Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили

Глава 5. Страшная тайна

Деус Ним, патологически уверенный в себе тип, сегодня выглядел так, будто его долго держали в большом пыльном мешке и выпустили из плена вот только что.

Глаза красные, подбородок небрит, костюм (прямо как у меня) помят, волосы взлохмачены, а общее состояние такое потерянное, что даже невольная жалость к этому бедолаге просыпается.

Облик подруги, что любопытно, тоже носил следы потрёпанности. Ничего от прежней беззаботности, оттенённой шармом и обаянием. Под глазами залегли внушительного вида синяки, утренние косметические ритуалы, надо полагать, забыты. Взгляд загнанный, зажатость прямо-таки феноменальная.

Что не так с Кагатой?

Что не так с куратором?

А-а-а-а! Стоп-стоп, не говорите, сама догадаюсь. У них обоюдное потрясение. В связи с чем? Ну, это как раз не секрет.

— Вчерашнее свидание, — коварно шепнула я, качнувшись к подруге. — Выкладывай, что было.

— А ничего не было, — сквозь сжатые зубы процедила та. — Не удалось свидание. Одно могу сказать: дальше клубничного мороженого дело не зашло.

Она умолкла. И судя по выражению лица — навечно.

Было очевидно: ни слова больше я из неё не вытяну.

Что ж, по всем правилам хорошего тона сейчас следовало свернуть разговорчики, проникнуться пониманием, терпением и великодушием. И начать наконец записывать лекцию.

Предмет Деуса Нима назывался «Дикие растения Мережа». Это вам не обычная дикорастущая флора, и не мечтайте. Наши «дикари» обвивают твои лодыжки вовсе не из-за любвеобилия и романтичного настроя. Они кусаются, разбирают тебя на сувениры, норовят раздеть и могут даже взяться преследовать тебя на почве системного недоедания.

Если вам хоть раз доводилось прогуляться по ядовитым лесам Сагаджо (разумеется, в защитном комбинезоне), вами наверняка помышляла закусить либо Толстоконка Бежевая, либо Прелестница Коловратская.

Всего видов диких растений насчитывается порядка двадцати. Но поскольку обитают они в лесах, загрязнённых радиацией, которые простираются на приличное расстояние и занимают добрую четверть Мережа, мутаций не избежать. Чуть ли не каждый год учёные открывают новый особо зловредный вид, говорят на камеру о вреде для экосистемы и даже вроде как что-то делают, чтобы снизить риски и сократить площадь лесов Сагаджо. Но похоже, они молодцы только на словах.

В действительности картина не меняется. Растения исправно жрут домашних животных, которые забредают в чащу, и не брезгуют представителями рода человеческого (чаще всего жертвами становятся либо горькие пьяницы, либо женщины, которым нечего терять, либо авантюристы, опрометчиво побившиеся об заклад).

Гигантских насекомых отстреливают при попытке покинуть заражённый участок, потому что иначе они разнесут споры и семена нежелательных растений в благополучные регионы.

В лабораториях разрабатываются яды, чтобы победить яд. С тем, что огонь Сагаджо не берёт, давно смирились. Корчевальные машины, оснащённые цепными пилами, и прочие гусеничные агрегаты по уничтожению древесных форм жизни были захвачены щупальцами, жвалами, клешнями и утащены вглубь лесов ещё на заре времён.

А более усовершенствованные модели к зонам отчуждения подвозить отказались, потому что их тоже утащат, как пить дать. А бюджет не резиновый.

В общем, я слушала историю из уст нашего Злобного Маньяка, слушала и записывала в конспект. А Злобный Маньяк пялился в мою сторону с нехорошим многозначительным прищуром.

Когда я поворачивала голову на восемьдесят градусов, выяснялось, что с точно таким же прищуром Кагата пялится на него. Со значением, неотрывно, словно делит с ним тайну, о которой больше никому в целом свете знать не положено.

И она утверждает, что свидание провалилось? Серьёзно?

Ой, подружка, ой темнишь.

Деус Ним читал монотонно, поблёкшим, безжизненным голосом, хотя обычно и интонация в его речах присутствовала, и мимики с жестами было хоть отбавляй. Студенты вокруг нас с Кагатой традиционно постанывали, хватались за голову, морщились от мигрени и всячески старались сберечь свою драгоценную энергию.

Не вышло. Окончив пару, профессор явно восполнил дефицит заряда, свой аккумулятор подпитал и, порозовевший, расторопно покинул аудиторию… чтобы спустя полчаса нагрянуть на учебное болото и проконтролировать наш проект.

Когда он внезапно вынырнул из-за куста, Кагата остолбенела. Она только что осушила пятачок вокруг своего болотного островка, и подобраться к ней было сподручнее.

Наверное, только поэтому Деус Ним навис с инспекторским видом не надо мной, неудачницей.

— Ну и как продвигается? — спросил он, сцепив руки у себя за спиной.

Подруга отклонилась, словно перед ней стоял не профессор, а один из лесных плотоядных эндемиков, который вот-вот слопает её со всеми потрохами.

