Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили

Глава 40. По ту сторону слов

За всеми треволнениями мы не заметили, как на город легла ночь. И где-то впотьмах сейчас бродил Сио Лантий, охотник за драконьим золотом. А я?

Я, ссутулившись, топала под фонарями к парку развлечений. Что-то мне подсказывало, что сегодня тыквы соберутся не у пирса, а у колеса обозрения. И интуиция, как всегда, оказалась на высоте.

Лунапарк ещё издали манил своими голубоватыми, жёлтыми, пурпурными огнями, и отдыхающие невольно устремлялись к нему.

Туристов нынче было как-то особенно много. Иногда приходилось проявлять чудеса сноровки, чтобы с ними разойтись. Пару раз среди человеческих голов мелькнули раздутые тыквенные, но на меня выходцы из бездны внимания не обратили. Они были целенаправленны, как никогда. Где-то их явно ждали.

Слившись с толпой, я осторожно следовала за тыквоголовыми, они же, в свою очередь, двигались по сходящимся траекториям в том же направлении, что и основная масса отдыхающих: к колесу.

Вероятно, их всполошили перемены, которые произошли с людьми благодаря дракону. Никого из смертных теперь нельзя было выпить, высушить, убить. На месте преступников, не знающих истинного положения дел, я бы решила, что это со мной что-то не так, что это у меня магические способности улетучились, и забила бы тревогу, и объявила бы общий сбор.

У тыквоголовых, судя по всему, как раз намечалось экстренное собрание. Подслушать — не подслушаю, но хотя бы издалека понаблюдаю, думала я. Может статься, щедрый жест детектива вселит в этих гадов неуверенность в себе, доставит им моральный дискомфорт и тем самым изгонит их из Мережа. Не понадобится даже в их слабости вникать.

Хорошо бы так и случилось.

Но пока что мои колени предательски подгибались, в сознании творился хаос, пот лил с меня градом, и дико хотелось убежать домой, чтобы завернуться там в пушистый плед и раз и навсегда отречься от этой реальности, похожей на похмельный бред.

Однако ноги всё же принесли меня к колесу обозрения, а разум очень вовремя активизировался и привёл веские доводы в пользу того, чтобы затаиться в кустах. Неуязвимость не равна невидимости. А заметят меня — попытаются убить. И хоть у них, скорее всего, ничего не выйдет, к чему мне лишний стресс?

В общем, засела я в кустах с сердцем в пятках и гудящей от напряжения головой, уши навострила. А тыквоголовые — жерди эти угловатые — поодаль топчутся, жестикулируют, на наречии своём непонятном что-то вопят. Да-да, не бормочут, не шушукаются тайком, а именно вопят, им терять нечего. Взгляд обывателя скользит по ним, не задевая, заурядный слух не улавливает их криков. Зато мой улавливает, и ещё как, только пользы от этого ноль, потому что язык незнакомый.

Вот и гадай, к атаке они готовятся или к капитуляции. Переводчика бы сюда.

Колесо обозрения медленно тянет кабинки наверх и изредка поскрипывает, оно в парке самое тихое. А вдалеке шум, визг, веселье, грохот аттракционов. И замечательно бы стать частью шумного, визгливого, весёлого. Но увы, Нойта Сарс, ты — часть мрака и неизбежности, нравится тебе это или нет.

Я посидела среди зелени и мусора, который нерадивые туристы обожают кидать где попало, порядком озябла, предприняла попытку согреться, обхватив себя за плечи, но ночная прохлада только больше забралась под одежду. А тыквоголовые продолжали совещаться и в процессе совещания становились всё более неправильными. То есть, конечно, они и раньше были неправильными, жуткими чучелами, которых призвали к жизни по чудовищной ошибке. Но сейчас с ними творилось и вовсе что-то неестественное, причём я даже не смогла бы описать словами, что конкретно.

Вспомнив о существовании такого замечательного устройства, как серк-ри, я полезла в карман за недавно купленной моделью, включила камеру и навела объектив на вражескую группировку, чтобы запечатлеть её на снимке во всей красе.

На снимке со вспышкой.

Бедовая моя башка! Вот что помешало мне проверить настройки, прежде чем включать эту несчастную камеру? Могла бы ведь убраться из засады живой-невредимой, с фотографией в виртуальной галерее, которая впоследствии прольёт свет на природу убийц. А так…

Вспышка сработала и привлекла ко мне ненужное внимание. Все тыквоголовые (а было их определённо больше десятка) одновременно повернулись к кустам, словно какие-нибудь механические куклы.

