Амур-батюшка. Книга 2

Глава тридцать седьмая

Коротко подстриженный, в сапогах и в русской вышитой рубахе, Айдамбо стоял перед Иваном. С ним приехал Покпа.

— Сватаемся, — коротко и добродушно сказал старик.

— Здорово, Покпа.

— Моя теперь не Покпа! Моя крестили, русское имя дали. Теперь моя другой имя… Мария!

— Как, ты сказал, тебе новое имя? Повтори.

— Мария меня назвал поп.

— Мария? Что так?

— Че Мария? — вспыхнул Айдамбо. — Я ему говорю: конечно, не Мария.

— Че не Мария, что ли? — рассердился старик.

— Да почему Мария? Поп, что ли, пьяный был?

— Такой имя.

— А старуху ты крестил?

— Крестил! Его тоже рубаху надели. Моей старухи теперь имя Аникей.

— Он Аникей, а она Мария, — недовольно оказал Айдамбо. Видно было, что ему уже надоело спорить об этом с отцом.

— Мария — такое имя баба не годится, — рассуждал Покпа. — Конечно, лучше буду моя Мария! Че Аникей! Как баба.

Покпа согласился креститься и все исполнял, как велел сын, но называться именем, по его мнению, похожим на бабье, он ни за что не хотел.

— Нет, Аникей — то имя как раз баба попадает! — отвечал он на все уверения. — Мориэ[25] — знаешь, че такое? Какой же баба Мориэ!

— Ладно, паря, будешь Маруська, — смеялся Иван. — Это как кому понравится называться. Назови хоть горшком, только не сади в печку.

— Моя теперь Мария. Сынка теперь чистый русский, грамота учит, поповская песня поет, на церковь работает, все понимает.

— А как старуха… Аникей-то?

— Аникей тоже так. Женить велит.

Покпа встал на колени. Оба гольда низко поклонились Бердышову.

— Я тебе скажу, Алексей, что ты мне теперь больше нравишься, чем в поповской одежде. А на охоту не ходил?

Айдамбо дважды ходил в тайгу на промысел и оба раза возвращался домой с хорошей добычей. Часть пушнины он отдавал на церковь.

— А ты кому меха отдаешь?

— Попу!

— А жениться едешь ко мне? Пусть поп тебе невесту ищет.

— Он говорит: если подарка не таскаем — грех, — вступился Покпа. — Венчать не будем. Тебе тоже привезли! — делая вид, что вспомнил, воскликнул старик. — Поп правду учит. Правильно учит. И ты тоже правильно учишь. Но я знаю: без хорошей шкуры не проживешь.

— Конечно! — весело воскликнул Иван.

— Я лучше знаю, что хорошим людям надо. Теперь у нас два хозяина и два долга, — с простодушным видом продолжал старик. — И нам в два раза больше мехов надо добыть, чтобы домой на озеро уехать. Еще мы наша дом мыли! Разный барахло тряхали… Невеста чистенький дом поедет, — тянул Покпа. — Ну, говори, наша женили будет, нет ли? Че играешь? Я че даром чистился, рубаха менял?

— Мне это не надо было. Для меня ты мог рубаху не менять. Ну, да ладно!

Самые богатые женихи были приучены ездить к Ивану. Долго хлопотали они из-за девушки, но Иван так вел дело, что все надеялись, но никто не был уверен.

Лишь Бердышов знал, какие выгоды были ему от Дельдики. Но нынче наступала пора отдавать ее замуж. Иван тянуть больше не собирался, но и выдать ее, полагал он, надо с умом. Айдамбо был лучший охотник во всей округе, и он любил ее.

Иван позвал жену и Дельдику.

Дельдика давно ждала этого дня. Она потупилась, но все же на миг взглянула на Айдамбо. Он стоял перед ней счастливый, растерянный, с любовью во взоре.

— Вот Покпа из-за тебя даже бабье имя взял, — сказал ей Бердышов.

— Че бабье? — возмутился Покпа.

Все засмеялись.

— Но уж уговор такой: оба должны сдавать пушнину мне, а не попу. Ладно?

— Ладно, — покорно ответили отец с сыном.

— И торо тебе за нее? — спросил Покпа.

— И торо мне.

— Ладно, ладно, — кивнул Айдамбо.

Гольд отдал невесте подарки: колечко с камнем, шаль и башмаки, такие же, какие были у тетки Анны.

В этот день Савоська съездил за Кальдукой.

— Дочь твою за Айдамбо выдаем, — сказал ему Бердышов. — Созывай всех на свадьбу.

Старичок ужаснулся:

— А торо? А Денгура? Уй-уй! Меня убьют! Род войну откроет… Да вон и сам Денгура идет!

В красной шубе и шелковой шапке Денгура подступил к Бердышову. За поясом у него был огромный нож. Толпа гольдов, скрипя рыбокожьей обувью по снегу, обступила Ивана. Куда бы ни глянул он с крыльца, везде виднелись остроскулые темные лица, меховые одежды.

— Зачем обманываешь? — кричал Денгура. — Почему жениться не даешь?

— Кто тебе жениться не дает? Ты одурел от старости.

— Жениться мне обещал, а девку отдал другому.

— Так иди женись! Что ты ко мне вяжешься?

— Женись! — с насмешкой воскликнул старик.

Он молча оглядел толпу, как бы призывая всех в свидетели, какой Иван обманщик.

— Ты Кальдуке за девку платил? — спросил Иван. — Ты получил, Кальдука, торо? Верно?

— Верно, — выбрался вперед Кальдука Маленький, насмерть перепуганный. Он боялся, что сейчас на нем, как на самом бедном и слабом, выместят зло и те и другие.

— Верно, верно, — подтвердил, в свою очередь, Денгура.

