Вознесение

Глава 4

Ничто не бодрит так сильно, как холодный снег, режущий тебе лицо. Фауст прочувствовал это на себе, очнувшись посреди заснеженного поля. Подскочив на ноги, он тут же потянулся к мечу, но не обнаружил его. Сразу за этим, пришло осознание, что снега здесь быть не должно, а за этим пришла и другая важная информация, вроде той, что Андромеды рядом нет. Зато есть та самая женщина, или, вернее будет сказать, девушка, ведь для «женщины» она все еще выглядит слишком уж молодо, — просто под шлемом изначально было не понять. А теперь, без него, все куда более наглядно.

В своих руках, к удивлению Фауста, Зола держала его меч, изумленно осматривая его, но Фауст совсем не помнил момента, когда, во-первых, позволил ей взять его, а во-вторых, решил бросить Андромеду, отправившись с тем, кто только что пытался его убить, в долгое путешествие на самый север. По крайней мере, при беглом осмотре, эти земли напоминали ему больше всего север и прилагающие к нему владения — он хорошо запомнил их, ибо более месяца путешествовал по ним вместе с Андромедой.

Зола, в отличие от него, была крайне невозмутима, и, что странно, атаковать его не собиралась, даже учитывая, что она точно видела, как Фауст поднялся, ибо не заметить эту тушу посреди заснеженного поля было невозможно. Он был не прочь сразиться на кулаках, даже без меча, все же сдаваться это не по его части, но что-то внутри него заставило его отставить ненависть на второй план и попытаться выйти с врагом на контакт.

Наконец, Зола уделила ему внимание, которое он так сильно хотел. Она уставилась на него, смиренно ожидая, какие оскорбительные словечки вылетят из его рта.

Фауст решил прервать тишину первым.

— Хочешь поговорить? Ладно, давай поговорим… — продолжая осматриваться вокруг, приговорил он себе под нос. — Где она? Куда делась Андромеда?

— Никуда, она все там же. Но, наверное, ее уже везут в какой-нибудь город востока, чтобы провести беседу и запудрить ей мозги о предназначении астрального ордена… — спокойно ответила ему девушка. — Это что, реплика «меча смертных», или как там его? — Зола указала на меч в своих руках. — Тупое название. Просто уморительное.

По легенде, меч смертных, или же клинок смертных, способный лишить любое существо всей магической силы одним ударом, представлял собой полуторный меч из красного металла, лезвие которого было непривычно большим в основании, но концу становилось необычайно тонким. Таким тонким, что оно в итоге напоминало иголку. Впрочем, в режущем свойстве тот меч тоже не сдавал позиции, вопреки своему строению. Что еще ужаснее, был даже такой слух, что этот меч позволял другому человеку завладеть магическим потенциалом другого, в теории, делая его могущественнее за счет убийств.

Меч Фауста и впрямь был чертовский похож на него, напоминая собой реплику не только внешним видом, но и предназначением. Меч в руках Золы не способен мгновенно лишить существо магических сил, но способен позволить владельцу меча на время завладеть силами сраженного чудовища — до тех пор, пока его магия не иссякнет. Что же до людей… ну, Фаусту не приходило в голову терзать подобных ему же этим мечом, ибо он считал это моральным преступлением. Но учитывая, что Зола вполне успешно вернула свою голову на место, даже после того, как Фауст нанес по ней сокрушительный удар, его меч не способен всерьез навредить магическому потенциалу других людей.

Другое дело, что Зола сама напрашивалась на использования этого меча по предназначению. Из-за увлеченного вида Золы, начинало казаться, будто Фауст не единственный, кто хочет разрубить ее этим мечом… не единственный, кто хочет использовать его по предназначению. Жаль, что она не чудовище. Жаль им обоим.

— Это «Разрубатель», — все же уточнил Фауст. — Изначально реплика, но поныне достаточно индивидуальное и страшное оружие, созданное, чтобы сражаться с чудовищами. Не с людьми.

— А где же эта грань между чудовищем и человеком? — подбросив меч вверх, как бы показывая, что он все еще у нее, Зола таким образом попыталась вывести его из себя. — Хочешь немного пофилософствовать со мной по этому поводу? У нас столько времени…

— Если ты думаешь, что отсутствие оружия испугает меня, то ты глубоко ошибаешься… — приготовившись встать в стойку, Фауст размялся, и впрямь собираясь драться на кулаках. — Я раздеру тебя и голыми руками за то, что ты попыталась ее убить.

Такая нелепость больше вызвала улыбку на лице Золы, нежели страх.

— Да, согласна… я и сама не прочь насадить тебя задницей на твой же меч, а после оторвать тебе голову голыми руками… — намеренно ухмыльнувшись, Зола все же соизволила еще раз повернуть голову в его сторону. — Но не сейчас. Сейчас это не важно.

