Вознесение

Глава 12

Когда влияние Войда исчезло, а сновидение завершилось, Андромеда сполна почувствовала боль. За болью в руке, последовала боль и там, где ранее находился ее хвост, но ныне там ничего не было. Не было даже «отростка», который, по идее, все же должен был там остаться…

Кто-то соизволил о ней позаботиться, и этот кто-то удалил хвост до конца. От его основания была лишь рана, что заживет еще не скоро. За левой рукой, на которой оставался серьезный ожог, тоже неплохо позаботились, и, судя по притупившейся боли, этот «кто-то» так же позаботился о том, чтобы воспользоваться дарами алхимии, дабы Андромеда не выла на всю округу от боли. А она бы, вне сомнений, выла… боль она переносит не очень хорошо.

Вспоминая сон, Андромеда вытянула руки, пытаясь найти в них хоть какой-то намек на печать, пентагон, что она получила во сне. Вытянув руку вбок, Андромеда заглянула в свое личное магическое хранилище, приказывая самой себе вытащить хоть что-то подобное, но… ничего не произошло. Загадочного предмета не было, хоть и произошедшее не казалось ей сном в привычном понимании. По крайней мере, выдумать Пандору она не могла.

Когда Андромеда заметила Фауста рядом с собой, который, к ее счастью, все еще дышал, да и дышал достаточно здорово, а не прерывисто, ее внимание совсем сместилось на другие вещи, и она позабыла о произошедшем во сне.

Успокоившись, Андромеда смогла ненадолго расслабиться, и, отыскав свою одежду, переоделась и отправилась в другую комнату, на поиски кого-нибудь, кто смог бы ответить на ее вопросы. Ее одежда так же была вычищенная от сажи насколько это вообще возможно, но обычной чисткой тут уже не обойтись: ей стоит избавиться от этого недоразумения, когда под руку попадется хоть что-то более вменяемое. Все же взрывы и одежда противопоказанны друг другу.

Кухня. Да, конечно, кухня… почему-то Андромеда забыла, что чуть ли не первым, что она увидела в доме, была кухня, на которой сейчас пахло подозрительно вкусно. На столе, помимо еды, Андромеду ждал и кусочек доспеха — стальная рука, сделанная прямо-таки под нее, ибо размер был слишком уж специфичный. Андромеда ведь чуть ли не крошечная, и какие попало доспехи ей, к сожалению, не подходят.

Она не сразу заметила мужчину, который мастерил что-то в самом углу.

Это был Камелот.

— Надевай доспех, поешь… — обратился он к ней, едва ли завидев, как та зашла на кухню. — Но на твоем месте, я бы сначала все же поел, все равно обезболивающее действует… по крайней мере, если судить по тому, что мои перепонки все еще на месте.

Кажется, и сам хозяин дома не сомневался в том, что Андромеду сейчас должно разрывать от боли.

— Доспех? — тихо спросила Андромеда, кивнув в сторону стола. — Эту… перчатку?..

— Этот металл очень легкий, а потому дорогой, но, думаю, это малая плата за то, что тебе довелось пережить в Тернии. Что же до еды… там шоколад и пирожки, делал сам. Я выбирал между кофе и шоколадом, и глядя на тебя, я подумал, что второе подойдет лучше.

Камелот все же поднял на нее взгляд, но только ради того, чтобы похлопать глазами, давая понять, что он никак не собирался ее оскорбить и сказал это зря.

— Без обид, ладно? Впечатления есть впечатления.

Андромеда еле заметно улыбнулась, после чего уселась за стол, чтобы, наконец, употребить столь желанную пищу. Она не знала, сколько дней ей довелось проваляться в таком состоянии, но сейчас ей казалось, что она способна пройтись по всем кафе в столице и выйти все еще голодной. Пирожки и шоколад были неплохим началом, да и жаловаться не приходилось.

Пирожки оказались очень вкусными, а вот напиток подкачал: даже с заниженными ожиданиями, Андромеда аж поперхнулась, когда сделала глоток. Не то чтобы оно было настолько ужасным, но она еще никогда не пробовала шоколад, который горчил бы так сильно. Выражение лица Камелота явно намекало на то, что он прекрасно знал о вкусе этого шоколада.

