Запрещенные слова. книга 2

Глава пятнадцатая

Сентябрь врывается в город без предупреждения, смывая остатки летней неги холодными, по-осеннему сердитыми дождями.

Но сегодня - исключение.

Сегодня на небе ни облачка, и полуденное солнце заливает улицы прозрачным, медовым светом, обманчиво обещает тепло, но в тени ощущается прохладная колкость осени. Которую, впрочем, я люблю больше всех остальных времен года. И единственная причина, по которой она навевает на меня грусть никак не связана с похолоданием или меланхолией. Просто дожди, как бы сильно я их не любила, рано или поздно заставят загнать «Медузу» на стоянку до весны. А я так и не нашла в себе силы, чтобы расстаться со своей малышкой в пользу более универсальной, большой, но, конечно, не такой быстрой и красивой машины.

Сворачиваю на перекрестке, тихонько радуясь, что сегодня все светофоры играют в моей команде - ни одного красного. Этот день можно смело отмечать в календаре звездочкой. Одной рукой держу руль, обтянутый новенькой гладкой и как будто даже прохладной кожей, в другой, прижатый к уху, телефон.

— Да, Аркадий Борисович, я вас поняла, - мой голос звучит ровно, почти механически, немного отражается от лобового стекла. - Меморандум будет готов к среде… Я внесу правки с учетом требований «Энергии Будущего»… Нет, разумеется, это не повлияет на общий график. Мы укладываемся.

Я мысленно желаю себе терпения, потому что даже когда заканчиваются все рабочие вопросы, разговор с этим человеком может продолжаться. Аркадий Борисович Любченко - заместителем председателя комиссии по «Синергии», и иногда я думаю, что он попал туда благодаря своей исключительной способности забалтывать всех до смерти. Кажется, ему в конце концов дадут все, лишь бы отцепился.

Но у меня есть железное алиби, почему его можно перебить и свернуть лавочку - еще один входящий на второй линии. Я быстро с ним прощаюсь, желаю хорошего дня и переключаюсь на второй.

— Майя, я быстро! - слышу резвый голос сестры.

— Лиль, привет. Прости, что долго не отвечала - работа. - Мой голос теплеет, сбрасывая казенную сталь. - У меня буквально пара минут, сейчас буду парковаться.

— Я только по поводу ресторана - и все, - тараторит в трубке Лиля. Ее голос, в отличие от того, что я слышала пару месяцев назад, звучит бодро и даже весело. - Все в силе, я заехала и проверила меню еще раз, как ты просила. И добавила еще пару бутылок шампанского.

— А торт? - На всякий случай мысленно скрещиваю пальцы.

Лиля сказала, что у нее есть знакомая девочка, которая только недавно начала заниматься тортами на заказ и ей очень, очень нужны деньги. Показала мне с десяток ее работ. Принесла на пробу маленький бенто - все оказалось очень вкусно, в меру сладко, и самое главное - деликатно и без горы украшений. Сестра удивила меня еще раз, когда сказала, что раз ресторан полностью оплачиваю я, то она возьмет на себя торт. Мне очень хотелось как-то повежливее намекнуть на то, что эти расходы ей сейчас точно ни к чему… но я прикусила язык и согласилась.

— Я уже все оплатила! - охотно и гордо хвастается Лиля. У меня сразу становится легче на сердце. - С шоколадным бисквитом и вишней, как папа любит. Большой, но без лишней мишуры. А шары, Май? Ты заказала те, золотые?

— Да, завтра в четыре приедут украшать ресторан, к шести все будет готово. Проконтролируешь? Я могу не успеть.

— В четыре? Хорошо, Май, постараюсь, в крайнем случае, точно буду в пять.

Вот уже около месяца как Лиля перешла на новую работу - устроилась консультантом в небольшой, но стильный магазин женской одежды больших размеров. Работа непыльная, график гибкий, и, самое главное, она как будто нашла свою стихию - много красивых вещей и благодарных клиенток. Сестра расцвела, а с моих плеч свалился еще один, пусть и небольшой, но давящий груз. Кажется, мой урок самостоятельности Лиля, наконец, усвоила.

— Май помнишь, что нужно забрать папин подарок? - теперь уже она напоминает мне.

