Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили

Глава 17. Высокие отношения

Мы бдительно подкрались к собаке, дабы удостовериться в состоятельности наших гипотез. Дикая тварь дышала. Её тощая, обтянутая шерстью грудная клетка мерно вздымалась и опадала.

— Не смерть. Уже хорошо, — с облегчением выдохнула я, когда мы отошли от твари на приличное расстояние.

— Откуда у тебя сонный пирожок? — спросил Сио Лантий. — Вот это предусмотрительность!

— Предусмотрительность?! — рассмеялась я, не вполне владея собой. — О-о-о! Нет-нет, мой любезный друг. Это не она, а проделки кое-кого из шайки проходимцев. Идём!

Во мне взыграла кровожадность. Сцапав парня за руку, я потянула его обратно к респектабельным кварталам. Ноги его больше не будет в трущобах!

— Куда идём? — растерялся он.

— К Инычужам. Знакомиться. И группой поддержки побудешь. Есть вещь, которую срочно надо прояснить.

Моя смелая язвительность окончательно сбила его с толку, освободив дорогу сомнениям и неуверенности. Знакомство было запланировано позже, а сейчас слишком рано. Он не подготовился. Не придумал, что скажет при встрече. И ещё много разных «не». Но его чувства мало волновали съехавшую с катушек Нойту. Мною управляла плохо контролируемая ярость, а она с эмпатией уживается скверно.

Ураганы мыслей крушили спокойствие, разнося его в щепки.

Кто из Инычужей подмешал в сдобу снотворного? Пересечень? Или Вор-Кошмарник удружил?

Но зачем? Кому предназначался пирожок? Ижи-существа едят человеческую пищу лишь из прихоти, чтобы вкусовые рецепторы потешить. Их основной источник ресурса — тонкая материя эфира, ни феям, ни людям не доступная.

Получается, они хотели усыпитьменя? Но с какого перепугу?

Буйные смерчи вращались в моей голове. Я не могла сложить разрозненные детали мозаики в цельную картину и ощущала себя обманутой. Преданной. Растоптанной…

Те, кто всегда был на моей стороне, пытались меня подставить. Видано ли дело?!

Я ускоряла шаг. Стискивала зубы, проносясь мимо помойных куч назад к чистоте и порядку, и крепче сжимала запястье вконец ошалевшего Сио Лантия.

Если б я его не держала, он бы вряд ли за мной поспевал. А так — никуда не денешься. Тащат — беги. Или стелись ковриком, если не в состоянии бежать. Супер-женщина (точнее, супер-фея) в лице Нойты Сарс на пике своей неукротимости наверняка внушала ему ужас.

По закону жанра, исполнителем насилия должен был стать Сио Лантий, а моё предполагаемое амплуа — безгласная жертва, объект, по отношению к которому насилие применяют.

Впрочем, закон устарел. Когда-то давно, в века упадка и косности умов человеческих, в обществе пользовался популярностью стереотип, что женщина — слаба, а потому ведома; мужчина же непременно ведёт. На сегодняшний день этот шаблон утратил всякую актуальность. Есть запал — включаешь свою властную натуру на максимум и ведёшь. Нет запала — позволяешь себя вести. Или не позволяешь. Выбор всё ещё за тобой.

Сио Лантий моей воле покорился. Вдвоём мы рассекали дремлющие улицы Сеа, ввергая в ступор немногочисленных бродяг и распугивая белёсых духов Неге-Ки (старательные бестелесные малявки приступают к доставке почты загодя). Над городом романтично сияла луна. Не менее романтично светили фонари и далёкие звёзды. И всё впустую.

Моё лирическое мировосприятие улетучилось окончательно. Не поцелуев хотелось, а кое-кому навалять. Если ижи-существа замыслили против меня недоброе, следовало узнать об этом как можно раньше. И принять меры.

— Кто?! — истошно проорала я, вламываясь в прихожую первого этажа. — Кто, крибрасс вас укуси, сыплет в еду снотворные порошки?! Устранить меня хотите?

— Погоди, не кипятись, — миролюбиво зашептал головокружительный красавчик, влетая в прихожую со стороны гостиной.

Я издала ряд стандартных ругательных восклицаний. Вот ведь проклятье!

Инычужи ещё издали почуяли, что я с собой гостя незваного веду. Стало быть, код красный, готовность номер один, экстренная перегруппировка и трансформация в соответствии с запасным планом. А ведь я им даже мысленного сигнала не посылала. Своевольничать вздумали. Совсем от рук отбились.

