Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили

Глава 3. Время в подарок

Открыть почтовый ящик имела право только я. На остальных он шипел, остальных он кусал острыми зубищами и бил током. Он был покрыт густой лохматой шерстью неопределенного окраса (что-то между фиолетовым и коричневым), по-кошачьи урчал под прямыми солнечными лучами и с большой охотой принимал любые отправления, которые забрасывали ему в пасть юркие лесные духиНеге-Ки.

Если приходила посылка с пометкой «срочно», ящик начинал дрожать и приводил в движение весь дом. Как правило, случалось это по утрам.

Инычужи ненавидели «почтовую» побудку.

— Погладь ты его уже, сил никаких нет! — высунулся в окно Вор-Кошмарник с такой осунувшейся, понурой рожей, что даже жалко его стало. — И не надо меня жалеть! — пресёк он мои гнусные намерения. — Я всю ночь общественно-полезным делом занимался, чтоб ты знала. Кошмары твои воровал, один за другим. Вкусные, обожраться можно. Но всё равно утомляет.

— Не припомню, чтобы мне ужасы снились, — почесала в затылке я и погладила почтовый ящик. Землетрясение тут же прекратилось.

— Ну разумеется, — проворчал Вор. — Потому что кое-кто успевал подцепить их прежде, чем они разрастутся в твоей голове.

Он скрылся в глубине мрачной тесной комнатушки, куда, казалось, напустили дыма. Не исключено, что ради разнообразия вкусовых ощущений он решил изжарить часть улова над туристической горелкой.

Я же продолжила гладить мохнатую стенку ящика. Моя ладонь ложилась на спутанную шерсть, а мысли всё толклись вокруг вчерашнего вечера, как рыбы на кормёжке в пруду.

Тем временем ящик разомлел от поглаживаний и широко раззявил свою зубастую пасть, обнажая изнаночный чёрный мех. Внутри оказалось прекрасное Ничто. В наших реалиях это означало целых двадцать четыре часа дополнительного времени, которое можно потратить на своё усмотрение. Исключительно редкий подарок небес.

— Раньше в твоих глазах было полно неба, а сейчас они горят. Безобразие, — констатировала Небываль-из-Пустошей, выйдя на крыльцо и окинув меня мутным взглядом.

Еще бы им не гореть! Я уже определилась, на что потрачу лишние двадцать четыре часа, и любовно, как сладкие леденцы, перебирала на языке: «Лес, лес, лес…»

— Причешись, лахудра, перед тем как почешешь в свой лес! — сварливо добавила Небываль. — Ты же не ведьма какая-нибудь. Ты фея, даром что рыжая. Причем довольно симпатичная фея, если гнездо на голове устранить. Иди, давай, приведи себя в порядок. Смотреть больно.

Охарактеризовав мою внешность столь нелестным образом, она прошлась мимо и как бы невзначай зацепила меня за щиколотку упругим хвостом. Лапы — мягкие, пружинистые — совершили несколько прыжков, а затем были небрежно расправлены совиные крылья. Тяжкий взмах — один, другой, третий — и ветер поднимает тебя над миром, а земля удаляется, мельчает дом, уменьшается Нойта, тоскливо глядящая тебе вслед…

Да, некоторые Иныжужи рано по утрам отправляются на охоту. А вечером, как порядочные труженики, возвращаются на всё готовое, приносят дохлую мышь в качестве сувенира, дерут когтями спинку дивана, толкают философские речи, чистят пёрышки и надоедают тебе по полной программе, чтобы не вздумал по ним скучать, если в следующий раз охота вдруг затянется на пару-тройку дней.

Небываль-из-Пустошей только прикидывалась, что улетает по делам насущным, чтобы закогтить грызуна. Меня не обманешь. На самом деле основной её добычей были демоны. Именно в пустошах, где прослойка между мирами истончалась, они прорывались за грань и проникали в Мереж с целью погубить как можно больше человеческих душ.

Я отогнала мысли о демонах и легонько стукнула по ящику, чтобы тот захлопнул пасть. А потом присела на ступеньки: морально подготовиться перед новым учебным днём. И подкрепиться.

Ибо возле крыльца, в зелёной щекочущей травке, обнаружилась пол-литровая склянка молока и отрез ароматного белого хлеба, завёрнутый в хрустящую бумагу. А также открытка размером с ладонь, где было старательно выведено пожелание доброго утра.

Ох уж эти Неге-Ки! Прелестные неуловимые духи деревьев! Молоко и хлеб они носят каждому, даже тем, у кого нет крыши над головой и денег на пропитание. А содержимое почтовых ящиков — случайный выбор судьбы. Эдакая лотерея, на которую ты невольно подписался с рождения.

Сказать, за что я люблю Мереж? У любой здешней лотереи для каждого из участников предопределён однозначно благоприятный исход.