— Помню, заеду после работы, - посмеиваюсь, совсем беззлобно. Ну а что - учиться контролировать остальных тоже нужно уметь. - Все, Лилёк, давай, а то я сейчас шлагбаум поцелую.

Заканчиваю разговор и снова погружаюсь в тишину салона, нарушаемую только приятным мурлыканьем мотора.

Прокручиваю в голове все свои ипостаси: идеальная дочь, идеальная сестра, идеальный руководитель.

Я все помню и все контролирую, абсолютно везде успеваю.

Моя жизнь - хрестоматийно выстроенная шахматная партия, и каждый ход просчитан на десять шагов вперед.

Я все-таки «ловлю» свой первый «красный» буквально в квартале от офиса.

Притормаживаю, пытаюсь сосредоточиться на делах, но рокот мотора справа заставляет меня резко - слишком резко - повернуть голову на звук.

Рядом притормаживает мотоцикл: не полностью черный, не такой большой, и «всадник» - явно меньше… Но у меня все равно на секунду останавливается сердце. А когда отмирает, то каждый удар отдается болью.

Замечаю, что мотоциклист обратил внимание на мой взгляд, быстро отворачиваюсь.

Но он все равно тянется - опирается локтем на дверцу, поднимает визор шлема.

Даже не смотрю.

— Девушка, а куда вы такая красивая едете? - слышу довольно молодой голос. На слух как будто не больше двадцати, хотя кто его знает?

— Трахаться с работой, - отвечаю без капли стеснения и первой стартую на «зеленый».

Взгляд - на дорогу. Мысли - к работе. Все лишнее - в мусорку, как ненужный фоновый шум.

Завтра совещание с Форвардом. Нужно еще раз просмотреть аналитику по кадровому резерву. И не забыть подписать приказ о премировании для отдела адаптации.

У меня было целых три месяца, чтобы освоить этот хардкорный режим. Я научилась строить плотины в своем сознании. Как только предательская волна воспоминаний пытается прорваться в мою реальность, я тут же возвожу перед ней стену из дедлайнов, отчетов, совещаний и цифр. Она глухая и полностью непробиваемая. И за ней — ничего нет. Пустота. Выжженная земля.

У главного куратора «Синергии-2030», женщина, которая пожимает руки чиновникам и решает судьбы дорогущих контрактов, нет времени на то, чтобы лить крокодиловы слезы по прошлому. У нее вообще ни на что нет времени, и это - не проклятие, а благословение.

Я паркую «Медузу» у офисного центра, набрасываю на плечи пиджак и быстро поднимаюсь по ступеням. В приемной встречает Маша. Она, наконец, освоилась, и перестала вздрагивать от каждой моей просьбы. Она больше не похожа на испуганного оленя, скорее на хорошо вышколенную борзую - быстрая, исполнительная и молчаливая.

— Добрый день, Майя Валентиновна, - Маша ставит передо мной чашку дымящегося латте. - Я распечатала отчеты по программе наставничества, они у вас на столе. И пришло письмо из приемной Орлова, я положила его сверху.

Она знает, что я люблю латте с корицей. Знает, что отчеты должны лежать слева, а срочная почта - справа. Еще пара месяцев - и она станет, без преувеличения, идеальной. Но Маша - не Амина: никогда не спрашивает как у меня дела, никогда не приносит мне кекс из кофейни напротив просто потому, что у меня усталый вид.

Я сажусь за стол и сразу погружаюсь в работу. Бумаги, документы, графики. Просматриваю резюме новых наставников, вношу правки в бюджет, составляю план командировок на следующий квартал.

— Майя Валентиновна, - появление Маши вырывает меня из бумажного транса. - Простите, что отвлекаю. Вам нужно подтвердить перенос встречи с представителями Концерна «СеКо». У них изменился график, они предлагают либо завтра в два, либо в следующий понедельник в удобное для вас время.

Я смотрю на свое расписание. Завтра в два у меня стоит «личное». Единственное «личное» на всей неделе. Час, который я выкроила, чтобы съездить в салон на стрижку. Я машинально касаюсь кончиков волос. Они стали сухими, безжизненными. Давно пора.

