Белое солнце Анголы

ПБ одобряет

Возможно, теперь не все помнят, что это сокращение означало Политбюро ЦК КПСС. Я докладывал там (на нашем жаргоне — «докладал») предложения МИД, согласованные с другими ведомствами, 13 ноября 1986 года, в четверг. Это был «политбюровский день», к нему тщательно и достаточно нервно готовились. Перед первым своим выступлением я две ночи плохо спал.

Пройдя длинными кремлевскими коридорами, где документы проверялись почти на каждом повороте, ты попадал сначала в огромную комнату, под названием «предбанник», с большим круглым столом посередине и смежными комнатками, где можно было выпить кофе или чай. У дверей, ведущих собственно в зал заседаний, — место распределителя, «вооруженного» десятком фирменных телефонов цвета слоновой кости. Этот последний исполнен важности необыкновенной. Еще бы, по его команде к двери бросаются те, кто ждет очереди на «свой» вопрос. Объявляется, скажем, седьмой вопрос, и вызванные уже толпятся у заветного входа, сталкиваясь с теми, кто выходит после шестого вопроса. Здесь, как у некрасовского парадного подъезда, «с каким-то испугом» собиралась вся тогдашняя советская элита.

Члены и кандидаты в члены Политбюро — это ты видишь, когда входишь в зал, — сидят за длинным столом, рассаженные по строгой градации. Председательствующий — в «мой» день это был Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев — за столом, расположенным перпендикулярно к основному. Вдоль стен — стулья, некоторые снабжены столиками, для приглашенных. Слева, в дальнем углу, три-бунка для выступлений. В определенный момент (сердце едва не рвется из груди) на нее поднялся и я.

Словом, если не крещение, как в Париже, огнем, то нервотрепка по полной программе. Главное, что сумели получить, — это одобрение линии на усиление роли политических факторов в ущерб военным. В отношении же последних договорились о большей сдержанности. Не без труда это прошло. В ходе подготовки бумаг Министерство обороны серьезно сопротивлялось, хотя мы не призывали к очень уж радикальным мерам. На самом Политбюро произошла, однако, некая трансформация: присутствовавший там крупный военный деятель, трагически окончивший свою жизнь, так что не хочется называть его фамилии, не только не возражал, но даже кричал с места: «Правильно!» Явно почувствовали они настроения Генерального секретаря. Горбачев, в те дни железной рукой ведший заседания, склонялся к более «голубиной» позиции МИД.

Примечательно, что на том же Политбюро было принято, наконец, окончательное решение уходить из Афганистана. И даже Андрей Андреевич Громыко, один из главных зачинщиков афганской авантюры, признал: не все, мол, хорошо рассчитали в 1979 году[30].