Наигравшись с украденной игрушкой, Зола метнула меч обратно, в руки Фаусту, тем самым вернув его законному владельцу. Кажется, она и впрямь не видела в нем серьезного противника, раз вернула ему оружие. Для Фауста это было оскорбительно, но не пугающе — он так же был уверен в своей силе, хоть и осознавал, что с бессмертным человеком ему не потягаться просто из-за того, что он банально устанет сносить ей голову каждый раз. А значит, ему сейчас нужен новый план, которого у него нет.

— «Я раздеру тебя и голыми руками за то, что ты попыталась ее убить…» — ухмылка на ее лице смешалась с улыбкой, а после она и вовсе позволила себе рассмеяться ему в лицо. — Может, ты уже подерешься со мной, заместо того, чтобы закидывать меня шаблонными фразочками из боевиков для самых маленьких? А, мистер белый рыцарь?

— Я слышу это от той, кто похож на труп, который вот-вот начнет гнить… — Фауст шагнул вперед, пригрозив ей кулаком. — Мне плевать как, но ты прямо сейчас прикажешь своим людям, чтобы они отпустили Андромеду!

— Подобные мне не гниют, но да, что-то общее с трупами у нас есть… — уняв свой непрекращающийся хохот, она все же решила поговорить в более серьезном тоне. — Ты тупой? Если ты не заметил, то я явилась отрезать голову твоей подружке, а не везти ее в целости и сохранности в астральный орден. А еще… я свернула шею тому разведчику.

— Тогда кто ее и куда везет?! Кто ты вообще такая? — Фауст не на шутку разозлился, потому что эта мадам определенно не хотела выбирать милые слова для поддержания их неловкой беседы, и это несмотря на то, что он изо всех сил старался держать себя в руках. — Объяснись!

Зола собиралась что-то сказать, но столько мыслей столкнулось в ее голове в одно мгновение, что она не нашла ничего лучше, кроме как вздохнуть и упасть на землю, прямиком в снег. Фауст, мягко говоря, удивился такому исходу.

Приподнявшись, Зола сняла с себя стальные перчатки, помявшиеся от ударов по доспеху Фауста, и, метнув их в сторону, все же решилась пояснить случившееся.

— От нас с тобой очень удобно избавились, друг… — она коснулась рукой снега, слепив миниатюрный снежок, и метнула его как можно дальше. — Как я поняла, твою подругу использовали так, что она отправила нас в небытие. Таково мое предположение.

— Использовали? Кто ее использовал?.. — все же опустив кулаки, уточнил он.

— Там было много людей на подходе, и один… человечек меня заинтересовал, — судя по всему, Зола сейчас была не на шутку расстроена, ибо в ее голосе пропал какой-либо энтузиазм. — Я знаю этого человека, это… существо. Она была там не просто так.

Она взглянула на Фауста, и он определенно ждал дальнейших уточнений, потому что ее слова не давали ему, в общем-то, ничего. Он и так уже понял, что они были не одни.

— Все, что я могу тебе рассказать, не будет иметь смысла до тех пор, пока мы не выберемся отсюда, поэтому это будет моим гарантом того, чтобы ты не решил свалить без меня, — сделав долгую паузу, она поднялась на ноги, оглянувшись на окрестности, которые, кажется, печалили ее. — Впрочем, я не уверена, что мы отсюда выберемся.

— Почему?

— Это… прошлое… — не без любви в голосе сказала Зола, будто восхищаясь собственным предположением. — Далекое, далекое прошлое… очень далекое…

Фауст понимал, что это вероятнее всего север, потому что этот образ бескрайних полей, за снежной метелью которых скрывались горы, засел в его голове достаточно сильно, но вот назвать временной промежуток он не решался. Да и причины предполагать, что это именно прошлое, у него не было. Но Зола, кажется, была уверена в своем утверждении.

А это, в свою очередь, могло значить лишь одно, учитывая, что именно Андромеда отправила их сюда.

— Нас не могли отправить в прошлое, значит, мы очутились в Астрале, и теперь мы видим твои искаженные воспоминания… — именно к такому умозаключению пришел Фауст, и оно звучало достаточно правдоподобно, если брать во внимание способности Андромеды и ее намерения в отношении их врага. — И в насколько же далеком прошлом мы оказались? Ну, знаешь, хотя бы до или после «Катаклизма», если угодно…

— До «Конца Времен»… — расплывшись в улыбке, с теплом сказала она. — Прекрасное время, когда люди, подобные тебе, не считали путешествия во времени чем-то невозможным. Времена, когда драконы еще не считались мифом…

Дракона это лишь миф — это знает каждый. И хоть существует Фауст, рожденный от союза дракона и человеческой особи, и существуют книги, в которых появление драконов подтверждено настолько, насколько бумажные страницы вообще могут это утвердить, люди предпочитают себя тешить мыслью о том, что драконов никогда не существовало. Успокаивать себя тем, что не мог же целый вид могучих драконов просто взять и исчезнуть. Но все понимают, что это неправда, и этому нет никакого объяснения.

По крайней мере, истина была утеряна. Остались лишь предположения.

