Белое солнце Анголы

Куба начинается в Вене

Лето 1986 года было необычно богатым на мероприятия, посвященные Югу Африки. В июле в Вене собралась Международная конференция за немедленное предоставление независимости Намибии. Мне она запомнилась прежде всего знакомством с И. Мальмиеркой, министром иностранных дел Кубы, нашего основного союзника в Африке, и не только в ней одной.

Министр трезво оценивал ситуацию в регионе. Он был близок к мнению французов, когда предупреждал против переоценки возможностей освободительного движения внутри ЮАР, считал, что там скорее нарастает стихийное недовольство, чем организованные выступления, сомневался, есть ли в стране организация или лидер, способные сплотить вокруг себя всех противников апартеида.

Равным образом кубинец скептически относился к возможностям СВАПО: ее отряды — сила немалая, не менее 10 тысяч бойцов, но вооруженная борьба к власти в Намибии ее не приведет. Такая позиция была для меня крайне важной, укрепляла в правильности нашей линии на политическое урегулирование.

Кубинцы лучше нас знали положение внутри Анголы. Если их количество там измерялось десятками тысяч, то наше — десятками сотен. Мальмиерка был не в восторге ни от общей ситуации, ни от того, как ведет дела руководство Луанды. УНИТА — серьезный противник, хорошо вооруженный и обученный. Промелькнула интересная деталь — к этому приложили руку и израильские инструкторы. У мятежников сильные позиции в сельской местности, солидная этническая база. Недаром Жонас Савимби, личность безусловно незаурядная, хотя и со знаком минус, долгое время использовал китайский тезис — «деревня против города». Но из реалистической оценки делался следующий вывод: сперва требуется нанести военное поражение УНИТА и поддерживающей ее ЮАР, а потом уже говорить о политических методах внутреннего урегулирования в Анголе. Второе, мол, невозможно без первого. Значит, опять война до победного конца.

Кубинец был уверен, что Луанда и люди Савимби время от времени контактируют между собой. «Но нам они об этом не говорят», — сказал он. «Нам тоже», — отвечал я.

В этом разговоре еще одно насторожило: полунамеком проскочило, что приоритет в достижении целей должен быть отдан свержению апартеида в ЮАР, что только и сделает возможным независимость Намибии. Уже тогда я поспорил на этот счет с Мальмиеркой. Позднее кубинцы развили эту мысль и пытались отстаивать ее, но без особого успеха. Слишком уж очевидны были последствия: намибийская независимость откладывалась бы до греческих календ. Кубинцы получали бы прекрасный предлог задержаться в Анголе sine dia.

Тем, кто стремится приуменьшить роль, сыгранную СССР в эпопее на Юго-Западе Африки, стоит задуматься: что бы произошло, если бы Советский Союз принял вышеозначенную точку зрения? Если бы мы дожидались краха апартеида или вслед за кубинцами поставили бы во главу угла задачу его ликвидации, обусловив этим все остальное?

Мой подход со старта был иным: начинать надо с развязывания намибийско-ангольского узла. Идти в этом направлении шаг за шагом, создавая благоприятные возможности для решения других проблем, включая демонтаж апартеида. Мы твердо встали на этот путь, и не ошиблись.

Одно это, на мой взгляд, опровергает аргументы тех, кто хочет доказать, что СССР сводил свою роль лишь к тому, что бездумно защищал позиции Кубы и Анголы.

Остальные беседы в Вене были примечательны разве что подтверждением сохраняющегося пессимизма насчет того, может ли что-то сдвинуть ЮАР с ее нынешней открыто обструкционистской позиции. Об этом вновь говорил мне и Генеральный секретарь ООН Перес Де Куэльяр. Он готовился к еще одному крупному мероприятию — спецсессии Генеральной Ассамблеи ООН по Намибии, намеченной на сентябрь 1986 года.

Скажу наперед, что эта спецсессия также мало что изменила в позициях противостоящих сторон. Но она способствовала созданию определенных настроений в пользу того, чтобы скорее покончить с этим анахронизмом — последней колонией в Африке, каковой продолжала оставаться Намибия. Моральный же фактор играет в политике свою роль.

Ряд высоких африканских руководителей попросил о встрече со мной в кулуарах венской конференции. Мы, в частности, хорошо поговорили с Президентом Мозамбика Жоакимом Чиссано. Я продолжал набираться ума-разума, жадно впитывая малейшие нюансы.