Воскрешенный любовник

ЭПИЛОГ

Три ночи спустя…

Не все ночи весной были теплыми. Некоторые накрывало пронизывающим холодом, и когда Балз вышел из особняка Братства, перепада температур между ароматным воздухом в фойе и морозом на улице было достаточно, чтобы он застегнул кожаную куртку поверх кинжалов на груди.

Он посмотрел через внутренний двор на сияющие огни Ямы, фонтан частично закрывал ему обзор на небольшой дом смотрителя. Огромная чаша фонтана с мраморной статуей в центре, из которой лилась вода, все еще был закрыт на зиму. И хорошо. Сегодня ночью и без того холодно.

Прежде чем сдвинуться с места, он окинул взглядом огромный особняк. Во всех окнах горел свет, и его острый слух улавливал смех на Последней Трапезе, смех оставшихся на десерт, а также разговоры в бильярдной, где Братья и солдаты собрались вокруг столов.

Это все еще было его домом, эта шумная кипящая жизнь, все, что вращалось вокруг Первой Семьи.

Он будет скучать по всем, подумал Балз, спускаясь по ступенькам.

Больше он не оглядывался.

Достав телефон, он проверил наличие непрочитанных сообщений. Увидев отсутствие уведомлений, он убрал телефон во внутренний карман.

Все искали Лэсситера.

Но, кажется, Балз знал, где найти ангела. Закрывая глаза, он сделал глубокий, успокаивающий вдох… и дематериализовался с горы. Он принял форму в том же районе, но в десяти милях от особняка, на спуске с другого пика гор Адирондак.

Потайная берлога, в которой он поселился, и которую Фритц, их супер-дворецкий, обставил должным образом, располагалась за водопадом из валунов, ее мог обнаружить только медведь в поисках места для спячки.

На спуске, обращенном на север, не было никого, даже косолапого… и, гребанный ад, если он считал, что возле особняка было холодно, то здесь конкретная Сибирь.

— Это я, — крикнул он, подходя к расщелине между камнем размером с внедорожник и еще одним гранитным валуном больше самого огромного матраса. — Я знаю, ты там.

Ветер унес его слова в пещеру, когда он наклонился, сгибаясь вдвое, чтобы протиснуться в щель. По ту сторону тесного входа маслянисто-желтый свет свечей провел его вперед, к открытому пространству размером с хорошую гостиную.

Он обнаружил ангела, которого все искали, на лежанке с покрывалами и перьевыми подушками. Рядом с мужчиной на французском комоде стоял канделябр из серебра, газовая плитка и достаточное количество принадлежностей для кэмпинга и продуктов длительного хранения, что можно протянуть целый год.

Микс Версаля и хижины БеарГриллс[61].

— Семьдесят два часа, — мрачно сказал Балз. — Они ищут тебя уже трое суток.

Ангел не поднял взгляд, он просто сидел на своем месте, на краю кровати, словно собирался встать на ноги, упершись локтям в колени, плечи были наклонены вперед, длинные светло-черные волосы лезли в лицо.

Дурное предчувствие мурашками спустилось по позвоночнику Балза. Точнее прошлось по нему когтями.

— Что ты сделал, — прошептал Балз.

Не получив ответа, он подошел к ангелу, опустился на корточки под треск суставов.

И повторил громче:

— Я знаю, что демон оставил Эрику, но не знаю, почему.

Лэсситер сделал глубокий вдох.

— Как ты себя чувствуешь сейчас?

— Отлично. В своем теле я один.

— Что насчет Эрики?

Балз нахмурился.

— Она тоже в порядке.

— Хорошо.

— Ви и Бутч считают, что они спасли ее, но ведь это не так? Это сделал ты.

Сложно сказать, когда Балз сложил два плюс два. Было сложно сопоставить нужную комбинация догадок, которые привели его к правде, о которой умалчивал мужчина перед ним. Но он знал, что был прав. Знал, что смотрел на того, кто испытал то же, что и он сам, эта застывшая маска на лице и неподвижное тело он часто видел в зеркале.

— Ты трахнул ее, верно? — выдохнул Балз, плюхаясь на задницу. — Девину.

Когда утрамбованная земля предоставила ему сиденье такое же комфортное, как деревянное весло, он провел рукой по глазам.