— До «Конца Времен»? Насколько же ты одержима этими временами, если твое сознание решилось отправить нас прямиком в твой выдуманный мирок…

— Ты не прав… — с сожалением взглянув ему в глаза, сказала Зола. — Мое сердце трепещет о прошлом, но не потому, что я восхищена им, ибо восхищаться здесь было нечему — настолько жестокое, беспощадное время еще стоит поискать. Все дело в том, что я родилась здесь… на севере. На севере, что застрял далеко-далеко в прошлом.

Фауст уже поспешил возразить, потому что это в принципе было невозможно, но, вспомнив слова Андромеды о проклятых бессмертием людях, исчезнувших уже давно, слова Золы и впрямь приобретали смысл, от чего становилось еще более жутко. Жутко, что насколько старый человек стоял перед ним — и на старуху она отнюдь была не похожа. И дело даже не во внешности, а в том, что она может быть старее мира всего.

Учитывая, с какой любовью она сейчас говорила об этом «времени», с какой радостью она смотрела на эти заснеженные поля, зная, что они находятся в ловушке… Фауст и впрямь поверил в то, что перед ним стоит бессмертная. Та самая бессмертная, кои были в мире еще до того, как случился «Конец Времен», который сейчас уже принято считать за байку, а не за реальность.

Прямо как в случае с драконами.

— Спрошу еще раз: ты кто? — все же поумерив пыл, переспросил Фауст.

— Мое настоящее имя уже давно забыто, но я позволяю себя называть именем «Зола», как ты уже понял… — она полностью развернулась к нему, и ее глаза заполонил нескончаемый холод: не сожаление, не грусть, но неописуемая печаль, которую Фаусту ранее не доводилось видеть. — Первая и последняя. Первая бессмертная, и последняя из «Девяти». Золой меня называют очень редко, все остальные зовут меня… «Девятой».

Фауст был не понаслышке знаком с «Девятью», ведь так называемый «Первый» был его учителем в Коллегии, и если Зола и в самом деле Девятая, то это встреча становилась еще более… судьбоносной. Впрочем, Первый рассказывал о ней так мало, что почти ничего.

— Если о том, что я одна из «Девяти», знает каждый бездомный на востоке, то о том, что я первая бессмертная, знают лишь единицы. Считай это моим признанием, Фауст Эмбер.

А вот упоминание второй части его имени и впрямь было неожиданным. Но, учитывая, как ловко она подловила их на границе востока, Фауст совсем не удивиться даже в том случае, если она прямо сейчас расскажет, какой цвет и форму имеет его рубашка. Да и не только рубашка, но и нижнее белье… ей наверняка известно все.

Она просто играла с ним.

— Значит, мне не нужно представляться?

— Наследник драконов, охотник на монстров, аспирант Коллегии… — перечисляя «заслуги» Фауста, Девятая сделала из них скорее посмешище, нежели что-то достойное, чему поспособствовала ее гадкая ухмылка на лице. — Нет, в этом нет никакой необходимости, ящерка.

— Избавь меня от своего самодовольного лица, из-за которого все перечисленное тобой покрывается необъяснимым стыдом… — прикрыв лицо ладонью, попросил Фауст. — Спасибо за уточнение.

— Первый много рассказывал о тебе, — все же избавив Фауста от необходимости закрывать лицо, Девятая отвернулась. — И, несмотря на все рассказы о том, что ты с этой полукровкой не разлей вода, я была не готова к встрече с тобой, потому что мне сказали, будто Андромеда будет там одна. И вот тут все становится еще страннее, правда?

Услышав знакомое имя, Фауст не смог удержаться перед тем, чтобы задать вопрос.

— Получается, ты видела Первого. И как же он себя чувствует?

Расставание Первого и Фауста было не самым радужным, но он не питал к нему ненависти. После всего, он лишь хотел узнать, как поживает его старый друг.

— Намного хуже, чем раньше, — холодно ответила Девятая, покачав головой. — Это все, что я скажу тебе до тех пор, пока мы не выберемся наружу.

Раз так, то оставался лишь один вопрос, который Фауст мог задать сейчас.

— Приказ на убийство? — все же уточнил Фауст. — Смысл? Какой в нем смысл?

— Приказ есть приказ, я их не обсуждаю… это и есть весь смысл, — пожав плечами, ответила Девятая, не желая более продолжать говорить. — Достаточно экспозиции на сегодня. Нам с тобой пора искать выход, чтобы выбраться отсюда и разделать друг друга на кусочки в реальности.

Она поняла, что наговорила и так уже слишком много, а потому решила отправиться вперед, куда бы это бесконечное поле ни вело. Все равно другого пути у них нет.

Фауст предпочел бы компанию Андромеды, но ее здесь не было, и признаков, которые могли бы помочь ему выбраться из сознания Девятой, тоже не было. Этот сон принадлежал ей, а не ему — и ему придется найти рычаг, который позволит им вырваться из астрального пространства. И это ему хотелось сделать как можно скорее.