Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили

Глава 33. За что ты так?

Во время чаепития я вспомнила кое о чём важном, достала из кармана ветровки баночку из-под икры и поставила её на пол перед Сио Лантием.

— Вот. Поймала, пока была у дракона в плену.

Тот даже бровью не повёл. Так и продолжил чай пить, сидя со скрещёнными ногами возле кровати.

— Молодец, — сказал, прихлёбывая из чашки. — У меня где-то столько же. У Кагаты штук десять. Профессор, надо полагать, тоже со своей стороны постарался. Следовательно, мы почти у цели.

— Ага, у цели, как же. — Я была настроена скептически. — А что насчёт второй половинки? Вернее, недостающих частей? Помнишь, что Деус Ним говорил? То ли неполноценными мы в Цитадель Мучений не войдём, то ли Дивный Мир нас отвергнет.

Сио Лантий поднапряг извилины, брови к переносице сдвинул и вдруг подался ко мне.

— Так может, ты и есть моя недостающая часть?

Я от такого поворота практически онемела.

— Ещё чего! Если ты сольёшься со мной, вместо четырёх хранителей получится три. Не катит, — с содроганием открестилась я.

— Не пугайся, — улыбнулся тот. — Шутки у меня такие. А если без шуток, где нам эти вторые половинки искать? Хоть бы подсказку дали. Человек? Зверь? Растение?

— В фильмах всякие умники-предсказатели обычно пафосно заявляют, что ты почувствуешь, когда увидишь. — Я закатила глаза и попыталась сымитировать патетичную интонацию.

Сио Лантий пародией проникся. Согнувшись от смеха, он нечаянно разлил чай, и я в срочном порядке поползла за тряпкой — вытирать. А то вздуется паркет, мастеров по ремонту вызывать придётся. И Инычужи мне этого, конечно, не простят.

Напарник подключился к уборке, мы соприкоснулись руками, затем стукнулись головами, потом кое-кто обжёгся, ибо разлит был кипяток, и я бросилась оказывать пострадавшему первую медицинскую помощь, потащив его в ванную, под струю холодной воды.

Мы, наверное, громко разговаривали и ещё громче топали. Вор-Кошмарник снизу не переставал стучать по батарее. Вряд ли оттого, что мы мешали ему заснуть. Ижи-существа во сне не нуждаются. Думаю, он злился, потому что не сплю я. Нет сна — нет кошмаров, такая связь.

Птица-Весень в клетке под полотном никак на нас не реагировала, и Сио Лантий осмелел. Выйдя из ванной, он прислушался к стуку, злорадно усмехнулся краем рта и вздумал возобновить экспансию.

— Нойта, — сказал, подступая ко мне с распростёртыми объятиями, — давай танцевать.

— Спятил? Ночь на дворе. Вор-Кошмарник, видишь, как буянит?

— А мы в подвал спустимся. Там светлячки. Они обрадуются. К тому же, мне во время танцев легче думается. Может, надумаю, как и чем нам себя дополнить.

Я согласилась, но у меня было плохое предчувствие.

В подвале, протанцевав пару импровизированных тактов под несуществующую музыку и раззадорив светлячков, Сио Лантий не придумал ничего лучше, чем попытаться проглотить одного из них.

— Стой! — накинулась я на напарника. — Совсем крыша поехала?

Светлячок улетел на волю, и теперь они уже не вились вокруг нас, смекнули, что от психов лучше держаться на расстоянии. А Сио Лантий приуныл.

— Я подумал, — признался он, — что достаточно будет съесть что-нибудь необычное.

— Светлячка, например, — буркнула я. — Догадливый, ни убавить, ни прибавить. Знаешь, что, танцы не твоя стихия. Тебе подойдёт созерцательный образ жизни, точно говорю. Давай вернёмся наверх и посмотрим сны. А то что-то я притомилась.

Напарник отрубился, как миленький, едва его затылок коснулся подушки. Со мной же дела обстояли плачевней некуда. Забытьё не приходило, мозг отказывался расслабляться и генерировал мысли в режиме бешеного конвейера. Как явиться завтра на факультет, чем объяснить своё отсутствие — вот, о чём я размышляла, притихнув у Сио Лантия под боком.