— Дерьмовый шоколад, да? Просто, сука, ужасный, но я не могу ничего поделать. Мне подарили его, знаешь, в качестве «чаевых» за работу, но когда я его попробовал… боже, мне казалось, что я сейчас сдохну. Позже он показался не таким уж и плохим, да…

— Нормально… — отмахнулась Андромеда, преодолевая желания выплюнуть эту черную субстанцию изо рта. — Но врать не буду, и впрямь не лучший напиток моей жизни…

Камелот улыбнулся, глядя на ее потуги сдержать свое недовольство.

— Тебе нужно его допить до конца — оно горячее, а горячее тебе сейчас необходимо.

— Моя рука была достаточно горячей, чтобы я получила отвращение к этому явлению на долгие года… — запнувшись, Андромеда все же решилась спросить: — Фауст, он…

— Он в полном порядке… даже просыпался, еще до тебя. Как я понял, он родствен с драконами, прямо как я, а значит, восстановиться быстро. Нас с ним не так уж просто угробить.

— Значит, вы и впрямь Камелот… — тихо проговорила Андромеда, вспоминая исторические лекции в училище, где как раз упоминался этот человек… если его можно назвать таковым. — Крестоносец старого мира.

— Крестоносец старого мира… — повторив за Андромедой, он будто вошел в транс. — Какое милое прозвище ты мне придумала. Или меня так и обзывают?

— Так и называют. Разве плохо?

Взяв свой шлем со стола, Камелот развернулся, направившись к выходу.

— Нет, не думаю, что плохо, — приоткрыв дверь, он запнулся на мгновение. — Есть еще кое-кто, кто хотел бы поговорить с тобой, юный волк. Приходи.

Когда Камелот вышел за дверь, Андромеда осталась совсем одна в его доме, если не обращать внимание Фауста, который все еще не очнулся. Но узнать, что он хотя бы просыпался, было для нее настоящим облегчением, особенно на фоне воспоминаний о том, что с ним случилось. Образ разрушенного города никак не покидал ее голову, ведь ей пришлось пережить настоящий шок. Если бы не необходимость позаботиться о Фаусте, то она, возможно, там бы и осталась.

Покончив с едой, Андромеда надела стальную перчатку. Если присмотреться, то можно увидеть, что почти весь металл покрыт разнообразными рунами, значение которых было неизвестно Андромеде, но если брать во внимание приятное чувство холода и отступающей прочь боли, то она почти наверняка уверена, что все знаки на стали имеют обезболивающий эффект. Это может послужить хорошей альтернативой медицине, пока ей не станет легче, или, по крайней мере, она все же не найдет в себе сил хоть как-то подлечить себя.

Если Камелот и впрямь выковал это для нее, то поблагодарить его — это самое малое, что она сейчас могла сделать. Впрочем, если осмотреться вокруг, становилось сразу ясно, что Камелот весьма умелый кузнец и увлечен своим делом, ибо весь дом был заполнен то доспехами, то слитками стали, то инструментами, из которых все это добро делается. Особо сильно привлек внимание Андромеды доспех, принадлежащий континенту, которого, к сожалению, уже не существовало — это был настоящий раритет: самурайский доспех, от которого многое было взято в доспехе и самого Камелота. Можно было сказать, что его доспех представлял себя сплав из классического типа, который напоминала доспех Фауста, и того, что прямо сейчас был перед ней, на стойке.

Камелоту очень нравился исчезнувший континент, тут не промахнешься. В остальном же, его дом выглядел очень… грустно, да. Здесь почти ничего не было, кроме ранее упомянутых доспехов, материалов к ним, и инструментов — вообще ничего. Если сравнивать с домом Андромеды, то тут как будто забыли что-то достроить, поэтому назвать обстановку хоть сколько-то уютной было нельзя. Впрочем, был какой-то шарм во всей этой серости, что согревал сердце Андромеды. А, быть может, это было мерзкий шоколад и ожог, который никуда не делся, хоть и благодаря перчатке заметно ослаб.

Удостоверившись, что с Фаустом все в порядке, Андромеда вышла наружу.

Камелот жил не в городе, и даже не в поселении — он жил один, буквально, ведь его дом находился посреди поля, окруженного лесами. Но вспоминая о том, что он полудракон, ей становилось не так уж и непонятно, как он тут вообще умудряется выживать. Да и что уж говорить, есть целое множество людей, которые решились изолировать себя от общества и жить вдали ото всех, и им не нужны силы драконов, чтобы справиться со своим желанием. Так что в этом плане у Камелота даже было преимущество, но такой образ жизни все равно не симпатизировал ей. Все же Андромеда скучала как по императорской столице Центра, так и по Коллегии.