— Вот видишь, ты сам согласен. Ты дал калым, шибко богатый калым. Верно?

— Конечно, богатый, — согласился Денгура.

Толпа пришла в движение.

— А теперь что тебе надо?

— Жениться надо.

— Ну и женись.

— Какой ты хитрый! Как женись, когда невесты нету? Ты ее другому отдал.

— Кого? — грозно спросил Иван.

— Девку!

— Э-э! Какой хитрый! Ты сватал одну, а хочешь жениться на другой. Нет, женись на той, которую сватал. Ты меня и Кальдуку обмануть хочешь? Это ты в старое время мог так обманывать. Помнишь, как ты всех дурачил? Вон у Писотьки жену увел, отдал Дыгену. Так было? Молчишь? Вот как ты обманывал! Зачем же ты врешь перед народом?

— Как это врешь? — опешил Денгура.

— Цо таки, цо таки! — пробирался вперед Писотька. — Конечно, обманывай его, — показал он на Денгуру, мгновенно забывая свое намерение вступиться за него. — Обманывай, обманывай! — перебил он бывшего родового старосту, вдруг вспомнив былые обиды.

— Так на ком же я должен жениться? — закричал во весь голос Денгура.

— Как на ком? На невесте!

— А кто же моя невеста?

— Косая Исенка!

Толпа загрохотала.

— А Дельдика? — слабым голосом спросил Денгура.

— А Дельдика — моя дочь с тех пор, как бежала от китайцев. Ты лучше соглашайся, а то тебя будем судить. Дельдика помолвлена с парнем из вашего же рода. И ты не смей мешать ему, а то утащим тебя в церковь, отдадим попу, скажем, что ты опять шаманил.

— Как же так? — недоумевал Денгура. — А ты еще говорил: «Смотри в окошко на нее…»

— Ну да, Исенка гостила у нас, гуляла. Я как раз на нее показывал. Откуда же я мог знать, что ты не на ту смотришь?

— Ладно, пусть Исенку! — вдруг воскликнул Кальдука с таким видом, будто его долго уговаривали и вот теперь он, наконец, согласился. — Еще даже в придачу можешь взять Одаку.

— Одаку не отдавай, — сказал Иван. — Мы с тобой еще возьмем за нее торо.

— Нет! — не сдавался Денгура. — Ты сказал: «Гляди в окно, она в бархатном салопе».

— Ну, в салопе, в халате — какая разница?

— Дельдика была в бархатном!

— И косая тоже в бархатном, — быстро возразил Иван. — Только истерся бархат.

— Конечно, так, так! — подхватил Маленький. — Шерсть истерлась, а шкура осталась. Самый бархат раньше был.

— Теперь женись на косой Исенке! — воскликнул Савоська. — Я ей дядя и тебя убью, чтобы девушек не позорил!

Денгура струсил. Он попробовал выговорить себе скидку.

— Нет, ты дал нам слово заплатить полный торо, — возразил Бердышов. — Слово — закон! Если мы уступим, то получится, что не ты нас хотел обмануть, а мы тебя. Как обещал, все должен исполнить. А Исенка девка молодая, крепкая, приветливая, работница. Она хорошей женой будет. А ты умен и хитер, — польстил Иван старику.

Кальдука был доволен. Торо не надо было отдавать, Покпа за Дельдику обещал новые подарки.

— Смотри, тебе все почти даром обошлось. Ка-ак ты меня хотел обмануть! — покачал головой Иван, обнимая Денгуру и направляясь с ним в избу. — Исенка только косая, а девка она красивая, здоровая. Ты ей нравишься. Ей лет двадцать восемь, она тебе будет как раз. А на молоденьких жениться нехорошо. Молодая от тебя все равно убежит.

Денгура глубоко задумался.

«А может, в самом деле жениться на Исенке? Сделать вид, что это я хотел Ивана обмануть».

Приехал тесть Ивана. Удога, или, как его все звали, Григорий Иванович, — высокий красивый седоусый старик. Он крепко обнял Ангу. Григорий Иванович явился, чтобы благословить Дельдику.

— А я, Ваня, нынче тоже дело делал. Люди не хотели детей в школу отдавать, а я растолковал им, что грамоты страшиться не надо. Своего Охэ сам отдал в школу, первый вызвался. Я нынче много обид на себя от народа принял.

— Ну, как твой конь?

— На станке почту возит, — отвечал старик.

Денгура и Кальдука покатили в Бельго решать свои дела.

— Ты хорошо сделал, что проучил Денгуру, — сказал Григорий Иванович. — Ты, Ваня, всем угодил. Исенка с охотой пойдет за него, и он мужик еще крепкий. Может, будут хорошо жить.

— И все смеются! — подхватила Анга.

— Верно, всех развеселил! — воскликнул Бердышов. — Все довольны и меня же хвалят. Это надо уметь так обманывать!

Айдамбо и Покпа поехали к попу уговариваться о дне свадьбы. Поп согласился венчать молодых гольдов.

— Но с условием, чтобы меха вы сдавали не только Ваньке Бердышову, но и мне. Ладно?

— Ладно! — чуть не плача, ответил Покпа.

— Ты как-то отвечаешь неохотно, — сказал поп, хмуря рыжие брови.

— Ладно, ладно! — крикнул Айдамбо, видя, что у отца уже глаза засверкали и он готов схватиться с попом. Ему казалось, что если придется добывать двойное количество пушнины, так и на то он согласен, лишь бы жениться на Дельдике.

— Оба нам помогают, и оба с нас здорово шкуру дерут, — говорил Покпа сыну по дороге из церкви. — Так помогают, что мы скоро с голоду сдохнем.

— Не сдохнем! — отвечал Айдамбо. — Только бы жениться, а там еще посмотрим!..