— Переноси на завтра. - Волосы подождут. - Предупреди, что у меня будет только час времени, не больше.

Маша кивает и бесшумно выходит.

Я еще раз изучаю свое расписание - плотную сетку из встреч, звонков, важных бранчей. Наверное. Для кого-то все это - «слишком», а для меня - в самый раз. Если бы можно было загрузить работой еще и сны - я бы, не раздумываясь, подписалась и на такое.

Взгляд скользит дальше - сегодня в семь у меня встреча с риэлтором по поводу той квартиры в ЖК «Аквамарин». Подписание договора купли-продажи. Я пока никому об этом не сказала - решила подождать до заветного момента, когда ключи окажутся у меня в руке.

Я все-таки решилась.

После того, как Орлов одобрил мой проект по наставничеству и выписал мне премию с таким количеством нулей, что у меня закружилась голова, я поняла, что это - знак. На следующий день позвонила риелтору. Посмотрела квартиру. И в тот же вечер дала согласие. Только тогда мной руководили не эмоции, а, скорее, чистая математика - новый статус, новый проект и, впридачу, чтобы два раза не вставать, еще и новая жизнь. Крепость у моря, с панорамными окнами и стерильными белыми стенами, на которых не будет теней прошлого, как нельзя лучше подходила на роль « красивой обертки» для всего этого.

Мимолетно улыбаюсь, чувствуя легкую радость от предвкушения исполнения еще одной маленькой мечты, и снова возвращаюсь к работе.

После Славы… после нашего расставания, она стала моим единственным обезболивающим. Пока я его принимаю, то иногда дается даже не чувствовать, а еще забывать, что в груди у меня теперь дыра размером с кратер вулкана. А человечество еще не изобрело скотч, способный справиться с трагедией такого масштаба.

Я не вспоминаю о нем.

Я просто запретила себе вспоминать.

Вырвала его из своего сердца.

Сожгла мосты.

Избавилась от дурацких «а что, если…».

Просто каждый день просыпалась и засыпала с мыслью, что все сделала правильно.

Но иногда, по ночам, когда действие трудоголина заканчивается, Слава приходит ко мне во снах. Почему-то не как образ, а чаще как ощущение. Я чувствую тепло его кожи под своими пальцами, шершавость щетины на своей шее, вкус губ - то с лаймом и табаком, то как терпкое красное вино, которое мы пили под дождем в Бугаево.

Я просыпаюсь с его именем на губах. Долго лежу, глядя в потолок, пока стена внутри меня не выстраивается заново, кирпичик за кирпичиком.

Но днем… Днем его нет. Днем есть только работа. Только мой Эверест, на вершине которого я, по всей видимости, буду стоять одна. Уже смирилась.

Сегодня я ухожу с работы на час раньше, чем обычно. Учитывая то, что все последние месяцы я буквально живу в офисе (хотя, ровно то же самое было и ве предыдущие годы), у меня есть привилегия уходить до конца рабочего дня. Знаю, что некоторым сотрудникам в офисе это крайне не нравится - люди склонны видеть как кто-то уходит на полчаса раньше. Но совершенно не хотят замечать, как этот кто-то сутками ночует в офисе. Я давно привыкла не обращать внимания на шепот в спину. Как говорит народная мудрость: «Если вы слышите шепот в спину, значит, вы точно впереди».

На стоянке рядом с «Медузой» припаркованный внедорожник Резника.

Меня уже даже не дергает - просто воспринимаю его как факт, который есть. Форвард сдержал слово и с тех пор тактика генерального в отношении меня кардинально изменилась. Если раньше я была гвоздем любой «летучки» и поводом в очередной раз развернуть знамена бюрократии, то теперь я… просто пустое место. Причем на этот раз официально, без подводных камней. Никаких прямых обращений ко мне, все общение только через почту. Идеально.

Хотя, было бы не честным сказать, что его вид не портит мне настроение, так что я даже рада, что сейчас его нет возле машины.

Сажусь за руль, делаю музыку погромче и лечу навстречу своей мечте. Буквально.