Потом продолжил мрачно:

— Она вышла из Эрики, потому что ты поимел ее. Ты не хотел, но все равно это сделал, и сейчас ты чувствуешь себя грязным, использованным, запятнанным изнутри…

— Я этого не говорил.

— Это и не требуется.

Спустя длинную паузу Лэсситер покачал головой.

— На самом деле, ты ошибаешься. Отчасти.

— Расскажи мне. — Потом Балз добавил: — Я никому не скажу.

Снова долгая пауза. А потом ангел сказал:

— Девине нужно было разрушить настоящую любовь, чтобы получить то, что она отчаянно желала, это было в условии заклинания из Книги. Изначально она решила, что этой парой станете вы с Эрикой. И ты прав… я сделал, что должен был, чтобы вытащить ее из вас двоих. Но она отказалась выполнять свою часть сделки. Когда об этом узнал Создатель, он заставил ее оставить вас в покое.

— М-да… черт. — Потом Балз нахмурился. — Подожди. Но она же не разрушила нашу любовь. Ты сказал, что это было частью заклинания, так?

— Все наладилось, верно? Вы с Эрикой в порядке. Вы можете жить долго и счастливо.

Балз закрыл глаза. Пережитая остановка сердца все еще влияла на мыслительные процессы, что-то не укладывалось в голове… но ангел был прав. Балз любил Эрику и был благодарен, что они оба пережили одержимость демоном.

Он снова сосредоточился на ангеле. Что-то… не сходилось. Девина ничего не оставляет, не получив желаемое.

— Как ты узнал, что я здесь? — спросил Лэсситер.

— Удачная догадка. Ты не появлялся дома, и не отвечал на звонки. Ви отправился в Святилище, но не нашел тебя там. Никто из Избранных тебя не видел. Я подумал, а куда бы сам отправился, если бы хотел уединения? Я подумал, что ты знаешь об этом месте, и решил им воспользоваться.

— Я мог быть за пределами Колдвелла.

— Но ты не был. Ты здесь.

Повисла длинная пауза. А потом Балз выдохнул хрипло:

— Спасибо, что спас нас.

— Я же сказал. Это сделал Создатель, не я. — Лэсситер улыбнулся неживой улыбкой.

— По крайней мере, если бы я был единственным, кто спас вас, с этим осознанием было бы проще жить.

Он все еще не догонял. Но одно знал точно.

Балз прищурился.

— Я убью эту суку…

На этом ангел резко повернул голову и пришпилил его жестким взглядом.

— Нет. Ты и близко не подойдешь к этому демону. Усек? Ты, черт тебя подери, оставишь все как есть. Я отказался от собственного шанса на любовь впустую, как выяснилось, но этот шанс есть у тебя, если ты не помрешь, пытаясь играть в героя.

Холодная волна окатила Балза с головы до пят.

— Что ты сказал…

Лэсситер разрезал воздух рукой, словно жалел о своей излишней болтливости.

— Ничего. Я ни черта не сказал. Просто знай, когда речь касается этого демона, мне больше нечего ей предложить в обмен. Все мои жертвы кончились, и они никому не помогли. Поэтому держись от нее подальше, черт тебя раздери.

Балз вскинул руки.

— Хорошо, хорошо. Я не буду в это лезть.

— Братьям и ублюдкам тоже передай.

— Вот этого я сделать не могу. И ты знаешь. Во-первых, так они узнают, что я нашел тебя. Во-вторых, разве они станут кого-нибудь слушать? Ну, не считая Рофа, и даже он периодически подводит.

— Горячие головы, черт возьми. Они полезут на любого врага.

— Ты хотел сказать, что они защитят расу от любого врага.

Лэсситер покачал головой.

— Неважно, впредь им придется сражаться с ней без моего вмешательства. Я не должен помогать. Это противоречит правилам Создателя. И я уже сделал все, что мог.

На этом Лэсситер снова погрузился в себя, опустив голову, ссутулившись так, что почти лег на свои ноги, окаменев всем телом словно статуя.

Когда Балз наконец поднялся на ноги, у него кружилась голова, но это было от переполнявших его чувств, а не из-за проблем со здоровьем. И сев на кровать, он не знал, как поступит ангел.

