Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили

Глава 41. Самое страшное

«Вали отсюда, Нойта! Дался тебе этот пустой дом!» — жужжал в подкорке голосок интуиции.

Но что бескрылые, что крылатые — мы одинаково любим напрашиваться на неприятности. Парадная дверь оказалась не заперта, и я ступила в пряную душную тьму.

Нашарив на стене выключатель, попыталась включить свет. Но лампочки лишь дружно моргнули, после чего обстановка вновь погрузилась во мрак. Проводка неисправная, что ли? И с каких это пор, интересно? Неужели Сио Лантий уже что-нибудь здесь вытворил?

Размышляя подобным образом, я со включённым в серк-ри фонариком спустилась в зал с террариумом — для начала просто затем, чтобы не оставаться в одиночестве, которое сегодня было особенно гнетущим.

Хамелеон Геннадий сидел на своём излюбленном дереве в лучах слабой подсветки, которая осталась, несмотря на отсутствие электроснабжения, и выглядел неподвижной статуэткой. Только когда я к нему фонарик поднесла, изволил передвинуть ко мне свой правый глаз, в то время как левый свободно блуждал, исследуя внутреннее пространство террариума.

— Ну привет, — сказала я. — Представляешь, мне велели тебя убить. И назвались же полубогами, странно, правда? Если бы дамочки из штаба и впрямь были Пуйо, как они утверждают, они бы ни за что не стали выдвигать такие кровожадные запросы. Я им не верю. Как думаешь, правильно делаю?

Мой голос дрожал, эхо голоса дрожало соответственно. А за шторами из тяжёлого драпа, которые, заслоняя несуществующие окна, висели на карнизах вдоль каждой стены, как будто кто-то копошился. Выверты воспалённого воображения? Всё может быть.

— Кто же вы такие, вязальщицы? — вслух рассуждала я, водя пальцем по стеклу. — Если у вас с драконом и впрямь договор, каким образом Мастеру Хаги Тко удалось превратить его в живое существо? Я ведь никогда не видела, чтобы он это делал. Если даже зелья он готовит в лаборатории, не прибегая к магическим фокусам, что-то я сомневаюсь, чтобы ему были доступны такие вещи, как трансформация материи. Многое здесь не сходится…

— Какая разумная, — скрежещуще пробормотали из-за шторы, после чего та резко отлетела в сторону, и я увидела тыквоголового. Сначала далеко. А потом… Передвигаясь, как призрак, порционно, скольжением, с резкими остановками, он очутился вблизи. Чересчур близко.

Я хотела попятиться, но прозрачная стенка террариума встала преградой на моём пути. Хотела закричать, но крик прилип к гортани. Хотела отправить сигнал Сио Лантию, но серк-ри — предатель — вывалился у меня из рук, стукнулся об пол и распался на части. Что ж ты такой непрочный, дружище, а? Не новейшая модель, а одно расстройство.

Тыквоголовый стоял вплотную ко мне и в полумраке зала впивался в меня теменью своих глазниц. По лестнице в подвал кто-то спускался — медленно и гулко. А затем шаги прекратились. Заграждая дверной проём, единственный выход из зала, на меня пялилась та, кто всего часом ранее казался мне другом.

— Как и ожидалось, — произнесли губы Фиалковой шляпки. — Пришла.

Этот голос было ни с чем не спутать. Этим голосом мне говорили приятные вещи и рассказывали удивительные истории. Кто же мог знать. Кто мог знать…

Будучи тётушкой неопределённых лет, довольно хрупкой на вид, Фиалковая заметно прибавила в весовой категории и будто бы подросла. Не рискну утверждать: возможно, виной тому была лишь игра теней и моё взбудораженное воображение. Но теперь одолеть её в схватке один на один представлялось мне довольно проблематичной задачей.

А тут ещё и другие подоспели. Зелёная, Белая — вся троица в сборе. И тыквоголовый, будь он неладен, стоит надо мной, тянет взглядом силы, которые и без того уже на исходе.