С гудящего проспекта сворачиваю на тихую, почти сонную улочку, ведущую к морю, и глушу мотор «Медузы» у подножия ЖК «Аквамарин». Его башни-близнецы из стекла и светлого камня вонзаются в лиловое, предзакатное небо, как два кристалла, выросшие из земли. Выхожу из машины и несколько секунд любуюсь эти зрелищем, пока соленый, йодистый ветер ерошит волосы и гладит щеки. Он пахнет свободой и прохладой - двумя константами моей новой жизни.

Все еще не могу поверить, что после месяцев метаний и бесконечных «надо-не надо, а может это просто блажь?» я все-таки решилась. Почти.

У входа уже ждет риелтор - молодая, энергичная девушка по имени Анна, с безупречной укладкой и такой же безупречной, натренированной улыбкой. Выглядит как воплощение успешного будущего, которое продают в глянцевых журналах.

— Майя Валентиновна, добрый вечер, - щебечет голосом, полным профессионального энтузиазма. - Все документы готовы. Но я так понимаю, вы хотели еще раз подняться? Окончательно прочувствовать атмосферу?

— Да, если вы не против, - киваю и, в ответ на приглашающий жест, следую за ней в просторный, пахнущий дорогим нагретым гранитом и морем холл. - Хочу убедиться, что это не импульсивное решение.

Хотя в глубине души я знаю - в моей жизни больше нет места для импульсивных решений. Каждый мой шаг теперь - часть сложной и выверенной до миллиметра стратегии.

— Поверьте - абсолютно нет. - Анна улыбается всем ртом, включая «профи» на максимум, как будто ей снова нужно меня убеждать. - Я показывала ее многим, но эта квартира… она как будто создана именно для вас. Такая же… свободная, дышащая.

Я не настолько наивна чтобы не понимать, что она говорит это всем, но в данном случае ее типовые «рекламные» слова полностью совпадают с моим ощущением. А еще это и правда чудо, что квартира до сих пор свобода, учитывая то, что в обоих корпусах больше нет ни одной, выставленной на продажу. Я даже на всякий случай попросила знакомую пробить ее по разным базам - на всякий случай. Хотя с новостройками разные квартирные аферы и подводные камни случаются гораздо реже, но ля собственного успокоения. Но с ней все оказалось в полном порядке - ноль жильцов, никаких третьих рук.

Мы поднимаемся на бесшумном, как призрак, лифте.

Девятнадцатый этаж. Щелчок электронного замка, и дверь распахивается, впуская нас внутрь.

И я снова замираю на пороге, как в первый раз.

Квартира встречает светом и воздухом. Она пуста. Абсолютно. Белые, чуть шероховатые стены, наливной пол цвета мокрого песка и огромное, во всю стену, панорамное окно, за которым — бескрайняя, свинцово-синяя гладь моря, сливающаяся с небом на горизонте. Солнце уже почти село, багровые лучи прочерчивают на полу длинные, тающие тени.

Я люблю квартиры-студии за отсутствие рамок и ограничений. А здесь оно по-особенному воздушное - одно большое, открытое пространство, которое еще предстоит наполнить жизнью. Справа - ниша для кухни с выведенными коммуникациями, слева - выход на просторную террасу: легко могу представить себя здесь с чашкой утреннего кофе, закутавшуюся в плед и наблюдающую, как просыпается море. Воздух плотный, густой, пахнет свежей штукатуркой, пылью и совсем чуть-чуть - обещанием новой жизни. Пока еще не очень понимаю, насколько она будет отличаться от предыдущей, кроме вида из окна и сокращением дороги до работы, но даже этого вполне достаточно.

— Ну что, еще один финальный осмотр? - с преувеличенным энтузиазмом говорит Анна, но я успеваю заметить ее мимолетно брошенный на наручные часы взгляд.

Долго я ее не задержу. Мне нужна просто… еще одна минута.

Делаю шаг внутрь. Каблуки мягко стучат по полу. Каждый шаг отдается где-то внутри, совпадает с ударами сердца. Подхожу к окну, прижимаюсь лбом к холодному, толстому стеклу. Внизу, далеко-далеко, город уже зажег ночные одни, и отсюда они похожи на рассыпанные бриллианты. На медленно, ровно дышащем море замерли корабли на рейде.

Мне здесь максимально… спокойно.

Здесь нет никаких воспоминаний. Ничего не дергает.

