Аргонавты 98-го года. Скиталец

2

Во время десятидневного переезда от Папити к Сиднею Джерри впервые узнал, что профессия боксера пользуется дурной славой. Среди пассажиров океанского парохода была семья Мостин, состоявшая из почтенной миссис Мостин и двух миловидных дочерей. Матушка Мостин отзывалась о Джерри как о славном, скромном и примерном молодом человеке, а девушкам понравились его статная фигура, смелые красивые глаза и скромное, почти застенчивое ухаживание. Случайно узнав о том, что Джерри приглашен в Сидней в качестве боксера, семейство Мостин прекратило с ним знакомство. Это до такой степени огорчило Джерри, что он возненавидел свою профессию. Он не обращал внимания на похвалы его искусству и не интересовался материальным успехом. В нем зародилась злоба против покровителей и любителей боксерских состязаний, на которых проливалась кровь и попиралось человеческое достоинство боксеров в угоду жадной и глухой к чужим страданиям публике.

По окончании сезона Джерри и Чик стали обсуждать свои дальнейшие планы. Чик предлагал вернуться в Америку, но Джерри наотрез отказался.

— Нет, я еще не намерен возвращаться в Штаты. Сколько у нас денег?

— Около четырехсот фунтов стерлингов.

— В таком случае поедем в Лондон, в Париж. Может быть, мы там что-нибудь заработаем.

— Лондон неплох, — заворчал Чик, — но Франция! Почему ты хочешь ехать в страну, языка которой не понимаешь?

Лицо Джерри было печально.

— У меня есть вполне уважительная причина: я хочу увидеть свою мать.

— Мать? Я не знал, что твоя мать жива.

— Да, жива… Она француженка, но из любви к моему отцу поехала с ним в Америку. Отец был гениальным изобретателем. Человек, с которым он вступил в компанию, оказался мошенником и довел его до полной нищеты.

— Гнусный подлец!

— Отец умер, не оставив после себя ни гроша. Негодяй же, разоривший его, предложил матери стать его любовницей. Ее охватил жуткий страх, и она уехала со мной в Нью-Йорк, где дядя Том и нашел нас в ужасных условиях. Несчастье надломило ее здоровье и она почти потеряла рассудок. Дядя Том, по совету врачей, отправил ее на год во Францию, но прошло уже больше двадцати лет, а она все еще там.

— Имеешь ли ты о ней сведения?

— Изредка. Я посылаю ей деньги. Она находится на попечении каких-то дальних родственников. Сейчас меня потянуло к ней, и я решил ехать во Францию.

— А что стало с тем, кто является причиной вашего несчастья?

— О, он разбогател и пользуется всеми благами жизни.

— Кто он?

— Стиллуэлл Аустин. Плохо ему будет, если он встретится когда-либо на моем пути.

— И такой человек пользуется уважением общества и наслаждается плодами своей подлости! Да, таково уж наше современное общество! Значит, вам на помощь явился твой дядя?

— Да. Он взял на себя заботу обо мне и посылал деньги матери. Мне удалось окончить среднюю школу, но из-за недостатка средств пришлось временно отложить поступление в университет. Я сильно увлекся спортом и решил извлечь из него средства для продолжения образования. Но случилось несчастье, о котором ты знаешь, и все мои мечты рухнули.

Джерри зашагал по комнате. Лицо его исказилось от боли и злобы при воспоминании о своем несчастье.

— Ты подумай только об этом! Меня — честного, неиспорченного юношу, никогда не сделавшего ничего дурного, — засадить в тюрьму за чужое преступление! Станешь ли ты теперь удивляться, что я так недоверчиво и злобно отношусь к людям? И по временам я ненавижу не только чужих, но даже тебя — тебя, который после дяди Тома является моим лучшим другом.

— А где дядя Том? — спросил Чик, желая переменить тему разговора.

— В могиле. Мое осуждение так поразило его, что он с горя умер. Вот каковы дела! Я редко даю волю своим чувствам, но сейчас у меня душа болит. Я хочу видеть мою мать, и ничто не остановит меня.

Его глаза метали злобные искры, губы дрожали от волнения, и он беспокойно продолжал ходить по комнате.