— Остановись, — велела ему Белая. — Она должна быть в здравом рассудке, чтобы мы могли…

Чтобы они могли что? Эй, я неуязвима — или как?

Судя по всему, Белой отдавили ногу — и не удивлюсь, если это сделала Зелёная. Правильно, нечего болтать, особенно если ты злодейка, которая собирается воплотить в жизнь злодейский план.

Как-то раз сетовал при мне Вор-Кошмарник, потрясая очередным журналом комиксов, что многие рисованные негодяи его дико бесят — не столько оттого, что негодяи, сколько потому, что грешат пустословием. Они, видите ли, обожают почесать языком и потешить чувство собственной важности, прежде чем провернуть своё грязное дельце. Дескать, именно по этой причине большинство коварных замыслов терпит крах, супергерой успевает за секунду до, жертвы избегают худшей участи, на планету возвращается покой, и Вселенная вздыхает с облегчением.

Вот бы — мечтал Вор-Кошмарник — кто-нибудь изобрёл такого хмыря, который бы, не размениваясь на трёп, вершил криминал на полную катушку. Укокошил бы супергероя, подмял под себя государства с их правителями, поработил народы и вверг миры в пучину хаоса.

Такое — говорил Вор — я бы лично дал тебе почитать, Нойта. Тебе бы потом такие отборные кошмары снились, закачаешься.

Спасибо, что называется, не надо. И хорошо, что, как он выразился, такого хмыря никто до сих пор не изобрёл. И что Белая любила поболтать, тоже просто замечательно. И что Зелёная во всём ратовала за порядок и контроль — так и расцеловала бы её. После заминки со стороны вражеской группировки, после того как тыквоголовый, оказавшись чудовищно послушным, от меня наконец отстал, дом Ли Фания Орла наполнился грохотом и воем.

И в шуме я распознала хищный клёкот моей дорогой Небывали-из-Пустоши, неистовое визжание маленькой Путеводной Нити (будто электропилу включили, она так умеет, да), проклятия Вора-Кошмарника, угрозы Пересеченя, а также простое человеческое: «Нойта, ты где? Порешу всех нафиг!» — от Сио Лантия.

Вязальщицы-Пуйо в спешке переглянулись, перекинулись парой слов и, спотыкаясь, бросились на меня. Я, понятное дело, отступила в сторонку, а стекло террариума — надо отдать дракону должное — было отлито на совесть и не треснуло от столкновения со лбами злодеек-неудачниц.

Однако они всё-таки успели меня повязать и довольно грубо обошлись с моими запястьями, до онемения обмотав их какими-то проводами. Рот мне тоже заклеили — по старинке, скотчем. И уволокли в тёмный уголок, где обнаружился потайной ход.

Любопытно, имел ли сведения об этом ходе сам дракон? Подозреваю, что нет. Подозреваю, у него не было ни малейшего представления о том, кто орудует в его доме и какие ходы здесь прокладывает. Щедрые полубоги Пуйо? Ха, как бы ни так. Скорее уж, коварные сущности, задолжавшие дракону жизнь.

Если верить легенде, которую вязальщицы выложили мне в чайном домике, то напрасно он их спасал. Но ключевым источником всех бед была, без сомнения, его страсть к заключению разного рода соглашений.

Однако очень скоро выяснилось, что дамочки в шляпках точат зуб не столько на дракона, сколько на нас, крылатых.

— От девчонки надо избавиться, — скрежетала Зелёная, с необычайной прытью волоча меня по какому-то затхлому коридору, который если и не имел непосредственной связи с канализацией, то, вероятно, пролегал где-то под всей этой подземной системой трубопроводов.

— И как мы от неё избавимся, если на ней до сих пор защита? — огрызалась Белая.

— Я позаботилась об этом, — заявила Фиалковая, удерживая в руках какой-то увесистый короб. — Хамелеон — источник резервной силы дракона. Сейчас хозяин на последнем издыхании и подпитывается от своей зверушки. Как только уничтожим резерв, защита будет снята.