Здесь я буду в безопасности. Здесь меня никто не достанет. Ни грязные интриги Резника, ни властное обаяние Форварда-старшего, ни…

Безапелляционно отгоняю эту мысль. Замуровываю ее в самой глубокой шахте своего сознания. Его призрака в этих стенах тоже не будет.

Я не чувствую щенячьего восторга, который, наверное, должна была бы чувствовать женщина, покупающая квартиру своей мечты. Я чувствую только правильно сделанный выбор.

В тридцать три года я стою в своей собственной квартире с видом на море, которую заработала собственным трудом и железной жопой, без помощи мужчин, без наследства, без удачного замужества. Сама взобралась на эту высоту и вид отсюда захватывает дух.

Я ни о чем не жалею.

— Майя Валентиновна? - голос Анны возвращает меня в реальность. Она стоит у широкого подоконника, где аккуратной стопкой разложены документы. - Готовы подписывать?

Оборачиваюсь. В ее глазах - профессиональное любопытство и толика женского сочувствия. Она, наверное, видела таких, как я: женщин, которые покупают квартиры не для семьи, а для себя. Не для того, чтобы свить гнездо, а чтобы построить крепость.

Мысленно пожимаю плечами - ну и что? Семья, дети, любящий мужчина - абсолютно не моя история. Жизни пришлось трижды щелкнуть меня по носу, чтобы, наконец, дошло.

Ставлю под договором твердый уверенный росчерк. Несколько кликов в мобильном приложении, и шестизначная сумма улетает с моего счета. На экране появляется зеленая галочка - «Платеж выполнен».

Все. Теперь она моя. Мысленно смеюсь, что так замоталась, что даже безалкогольное шампанское не приготовила.

Анна с легкой ненавязчивый торжественностью вручает мне ключи - два маленьких, холодных кусочка металла на брелоке с логотипом «Аквамарина». Их вес в ладони кажется почти нереальным.

— Поздравляю с покупкой! - искренне говорит она. - Если понадобится помощь с дизайнером или бригадой для ремонта, у меня есть отличные контакты.

— Спасибо, Анна, я подумаю.

Мы прощаемся. Она уходит, и я впервые остаюсь здесь одна.

Совершаю еще один променад, но теперь уже как хозяйка. Шаги больше не похожи на пустое эхо - скорее, на присваивающий все это пространство «голос». Уже мысленно расставляю мебель. Вот здесь, у окна, будет стоять большое, глубокое кресло и торшер с мягким, теплым светом. Здесь, вдоль всей стены - книжные стеллажи до самого потолка. А террасу я превращу в маленький зимний сад, с вечнозелеными растениями и удобными плетеными креслами. Прикидываю, что заберу из своей старой квартиры - пару картин, то самое кресло, книги. Все остальное - в утиль. Никакого балласта из прошлого. Никаких вещей, которые помнят чужие прикосновения.

Выхожу на террасу и обхватываю плечи, потому что ветер здесь сильнее. Впервые за долгое время напряжение, с которым я живу последние месяцы, медленно отступает. Здесь так высоко, что оставленные по пути ошметки души и куски разорванного сердца ненадолго кажутся… такими ничтожными.

Жаль, что нельзя задержаться на дольше - нужно еще забрать папин подарок.

Закрываю и вызываю лифт. Когда его двери открываются, из соседней квартиры выходит девушка и я невольно задерживаю на ней взгляд. Она эффектная - высокая, стройная, с копной огненно-рыжих волос, собранных в небрежный пучок, из которого выбиваются тонкие прядки. На ней рваные джинсы с низкой посадкой, обнажающие полоску бледной кожи, объемный свитер и грубые армейские ботинки. На руках, на ключицах, на шее — татуировки, причудливый, темный узор на бледной коже. Ей лет двадцать пять, не больше, и в ней столько дерзкой, непричесанной энергии, что рядом с ней я чувствую себя строгой училкой в своем деловом маленьком черном платье.

Слава богу, что моя соседка выглядит вот так - меньше всего похожей на человека, который будет доставать разговорами о детях, садиках и школах. И она вряд ли полезет интересоваться, почему я до сих пор одна, если «… часики тикают».