— Отойдите, — скривилась она, и Деус Ним (с ума сойти, какой послушный) сделал шаг назад. — Сносно продвигается. Пятьдесят на пятьдесят, — мрачно закончила Кагата и с обидой зыркнула на меня.

Я в это время балансировала на своей кочке, раз за разом повторяя цепочку движений, призванных навести на болото сушь. Хотя бы на часть болота. Хотя бы на крохотный кусочек! Ну, пожалуйста!

Вокруг меня разнузданно вилось комарьё. Сафари-шляпа, предназначенная для приключений в дикой природе, съехала на лоб и частично заслоняла обзор. Понятия не имею, кто ввёл в ученический обиход сей нелепый предмет гардероба, но мироздание определённо не обделило его фантазией.

Равновесия я в итоге не удержала и шмякнулась в вонючую жижу. Ауч!

Профессор и Кагата не обратили на инцидент ни малейшего внимания. Никто не кинулся меня выручать, приговаривая, какая же я неумеха, или ругаясь, что Нойта не сдаст, получит неуд и будет отчислена.

Ничего подобного не произошло, отнюдь.

Эти двое — я имею в виду свою лучшую подругу и гада куратора — остались на прежних координатах. И когда я поднялась, вытирая руки о безнадёжно испачканный костюм, отгадайте что?

Опять перекрёстные многозначительные взгляды. Она гипнотизирует его, он — его. Полная идиллия.

Надо будет взять на заметку: клубничное мороженое сближает.

Они ещё какое-то время постояли, уставившись друг на дружку, как два высококлассных экстрасенса. После чего, слегка сконфуженные, разошлись. Видимо, на ментальном уровне они договорились о новом свидании. Хотелось бы знать подробности… Но кто я такая, чтобы лезть к подруге с расспросами? В конце концов, она совершеннолетняя, самостоятельная вредина и знает, на что идёт.

А у меня, вон, болото простаивает! Ладно, половина болота. Кагата со своей частью справлялась более чем виртуозно.

Я вновь применила алгоритм с плавными движениями, текущими, как река (именно так это описывалось в практическом пособии), произвела контрольный плевок, но мои усилия пропали даром. Ряска, грязь, мох, хлюпающая водица — выбирай, Нойта, не стесняйся. Для тебя что угодно, кроме твёрдой почвы под ногами.

— Думаю, тебе недостаёт внутреннего резерва магии, — изрекла Кагата. Она в точности повторила мои движения и одним махом сумела осушить довольно обширную территорию. — Да, похоже, твой запас на нуле, — резюмировала она. — Причём, как я понимаю, уже не первый день. Что ты делаешь по вечерам?

Упс, какой внезапный вопрос!

Не говорить же ей, право слово, что вечером я стабильно воюю с Инычужами за право распоряжаться в своём доме. И редко, но всё же, контактирую с драконами. И протираю штаны на лесной вышке. И…

— Тебе надо больше общаться со сверстниками, — непререкаемо постановила подруга. — Всё одна да одна. Бери пример с меня. Найди себе компанию, ходи на дискотеки, заведи парня, в конце-то концов.

Парня. Я закатила глаза.

Что скажет парень, когда в один прекрасный день придёт знакомиться с моими родителями, а наткнётся на Пересеченя или Вора-Кошмарника? Правильно, ничего не скажет. Зато скорость наверняка разовьёт рекордную, когда улепётывать будет.

— Просто тебя любят, а меня нет, — буркнула я. — Меня сторонятся, потому что после общения со мной у многих начинается бессонница и череда неудач. Они несут чушь, будто бы я ходячая дурная примета. Поправочка: несли чушь. Теперь я никого к себе не подпускаю.

— И очень напрасно, — припечатала Кагата.

Взмахнув руками, чтобы сделать завершающий пасс, она сошла с дистанции, дала мне распоряжение не скучать и, отметившись в журнале прихода, ускакала на очередное сборище жизнерадостных баловней судьбы — бессовестно флиртовать, чесать языком и заразительно хохотать.

Я ей завидовала, представляете? Нойта, летающая на драконах, Нойта, плотно завёрнутая в кокон паранормального, завидовала, по сути, простой девчонке, которой ничего от жизни не надо, кроме учёбы, дружбы и любви.

Ей всё давалось слишком легко. Мне же приходилось всю себя выжимать, наизнанку выворачиваться и лезть из кожи вон, чтобы добиться минимального результата, а то и вовсе уйти ни с чем.

Ну что за несправедливость!

Я ещё немного поборолась со своим невезением и, так и не испарив ни капли влаги с проклятущего болота, отправилась шататься по городу в поисках спасительного средства, способного утолить печаль.

Мне было плохо.

Нет.

Мне было поистине паршиво. Кошмарно. Отвратительно.

