла.

Точнее, заменить их на что-нибудь получше, — исправил он себя.

Да, и к чему его это приведет?

И да, он использовал термин «любовь»…

Бамс, бамс, бамс.

Не выстрелы. Кто-то стучался в боковую дверь кулаком.

Оглянувшись через плечо. Балз прищурился. Он не забаррикадировал дверь, просто запер на медный замок.

Демон Девина никогда не стучится. У Братьев и остальных воинов есть код доступа. Ни один вампир не знал об этом месте.

Значит это заблудившийся человек.

Бамс, бамс, бамс…

— Ошибся адресом, — пробормотал Балз.

Зная, что Ви нашпиговал это место разными охранными системами, без сомнений снаружи были камеры наблюдения, но у Балза не было телефона и понимания, как получить к ним доступ, поэтому он не мог проверить, кто там на самом деле ошибся дверью и ломился в их гараж. И ему ли не пофиг? Без обид, но если какой-то парень хочет стоять на холоде…

Бамс, бамс.

— Да твою мать.

Сверкая голым задом, он подошел к оружейной выставке, взял сорокамиллиметровый и не удивился, обнаружив в нем полную обойму. Естественно, лучше дать Хомо Сапиенсу на пороге самому прийти к мысли, что дома никого нет, но Балзу нужно было разработать план по выходу из дерьмовой жизненной ситуации, и он не собирался заниматься депрессивной гимнастикой для ума под хреновый напев «Бум! Бах!»[50].

Да, он смотрел «Виноваты звезды». Подавайте в суд.

— Гребанные бесхвостые крысы…

Балз рывком открыл гаражную дверь, направляя пистолет на уровне лица среднестатистического человеческого мужчины…

— Не стреляй!

По какой-то проделке судьбы ему показалось, что это Эрика Сондерс имитирует ЧарлиXCX. И вскинув руки вверх, она едва могла восстановить дыхание.

Ее тело тряслось так сильно, глаза были широко распахнуты от страха, лицо покрыто тонкой испариной от охватившего ее ужаса.

— П-п-пожалуйста, — пробормотала она. — Впусти меня.

— Как ты здесь оказалась? — спросил он, привлекая ее внутрь. — Тебя не должно здесь быть.

Она окинула взглядом пустой гараж, будто ожидала, что ее сейчас обстреляют со всех сторон, покалечат, зарежут и отрубят голову и все — одновременно.

— Т-т-ты в оп-опасности. — Она судорожно проглотила слюну и обняла себя руками. — Я н-не м-могуостав-вить тебя в оп-опасности.

Короткое мгновение Балз мог только смотреть на нее в немом неверии. Благодаря тому, что он поместил в ее разум, Эрика буквально перебарывала свой инстинкт самосохранения… пытаясь спасти его, дегенерата, вора и вампира.

Он даже не пытался остановить себя.

Он удалил манипуляторную установку из ее разума и притянул Эрику к себе, прижимая к своему телу, делясь теплом в надежде, что так он сможет унять сотрясающую ее дрожь.

Я люблю тебя, послал он ей мысленно. Хотя это и не имеет смысла.

И когда эти три слова пронеслись в его голове, Балз осознал, что обнимая ее, он направлял заряженный сорокамиллиметровый пистолет прямо себе в лицо.

Идеально, черт возьми.