У меня на роду наверняка тоже написано быть счастливой… если, конечно, счастье заключается в том, чтобы с утра до ночи торчать сперва на лекциях ненавистного профессора, а потом — попирать сапогами болотную жижу и слушать комариные серенады.

В прихожей, пропитанной ароматами восхитительного завтрака, который жарился на плите под надзором Пересеченя, я скорчила гримасу своему заспанному отражению, вскинула на плечо рюкзак и влезла в любимые балетки.

Туфлям шёл пятый год. Их задники порядочно смялись и истёрлись, подошва прохудилась, и вдобавок какая-то дрянь больно впивалась в пятку.

— Что, истоптала? — поинтересовалась Путеводная Нить, флегматично свесившись с полки для шляп. — Брось их через забор.

— Через тот самый забор? — уточнила я.

— Ой, ну а какой ещё! — нетерпеливо отозвалась Нить и заползла поглубже на полку, оставив торчать только кончик серебристых волос. Эта вредная малявка всегда исправно досматривала сны.

Последовав её совету, я направилась во двор — босиком, держа наизготовку пару некондиционных балеток. Забор был сложен из плотно пригнанных досок цвета киновари — такой высокий, что к кованой решётке наверху заберёшься разве что по выдвижной пожарной лестнице.

Я отвела руку назад и, щурясь на слепящее солнце, швырнула обувь через ограду. Бросок удался. Уже спустя несколько секунд с той стороны ко мне катапультировали шнурованный ботинок с подошвой из гибкой прочной резины. Второй идентичный его собрат полетел в меня чуть погодя, словно отправитель перед выдачей считал себя обязанным проверить товар.

Новенькие, чистенькие, они пришлись мне ровно в пору и годились как для лета, так и для осени. Идеальный выбор. Спасибо, незнакомец за оградой! Очень выручил.

Я двинулась в академию с лёгкостью на сердце. Приятно, когда хотя бы кто-то на твоей стороне. Прыткие ушастые Неге-Ки, таинственный владелец обменного пункта, Инычужи. Кагата? Её мы тоже внесём в список.

Против меня, пожалуй, было настроено лишь быстротечное лето (вечно спешит, вечно не хочет задерживаться, дела) да подлец Деус Ним. Четыре — два в мою пользу.

Я шла бодрой пружинистой походкой и радовалась пропорции. Ветер — пока ещё относительно безобидный — задувал в волосы, тактично намекая на упущение. Что Нойта забыла? Причесаться забыла, правильно. Но это пустяки. Главное, голова на месте. Везде надо находить положительные моменты.

— Причёска — бомба! — проносясь мимо на ураганной скорости, прокомментировал куратор. Ну вот чего он ко мне цепляется?!

— Отпадный прикид! — хихикнула староста, обгоняя меня с кожаным портфелем в обнимку.

— Стихийное бедствие, скинь адресок парикмахерской! Тоже хочу гнездо! — хохотнул кто-то из парней.

Сговорились все, что ли?

— Бедняжка, — поравнялась со мной Кагата и принялась прилюдно распутывать мои колтуны. — Сразу видно, тяжёлая выдалась ночка.

— Зато ты, вон, так и светишься, — буркнула я.

— Ха! — заулыбалась подруга. — Меня отгадай кто на свидание пригласил?

Не нужно было обладать даром оракула, чтобы при первой же попытке попасть в яблочко. «Отгадай кто» оказался нашим вредоносным профессором. Значит, дошла очередь до Кагаты. Чем она, интересно, этого злюку спровоцировала? Что он с ней делать собрался?

Ах, да. Мороженое, замах, поцелуй… Каждое действие выверено, каждый жест по расписанию. Только сейчас подумалось: может, это у куратора магический алгоритм такой? Может, он приворот своими «свиданиями» осуществляет?

— Умоляю тебя лишь об одном, — с трагизмом и пафосом изрекла я. — Будь добра, выживи.

Ноги донесли меня аккурат до калитки, за которой начиналась академия и прилегающие к ней облагороженные территории, когда внутри моего мозга что-то запищало и выдало критическую ошибку памяти.

«Эй, мымра моя ненаглядная, ты кое-что из виду упустила. У тебя в рюкзаке — чувствуешь? — лишние двадцать четыре часа ворочаются. Не используешь по назначению — протухнут».

Я поймала озарение и застыла столбом посреди центральной аллеи. Студенты обтекали Нойту, как водный поток — скалу, вставшую у него на пути.

Лес, лес, лес… Решето у тебя, Нойта, а не башка!

— Чего тормозишь? — подёргала меня Кагата. — Ты идёшь или как?

— Прости. Сегодня без меня.

Я расстегнула молнию на рюкзаке, трижды подпрыгнула на левой ноге, щёлкнула пальцами и расхохоталась, подставив лицо небу, солнцу, миру. На меня, наверное, пялились с недоумением. Что там за дурында с утра пораньше чудит?

Но алгоритм сработал безупречно.

