Белое солнце Анголы

Неприятные новости

31 марта 1989 года я в Хараре, беседую с президентом Зимбабве Р. Мугабе, который одновременно является председателем Движения неприсоединения, «пою» ему о тех возможностях, которые имеют неприсоединившиеся государства, находясь в рядах активных противников апартеида, расизма, будучи надежным отрядом миролюбивых сил и т. п. Разумеется, обсуждаем и текущие дела, прежде всего положение в Мозамбике, где Зимбабве играла существенную роль, говорим о том, как добиться прекращения помощи извне оружием вооруженным бандам. И вдруг приходит сообщение: резко обострилась обстановка на севере Намибии. На перекладных добираюсь до Луанды, которую покинул всего несколько дней тому назад.

Узнаю, что в северных районах Намибии, прилегающих к ангольской границе, идут кровопролитные бои между отрядами СВАПО и юаровцами вкупе с контролируемыми ими местными «территориальными силами ЮЗА». Что же произошло? По американской версии, примерно 1600 вооруженных бойцов перешло анголо-намибийскую границу буквально за день до обговоренного начала выполнения резолюции Совета Безопасности. Английский посол в Луанде, с которым сложился хороший контакт, считает, что сваповцы пытаются обеспечить себе более выгодные условия, создать обширный плацдарм, полностью контролируемый ими. Кроме того, есть желание продемонстрировать, что именно вооруженная борьба явилась основным фактором, приведшим страну к независимости.

Мне, однако, представляется, что все немного сложнее. Безусловно, какие-то формирования пришли из Анголы, но значительная часть бойцов, видимо, была рассредоточена в Намибии. Иначе трудно было бы объяснить, как о подобном проникновении не знали ни ангольцы, ни кубинцы. Даже американцы, намекая на то, что без кубино-ангольского покровительства не обошлось, впрямую их в этом не обвиняли. В любом случае, расчет на то, что ЮАР не решится ответить на подобную акцию, не оправдался.

Как же так, спрашиваю я себя, ведь только что, 29 марта, мы с послом В. Казимировым разговаривали в Луанде с Сэмом Нуйомой. И я в качестве не просто замминистра иностранных дел, но специального представителя советского руководства вручил ему послание М. Горбачева. Почему же Нуйома ни словом ни о чем подобном не обмолвился? Ничего себе доверительные отношения. Что, и Нуйома не знал, что замышляют его полевые командиры? Ведь он особо подчеркивал, что наступает кульминационный момент борьбы — переход от вооруженных действий к политической мобилизации масс. Ведь мы оба согласились с тем, что на основе декабрьских соглашений 1988 года по Юго-Западной Африке, на основе последующих решений Совета Безопасности можно говорить о реальных возможностях для предоставления независимости Намибии и проведения в этой стране честных и справедливых выборов под контролем ООН. Пройден действительно долгий и трудный путь, цель близка, зачем же так рисковать? Но Сэма Нуйому я так больше и не видел[61], и мои вопросы остались при мне.

Зато состоялась встреча с президентом Анголы Душ Сантушем. Мы оба констатировали, что ситуация взрывоопасна. Публично высказались за незамедлительное и безоговорочное прекращение огня и возвращение в нормальное русло процесса урегулирования. При этом мы лягнули и ЮАР, части которой, сосредоточенные, было, на военных базах, покинули их с прямого разрешения М. Ахтисаари, главного ответственного лица по линии ООН за Намибию, и свирепо расправились со сваповцами.