Брюсов Орден. Ради лучшего будущего

Глава 26

г. Санкт-Петербург, август 20** года

Текущий поток времени

Вот теперь в Летнем саду было под стать его названию — зелено и знойно, несмотря на подступавшие сумерки. Даже мраморной Немезиде, похоже, стало жарковато — богиня аж платье с плеч приспустила, обнажив куда больше, чем требуют приличия что XIX, что XXI века. Может, конечно, она и зимой так стояла, да под снегом я не разглядел…

Оторвав взгляд от равнодушной статуи, я принялся торопливо расстегивать теплую шинель. По мере того, как мои пальцы едва ли не «на автомате» скакали по орленым пуговицам, мозг изо всех сил пытался сосредоточиться на новой реальности — но там, где он мог ожидать ее найти, зияла лишь черная пустота. Я отлично помнил, как отправился на миссию, что видел и делал в 1837-м и в 1881-м, уже привычно ощущал границу, установленную недавним Скачком, но за ней, за этой границей, не было ничего, никакой новой версии бытия!

Судорожно сдернув с руки перчатку, я даже проверил, не исчезло ли с пальца кольцо — уж очень ощущения были похожи на пробуждение утром очередной роковой пятницы в бытность мою до знакомства с Орденом. Облегченно выдохнул: нет, ободок сидел как влитой. Но, может, рано радоваться? Может, кольцо сломалось? Если, как утверждал Осип Фомич, Машина уничтожена — должны были перестать работать и цацки на пальцах? Или как?

Так, стоп. Если бы Машины не стало — как бы тогда меня перенесло сюда? И куда это «сюда» — кстати? До сих пор я почему-то не сомневался, что вернулся в свое родное время, но что, если это не так? Летний сад, как я успел убедиться, он и в далеком 1881 году — Летний сад. Что уж говорить о каком-нибудь там 1917-м или, скажем, 2000-м?

— Простите, какова цена? — раздалось вдруг у меня за спиной.

Я резко обернулся: возле меня стоял мужчина лет тридцати, одетый в джинсы и футболку, на ногах — кроссовки. Такого, пожалуй, легко можно встретить и в конце XX века, и в первой трети века XXI…

Несколько позади незнакомца, возбужденно переговариваясь, толпились человек десять восточного вида людей — китайцев или, возможно, японцев… Даже удивительно, что я не услышал, как они подошли! Эти также были одеты вполне универсально, разве что на груди у одного паренька в обрамлении каких-то замысловатых иероглифов красовались синие цифры: «2020». 2020 год? Олимпиада, или что там у них, в Азии, тогда было? Грызи Уроборос, как же плохо не знать текущих реалий! Ну, по крайней мере, с веком более или менее ясно…

— Что, извините? — переспросил я у обратившегося ко мне мужчины — в отличие от остальных, внешность у него была вполне себе славянская, да и говорил он по-русски чисто.

— Спрашиваю, сколько стоит с вами сфотографироваться? — пояснил тот, кивнув на мой слегка потрепанный при покушении на Императора, но еще довольно представительный вицмундир.

— А-а… — сообразил я наконец, что меня принимают за ряженого актера. — Это… Извините, рабочий день закончился… — привел я первую пришедшую на ум отговорку.

— Да ладно! — слегка нахмурился незнакомец. — Что вам, трудно, что ли? Я — гид, туристы очень просят, — указал он на азиатов позади себя. — В долгу не останемся!

— Прошу прощения, нас серьезно штрафуют за работу в неурочное время… — не уступал я — сама идея позировать для фотографий почему-то казалась мне в этот момент едва ли не кощунственной!

— Ну, так вы бизнес не наладите… — разочарованно протянул гид, отворачиваясь к своим подопечным, но тут его окликнул уже я:

— Извините… А какое сегодня число?

— 11 августа, — обронил он, чему-то усмехнувшись.

— А… год? Год какой?

— У вас, должно быть, какой-нибудь там 1825-й от Рождества Христова, — хмыкнул гид. — Хотя нет, — мотнул он тут же головой, — судя по мундиру — скорее 1840-й. Но точно не скажу — не мой период: я больше по XX веку…

— А у вас какой? — не отставал я.

— Что, брат, машина времени сломалась? — хохотнул он, почти в точности повторив, сам того не подозревая, слова Осипа Фомича. Я даже стрельнул глазами на его правую кисть — мой собеседник как раз картинно вознес руки: нет, кольца там не было. — Две тысячи… — он таки назвал год. Год моего текущего потока.