Мы заходим в лифт. Тишина кажется неловкой, но девушка нарушает ее первой.

— Привет, - у нее нетипичный, не подходящий ее возрасту, но полностью совпадающий с внешним видом низкий голос

— Здравствуйте, - отвечаю чуть более формально. - Кажется, мы теперь соседи. Я из сто девятнадцатой.

У нее россыпь веснушек на носу, огромные, зеленые, глаза и прямой, открытый, без тени кокетства взгляд.

— О, круто, - у моей соседки широкая обезоруживающая улыбка. - Только это не я ваша соседка, а мой парень. Но я, конечно, не против в будущем ею стать.

Она сначала как бы ангельски закатывает глаза, а потом подмигивает.

Я охотно улыбаюсь в ответ, добавляя кивок понимания.

— Кира, - уверенно протягивает ладонь для рукопожатия, - давай сразу на «ты». Я здесь бываю довольно часто.

— Майя, - пожимаю протянутую руку. - Рада знакомству. Как тут насчет звукоизоляции?

— Не переживай - я не ору когда ебусь, - смеется.

— Вообще-то я имела ввиду шум от моего ремонта, - смущенно прикусываю нижнюю губу. Я не ханжа, но не каждый же день слышишь такие откровения от человека которого знаешь ровно пару минут.

— Оооо… - А вот она совсем не смущается, и даже не извиняется, хотя я ничего такого и не жду. - Никаких проблем!

Лифт останавливается на первом этаже. Мы выходим.

— Ну, до встречи, Майя, - на прощанье машет рукой и легкой, пружинистой походкой направляется к выходу, закинув на плечо рюкзак.

Как только сажусь в машину, и выруливаю с парковки, начинает звонить телефон.

Форвард. Я отвечаю, уже даже заранее догадываясь, о чем он спросит.

— Майя, добрый вечер. - Его голос, как обычно, звучит ровно и бархатно. - Не отвлекаю от важных дел?

— Нет, Павел Дмитриевич.

— Я подумал, может, поужинаем завтра? Обсудим дела в неформальной обстановке.

За три месяца это стало почти ритуалом. Раз в две-три недели - деловой ужин. Он больше не присылает мне цветы. Не делает двусмысленных комплиментов. Мы просто идеальные деловые партнеры. Вежливые друг с другом, и отстраненные. Кажется, он все-таки смирился с тем, что ничто не заставит меня сократить нашу дистанцию, и она будет либо сугубо деловой, либо вообще никакой.

— К сожалению, не смогу. У меня семейное торжество, юбилей отца.

— Семья - это святое, - легко соглашается он. Ни капли разочарования в голосе. - Тогда не буду отвлекать. Вы не забыли, что на следующей неделе у нас Берлин?

— Конечно, - «А, черт!» - Международный форум по развитию электротранспорта. Пятница и суббота. Я помню.

— Отлично. Тогда до встречи на совещании в понедельник. Хороших вам выходных, Майя.

— И вам.

Кладу трубку и еще раз мысленно чертыхаюсь Командировка. Совсем про нее забыла. Такими темпами переехать в новую квартиру до наступления холодов мне явно не судьба.

По дороге домой забираю папин подарок - «Патек Филипп», не самый дорогой, конечно, но привезенный на заказ и с гравировкой - от всей семьи, и успеваю заехать в ресторан, чтобы заказать ужин с собой - салат с креветками и ризотто с белыми грибами.

Дома переодеваюсь в домашний шелковый костюм, в винный бокал наливаю гранатовый сок и минералку. Сажусь с ноутбуком в свое любимое кресло. Нужно еще раз посмотреть детали поездки.

Набираю Машу.

— Маш, привет. Можешь, пожалуйста, скинуть мне на личную почту приказ о командировке в Берлин и все сопроводительные документы? Хочу на свежую голову пересмотреть.

— Конечно, Майя Валентиновна. Уже отправляю.

Через минуту «прилетает» письмо.

Открываю вложенный файл. Приказ. Пробегаю глазами по сухим, казенным строчкам. «…направить в служебную командировку для участия в … следующих сотрудников…»

Взгляд скользит по списку: Я, Сорокин… и Дубровский.