— Погодите-ка, — оторопела я, притормозив на полпути. — Вы же говорили, что хамелеон — это договор!

— Мы надеялись, с помощью нашей небольшой лжи ты сама его уничтожишь, — сказала Зелёная. — Но ты вдруг размышлять начала, логические цепочки выстраивать взялась. Наш шпион доложил, чем ты тут занимаешься, и пришлось вмешаться.

— Так а где же тогда договор? — недоумевала я.

— Нет никакого договора! — рявкнула Зелёная и с удвоенным рвением потащила меня вперёд. — Нас волнуют только Врата. Они не должны вернуться, Мереж должен принадлежать нам. А вы, голубчики… Мы прекрасно осведомлены о ваших планах. Собрать ткачей, дополнить себя недостающими частями, спуститься в Цидатель Мучений. Слаженная, однако, командная работа! Но если кого-то из четверых пришить, вы никогда не сможете восстановить Врата.

Ага, подумала я. Провели. Обманули, запутали. Сегодня, Нойта, из тебя получится первоклассный труп. Но почему я? Почему не Кагата, не Сио Лантий, не злюка-профессор, в конце-то концов?

Я задала этот резонный вопрос и получила ответ, который стал для меня настоящим ударом под дых. Ты, Нойта Сарс, лёгкая добыча. Запросто поддаёшься чужому влиянию, поздно берёшься за ум и хладнокровному здравомыслию предпочитаешь горячие чувства. Ну прямо как на приёме у специалиста: склепали, понимаешь, мой психологический портрет, очертили слабые личностные стороны. Мол, есть над чем поработать, деточка, но только ты сегодня отправишься на тот свет, поэтому стоит ли заморачиваться?

Когда дорога по мрачному туннелю оборвалась, мы очутились в сводчатом каменном зале, где отчётливо пахло грызунами, почившими не меньше, чем три дня тому назад. Смрад стоял ужасающий. Но особенно отвратительно пахло из колодца.

Колодец возвышался посередине пещеры, кое-как сложенный из неотёсанных камней. И из его чёрной дыры несло так, что обоняние отшибало моментально. Тётки-шифровальщицы нарочно подвели меня к этой дыре, я нюхнула, и меня повело. Делайте теперь со мной, что хотите, только пусть кто-нибудь накроет колодец крышкой!

Я стала податлива и бессловесна, как какой-нибудь куль с мукой. Ну, со мной, как вышеозначенным предметом, и обошлись. Бросили к стеночке, а сами сгрудились в стороне и давай шептаться.

— Крылатую так просто не убить, — доносилось до меня. — Даже если снять защиту, собственная аура будет сопротивляться. Может срикошетить…

— С чего ты взяла? — разгорался спор. — Говоришь так, словно раньше уже убивала крылатых.

— Не убивала, но…

— Меньше слов, больше дела, — кряхтела Фиалковая шляпка, сгружая короб с хамелеоном Геннадием на гладкий пол пещеры.

Короб расстегнули, хамелеона вынули — и, недолго думая, швырнули его в колодец. Где-то далеко внизу раздался всплеск. Что, уже всё?

Но я была не права. «Всё» стало чуточку позднее, когда из чёрной зловонной ямы вдруг полилось сияние, осветив зал не хуже солнца в разгар дня. Расходовалась запасная сила дракона. Пропадала почём зря. Хотя…

И хамелеона мне было жаль, и себя, но хамелеона всё-таки больше. И слёзы уже наворачивались на глаза — то ли из-за тошнотворной вони, то ли как раз по причине невыносимой тяжести на душе. Но потом организм резко передумал плакать, ибо сияние из колодца вдруг потекло ко мне, и окружило меня, как кокон, и впиталось.

И вновь установилась темнота. Только Нойта теперь была не совсем Нойтой и себе целиком не принадлежала. По крайней мере, новые ощущения, что разлились по моему телу, указывали на что-то подобное.

Эй, стоп, погодите, я что, стала резервуаром для запасной драконьей энергии?