— Спасибо! — пробормотал я.

— Не за что, обращайтесь!..

Гид наконец вернулся к своим туристам, я же твердо вознамерился поскорее убраться от них подальше, как вдруг меня снова окликнули — на этот раз с противоположной стороны:

— Эй, постойте!

Теперь это был парень приблизительно моего возраста — может, даже чуть младше. Торопливо приближаясь, он тянул с плеча рюкзак — в какой-то момент мне даже показалось, что это некое оружие, и я успел неловко попятиться.

— Рабочий день закончился, — выдал я уже опробованный однажды ответ.

— У меня — так только начался, — невозмутимо заметил парень. — Игорь Одинцов? — спросил он вдруг затем.

— Э… Да, — растерялся я. — Мы знакомы?

— Вам просили передать, — запустив руку в недра рюкзака, парень извлек оттуда пухлый картонный конверт и протянул его мне.

— Что это? — сдвинул брови я, машинально беря посылку.

— Понятия не имею, — развел руками парень — свой рюкзак он уже успел снова закинуть за плечо. — Но если вдруг там окажется бомба, и она взорвется — у вас будет право подать жалобу! — должно быть, с его точки зрения это была очень смешная шутка — курьер так и зашелся хохотом.

— Нужно где-то расписаться? — зачем-то уточнил я, вертя в руках полученный пакет.

— Нет, на этом все, — заявил парень. — Хорошего вечера!

С этими словами он повернулся и удалился по аллее восвояси.

Проводив его недоуменным взглядом, я осторожно надорвал конверт — и мне на ладонь выпал плоский черный прямоугольник смартфона. В следующий миг он беззвучно завибрировал от входящего звонка. На ожившем экране высветилось имя абонента — «Хозяин».

Не найдя лучшего решения, я ткнул пальцем в зеленый кружочек приема вызова и поднес гаджет к уху:

— Алло?

— Игорь Одинцов? — раздалось из трубки. Голос был мужским. Незнакомым.

— Да, я слушаю. С кем имею честь?

— Вы говорите с новым хозяином Машины, — послышалось в ответ. — А еще с тем, чьи приказы вы отныне станете безоговорочно исполнять — если, конечно, не хотите снова вернуться в 1881 год. Или в 1837-й. Или куда еще мне вздумается вас забросить. Это ясно?

— Ничего не ясно! — заявил я — чистую, в общем-то, правду. — Что значит, «хозяин Машины»? Вы из Ордена?.. Или… — мелькнула догадка, — из Легиона? Что вообще вам от меня нужно?

— Ордена больше нет, — проговорила трубка. — Легиона, по сути, тоже. Так что я сам по себе. Важно, что Машина у меня. Не пытайтесь искать ни ее, ни меня — это бесполезно. А вот мне известен каждый ваш шаг — что в текущем потоке, что в любом, куда бы я вас ни отправил. Что же касается вашего последнего вопроса… Просто садитесь на поезд и поезжайте в Москву. Завтра я свяжусь с вами и отдам новые распоряжения. Постоянно держите при себе этот телефон и не позволяйте батарее разряжаться! Если не смогу до вас дозвониться — сразу зашлю в какой-нибудь неприятный год. В войну или эпидемию — вариантов масса! Это ясно?

— Где я, по-вашему, возьму зарядку для телефона? — пробурчал я далеко не самое главное из скопом родившихся у меня возражений.

— Посмотрите внимательнее в конверте. Там же найдете паспорт и деньги на дорогу до Москвы. Как приедете — ожидайте звонка. На этом все! До связи!

— Погодите! — торопливо бросил я в трубку, но разговор уже прервался.

Опустив руку с телефоном, я посильнее встряхнул раскрытый конверт: там и в самом деле оказалось зарядное устройство, паспорт на мое имя и тоненькая пачка купюр. Рассовав полученное по карманам, я в последний раз покосился на все еще толпившихся неподалеку внимавших гиду туристов и, перекинув через локоть серую шинель, поспешно зашагал прочь от бесстыдницы Немезиды.