От испуга рефлекторно захлопываю крышку ноутбука.

Господи.

Делаю глоток из бокала - жадный, как будто от от него в эту минуту зависит моя жизнь.

Боль взрывается где-то глубоко внутри. Разлетается на микроскопические осколки, и каждый летит обратно в меня, вонзаясь под кожу, в сердце, в душу. Непроизвольно чешу ногтями предплечья, чтобы избавиться от противного зуда, но становится только хуже.

Есть еще крохотная надежда, что мне просто показалось.

Ну вдруг.

После стольких недель напряженной работы, кукуха может поехать у кого угодно, и я - не исключение.

Поглядываю на ноутбук, который в моменте становится похож на кровожадного монстра, обманчиво притворяющегося куском ультратонкой стали с «яблочком». Подавляю желание открыть и проверить. Вместо этого забираю бокал и иду на кухню. Выплескиваю остатки в раковину, ставлю в посудомоечную машину и впервые за долгое время завариваю кофе в турке - с парой зернышек душистого перца и щепоткой гималайской соли.

Забираюсь на широкий подоконник, обнимаю чашку ладонями и пытаюсь представить свою будущую квартир уже с мебелью. В планшете у меня миллион фото с пинтереста о том, как я оформлю буквально каждый уголок, какого цвета будут зоны, даже какие куплю чашки и полотенца, и свечи с ароматом морской соли и можжевельника.

Пытаюсь нырнуть в это будущее… но ничего не получается. Потому что, как оказалось, прикрученный к ноге камень прошлого упрямо тянет назад.

После нашего со Славой последнего разговора мы просто… исчезли из жизни друг друга.

Я безупречно сыграла свою роль. Форвард оказался прав - если бы я чуть-чуть сплоховала и дала ему повод думать, что дело совсем не в моей карьере, которую я ставлю выше всего на свете, то Слава бы не остался в стороне. Не дал себя высадить на обочине моего транзитного поезда. Но… «нас» просто не стало. Так редко бывает в красивых историях любви, но часто - в жизни.

Просто в один день все заканчивается: звонки, сообщения, разговоры, мысли.

Я включила голову - напомнила себе про наши пять лет разницы в мою пользу, про то, что я ему совершенно не подхожу по множеству других причин. Что я не смогу сделать его счастливым, потому что… просто не смогу.

Мы больше никак и нигде не пересекались - так совпало.

Усилием воли я ни разу не заглядывала на его страницу. Убедила себя в том, что он обязательно очень быстро найдет утешение в объятиях очень подходящей ему девушки. Даже попыталась мысленно за него порадоваться (но, как говорится, не от всей души).

Я утопила свое разбитое вдребезги сердце в работе. В перспективах, которые передо мной открылись. В редких шутках Форварда-старшего на тему моей политической карьеры, если он позволит мне взять над собой шефство.

Я не то, чтобы жила… Но хотя бы дышала, как очень странный, мертвый, но так и не начавший разлагаться труп.

Если бы еще утром кто-то спросил меня, готова ли я встретиться с Дубровским лицом к лицу, я бы пожала плечами и кивнула, причем совершенно искренне. А когда эта перспектива превратилась в реальность - плотина внутри меня рухнула и боль затопила внутренности кипятком.

Допив кофе, все-таки нахожу в себе силы вернуться к письму.

Открываю, перечитываю, заранее зная, что чуда не будет, но все равно верю, что если смотреть достаточно долго, буквы расплывутся, изменятся и сложатся в другое, безопасное имя.

Дубровский.

Вячеслав.

Павлович.

Понтия не имею, откуда он здесь. В проекте приказа его точно не было. Я хорошо помню. Когда мы утверждали состав делегации месяц назад, его кандидатуру даже не рассматривали. Он был слишком загружен финальными тестами «Фалькона».

Воздух в комнате снова становится густым и вязким.

После трех с небольшим месяцев тотальной тишины, мы… будем вместе.

В Берлине.

В одном отеле.

На одном форуме.

Боже, мы ведь, наверное, даже полетим туда на одном самолете.

Я снова трусливо захлопываю крышку ноутбука.

Я не готова. Господи, абсолютно не готова столкнуться с ним лицом к лицу.