Вознесение

Глава 32

Видеть чужими глазами — способность, к которой Алиса не привыкла. Она не отправилась в пустоту, подобно Винтеру и Войду, но некоторое время она прекрасно слышала их разговор, вопреки тому, что ее спутник считал иначе. Сейчас, ей даже удалось вырваться из его пленения в реальность, но ее тело и сознание оказались сильно ослаблено Войдом. Сложно было сказать, чувствовала ли она себя преданной после всего, что ей довелось услышать. Чувства слишком неоднозначные, да и слабость мешает думать ей здраво.

Радовало то, что гостей в этом заброшенном храме прибавилось. Фауст искал все это время Андромеду, но ему посчастливилось найти Алису, что несказанно обрадовало его. Хоть и обрадовало не таким сильно, если бы он нашел Андромеду… но Алиса, пока что, тоже сойдет, если так можно сказать.

Судя по всему, он понятия не имел, что тут происходит, — сидит рядом, проверяет дыхание, пытается нащупать пульс. Наверное, ей все же стоит подать признаки жизни прежде, чем Фауст попытается свершить над ней экстремальную хирургию, или же искусственное дыхание рот в рот.

— Какого черта ты здесь делаешь, Эмбер?.. — еле живым голосом спросила у него та.

— Ты жива! — обрадовался тот, но энтузиазма тут же поубавилось, чтобы та особо не обольщалась. — Вот так да, а я-то думал, что ты все же нашла способ прикончить себя.

— Нет, мне просто очень нравится валяться в заброшенных храмах… — Алиса смиренно замолчала, понимая, что настал час Фауста колоть ее фразами, ведь она находилась сейчас в предельно жалком состоянии, которое не позволяло чего-то подобного. — Я устала.

Вместо издевательств, Алиса просто протянула руку, ожидая, что ей все же соизволят помочь. Издеваться над истощенной Алисой у Фауста желания не было, а потому он поспешил поднять ее на ноги. Похлопав друг друга по плечу в знак признания, и крепко обнявшись, они отпустили друг друга и синхронно вздохнули, погрузившись в поток собственных мыслей. Фауста волновала Андромеда, которую тот не мог найти, а Алису волновали более насущные проблемы в виде того, что Войд исчез.

Ей стало немного проще дышать, и с каждым моментом состояние Алисы становилось все лучше. Значит, ограничения, наложенные Войдом, отходили на задний план. Приятного в этих ограничениях было мало, при том, что он некогда обещал ей, что никогда не будет поступать подобных образом, но она понимала, что он делал это ради нее в том числе. Да и тот факт, что демон заступился за нее перед Винтером, оказался приятным. Даже слишком…

Вдруг, мир вокруг заметно побледнел: снег застыл в воздухе, вернее, замедлился так сильно, что казалось, будто он и впрямь остановился. По спине Алисы прошелся легкий холодок, но не такой, который ты чувствуешь морозного ветра, а от сильной магии.

— О, это чувство забить тяжело… — она быстро поняла, в чем дело, и тут же повернулась вперед, чтобы пересечься взглядами с виновником всея действия. — Все еще можешь, да?

— Каждая секунда в таком состоянии затрудняет мое дыхание, а каждое движение приносит чистую боль… — сказал Винтер, появившись там же, где он и исчез. — Нет, не могу. Время не остановлено, оно сильно замедлено… остановить его непосильно сложно.

Раньше, остановить время для Винтера было чем-то обыденным, но сейчас для него это было невыносимо. Усилия, которые он прикладывал для этого, просто несравнимы.

— Умереть — моя заветная мечта, это Войд правильно подметил, но он ошибся насчет того, что я захотела умереть лишь тогда, когда потеряла эта возможность… — Алиса сделала паузу в разговоре, давая Винтеру обдумать ее слова. — Я хотела покончить с тобой, Винтер.

— В прямом, или переносном смысле? — найдя наглости усмехнуться, спросил тот.

— Уж не знаю… — так же усмехнувшись, ответила та. — Но теперь это не важно, ведь моя мечта прямо передо мной, здесь, в твоих руках, поэтому… — Алиса указала на меч в руках Винтера, тот самый, которым они сражался с Войдом. — Что насчет того, чтобы убить последнего бессмертного? Имя это твое не очистит перед миром, но душе станет спокойно.