Вскрылись старые, вроде бы давно зарубцевавшиеся нарывы. И я не хотела возвращаться домой с кислой миной, потому что Инычужи, эти пытливые пройдохи, непременно пустятся расспрашивать меня о самочувствии. А мне, стало быть, придётся отвечать. Врать. Увиливать.

Кто бы знал, как я такое ненавижу.

Посему выбор мой пал на неприкаянные скитания по фешенебельным кварталам, где меня точно никто не знает.

Дворцы. Так зовётся район, где здания выстроены в нарочито величавом, старинном стиле, снабжены вычурными арками, эркерами, фронтонами и колоннадами. Здесь обитают сливки общества, впитавшие понятия о роскоши и элегантности с молоком матери.

В Дворцах царит идеальная чистота и тишина. Изредка встречается на тротуаре какая-нибудь одинокая зажиточная дама с миниатюрной собачонкой на поводке. Собачонка тебя непременно облает, и гнев её будет праведным. Ибо недостоин ты, плебей, даже рядом с ней находиться. Достаточно бывает прикинуть, сколько средств в месяц тратится на неё, а сколько ты тратишь на себя, и сразу становится понятно, кто здесь венец природы и вершина эволюции, а кто так, лопух подзаборный.

Впрочем, чаще всего владельцы собачонок, квартир, пентхаусов и частных домов с бассейнами пропадают в море Тэсо на личных яхтах или колесят вокруг света. Деньги им девать решительно некуда.

Они вкладываются в строительство спортивных и выставочных комплексов, навороченных больниц, элитных ресторанов и бутиков. А когда всё перечисленное уже негде строить, затевают кругосветку и повествуют о своих люксовых приключениях в социальных сетях, красуясь перед простыми смертными.

Мне нравилась такая жизнь. Хотя, пожалуй, перефразируем. Я отчаянно мечтала о такой жизни. Лощёной, выбеленной, очищенной от налёта бедности и безнадёги.

Но с моими талантами, вернее, их отсутствием даже элементарный вопрос о том, чтобы закончить академию и устроиться на приличную работу, оставался открытым.

Густели сумерки, сгущалась на сердце тьма. Конкретно данной тьме было плевать, что вокруг притягательно зажигаются лампионы и вспыхивают вывески кофеен. Эта тьма была всепоглощающей.

Я бы с удовольствием побилась головой о витрину бутика, за которой расцветали вечерние огни люминоламп и в баснословно дорогих шмотках позировали манекены. Но в этом случае меня сграбастают стражи порядка, отконвоируют в отделение и взыщут неподъёмную сумму за ущерб.

Нет уж, давайте-ка я просто на манекены поглазею, представлю на их месте себя и воображу, что всё у Нойты прекрасно, и что это Нойта стоит там, за стеклом, выпятив грудь и манерно отставив ножку, и именно на ней, Нойте непутёвой, надето жаккардово-атласное платье, шляпка и кожаные туфли высочайшего качества. С минуты на минуту она выйдет за дверь, расслабленной походкой отправится к морю, сядет на яхту и поплывёт под парусом неважно куда.

Кажется, я слегка замечталась. Об меня, точнее, о мою выставленную ногу, споткнулся какой-то напыщенный франт. Его явно только что доставили с фабрики по производству миллионеров. Костюмчик без единого изъяна, обувь в свете фонарей блестит, словно минуту назад в салоне куплена. Лицо скульптурно-правильное, лоб — высокий, скулы — чёткие, губы — идеальные, нос — ровнее поискать…

А вот с причёской полный бардак. Кудрявые волосы, укладке неподвластные, торчали во всех направлениях, громоздились на голове эдакой внушительной копной и сообщали их обладателю умопомрачительную харизму.

Я уже обрадовалась, что нашла родственную душу. Наивная.

Споткнувшись о препятствие моего авторства, потенциальная родственная душа полетела своим ровным носом, высоким лбом и чёткими скулами чётко в асфальт. Благо, в последний момент напыщенный франт догадался ладони перед собой выставить, а не то плакала бы его модельная внешность. Он ведь на модный показ собирался, как я поняла.

— Вы! — Миллионер вскочил, одной рукой отряхивая фалды замшевого пиджака, а палец другой, ушибленной, оцарапанной руки изобличающе наставив на меня. — Какого тухлого корнеплода вы здесь делаете? По вашей милости, у меня чуть важное дело не сорвалось!

«Тухлого корнеплода». Услыхав, как парень ругается, я не удержалась и прыснула.

— Смешно вам? — наседал меж тем он. — Вы создаёте на улицах угрозу для мирного населения, растопырив свои конечности, как вам вздумается. А потом ещё смеётесь?

— Вы там куда-то торопились? Вот и идите себе, — помрачнела я. — Не лезьте ко мне.

— До чего невоспитанная девица. Манерам вас, видно, не обучали, — процедил незнакомец, прокатившись по мне взглядом оценщика недвижимости. Когда взгляд докатился до лица, мне показалось, он чуточку потеплел. Но вскоре чары развеялись. Меня вновь неприязненно сверлили глубокие антрацитовые глаза.