Лэсситер не реагировал. Казалось, даже не замечал его.

Обхватив одной рукой широченные плечи, Балз потянул ангела на себя. Мужчина капитулировал с удивительной готовностью… а потом Балз обнимал спасителя всей расы, всматриваясь в коридор, освещенный свечами. Когда глаза накрыла пелена слез, он опустил веки.

Как можно совместить горе и признательность?

— Спасибо, — сказал он тихо. — Я буду любить ее всей своей душой, до конца своей жизни, и этим я обязан тебе.

— Моя жертва была напрасна, помнишь? — парировал ангел. — Просто наслаждайся своей истинной любовью за нас обоих, ладно?

— Обещаю, — поклялся Балз, сквозь сжатое горло. — Клянусь жизнью моей шеллан.

***

В это время в таунхасе, Эрика была в своей ванной, пытаясь навести марафет… и речь шла не только о ее лице, а обо всем теле. Стоя перед аптечным шкафчиком над раковиной, она изгибалась так и эдак, пытаясь рассмотреть себя с разных сторон, но добилась только одного — была в шаге от межпозвоночной грыжи.

К черту пилатес. Достаточно жить в доме без зеркала в полный рост.

Ну, этого и необходимости в кои-то веки принарядиться.

Сдаваясь, она расправила красное платье на бедрах и потянула ожерелье вниз. Потом поправила золотые звенья, накрывавшие ее грудную клетку от ключиц до декольте. В бутике «Энн Тейлор», когда она стояла перед тройным зеркалом в этом наряде, она чувствовала себя такой красивой. Сейчас? В своей ванной комнате? Она чувствовался себя самозванкой в чужой одежде.

— Что меня надоумило купить это? — пробормотала Эрика.

К тому же Бальтазар предлагал сходить в круглосуточный ресторанчик. Не какое-то модное заведение с салфетками и метрдотелем…

Внизу открылась дверь, и послышались тяжелые шаги вверх по лестнице.

— Это я, — крикнул Бальтазар, закрыв все.

Она не слышала звона ключей. Она уже начала привыкать к этому, раньше она не обращала внимания на такие мелочи, пока к ней не переехал ее любимый мужчина… и ему не нужны были ключи, чтобы преодолеть всем замки.

Но не потому, что он был очень хорошим вором.

— Как все прошло? — спросила она, закрывая шкафчик с лекарствами. — Все… у нас все нормально?

Она вышла из ванной комнаты, когда, перескакивая через ступеньку, огромная фигура в черно коже появилась на лестничной площадке.

— Прошу, скажи, что все хорошо…

Он ничего не произнес, пока не вошел в ее спальню, и, высмотрев напряженность на его лице, она захотела смачно выругаться. И заплакать. Особенно когда он схватил ее в объятия и прижал к себе так, словно боялся, что она исчезнет.

Словно он узнал, что это — сон, и скоро прозвенит будильник.

Словно то, что казалось судьбой, на самом деле было любовью, обреченной на несчастье.

— Дерьмо, — выдохнула она, поглаживая его спину. — Просто… дерьмо.

Когда он отправился на встречу со своим Королем, кем бы тот ни был, он собирался выяснить, чем ограничится его участие в делах его расы, и чем он мог заниматься в ее мире. Хотя нескольких человек допустили в их сообщество, все они отказались от своей жизни, и ей было ненавистно, что она ставит Бальтазара в такое положение, она не могла бросить свою работу. Бальтазар, к его чести, не ставил перед ней ультиматум, заставляя уволиться из убойного отдела. Вместо этого он был полон решимости бросить свои дела, если потребуется.

И, по всей видимости, ему придется это сделать.

— Иди сюда, — сказала она, увлекая его к кровати. К их кровати. — Просто выговорись. Я хочу знать реальное положение дело, даже если там полная задница.

Он сел на матрас рядом с ней, который накренился под весом его тела. Но она не возражала.

Его запах, насыщенный запах специй, который она списывала на одеколон, как всегда будоражил ее обоняние, и, разглядывая профиль Бальтазара, она считала его еще более загадочным и красивым, чем при первой встрече.

После того, как он позволил ей помнить его, точнее выражаясь.