Меня прошило ледяными иголками страха: вот и пришла твоя смерть, Нойта Сарс. Хотя погодите, какая смерть? На мне же драконья защита. Понятно теперь, почему тыквы стоят и не двигаются, а только сверлят меня чёрными дырами своих глазниц. И сверлят, и сверлят… И становится мне как-то совсем худо, к горлу подступает тошнота, а пространство будто бы размывается, размазывается, тлеет.

Проклятье, думаю я. Про-кля-тье. Каламараки вяленые.

Но прежде чем меня окончательно уносит в беспамятство и безвременье, кто-то невыносимо уютный со всего разгона лупит пяткой по тыквенной роже.

— Й-я! — визжит этот ненормальный. Поправочка: ненормальная. Причём, что примечательно, не одна, а с сообщницами.

И оказались они столь лихи и проворны, что при помощи своих сногсшибательных приёмчиков раскидали тыквоголовых за считанные минуты.

Морок прошёл. Пространство обрело привычную яркость и чёткость. Я сидела, неуклюже опершись ладонями о землю, и осоловело смотрела на своих спасительниц.

Шляпки. Три шляпки, три платья с оборками, три вязаные шали.

Надо мной возвышались тётушки-вязальщицы из штаба секретных агентов. Первая выглядела взволнованной, вторая протягивала мне руку с радушной улыбкой, которую захотелось немедленно примерить себе. А третья — самая старшая — смотрела вслед тыквоголовым, которые провели в нокауте непозволительно мало и теперь суетливо отступали в темноту рощи.

— Что вы?.. — промямлила я, растерянно глядя на шифровальщицу в лиловой шляпке. — Зачем?..

— Ли Фаний Орл прикрепил к тебе жучок, — милостиво объяснили мне, — и велел нам за тобой присматривать.

Я невесело усмехнулась. Интересно, кому ещё Ли Фаний Орл успел поручить великую миссию слежки за Нойтой Сарс?

— Мы вели наблюдение за твоим жучком в координационной будке, — неопределённо махнула куда-то вдаль фиалковая шляпка. — И когда он вдруг замер на квадрате позади аттракционов, нам это не понравилось, и мы решили проверить.

— Не зря решили, — подхватила зелёная шляпка. — На тебе, конечно, есть кое-какая защита, но в крайних случаях тыквоголовые способны обходить барьеры неуязвимости и воздействовать непосредственно на разум. Опоздай мы на пару минут, и ты уже была бы не ты.

— А страшно представить, кто, — ввернула третья, белая, шляпка, с которой на вечеринке я пересекалась меньше всего.

Не зная их имён (да и как-то не горя желанием узнавать), я мысленно нарекла эту троицу Фиалковая, Зелёная и Белая. У каждой из шпионок-вязальщиц действительно имелся свой преобладающий оттенок, куда входила и окраска голоса, и предпочитаемая палитра одежды, цвет той же шляпки в том числе.

А вот про их обувь я могла мало что сказать — ровно до того момента, пока нос чьей-то туфли, по всем ощущениям, обитой металлом, не лязгнул о предмет, который валялся в траве. Предмет отскочил, подкатился к моей руке, и я вздрогнула.

В полутьме было сложно разглядеть, что именно имеет такую ворсистую, обмотанную шпагатом ручку, плоское донце и холодные гладкие стенки. Но я подняла находку, приблизила её к своему носу — и взвыла. По большей части, от счастья.

Быть не может, моя лесная кружка нашлась! Неужто её обронил тыквоголовый?

Моё бурное ликование вязальщиц потрясло. Они уж было подумали, что у меня сдвиг по фазе на фоне стресса и что девицу сейчас к доктору тащить придётся, чтобы выписал ей успокоительные.

Но я сообщила им радостную весть, продемонстрировала в подтверждение указанную кружку, и они моментом успокоились. Значит, не сбрендила. Значит, можно осторожненько поднять Нойту с земли, отряхнуть её и отвести к чайным домикам на профилактическую беседу, чтобы больше не вздумала, пусть и с благими намерениями, шляться одна по ночам.

Чайные домики — элегантные приземистые постройки с загнутыми крышами из черепицы и причудливыми башенками — располагались слева от пирса рядом с домом ужасов, где, по словам местных, обитают настоящие привидения.