— Кто это с тобой? — удивлённо спросил мой липовый ухажёр, тыча пальцем в Сио Лантия. — Хотя неважно.

Следующим шагом оборотня было сгрести меня в охапку, зажать между вешалкой и трельяжем и поцеловать — со всей доступной страстью и непременно в присутствии «неважно кого», чтоб ему неповадно было за мной ухлёстывать.

Я, конечно, упиралась, но недолго. Поцелуй вновь оказался выше всяких ожиданий и сносил крышу с первой же секунды. Однако я поостереглась бы категорически утверждать, что мне понравилось. В исполнении Инычужей приемлемым было что угодно, только не это.

Пока меня темпераментно и жадно целовали, а Сио Лантий спрашивал, не пора ли ему за дверь, я крепко держалась пальцами за рукав его засаленной ветровки, а другой рукой пыталась оттолкнуть оборотня.

Стоило подключить ноги, и дело пошло быстрее. Удар по колену, удар по лодыжке, подсечка. Есть! Отработанная методика самозащиты сбоя не дала. Контакт разорван, головокружительный юноша обескуражен моим поступком и жалуется, что «больно, вообще-то». Сио Лантий всё ещё уверен, что за дверью ему будет комфортнее.

Но я притягиваю напарника поближе, усаживаю на табуретку в прихожей и, расположившись спиной к зеркалам, безапелляционно умещаю ладони у него на плечах.

— Произошло недоразумение, — говорю. — Перед тобой Инычужи. Они решили, что ты мне досаждаешь, поэтому притворились человеком и проделали вот это всё. Они извиняются, им очень жаль.

Замечаю на лице оборотня проблеск мысли. Кланяется, признаёт, что переусердствовал, и просит чувствовать себя как дома.

Что ж, так гораздо лучше. Таять под напором сверхъестественных существ — не наш профиль. Мы применяем силу и спускаем этих существ с небес на землю.

— А теперь к делу, — говорю. — Давайте-ка проясним, кто и с какой целью намеревался меня усыпить?

Фальшивый парень разводит руками.

— Наша еда абсолютно безвредна. Она оказывает ровно тот эффект, которого ты от неё ждёшь.

— Значит, пирожок…

— Он поменял свойства под воздействием твоих мыслей. Наверняка так и случилось. Ой…

Оборотень выдаёт это своё «ой» и столбенеет, таращась на меня, словно я чешуёй покрылась или мхом поросла.

Сио Лантий оглядывается, скользит взглядом по моей груди, слегка медлит на расстёгнутом вырезе рубашки, доходит до уровня плеч — и тоже теряет дар речи.

— Крылья, — шепчет оборотень.

— Чёрные, — объятый мистическим ужасом, вторит ему напарник.

Я оборачиваюсь к зеркалам. Оттуда на меня испуганно пялится рыжая потрёпанная девица с полупрозрачной чернотой крыльев за спиной. Сюрреализм на ровном месте.

Почему, спрашивается, у Нойты Сарс по этому поводу никаких эмоций? Опустошение — в наличии, абсурдное онемение сердца — тоже. Чувства парализованы, а ведь мне сейчас, по идее, надо панике поддаться или хотя бы сознание потерять.

Но сознание не теряется. Напряжённость в прихожей нарастает. Я пытаюсь пошевелить крыльями — и они в тот же миг исчезают.

И тут Сио Лантий вскакивает, роняя табуретку. Молниеносен и неумолим, он набрасывается на меня, чтобы повторить действия Инычужей. Припереть к стенке — раз, впиться в меня поцелуем — два. На счёт «три» я выворачиваюсь, чтобы прописать приятелю звонкую пощёчину.

— Умереть хочешь?

Но он, похоже, ничуть в содеянном не раскаивается. Разгорячённый, неуравновешенный, чужой, он пугает меня.

— О, — подаёт голос парень-подделка. — Опять крылья.

Я вновь сверяюсь с зеркалом и обнаруживаю, что чёрное полупрозрачное водворилось на место.

А Сио Лантий выглядит так, словно совершил эпохальное открытие, которое перевернёт мир. Глаза блестят, щёки горят, в каждом движении прослеживается экзальтация. Весь так и лучится ликованием.

— Мы тебя нашли! — торжественно возвещает он.

— Вы — это кто? — опасливо щурясь, уточняю я.

Но мутный товарищ ускользает от ответа.