— Рассказывай, — пробормотала Эрика. Хотя она и так знала…

Он собрался с мыслями.

— Все нормально. Я все еще могу сражаться и брать смены в Доме для аудиенций. Они попросили меня покинуть особняк, но я это принимаю. Это дом Первой Семьи. Риски безопасности слишком велики. — Он сделал глубокий вдох. — Мои кузены с нетерпением ждут возможности узнать тебя поближе. Как и Братья, и другие воины… и их шеллан. Жены, то есть.

Эрика моргнула.

— Подожди… что…

— Вишес, ты его знаешь… он отвечает за безопасность, и он настаивает на том, чтобы приехать сюда и обновить твою сигнализацию. А потом они хотят, чтобы мы переехали в более оборудованный для моей безопасности дом. Ну, глухие ставни на окна. Аварийный выход через туннель. Ближе к сельской местности, подальше от скопления людей. Но ты сказала, что готова к переезду?

Эрика покачала головой.

— Нет. В смысле, да, конечно. Но я не понимаю. Что, в таком случае, пошло не так?

Бальтазар какое-то время смотрел в пространство.

— Я люблю тебя всем сердцем, всей душой. И мне неважно, от чего придется отказаться ради твоей безопасности и твоего счастья. Это станет целью моей жизни.

Эрика покраснела, в сердце сразу стало тепло. Забавно, она целую жизнь ждала эти слова, даже не осознавая, что так хочет их услышать. И сейчас, сидя в спальне, в которой она спала годами… она действительно чувствовала себя дома.

И причина в Бальтазаре… а не в адресе.

— Я тоже тебя люблю. — Протянув руку, она пригладила его волосы. — Я знаю, что все равно для тебя это сложно. Переезд из…

— Нет, трудность не в этом. — Он изучал ее лицо. — Ради тебя я откажусь от всего.

Когда он наклонился вперед, Эрика потянулась к его губам с поцелуем, и они бесконечно долго наслаждались этим мгновением. С другой стороны, любовь все делала бесконечным… шла ли речь о вздохе или сердцебиении… десятилетиях жизни.

Он отстранился, окинув взглядом ее тело… и удивленно вскинул брови.

— Эм…

— О, да. — Она подтянула корсаж. — Это перебор.

— Покрутишься для меня? Чтобы я смог рассмотреть тебя.

Она встала в позу перед ним и крутанулась на пятке с навыками балерины, которые могли отыскаться в детективе убойного отдела без какого-либо таланта или опыта в танцах.

Ну, то есть ей повезло бы больше на позиции лайнбекера[62].

Бальтазар потер подбородок.

— Черт возьми, женщина. Ты… охрененно сексуальна в этом платье.

— Правда? Серьезно? — Так, хватит с нее прибедняться. — То есть — ну, разумеется.

— Попросить Фритца достать мне костюм? Нормальный, с галстуком и обувью без стального подноска? Тогда я смогу вывести тебя в свет.

Эрика снова окинула себя взглядом. Потом покачала головой. — На самом деле, думаю, что хочу переодеться в джинсы? Это платье шикарное, и я его сохраню. Но я не чувствую себя уютно в нем.

Ее мужчина протянул руку и обхватил ее талию. Притягивая ее к себе, Бальтазар, опустив веки, пробормотал:

— Значит, ты хочешь его снять?

— Да. Ты не против?

Закусив губу клыками, он гортанно заурчал:

— Не против. И позволь мне тебе помочь. Зови меня Мастером Замков, моя леди.

Запустив руки ей за спину, к молнии, он уткнулся лицом между ее грудей… и тут же, ласки языком превратили ее в желе.

— Ты осуществил все мои мечты, — прошептала она, когда красное платье спустилось на пол.

— Подожди, когда я тебя уложу на спину, — пообещал Бальтазар, поднимая ее на руки.

Как мог сделать только мужчина ее мечты.

Когда ее любимый мужчина положил ее на кровать и накрыл собой, Эрика улыбнулась, при этом понимая, что за его желанием переключиться на хорошее настроение что-то скрывалось. Но он сказал ей, что готов, и о чем бы ни шла речь, они справятся.

Вместе они справятся с чем угодно.

Такова настоящая любовь.

КОНЕЦ