Воскрешенный любовник

Глава 33

Почему Омега передумал?

Мужчина шел по городской улице, голый и невосприимчивый к холоду. Он также был невидим для редких людей, проезжавших на машинах мимо него. Но он был живым.

Ветер развивал его светлые волосы и бил по голой коже, и эти ощущения казались далекими и даже незнакомыми… и он гадал, как долго провел в черной дыре, в мучительной пропасти Ада, где он видел только боль и ничего кроме боли, где буквально состоял из одной боли.

Без тела, без дела, чистая агония с самосознанием…

Несмотря на того, кем он был порожден, он никогда не думал о Дхунде. Но когда он умер, то лично узнал, что ад существует… и это были не личные покои его родителя, а вечные муки, о которых писали бестолковые человеческие поэты и которых пытались избежать вампиры.

Он не знал, почему вернулся назад.

Пройдя мимо припаркованного автомобиля, он вернулся назад, чтобы посмотреть на номерную табличку. На стикере в углу стояла дата, укладывающаяся в его понимании. Прошла два года с момента его «смерти».

Нет, не смерти. Не в привычном ее смысле. Это было гниение на том матрасе, его тело разлагалось, и он не мог этому помешать: покинутый своим отцом. Заколотый и брошенный гнить в Аду. Оставленный, как неудавшийся эксперимент… или даже хуже, как забытая игрушка, изученная, сломанная и выброшенная.

Он хотел думать, что отец вел затяжную игру с его «рождением» и появлением в младенческом возрасте в той семье аристократов. Это был очень дальновидный ход со стороны Омеги, позволял ему проникнуть в стан врага с первых мгновений жизни своего сына, смоделировав такие условия, чтобы он не просто попал в учебную программу Братства Черного Кинжала, но и чтобы он сражался с ними.

Он был избранным, не лессер, инициированный в Общество Лессенинг, а кровный сын, его наследник, дар этой земле.

Когда сын был готов, он скоординировал акт всеобщей мести вампирам, и первым делом он вырезал вырастившую его семью. А потом — ведь он побывал в особняках всех аристократов — он позволил армии убийц сделать то, что они умели лучше всего. Он лично руководил резней, уничтожив почти всю Глимеру. Последовавшего хаоса в обществе было почти достаточно, чтобы свергнуть Слепого Короля, и начало было многообещающим, в соответствии с его планами. Он планировал уничтожить всю расу, среди которой он рос.

Но где-то в процессе…

Его отец стал его врагом. Просто сын узнал об этом слишком поздно.

Когда он появился в Дхунде, он был шокирован, и он страдал, постарев на сотни тысяч лет. Закаленный в геенне огненной, он стал жестче. Сильнее. И не мог понять причины его воскрешения.

С тактической точки зрения это было глупо. Омега был могущественным и вселял ужас, таким же был и его сын… который сейчас был преисполнен гнева за то, что его обрекли на вечные муки и боль, какую испытаешь, когда тебя сбивает машина, разбивая в крошево все кости в твоем теле. Кто захочет вернуть такого врага…

Мужчина остановился. Посмотрел на небо. Посмотрел под ноги.

Повернулся кругом. В другую сторону.

— Отец? — тихо позвал он.

Закрывая глаза, он обратился к своим инстинктам, выискивая…

Он открыл глаза. А потом нахмурился, сосредоточив взгляд. Перед ним был вход на многоуровневую парковку с «НЕ ВХОДИТЬ», горящими красными буквами сверху арки в бетонной стене.

Он не чувствовал Омегу. Нигде.

До своей смерти он ощущал присутствие своего отца как нечто неотделимое, это ощущение не покидало его, как и небо, растянувшееся над головой, земля под его ногами и воздух вокруг него.

Закон природы.

А сейчас… он ощущал отсутствие контрактного аккорда в музыкальном устройстве реальности. Басовый тон исчез.

Братству удалось это сделать? Они уничтожили того, кто на них охотился?

Обернувшись, он посмотрел назад и попытался уловить эхо лессеров…

Если воскрешение не лишило его возможности ощущать злые сущности в Колдвелле… казалось, он был один. Единственный выживший после некого Армагеддона, который стер не только Общество Лессенинг, но и его создателя и предводителя.

Положив руки на живот, он прошелся пальцами по резным мускулам и обхватил член. Потом прикоснулся к лицу. Горлу. Грудным мышцам.

Он имел плоть. Телесную форму. Мысли и свободу воли.

Возможно ли такое, что Омега узнал, что не переживет грядущее? И в порыве отчаянного желания оставить что-то после себя… вернул к жизни того, кого предал?

Вспоминая, где он очнулся, мужчина осознал, что это была кровать Омеги. Личные покои… Омеги. Он знал это, потому что его несколько раз туда призывали.

Он не был проклят. Он был спасательной шлюпкой Зла.

Возможно ли это, что его гниение было связано с нарастающим ослаблением сил Омеги?

Он никогда не узнает.

Но сейчас он был на Земле. Это он знал.

И знал еще кое-что.

Та сексуальная брюнетка помогла ему вернуться на Землю. Он не представлял, что она, черт возьми, такое, и почему несла свои глупости о настоящей любви. Ему было плевать. Он осознавал себя в покоях своего отца, в Аду, но не мог никуда сдвинуться, пока она не призвала его… очевидно, она прятала свои козыри в рукаве.

Если их дороги снова пересекутся, он с наслаждением подчинит ее.

Но сейчас ему нужен план. Ему нужны ресурсы. Нужна…

Мужчина запрокинул голову назад. Он не видел звезд на небе, если, конечно, они не спряталась за облаками — слишком много городского света, сложно сказать. Но он знал, что они были там, их наличие не зависело от возможностей его глаз. Они просто были.

Как предназначение.

И судьба.

Он вернулся в Колдвелл. Он не знал, сколько времени ему отведено, какими силами он владел.

Но был сыном своего отца.

Представив лицо Рофа, сына Рофа, он улыбнулся.

Его цель ясна как никогда… но он возьмется за нее не для того чтобы почтить того, кто создал его, предал, а потом воскресил. Он закончит то, что когда-то начал, к своему собственному удовлетворению.

— Спасибо, Отец мой, — прорычал Лэш в ночи. — Я приступаю к делу.