* * *

Вопреки моим опасениям, на улицах пресловутый вицмундир особого ажиотажа не вызвал. Деликатные питерцы если и задерживали на мне свои взгляды, делали это почти незаметно. Большинство же прохожих и вовсе не обращали на меня никакого внимания: идет человек в старинном наряде — ну и пусть себе идет, эка, мол, невидаль для культурной столицы…

Направился я, к слову, вовсе не на вокзал — в точку эвакуации, куда должен был перенестись, завершись миссия штатно. Благо от Летнего сада до одного из многочисленных питерских мостов, под которым находилось расчетное место моего возвращения, путь оказался не так уж и долог.

Понятие «стемнело» в современном мегаполисе с его бурной ночной жизнью более чем условно, но в месте, где мне предстояло спуститься к воде, как по заказу царил полумрак. Перемахнув через ограждение набережной и сойдя по шатким деревянным ступеням, я шагнул под мост — и немедленно напоролся грудью на что-то твердое, подозрительно напоминающее срез ружейного ствола.

— Не двигайся! Застрелю! — подтвердил мою догадку пронзительный голос.

На этот раз, к счастью — отлично мне знакомый.

— Полина! — радостно воскликнул я.

— Игорь?.. — дуло отдернулось, и почти тут же послышался всплеск — что-то упало в воду.

— Зачем же оружием разбрасываться? — хмыкнул я.

— Это была просто палка. Тут таких целая куча… Я боялась, что больше тебя не увижу! — щуплая фигурка резко надвинулась на меня из темноты, заключая в судорожные объятия. — Я думала, ты вовсе сгинул…

— Сам так же думал… — признался я, в свою очередь приобнимая вновь обретенную напарницу. — А ты-то как? Слышал, все равно в Пушкина стреляла? — спросил зачем-то — по-хорошему, судьба поэта была последним, что меня сейчас волновало. Видно, снова «поплыл по течению»…

— Не попала, — буркнула в ответ девушка. — Так, задела слегка…

— После рана воспалилась, и он умер, — сообщил я.

— В самом деле? Я ни фига не помню! Словно и не было Скачка!

— Я тоже. Старую редакцию помню, а новой будто и нет.

— А откуда тогда о Пушкине знаешь? — подозрительно поинтересовалась Полина.

— Мне рассказали. В 1881 году. Не поверишь кто — сын Ковальского!

— В 1881-м? — присвистнула девушка. — Ты и туда успел наведаться? Похоже, время зачесть вслух сочинения из цикла «Как я провел это лето», — задумчиво заметила она. — Кто первый?

— Давай, ты, — предложил я.

— Ну, хорошо. Присядем, — подавшись назад, Полина указала рукой на бетонный блок у опоры моста — глаза мои уже немного привыкли к здешней темноте, но, чтобы рассмотреть предложенную «скамью», мне все же пришлось сделать короткий шаг в ту сторону. — Итак, когда ты вдруг исчез из саней…

* * *

Как и следовало ожидать, в 1837-м моей напарнице пришлось несладко. Заметив потерю пассажира, перепуганный «ванька» наотрез отказался везти дальше и ее. Не понимая, что происходит, Полина пешком вернулась в «тетушкин» дом, но скоро туда нагрянул разгневанный «Наше Все» со своими секундантами. В последний момент «швейцар» Степан успел вывести девушку через черный ход.

На следующий день, решив во что бы то ни стало закончить нашу миссию, Полина подстерегла Пушкина на набережной, но сумела его только ранить. Преследуемая по пятам полицией, девушка скрылась на окраине города, где столкнулась с какой-то полуразбойничьей ватагой. Застрелила из карабина главаря лиходеев и попыталась подмять шайку под себя, но та разбежалась, бросив обжитое логово. Полина обосновалась было там, но ночью по ее душу явилась другая банда. У них моя напарница тоже кого-то застрелила, но силы были неравны — пришлось делать ноги.

Следующие несколько дней девушка скиталась по питерским трущобам, скрываясь и от полиции, и от бандитов, но в конце концов ее все же прижали — Полина даже толком не поняла, кто из преследователей. Боезапас подходил к концу — моя напарница уже всерьез прикидывала, чтобы оставить последнюю пулю для себя — когда ее внезапно выдернуло из потока времени, перенеся «домой». Верный карабин остался в 1837-м — из-за этого, похоже, девушка переживала сильнее всего. Можно было лишь надеяться, что воспроизвести конструкцию XXI века в веке XIX не смогут ни власти, ни преступники.

Вскоре по возвращении ей вручили конверт с телефоном — так же, как и ко мне, подошел курьер и отдал без объяснений. А вот загадочный «хозяин Машины» оказался с девушкой чуть откровеннее, оговорившись, что до недавнего времени состоял в Легионе, и только теперь «сам по себе», а остальные «легионеры» якобы погибли.