Да, она права, ведь некогда Винтер считал своей обязанность положить конец существованию всех бессмертных, ибо они появились именно по его вине, и не важно, какой именно из Винтеров создал это заклинание. Алиса так же была права в том, что он не очистит свое имя перед миром, и везде, кроме владений императорской столицы, путешественника во времени будут вспоминать не самым лучшим образом. Иногда даже как злодея, хоть таковым он на самом деле никогда не являлся по своей сущности. Сейчас, после всего, миру в принципе можно было мало что доказать, но ему это уже и не важно.

Есть целое множество вещей, которые Винтер с Алисой могли бы обсудить. Множество вещей, которые они должны друг другу сказать, а не просто могли бы, но сейчас Алиса просто хотела, чтобы все закончилось. Пока она находится в здравом уме, пока она еще не передумала, и не захотела раздробить Винтеру череп… она хотела, наконец, умереть. Она хотела этого настолько сильно, что согласна даже принять смерть от его руки, несмотря на то что день назад она была готова поклясться, что ни за что не падет от руки Винтера. А уж чтобы самой подставиться и подавно.

Без лишних слов, Винтер направил меч вперед и подошел ближе. Клинок смертных оказался прямо у шеи Алисы, но та даже не дрогнула перед столь ужасающим оружием. Она слышала много вещей об этом клинке, настоящие легенды, и ей очень хотелось узнать, правдива ли хотя бы половина из них.

— Пути обратно не будет, — сказал Винтер, набравшись смелости посмотреть ей в глаза на столь близком расстоянии. — Ты умрешь. По-настоящему.

— Уйти навсегда — это единственный способ избавиться от сожалений, от желаний изменить что-либо, что преследуют меня так долго. Сделай это.

— Хорошо.

Винтер замахнулся, чтобы нанести удар, но лезвие меча не начало движение, как раньше. Впрочем, Алиса была сейчас настолько беззащитно, что ему и не нужна полная мощь. Лезвие меча устремилось вниз, а затем вбок, прямо к шее Алисы, и… оно застыло. Застыло прямо у шеи Алисы, в своем изначальном положении, будто Винтер и не замахивался вовсе.

На деле же, застыл отнюдь не меч, а рука Винтера. При приближении лезвия к шее, он почувствовал… тяжесть. Но эта тяжесть не была вызвана условиями извне, ему никто не мешал, да и время все еще, условно, было остановлено. Само тело Винтера сопротивлялась этому решению, о чем говорили капельки холодного пота, появившиеся у него на лбу.

Он попытался сделать удар еще раз, но ничего не получилось.

Несмотря на все, он оказался не в силах нанести удар.

— Я не могу… — растерянно сказала Винтер, пытаясь замахнуться еще раз, но теперь его руки и вовсе не слушались его, застыв на месте. — Алиса, я… не могу так поступить с тобой. После всего сказанного, увиденного… я не могу.

— Я боялась лишь одного, Винтер, — Алиса коснулась его руки, позволив опустить меч. — Боялась признать самой себе, что, несмотря на все, что случилось, я все еще хочу быть твоим соратником. Хочу, чтобы те самые времена вернулись, и мы с тобой все исправили. Я пыталась убедить себя и весь мир в том, что я ненавижу тебя, но я все время избегала тебя, намеренно или нет. Я могла встретиться с тобой уже давно, и все же этого не случилось.

— Ты несешь воспоминания сквозь целые века, не отпускаешь их, несмотря на всю боль, преследующую тебя, а я… — отпустив голову, сказал Винтер. — Я не справился. Проиграл.

Она покивала головой, подтверждая, что Винтер мыслит верно. Да, никто никого поддерживать и переубеждать не собирался, потому что это истина, — в этой битве Винтер определенно проиграл. Он предпочел забыть о своих друзьях, нежели хранить память. Он сделал это ненамеренно, но по итогу важны лишь факты, а не причины.

— Когда-то ты сказал мне, что эмоции притупляются со временем. Это большая ложь. Полуправда, если угодно.

Ее слова не звучали как обвинение, напротив, как комплимент, который говорил о том, что в Винтере все еще осталось милосердие, сокрытое для Алисы. Несмотря на то, что он забыл, и в его голове остались лишь отдаленные образы, приукрасившиеся лишь сейчас, когда он столкнулся с ней лицом к лицу… Винтер не смог убить ее, хоть и до этого много лет назад он расправился с другими бессмертными.

