Вознесение

Глава 21

Воспользовавшись первой же возможностью, Герцог бежал, не желая и дальше присутствовать на празднике жизни Девятой и ее друзей. Он просчитался, потому что гибель Лулу поставила крест на возможность того, что Девятая сдастся с миром, а в равном бою он точно ей не соперник: он уже пытался до этого, и ничего хорошего не вышло. Насколько бы способным не был герцог, насколько не были бы уникальны его способности, против бессмертной, беспощадной машины для убийств он не мог ничего.

Войд, впрочем, не был согласен с таким раскладом, и отпускать герцога он не собирался. Жизнь Девятой находится для него в приоритете, ведь она для него самый важный человек в мире, и раз уж герцог решился показать свое истинное лицо, напав на нее в лоб, то и он оставаться в стороне не будет. В отличие от самой Девятой, у которой сейчас были другое проблемы, он мог погнаться за неприятелем. В конце концов, именно он и схватил его.

Но герцог вырвался из плена Войда сразу после внезапного перемещения. Он бежал, используя самую разнообразную магию, все сильнее отдаляясь от последствий, с которыми он так не хотел сталкиваться. К счастью, Войд настиг герцога почти что на пустыре, посреди поля… там, где он не сможет бесследно исчезнуть. Не сможет затеряться где-либо и уйти безнаказанным.

Когда герцог увидел темную дымку рядом, то сразу понял, что бежать уже некуда. Он остановился, ожидая, когда Войд, наконец, покажется ему в хоть какой-то вменяемой форме, с которой можно будет вести диалог.

— Зачем? — только и спросил Войд, сформировавшись из дымки во вполне себе конкретную, привычную фигуру. — Зачем ты затеял все это, зеркальный? Из-за Пандоры? О, ты всегда был вне своего ума, но сейчас…

В отличие от других людей, Войд предпочитал называть герцога «зеркальным». Таким образом, он связывал его истинную сущность больше c демоном, нежели человеком.

И это было не так уж далеко от истины. Войд знал это как никто другой.

— Зачем спрашиваешь, если и так знаешь ответ? Да и у меня с Девятой собственный счеты. Думаешь, я не знаю, что Луна погибла тогда зазря, прикрывая ее грешки?

— Ты действительно думаешь, что после смерти Лулу сможешь вот так просто уйти?

— Я не желал ее смерти, — признался герцог. — То, что произошло… я не хотел этого. Мне хотелось насолить Девятой, да побольше, но убивать ее? Нет.

Слова герцога не вызывали у Войда жалости. Он будет непростым противником, но после всего, что он сделал… Войд не видел иного выхода, кроме как сразиться с ним. Не дожидаться Девятую было глупо, но у него больше может и не быть такого шанса.

— Я знаю, что ты думаешь, но у меня есть нечто, что поможет нам избежать кровопролития, — огородился герцог.

— Ни у одного из нас нет крови, которую мы могли бы пролить, — подметил Войд, замечая, что ни один из них не является человеком из плоти и костей.

— Я больше не трону Девятую, не стану приближаться к ней ни на метр, — проигнорировав его слова, продолжил говорить герцог. — Взамен, ты просто дашь мне уйти. Мы больше никогда с тобой не встретимся, если вы не будете меня искать.

— Слишком мало, — отказался Войд. — Я лучше просто размажу тебя об стену, здесь и сейчас.

— Я смогу уговорить Пандору не трогать Девятую, — добавил герцог. — Я сделаю так, что она не пострадает от ее действий. Мы не будем отравлять ее жизнь на востоке, а она нашу. Идеальный вариант.

Войд замер. Последнее предложение казалось ему куда более существенным, нежели обычное «я не стану вас трогать, если вы не тронете меня».

Пандора — серьезный противник, сражения с которой ему хотелось бы избежать, ибо жизнь Девятой является для него приоритетом. Если герцог и впрямь сможет убедить Пандору не вступать в схватку с Девятой, то жизнь Войда станет в сотни тысяч раз проще.

Оставался лишь вопрос чести, ведь если Девятая узнает об этом, то не будет счастлива. Но ее безопасность казалась владыке пустоты более весомым аргументом.

— Ты трус, зеркальный, но мозг у тебя и впрямь есть… — опустив руки, Войд перестал идти вперед. — Оставьте Золу в покое, и я не стану с вами сражаться, так и быть.

— Значит, ты согласен? — искренне обрадовался герцог. — Какое облегчение.

— Но, если хоть волос упадет с головы Золы… не знаю насчет Пандоры, но ты точно не жилец.

— Я и так не жилец стараниями твоей подруги, — возмутился он. — Я могу гарантировать тебе это, только если ты выведешь Девятую из игры.

Герцог буквально предлагал предать Девятую, в обмен на ее безопасность. Не важно, что Войд чувствует на самом деле по этому поводу, но отказываться от таких условий было глупо. Даже если он захочет обмануть герцога по поводу их маленького соглашения, — это даст им небольшое преимущество, время, которое можно использовать во благо. Но герцог, конечно же, все еще мог наплевать на собственные слова.

Навряд ли у Войда получится убедить Девятую более не сражаться, но герцогу об этом знать вовсе не обязательно. Даже в нынешней форме, это предложение казалось достаточно заманчивым, чтобы Войд все же позволил зеркальному уйти прочь.

— Не заставляй меня пожалеть об этом недоразумении, зеркальный, — зашагав назад, подстерег его Войд.

— О, ты не пожалеешь, — сказал тот самым противным, мерзким голосом, который он только мог выдавить из себя. — Девятая будет в безопасности.

По одному-единственному щелчку, герцог бесследно исчез, подобно иллюзии.

— Чего не скажешь о малышке Лулу, — позлорадствовал он перед Войдом уже тогда, когда был вне досягаемости владыки пустоты.

Войд вздохнул, надеясь, что он все-таки не совершил ошибку.