— Тебя обязательно надо показать профессору…

— Чтобы что? Опыты надо мной ставить?!

И тут до меня доходит: профессор-то не кто иной, как Деус Ним. Псих со стажем, практикующий довольно странные вещи. Мороженое, замах, поцелуй. Простейшая алгоритмическая цепочка, назначение которой — выявить…

Сио Лантий предугадывает ход моих размышлений.

— Замахнись на меня. Ну же, попробуй, — с хрипотцой говорит он.

Я отхожу от него подальше — во избежание, а то ведь, и правда, ударю. В состоянии аффекта от Нойты чего угодно можно ожидать.

Напарник бросает на меня разочарованный взгляд и переключается на моего подложного парня.

— Сделай вид, что хочешь меня ударить, — просит он у оборотня. — Я ведь знаю, ты хочешь.

В таких вопросах Инычужей долго уговаривать не надо. Начистить паскудную рожу соперника всегда приятно, даже если он не вполне соперник. Даже если ты — не вполне человек.

Оборотень заносит руку для удара, блеск его глаз — чистейшая сталь. Движения резки, намерения предельно ясные. Сио Лантий на мгновение цепенеет: слишком уж убедительна игра. Однако в следующий момент из-под его лопаток с едва различимым шорохом выпрастываются чёрные полупрозрачные крылья. Такие же, как у меня.

— Батюшки-светы! Что деется! — Это Инычужи познали шок.

Я поражена не меньше.

— Ну что, убедилась теперь? — спрашивает Сио Лантий.

— В чём мне надо было убедиться?

— Некоторые импульсы вызывают спонтанный выброс крыльев у хранителей Цитадели. Именно этим занимался профессор, когда искал потерянных. И мы наконец-то нашли тебя, последнюю из четвёрки. Деус Ним тебе лучше всё растолкует. Давай завтра покажемся ему.

— Ты, я… — принимаюсь загибать пальцы. — Деус Ним?

Парень кивает. Он тоже крылатый, да.

— А кто четвёртый?

— Сюрприз, — бессовестно интригуют меня. — Завтра, как придёшь, узнаешь. Сбор назначен в два пополудни в кабинете стенгазеты.

Что тут скажешь? Стратег. Умеет зацепить. Я же теперь до обеда любопытством промучаюсь и, как миленькая, примчусь по выданному адресу. И если под номером четыре окажется Ро Тондий Дэш, у меня непременно случится разрыв сердца.

А у оборотня моего ненаглядного уже, похоже, случился. Правда, не разрыв сердца, а разрыв туловища.

— Я всё, — басом провозгласила крошечная Путеводная Нить, отсоединяясь от тела солнцеликого юноши. Была рука — и нет руки. Однорукий красавчик-инвалид выглядел потерянно.

Мазнув по костюму оборотня серебристым кончиком наэлектризованной копны волос, Нить деловито прошлась к тумбе, непринуждённо подтянулась на врезной стилизованной ручке и вскарабкалась по свисающему шарфу на самую верхнюю полку, где валялись забытые зимние шапки.

Сио Лантий от этого фантасмагорического действа слегка обалдел. Крылья свои сложил, стоит, диву даётся, гадает, а не нужно ли ему ещё одного профессора посетить — специалиста по психическим расстройствам.

Когда от оборотня оторвалась голова, на лету обзаводясь острым клювом и пёстрым оперением; когда туловище трансформировалось в рогатую котосову (она же Небываль-из-Пустошей); когда Пересечень, выполнявший функцию ног, преспокойно удалился на кухню — бытовыми приборами повелевать, а Вор-Кошмарник, ответственный за левую руку, развязно тряхнул шевелюрой и потопал к себе в комнату… Вот тогда-то Сио Лантию сделалось по-настоящему худо.

— Воды! — взмолился он, склоняясь над ковриком для обуви. И страшно закашлялся.

Со стаканом к нему метнулся Пересечень. Розовые банты и рюши, томный женский голосок при типично мужской внешности, привычка говорить о себе во множественном числе и четыре проворные руки…

Я справедливо полагала, что это край, последняя капля, и что после такого Сио Лантий просто обязан с нами распрощаться.

Однако парень проявил беспрецедентное мужество и неслыханную силу воли. Он осушил предложенный стакан, вернул его Пересеченю и даже выудил из своего смятенного ума пару слов благодарности.

А потом вкратце поведал о своём бедственном положении, затруднениях с жильём и попросил разрешения остаться на ночлег. Но лучше бы вообще навсегда.