— Ты приготовил пирожки в сраной плавильне? — со стороны раздались потужные звуки того, как кто-то пытается сдержать смех и терпит неудачу в этом тяжелом деле. — Ха-ха-ха! И это ты-то мастер-кузнец? Столько живу, но еще ни разу такого не видела…

— Зря смеешься, печь да и печь, ничего особенного, я в ней часто готовлю… — поспешил поспорить Камелот. — Правда оно получается более горелое, чем мне хотелось бы.

Девятая находилось в полном здравии, если сравнивать ее с состоянием, в котором оставил ее Фауст прямо здесь, рядом с домом Камелота. Завидев Андромеду, вся ее задорность на мгновение куда-то подевалась, да и сама Андромеда успела дернуться от ее вида. Все же эти двое пытались убить друг друга, и если Фауст успел познакомиться с ней поближе, то Андромеда познакомилась лишь с Войдом. Рука так и тянулась зарядить в нее молнией, да и Девятая была не против ее огреть, но они обе понимали, что начинать потасовку будет глупейшей идеей, которую они могут воплотить.

Улыбка вернулась на лицо Девятой, и она продолжила говорить с Камелотом так, как не в чем ни бывало. Кажется, эти двое были хорошими друзьями, раз уж он позволял ей так нелестно отзываться о своей готовке.

— Ты такая мелкая, но от тебя столько хлопот, Андромеда, — все же перебравшись взглядом на Андромеду, обратилась к ней Девятая. — Я — Зола, или же Девятая. У меня были и другие имена, но пока мы не переспим, или, по крайней мере, не облобызаем друг друга, я тебе навряд ли расскажу о других, — Девятая запнулась, но вовсе не из-за того, что она ляпнула что-то лишнее, а потому, что она засмотрелась на Андромеду, или, если говорить точнее, на ее покров. — Впрочем, лобызать чью-то шерсть мне не хочется.

— Я буду счастлива, если мы обойдемся без этого… — отмахнувшись и неловко улыбнувшись, ответила Андромеда. — Мы пытались друг друга убить, а сейчас так… просто общаемся… это немного странно, и страшно, если быть до конца честной.

— Мне не страшно, но немного странно, это правда… — покачав головой, отчасти согласилась с ней Девятая. — Впрочем, мне не впервой подобное, так что все нормально.

Рядом с Девятой нависла фигура, сотканная из пустотной материи.

— Да, махать кулаками, а потом заключать союзы тебе не впервой… — съязвил Войд, явившись всего на мгновение, чтобы в то же самый момент и исчезнуть.

— Закрой пасть, мое сладкое облачко… — Девятая пригрозила ему пальцем, даже не соизволив обернуться, будто она всегда знала, что он там находится. — Так что, мир?..

— Что заставило тебя изменить мнение? Тебе приказано убить меня, не так ли? — с недоверием спросила Андромеда, не понимая причины, почему Девятая в принципе хочет с ней говорить, а не расколоть голову, как ей изначально и хотелось.

— Да, это правда, но, не вдаваясь в подробности, мы сейчас в одной лодке… — топнув ногой и уперев руки в бока, Девятая еще раз промотала в своей голове варианты событий, в которых она могла бы найти причину, почему от нее так изящно избавились. — А еще твой дружок, Фауст, в буквальном смысле спас меня, а я в долгу не остаюсь.

Андромеда доверяла Фаусту больше, чем даже самой себе, так что это стало для нее решающим аргументом.

— Раз Фауст доверился тебе, то и я тоже, — неуверенно протянув руку вперед, ответила она. — Меня зовут Андромеда, но это, наверное, и так тебе известно…

— Да, как и то, что культ в твою честь подорвал целый город на границе… — крепко пожав ей руку, Девятая сверкнула глазами, то ли угрожая ей, то ли восхищаясь тем, что Андромеда умудрилась собрать вокруг себя фанатиков, способных разрушать города. — Грохотнуло так, что меня чуть с того света не выдернуло обратно, пока я тут отлеживалась. Планируешь еще подобное?

— Рада, что тебе понравилось… — неловко сказала Андромеда, банально не понимая, что ей вообще стоит ответить на подобное. — Нет, не планирую…

Камелоту только и оставалось выбирать, пожимать ему плечами или прикрывать лицо от стыда. Девятая совершенно не умела выбирать слова, но это, сказать по правде, даже придавало ей определенного шарма к образу.