Проклятые бессмертием люди — это ошибка, и Алиса стала первой бессмертной, хоть и ненамеренно. Тогда, когда Винтер правил, он еще даже не знал, что бессмертие появилось по его вине. Вместе с Алисой, он искренне переживал те же самые эмоции, что и она, потому что она была его дорогим другом, и она подверглась действию неизвестно заклинания. Он был готов сделать все, чтобы докопаться до правды и найти причину.

Он узнал правду уже давно, но все детали головоломки сложились вместе лишь сейчас. Время-пространство, над которым он властвовал, сыграло с ним злую шутку, в очередной раз доказав, что ему не под силу обуздать пустоту.

— Войд был прав… — покачав головой, заговорил Винтер. — Ты должна жить.

Алиса улыбнулась, глядя на Винтера… с жалостью. Это было очень мило.

Но она не может позволить этому случится.

— Бах, — Алиса сымитировала выстрел, приставив воображаемый пистолет к груди Винтера. — Время снова пойдет своим ходом, и моя история, наконец, завершится.

Алиса не соврала, ведь она ударила Винтера телекинезом с такой силой, что тот отлетел на много метров назад, не в силах более удерживать заклинание времени в действии. Но, что самое главное, она отняла у Винтера меч, в очередной раз чуть не переломав последнему пальцы во время сего действия. Зато, теперь в ее руках красовался столь желанный клинок смертных.

Как только время пошло своим ходом, к Фаусту вернулась возможность нормально двигаться, но он оказался в абсолютном замешательстве, глядя на то, как Винтер бодро летит назад. Войд же не стал терять времени в стороне, наблюдая за Винтером, как он делал изначально. Он подозревал, что Алиса хочет сделать, а потому он вполне успешно попытался забрать у нее возможность контролировать тело. Алиса быстро почувствовала это, но судя по тому, что ухмылка не сходила с ее лица ни на секунду, у нее был туз в рукаве, благодаря которому действия Войда были бессмысленны.

— Меня всегда бесило, что ты мог брать контроль над моим телом без спросу, но ты обещал, что не будешь этого делать… — говорила Алиса, застыв на месте от влияния Войда. — Но ты никогда не понимал, что ты не контролируешь меня по-настоящему. Моя магия… тебе неподвластна.

Рука Алисы изогнулась, и парой вывихов тут точно не обошлось, — телекинетическая сила так сильно вывернула ей руку, что все присутствующие отчетливо слышали смачный хруст костей. Но ни один волос на голове Алисы не дернулся в этот момент, и уже спустя несколько мучительных мгновений, клинок, удержанный искореженной рукой, был направлен прямиком в ее грудь. Приложив весь свой магический потенциал, она привела лезвие меча в действие, и пронзила себя насквозь.

Неимоверная, ранее невиданная Алисе боль прошлась по всему ее телу отчетливыми толчками, как от иголок, следующими друг за другом. Все ее сосуды будто загорелись в мгновение и взорвались, знаменуя собой то, что магические цепи в ее теле оказались разорваны. Спустя долгое время она сорвалась на крик, потому что эту боль терпеть было просто невозможно.

Лезвие меча прекратило свое действие, а тело Алисы покрылось венозными полосами, полосами, буквально вопящих о том, что с ее телом происходит нечто страшное. Это было намного хуже переломов и вывихов: агония сравнимая с тем, что она испытывала, когда ее пытались сжечь.

Вскоре, боль прекратилась, а глаза Алисы погасли. Вопреки всему, никакие счастливые моменты из своей жизни она перед глазами не увидела, зато она увидела… ничто. Она ослепла. Ослепла от света, что манил ее так сильно.

— Наконец, смерть… — закрывая глаза, проговорила себе под нос Алиса.

Лишь Фауст, стоящий рядом, мог исправить ситуацию. Лишь он видел, как душа Алисы прямо сейчас покидает ее тело, устремившись к своему концу. Он, при всем уважении и ненависти к ее персоне, не мог позволить ей уйти. И как удачно, что у него уже был опыт блуждания в мире для мертвецов.

Фауст ненавидел Астрал, но был единственным, кто мог взаимодействовать с ним из ныне присутствующих. Коснувшись Алисы, он безвозвратно исчез, а ее тело с грохотом рухнуло на землю. Затем, с громким лязгом, рядом с ней упал и сам клинок смертных. Разрушенный храм охватила мертвая тишина.