— Про Легион я и раньше слышала, — заметила Полина, в свою очередь выслушав мою историю. — Когда-то он действительно доставлял Ордену определенные неприятности, но считалось, что где-то с конца XIX века с ним покончено. А они, получается, просто затаились… Это ж надо — на столько лет! — покачала она головой. — Завидная выдержка!

— А почему меня про Легион не предупредили? — хмуро спросил я. — Почему о нем вообще не рассказывают?

— Так говорю же: считалось, что тот давно самовыпилился. Было бы неудивительно, учитывая, что у них имелось всего шесть колец! Ну и неофициально: думаю, руководство не хотело, чтобы разные Радкевичи и Кузьмины обрели надежду на поддержку извне, пусть даже и призрачную.

— Эти как раз что-то такое знали, — хмыкнул я. — Они себя называли Новым Легионом. Я тогда еще не понял ни фига, к чему это…

— Так я и не говорю, что политика умалчивания — правильная, — пожала плечами Полина. — Но эти претензии надо Гроссмейстеру высказывать. Уверена, кстати, что у него найдется, что на них ответить.

— А что думаешь по поводу этой истории с выращиванием Антихриста? — спросил я.

— Чушь полная, — убежденно заявила девушка. — Легион просто валит с больной головы на здоровую. Зло — это они, а не мы. Доказательств того в хрониках Ордена — тьма, некоторые я сама видела… Но тут тоже лучше высокоградусному руководству вопросы задавать.

— Если еще есть, кому на них отвечать, — угрюмо буркнул я.

— Эй, полегче, у меня, вообще-то, в штаб-квартире родной отец оставался! — вспыхнула Полина. — Правда, я ему уже набирала, как раз перед твоим появлением — абонент недоступен… — резко помрачнев, добавила она.

— Нужно еще кому-нибудь из наших позвонить! — встрепенулся я. — Виктору тому же… Только я не помню их номеров… — пришлось признать тут же.

— В «контактах» телефона же все есть, — помахала у меня перед носом гаджетом девушка.

— Правда? — удивился я. — У меня там только этот «Хозяин»…

— Да не в той трубке, что прислали! — скривилась Полина. — В наших старых. Они же обе тут, в точке эвакуации! Слегка подразрядились, но на несколько звонков хватит!

— А, точно, — сообразил наконец я. Собственно, за телефоном-то я сюда и шел — ну, еще за одеждой, конечно — но, встретив напарницу, как-то разом переключился на другие мысли…

— Вот, Панкратов, — тем временем уже тыкала пальцем в экран девушка. — Сейчас позвоним… — она поднесла мобильник к уху. — Тоже недоступен абонент, — сообщила через несколько секунд. — Ладно, попробую Горилле набрать… И этот недоступен… Крутись Уроборос! Давай-ка тогда Петрухе звякнем… Недоступен…

Не ответили и еще несколько номеров. Последней Полина попыталась дозвониться до Зульфии — с тем же безрадостным результатом.

— Вообще-то, это еще ничего не значит, — поспешил заметить я, когда, отчаявшись, девушка в исступлении отшвырнула смартфон — хорошо хоть не в реку, как ту палку. — После Скачка номера могли и поменяться…

— Записаны должны были быть уже новые, — сокрушенно покачала головой моя напарница.

— Ну, да, наверное… — вынужден был согласиться я. И все же добавил: — Но мало ли! У нас же тут почти парадокс! Я пересекся в прошлом со Столпом, тот повлиял на будущее… Да и сам сбой, которым меня закинуло в 1881-й…

— Да, все может быть… — бесцветным голосом пробормотала Полина. Внезапно, нагнувшись, она подобрала брошенный смартфон и снова принялась что-то быстро набирать на экране.

— Это ты кому теперь звонишь? — спросил я, силясь заглянуть ей через плечо.

— Никому. Новостную ленту хочу проглядеть… Если произошло что-то по-настоящему грандиозное, в интернете это хоть как-то бы да отразилось… Вот… Крутись Уроборос! — честно говоря, на этот раз произнесла она вовсе не «крутись» — кое-что позабористее.

— Что там? — похолодев, выговорил я.

Вместо ответа девушка молча протянула мне гаджет. Экран пересекал заголовок:

Бойня на Волоколамском шоссе

Счет жертв идет на сотни