Рассвело, не успела глаз сомкнуть. Туман улетучился, и жизнь вновь забила ключом. Сборы, спешка, перекус, проверка почтового ящика (трясся, негодник, по несущественному поводу, реклама и счета, счета и реклама, тьфу). Сио Лантий в один присест опустошил бутылку молока и заглотил краюшку хлеба, который доставили к порогу Неге Ки. Похвалил вкус, подивился и приготовился маяться от безделья — ему же на занятия не надо.

Когда на его серк-ри поступил голографический звонок от Ли Фания Орла — какое-то экстренное задание, разговоры на повышенных тонах и вопли по поводу того, что Нойте полагается постельный режим, а не вот это вот всё, — я уже чуть ли не галопом мчала к академии.

Как выяснилось, беспокойство было напрасным. Помимо меня, несколько дней в расписании пропало даром ещё и для безупречного Деуса Нима, который подхватил от Кагаты простуду. Он сослался на температуру, озноб, кашель, отменил все свои лекции, и студенты от нечего делать слонялись во время форточек по коридорам, заседали в буфете, пели песни под гитару в закутке с пальмами и целыми толпами топтали тропинки в роще, где недавно было совершено убийство и куда, вообще-то, нельзя.

— Нойта! — налетела на меня сияющая, вечно прекрасная Кагата Киг и принялась трещать: — Вернулась! Что, неужто тоже от меня заразилась? Профессор, вон, зубами скрежещет, проклятия мне на голову сыплет, — хохотнула она. — Но я ничего, держусь молодцом. А ты что-то совсем сдала позиции, — добавила подруга, оглядывая меня с прищуром сверху донизу. — Отощала, осунулась. Надо за собой следить.

Я не стала заикаться о том, что за мной и без меня есть кому следить.

Мы стояли в ярком холле факультета. Среди деревьев в кадках чирикали пташки, в солнечных лучах носилась сияющая пыль, и мир был пронизан светом.

— Наконец-то пропал этот дурацкий туман, — сказала Кагата, хватая меня под локоть. — Давай, идём на болото. Нам ещё цветущий сад вырастить предстоит.

— А… Мне… — пробормотала я.

— Объяснительную не надо, — предугадала вопрос та. — Вместо тебя тут один тип приходил, назвался твоим шефом. Ах, ну да, Ли Фаний Орл же. Больничный лист принёс, а с ним заодно и тысячу извинений. Прости уж, не удержалась, подслушала.

У меня глаза полезли на лоб. Коварное драконище снизошло до того, чтобы уладить мои дела на факультете? Чудеса… Впрочем, чего удивляться, когда он мне без околичностей заявил, что любит?

— У тебя уши горят, — хихикнула Кагата. — Вроде же ничего неприличного я пока не сказала. Перестань быть такой непредсказуемой.

Итак, проблема коммуникации номер один: мой актёрский дар развит недостаточно, не умею контролировать эмоции и выдаю себя на ровном месте. Нойта Сарс — находка для шпиона.

Подруга притащила меня на учебное болото, которое с некоторых пор болотом быть перестало и мирно зеленело травкой под голубым небом осени.

— Алгоритм выращивания деревьев, — она покопалась в толстом справочнике, который принесла с собой. — Ага, вот! Страница двести девятнадцать. Прыжок, поворот против часовой стрелки, скрестить пальцы на правой руке — средний и указательный… Эй, чего застыла? Работать будем?

— У меня зелье закончилось, — потерянно пробормотала я и сунула руку в карман защитного комбинезона. Пробирка, на дне которой обнаружилась лишь пара капель, не вызывала ничего кроме тоски.

— Ну так иди к своему Ли Фанию Орлу, — сказала Кагата. — Он, вон, лично в деканат из-за тебя приезжал. У вас, должно быть, хорошие отношения.

Ага, хорошие, как же.

Проблема коммуникации номер два: подруга никогда не сможет тебя понять, и ты не встретишь от неё поддержки, если будешь раз за разом о чём-нибудь умалчивать.