Пригнувшись, я зашла в чайный домик вслед за тётушками, завернула в какой-то лабиринт, где мрак разбавлял скудный свет подсвечников с искусственным пламенем. И выбралась в прохладу внутреннего сада, разделённого перегородками на отсеки.

Наш отсек был оснащён столиком на коротких ножках, золотистым круглобоким заварником и чашками ручной работы с узорами рельефного тиснения на обожжённой глине. Сели мы прямо на пол — специальное дощатое возвышение посреди камней и декоративных садовых водопадов. Мягко светили лампионы. Слышалось, как кто-то за перегородкой некультурно стучит чайной ложкой, размешивая в чашке сахар.

— Ну и что это было? — требовательно осведомилась Зелёная, установив подбородок на морщинистые руки. — За тыквоголовыми пошпионить захотелось?

— Мастер Хаги… Ой, то есть Ли Фаний Орл! — выпалила я. — Он отдал свою силу, чтобы защитить жителей, через три дня магия закончится. Мне надо было понять, какое к врагу применить воздействие, вот я и…

— Вот ты и допрыгалась, что воздействие применили к тебе, — трагично заключила Белая.

— И можешь не скрывать от нас, что Ли Фаний Орл дракон. Мы всё знаем, — заявила Фиалковая, подпустив в голос веса и торжественности. — Всё и обо всех.

— И дерётесь вы отменно. Научите?

— Я надеялась, что она спросит, кто мы такие, — с хрипотцой рассмеялась Зелёная. — Но у девочки практичный подход. Научим, дорогая. Научим. Но не сразу.

— А кто вы такие? — невинно поморгала я на вязальщиц.

Неужто не шпионки? Или не просто шпионки? Или… Судя по всему, их статус нуждался в уточнении.

Белая, Зелёная и Фиалковая переглянулись, словно бы сомневаясь: стоит ли ей рассказать? А может, зря мы это затеяли?

Наконец, игра в гляделки прекратилась, и Зелёная, как самая старшая, взяла слово.

— Полубоги Пуйо. Слышала о таких? Так вот мы они и есть.

Не знаю, какой эффект она хотела произвести, зарядив своё высказывание таинственностью, но меня так просто не проймёшь. Я не стала широко разевать рот в знак удивления, ибо никакого удивления не было. А просто поставила перед вязальщицами на стол свою найденную лесную чашку — и та вмиг, как по волшебству, заполнилась травяным настоем.

Ожидаемо, ибо после тех злосчастных событий возле вышки Сио Лантий наверняка не раз лил чай в свою осиротевшую кружку, наблюдая, как настой утекает в никуда. А тыквоголовые таскали её пару с собой, не догадываясь поместить ёмкость на какую-либо горизонтальную плоскость, чтобы узреть чудо автонаполнения.

Итак, пока вязальщицы ждали свой заказ (заварочный чайник оказался удручающе пуст и, видимо, стоял здесь для красоты), я получила ароматный, и притом горячий напиток, не сходя с места.

— Полубоги, говорите? — переспросила я, делая глоток. — Разве они не исполняют чужие желания? А вы, вон, в штабе состоите, трудитесь во имя мира и благополучия Мережа и приглядываете за мной… по просьбе Ли Фания Орла.

Я прикусила язык, ибо до меня только что дошло: Ли Фаний Орл, этот пронырливый дракон, вынудил вязальщиц — уж неизвестно, хитростью или шантажом — исполнять его желания. А с желаниями он, как правило, не мелочится.

Если эксплуатировать Пуйо, то глобально. Защита Мережа — раз, защита Нойты — два. А позволят ли и мне со своим желанием встрять, интересно? С маленьким таким, несущественным… Чтоб никогда с драконом не разлучаться, и чтобы никто при этом не пострадал.

— Так, погодите, — вернулась к практичности я. — А зачем вы мне такую важную тайну раскрыли? Я вам для чего-то нужна?

— В точку, девочка, — улыбнулась Белая шляпка, и лучики морщин разбежались из уголков её глаз. — Если ты расторгнешь наш с сыщиком договор… — Тут я закатила глаза. Ну конечно. Ли Фаний Орл любитель заключать договоры, где обязательно что-нибудь мелким шрифтом приписано. — Если ты расторгнешь договор, — сказала Белая, — мы исполним любое твоё желание. А заодно обучим всему, чему ты готова у нас обучиться.

— Но как вы допустили, что господин детектив вас… э-э-э… поработил? — вырвалось у меня.

