Вечером 26 февраля телефон Ванды снова зазвонил. На другом конце линии был сотрудник чешского консульства Ярослав Вейрич. Он сообщил замечательную новость: «Петр в самолёте». Ванда заплакала и крепко обняла детей. Вместе они возблагодарили Господа и начали поспешно передавать радостную весть христианам, которые молились и постились за меня в течение четырнадцати долгих месяцев.
Моей семье было известно, что борт, на котором я находился, приземлится на военном аэродроме в Праге, и там они не смогут меня увидеть. Поэтому они поехали сразу в военный госпиталь и с нетерпением ждали там.
Когда я сошёл по трапу несколько часов спустя, на пресс-конференцию собралась толпа журналистов. В море микрофонов у меня была возможность поблагодарить министра иностранных дел за его напряжённую и последовательную работу по ведению переговоров о моём освобождении.
— Я понимаю, насколько это должно было быть трудно, — продолжил я, — в стране, президент которой признан преступником, разыскиваемым Международным уголовным судом.
Я также выразил глубокую признательность своей церкви в Кладно и нашему пастору Даниилу Калете. Я поблагодарил представителей «Голоса мучеников» (США) за их огромную поддержку, за моего адвоката и особенно за помощь моей семье в это трудное для всех нас время. И, наконец, я поблагодарил сотни тысяч христиан, которые молились за меня, и тех, кто подписали онлайн-петицию CitizenGo, организации, которая борется за права преследуемых по всему миру.
Направляясь по гудронированному пражскому шоссе в военный госпиталь для медицинского обследования, сердцем и разумом я всё ещё находился в Судане. Вскоре после полуночи, когда я вышел из машины скорой помощи, а мои родные повыскакивали из своей машины и бросились ко мне, сжимая их впервые за более чем год в своих объятиях, я возблагодарил Господа за то, что мы являемся частью Его, ещё большей, семьи. Той семьи, которая живёт в разных странах мира. Я поблагодарил Бога за то, что даже суданская тюрьма не может отделить нас друг от друга.