Я злостно умолчала, что мне ни в коем случае нельзя к сыщику по той простой причине, что он назначил мне постельный режим, который, само собой, не соблюдается.

Заявлюсь к дракону в гости — и он меня моментально повяжет, приговаривая, что Нойте нужен отдых, что Нойта не восстановилась. Опять уложит в кроватку, наручниками к изголовью пристегнёт и примется откармливать. А у меня к нему чувства.

Брр. Нет уж. Может, я лучше вторую часть диплома завалю?

— Первую часть Деус Ним одобрил. Всего несколько правок внёс, представляешь, — делилась меж тем Кагата. — А так, говорит, мы неплохо справились. Маг-тестировщик почву проверял, не придрался. Теперь очередь за второй частью. Осилим её — и будет сто из ста, максимальный балл.

Облачившись в рабочую униформу, подруга выразила надежду, что я буду расторопна (одна нога здесь — другая там) и что вскоре я к ней присоединюсь. Отослала меня, короче говоря. Без эликсира силы, мол, не возвращайся.

Сложно иметь дело с человеком, решительно настроенным на успех. На поблажки с его стороны можно не рассчитывать.

На выходе из здания факультета мне вдруг резко захотелось в манеж на Площади Безумцев, сенсорные линзы, виртуального злодея — и рубиться с ним на арене до потери пульса. Передумала я в последнюю минуту, замедлив на распутье двух дорог.

Первая вела в город, к суматошному полудню на всё ещё жарких улицах, к кофейням, где полным-полно народу, и манежу, куда в такой час наверняка будет не протолкнуться.

Другая дорога тянулась к бликующему под солнцем морю. К морю синему, прохладному, беспредельному. Сядешь на берегу у самой воды — и волны с удовольствием слижут налёт с твоего смятенного сердца.

Взяв курс на рекреационную зону, я преисполнилась странного предвкушения, как перед встречей с надёжным добрым другом, от которого без утешения не уйдёшь.

Меня категорически не устраивала зависимость от зелий Ли Фания Орла, и я искренне ненавидела тот факт, что обязана разобраться с дипломом даже после того, как узнала, кем являюсь на самом деле.

Мереж и Нойта, Нойта и Мереж — мы чужие друг другу, как ни крути. Скоро я навсегда уйду, и ни облака твои, ни леса, ни моря обо мне не вспомнят.

От этой мысли было досадно и горько. Мысль горчила, и её хотелось запить, заесть чем-нибудь сладким.

Я не хочу отсюда исчезать!

Ох, если бы только можно было стать обычной Нойтой, без крыльев, без дурацкого предназначения, просто жить — и всё. Судьба, ну за что ты так со мной?!

Я шла по торговой площади мимо картинных выставок, аттракционов, поющих фонтанов, прилавков с камнями и ракушками. По ездовым дорожкам бодро гоняли велоциклисты и любители досок фиджимеро. Горланили сумасбродные чайки, играла гармонь, потом скрипка, потом — чуть дальше — флейта. Ветер с привкусом водорослей с каждым шагом крепче дул в лицо.

Впереди показался пирс, уходящий в море Тэсо на добрых два километра, и я ускорилась. На горизонте белели паруса яхт. Пружинили подошвы ботинок, соприкасаясь с нагретым дощатым перекрытием. А вокруг расстилалась лазурь.

Заговорщически шептались волны. Ветер гнал облака. Я шла и шла без устали, пока не достигла самого края, пока не облокотилась о парапет, склонившись над зеркалом воды, и не заметила в нём отражение. Не своё, нет.

Огромные птицы Нигахо стаей летели на юго-восток, раскрыв над Мережем свои белые крылья.

В один момент мне стало тихо. Очень тихо. Беспокойные мысли кто-то словно взял и вымел за порог. А это всего-навсего тенью Нигахо меня накрыло. Большой, спокойной тенью.

Я сделала глубокий вдох — глубже, чем следует. И из глаз вдруг брызнули слёзы. Да что со мной не так? Что ж такое-то?