— Точно так же, как и ты, — поведала Зелёная. — По глупости. Где-то лет десять назад мы потерпели страшную аварию в открытом море, лайнер затонул, и выжили очень немногие. Мы были среди них. Мы видели огни, которые поднимались к нам из морской пучины и сходили на нас со звёздного неба. И сильно перепугались. Мы отделились от основной группы, думая, что сейчас с нами произойдёт что-то непоправимое. И в то время как остальные из выживших стали подниматься в небо — все в сиянии и радости, мы, к нашему ужасу, начали исчезать…

— Пальцы рук, волосы, ступни — мы вдруг увидели, что они рассыпаются на искры, — продолжила Фиалковая. — И в это мгновение к нам подлетел дракон. Он дохнул огнём, заключив нас в большой пылающий шар. И прямо там, в шаре, взял с нас клятву, что мы останемся в живых при условии, если будем служить только ему.

— А чем плохо исполнять волю дракона? — не поняла я. — Он ведь вроде как положительный персонаж, зла никому не желает.

— В природе Пуйо заложено стремление помогать всем. Если они работают на кого-то одного, то, как бы так сказать… Теряют интерес к жизни.

— Таким образом, если вы откажетесь служить дракону, вы умрёте, — резюмировала я. — Но вам настолько осточертело быть у него на побегушках, что проще сразу с этой каторгой покончить. Однако умирать для вас по-прежнему не вариант. Тогда что требуется от меня? Думаете, я всесильна? Полагаете, какой-то неполноценной крылатой девице удастся склонить дракона к расторжению договора?

Внезапно ко мне через стол перегнулась Зелёная шляпка, схватила меня за руки, и в её глазах заплясало пламя бездны.

— В эти три дня, когда дракон так ослаблен, ты должна спуститься туда, где он держит хамелеона. И убить его. Любым доступным способом. Хамелеон и есть наш договор. Дракон проявил изобретательность. Предвидя, что однажды мы захотим уничтожить документ, он превратил его в живое существо, которого не может коснуться ни один полубог. Пока мы догадались, где и в каком обличье сыщик хранит договор, прошло слишком много времени. Ты должна нам помочь. Мы знаем, что ты подкармливала хамелеона, Нойта. Он не испугается тебя, подпустит к себе.

— Используй яд, верное средство, — стала наседать Белая. — Про жалость к зверушкам сразу забудь, хамелеон не настоящий. Как только он испустит дух, наши оковы будут разорваны. И мы исполним то, чего хочешь ты. Освободить город от тыквоголовых, сделать так, чтобы вы с драконом стали неразлучны. Что угодно.

Странно, подумала я, что Мастер Хаги Тко до сих пор не использовал вязальщиц, чтобы избавиться от врага. Что-то здесь было неправильно. Что-то не так.

Я рассеянно взяла у Белой склянку с ядом, как в трансе пообещала, что расправлюсь с хамелеоном в кратчайшие сроки, с незыблемым спокойствием допила травяной настой и, прихватив лесную кружку, вышла из чайного домика в освежающую густоту ночи.

Сияли звёзды. Романтично шептались в отдалении морские волны.

Мозг усиленно обрабатывал услышанную информацию. Боги Пуйо? Убить Геннадия? Да ну, я, наверное, не в своём уме. Сейчас бы отправиться домой, завалиться на боковую и забыть случившееся, как страшный сон.

Но ноги упрямо понесли меня к дому сыщика, где на тот момент Сио Лантий уже наверняка закончил с добычей золота, а в террариуме, неспешно размышляя о чём-то своём, хамелеоньем, сидел на ветке Геннадий.

Почему это он не настоящий, думала я. Веришь, Нойта, всему, что тебе скажут. Не верь. Анализируй. Сопоставляй факты и не спеши с выводами.

Правда ли, что вязальщицы действительно полубоги?

Правда ли, что у них с драконом договор?

Впрочем, даже если первые два пункта — истина, кто сказал, что я должна вмешиваться в драконьи дела без его ведома?

Я добралась до изгороди с бесчисленным множеством калиток, толкнула наугад одну — и она, скрипнув, отворилась, пропуская меня в бархатную тьму двора.

Дом детектива был безмолвен и напоминал скорее заброшенное строение, нежели шикарный особняк. Воздух словно бы оцепенел. Стояли выключенными фонари, лампочка над парадным входом не горела.

И что-то во всём этом было катастрофически неправильно.