Пока Девятая не пыталась пробить ей голову, Андромеда даже увидела в ней что-то если не милое, то как минимум приятное — она даже обрадовалась, что Девятая сейчас на их стороне. Андромеда хорошо знала магию, и несмотря на то, что проклятые бессмертием ныне были совершенно забыты, она понимала, что перед ней находится не вампир, и не альбинос. Заиметь на своей стороне бессмертную — это минимум серьезное достижение.

— Войд рассказал мне все, что было нужно знать… — отпустив руку Андромеды, Девятая стала несколько более серьезной. — Когда Фауст придет в себя, мы отправимся ко мне в замок, отдохнем, и я выкину вас обратно за границу. Это будет плата за мое спасение.

Андромеда похлопала глазами, всем своим видом давая понять, что ей не хочется показаться неблагодарной, но выкинуть их за границу не звучало как «плата». Скорее, для нее это было в порядке вещей, ведь оказалось, что возникло какое-то недоразумение. Да и раз Войд рассказал ей все, значит, Девятая знает и о Луне…

— Возможно, ты не понимаешь, но я единственная, кто понял, что убивать вас двоих не самая лучшая затея. На мне все еще висят ваши головы, нравятся мне эти приказы или нет, и первый попавшийся пограничный патруль попытается вас убить. Я же устрою все так, что вас вывезут мои солдаты в целости и сохранности, чтобы вас никто не тронул.

— Я подумала, что тебе дали поддельный приказ… — испугалась Андромеда, задумавшись над тем, что, быть может, Луна и впрямь солгала ей, и на самом деле она так же пыталась втереться к ней в доверие, чтобы получить информацию и убить.

Если подумать, то Луна как-то слишком уж подозрительно исчезла в храме, как только запахло жареным. И Войд, судя по всему, разделяет это мнение — Девятая теперь подозревает Луну если не во всех бедах, то как минимум в части всех бед. По крайней мере, она точно каким-то образом замешана в том, что случилось с ними на границе.

— Сейчас я не могу сделать никаких заключений, но кто-то хочет видеть мертвой как тебя, так и меня… — постукав себя по лбу, сказала Девятая. — По крайней мере, моя интуиция подсказывает мне разобраться в этом вопросе получше, прежде чем бросаться в объятия тех, кому я служу. Даже если приказ подлинный… я не забуду помощи Фауста.

Таким образом, она дала понять, что в этот раз она все же не станет их убивать, даже несмотря на то, что во время путешествия с Фаустом она говорила совершенно другое. Возможно, таким образом, на нее повлиял Войд, а, быть может, Девятая на самом деле не такой уж и страшный человек, какой ее можно посчитать при первом впечатлении.

— Если тебе забрела мысль о помощи — отбрось ее, потому что тебя сожгут на костре, а Фауста четвертуют, и все это при первой же возможности. Я — бессмертна, мне не страшно, даже если целые королевства обернуться против меня, а вот вы вполне смертны.

— Я просто надеюсь, что все закончится хорошо, потому что я увидела ужаса на сто лет вперед. Столько людей погибло, а я даже не могла им помочь… — опустив глаза, сказала она.

— Ты пыталась, Андромеда, — обратился к ней Войд, похлопав ее по плечу. — У тебя нет причин обвинять себя в том, что произошло.

Вообще-то есть, ведь это был культ во имя ее личности, хоть она и не приложила руки к его созданию, но даже у Войда есть чувство такта, поэтому он умолчал об этой детали.

— Если это возможно, то мне нужно немного времени, чтобы подумать обо всем…

— Отлично, можешь подавиться пирожками Камелота, а я пойду, прибью кого-нибудь в лесу, потому что я хочу мяса, — Девятая ударила кулаком об кулак, демонстрируя свои серьезные намерения по истреблению фауны. — Даже если это будет дохленькая белка на шампуре.

— Каждый может осудить повара, но не каждый может оценить его работу… — поводив пальцем в воздухе, наигранно сказал Камелот.

Андромеда улыбнулась, но в ее голове вновь всплыл образ разрушенного Терния. Проветриться — это, пожалуй, то, что ей и впрямь нужно. Возможно, на воздухе она сможет избавиться от неприятных мыслей и двигаться вперед.