Теперь я видела время. Своё Время. Густая мерцающая масса растекалась в воздухе, как праздничный кисель с блёстками. Кисель окутывал меня, захватывая пространство вокруг. И уже очень скоро я была погружена в сияние целиком.

Отныне все двадцать четыре часа о Нойте Сарс никто не вспомнит, её исчезновение останется незамеченным, прогул — не засчитанным, а лекции сами запишутся в конспект. Дарительница-Судьба предусмотрела всё до мелочей.

Стоило мне активировать дополнительное время, как Кагата с безразличным видом отвернулась и проследовала за калитку, вливаясь в пёструю студенческую толпу. Моя эксцентричная причёска больше не будоражила ничьё воображение. Даже недавний прилипала Ро Тондий Дэш (восторженный щенячий взгляд, томные вздохи, пухлые пальцы на прутьях академической изгороди) внезапно потерял к моей персоне всякий интерес, погрустнел и неуклюже побрёл прочь.

Я улыбалась, как дура, и ощущала себя приблизительно так, словно мне положена гора подарков по случаю дня рождения (хотя дата этого знаменательного события не известна никому во всём Мереже, включая меня).

В голове моей посвистывал пьяный сквозняк и бодро пританцовывали шальные мысли. Головокружительное ощущение свободы ласково сокрушало баррикады, составленные из инстинкта самосохранения и здравого смысла.

Хвоистые Химеры. Вышка. Адреналиновый допинг.

Нойта идёт!

Я вприпрыжку помчалась по булыжной мостовой, свернула за угол и вскоре в энергичном темпе шагала по пыльной сельской дороге, и белые шипастые многоножкиТаши, сидя на широких листьях крокатусов, задумчиво шевелили усиками мне вслед.

А потом начались деревья. Лесная подстилка упруго хрустела под подошвами новеньких ботинок. Неохватные стволы с мощной бугристой корой вытянулись к облакам и задевали их верхушками.

Если бы на вышке не работал подъёмник, не было бы на свете феи несчастней Нойты. А так… Залез в кабину, нажал на кнопку — и лети, птичка! Пятьдесят километров над землёй не хотели? Ладно, может, не пятьдесят. Может, поменьше. Но высота там космическая, точно вам говорю.

Платформа скрежещет, несётся на сверхскоростях, а ты судорожно хватаешься за поручень в клети подъёмника и замираешь сердцем, растеряв по пути наверх все свои суетные, земные заботы.

Страх напополам с удовольствием.

Обожаю такое.

Вдоволь наглотавшись воздуха, напоённого хвоей, я взмыла к небесам, и платформа подо мной опасно качнулась, словно бы предупреждая: «Не смотри вниз, самоубийца».

Но я всё же глянула в этот самый низ. Взгляд затуманился. Внутренности подкатили к горлу в надежде эвакуироваться. Усилием воли вернув их на законные места, я вышла из кабинки на площадку, огороженную парапетом чисто условно. Свалишься — твои проблемы.

Обвязавшись страховочным ремнём, я закрепила пояс между балясинами и уселась на дощатый настил. Доски пахли смолой и летом. Разгорячённый ветер лупил без разбору в уши, шею, грудь. А после, одумавшись, лез обниматься, прощения просить за своё хулиганство. Обволакивал мягко и любя.

Не добившись взаимности, он вновь свирепел. И так по кругу.

Я достала из рюкзака лесную кружку, установила её на подставку — отполированный спил ветки Хвоистой Химеры. Вынула термос, в гладкой стали которого немедленно отразилось солнце. Но церемонию чаепития пришлось отложить.

— Приветствую, Нойта! Я по тебе скучал.

Вот так, с места в карьер. Признание чуть ли не в любви. И от кого!

Позади меня, величаво взмахивая перепончатыми крыльями, завис в воздушных пространствах Мастер Хаги Тко. В отличие от драконов из легенд, сказаний и археологических раскопок, Мастер был сравнительно миниатюрным и поджарым. Кроме того, по всему телу, за вычетом крыльев, у него имелась голографическая шерсть с эффектом радуги, на ощупь натуральный бархат.

— Я намерен тебя похитить, — заявил дракон, даже не думая прятать огонь, пляшущий в глубинах тёмных глаз.

— Что ж, не буду препятствовать. У тебя есть двадцать четыре часа.

Отвязав ремень безопасности от парапета, я выпрямилась и раскинула руки. Мол, забирай, родимый, чего ждёшь.

Покрытые чешуёй мускулистые лапы сомкнулись на моей пояснице, и мир в тот же миг перевернулся вверх тормашками. Мелькнуло на горизонте синее море, зашелестел под головой хвойный океан. Кружка с надписью «лес» наполнилась сама собой, и, похоже, в неё снова налили ягодный напиток с листочками смородины.

Извини, чай, придётся с тобой повременить.

Меня похищают.

Уже похитили.

Ауч! А можно понежней?