Дроу в 1941 г. Я выпотрошу ваши тела во имя Темной госпожи

Глава 30 Из ладьи в ферьзя или короля?

Москва, Кремль

Сталин никак не мог прикурить трубку. Недовольно сопя, снова и снова чиркал спичкой. От слишком резких и сильных движений та в очередной раз ломалась и сразу летела к остальным — целой куче до этого поломанных спичек. Всегда так получалось, когда волновался.

— Шегеци пирше! — у него вырвалось грязное грузинское ругательство, что было очередным доказательством его сильного расстройства. — Это похоже на издевательство… На этом чертовом сержанте что свет клином сошелся⁈

Причиной новой вспышки гнева у хозяина кабинета была та странная история с сержантом Биктяковым, который будто бы в одиночку уничтожил самого командующего второй танковой группой Германии генерала Гудериана. Сталин еще несколько дней назад дал указание разобраться в этом деле и доложить ему во всех подробностях, но вышли все сроки, а ясности, по-прежнему, не было. Сержант, словно сквозь землю провалился. Вдобавок, неугомонный посол Великобритании уже третий день оббивает пороги кабинета с просьбой его принять и рассказать о подвиге. А рассказывать-то, получается нечего! И предъявить тоже нечего!

— Что я этому буржую расскажу? — раздраженно бормотал, уже забыв о трубке. — Про эти писульки про сержанта, что прислали с особого отдела фронта? Бред какой-то…

В самом деле, как можно зарубежному послу рассказывать о тех невероятных вещах, что подробно излагались в донесениях с мест. Если все тщательно «сложить», что говорилось о действиях сержанта Биктякова, то получался не рапорт о боевом пути бойца Красной Армии, а настоящее сказание о похождении могучего богатыря!

— … Что это такое? Шестьдесят девять «языков» принесенных из-за линии фронта лично и двести семнадцать в составе группы! В числе пленных восемьдесят четыре офицера — семь полковников, двенадцать майоров, двадцать семь капитанов! — Сталин тряс перед собой небольшим листком, только что взятым со стола. — И все это за неполный месяц! Да, у нас некоторые дивизии таким похвастаться не могут! Мне об этом рассказывать⁈

Схватил другой лист, густо покрытый печатным текстом и многочисленными подчеркиваниями.

— Или может про пущенные под откос эшелоны, подорванные склады…

В документе, действительно, был напечатан длинный список объектов, уничтожение которых особым отделом фронта приписывалось именно сержанту Биктякову и его разведывательной группе. От многочисленных и разнообразных наименований голова кругом шла — продовольственный склад четырнадцатого пехотного корпуса, площадки для хранения боеприпасов и горючего двадцать первой танковой дивизии, три полевых аэродрома девятой специальной эскадры. Отдельным списком шли танки, бронеавтомобили, грузовики. И это все подтвержденные, а не взятые с потолка, цели.

— Как все это пропустили? Почему никто не обратил внимание на такое?

Конечно же, у него были ответы на эти вопросы. Всему виной были ужасная неразбериха и бардак первых месяцев войны, когда не то что документы, люди пропадали целыми подразделениями. Из-за опасения попадания к противнику уничтожались архивы рот, батальонов и полков. Отчасти и поэтому в дивизии, где служил сержант Биктяков, так долго не обращали внимания на эти странности.

— Бардак… Разгильдяйство…

Он уже дал указание во всем тщательно разобраться и наказать виновных по всей строгости закона военного времени. Но что ему делать сейчас? Больше мариновать посла Великобритании в приемной было нельзя. Представитель союзников, ведь.

— Хорошо, — вздохнул он, принимая решения оставить все, как есть. Поднял трубку телефонного аппарата и негромко произнес. — Александр Николаевич, пригласите господина Крипса.

Почти сразу же дверь кабинета распахнулась и на пороге появилась высокая сухопарая фигура посла Соединенного королевства.

— Господин Крипс, приветствую вас в Кремле.

— Господин маршал, позвольте засвидетельствовать свое почтение и выказать безмерное восхищение героической борьбой советского народа с нацистской Германией, — англичанин коротко поклонился. — Его Величество Георг VI и господин премьер-министр внимательно следят за всем происходящим на востоке и верят, что советские войска остановят эту коричневую чуму.

Теперь уже хозяин кабинета кивнул. Конечно же, многое и того, что говорил посол было мягко говоря не правдой, но обстановка и дипломатический этикет обязывали говорить именно так. Ведь, Сталин знал, что Черчиль истово ненавидит Советский Союз, а английский король в свое время открыто симпатизировал Гитлеру. Однако сейчас из всех объединила одна опасность, из-за которой пришлось на время забыть обо всех разногласиях и предпочтениях.

— Да, господин Крипс, Красная Армия обязательно остановит фашистских захватчиков, а потом и сломает хребет этой коричневой гадине, — кивнул Сталин, показывая на стул. Предложил присесть и продолжить разговор по существу, без дипломатических реверансов. — Прошу, располагайтесь. Чаю?

Посол качнул головой, нервно теребя в руках тонкую кожаную папку.

— Господин маршал, я вновь посетил вас по тому же самому делу, что и раньше… Э-э, произошли новые обстоятельства, по причине которых я и был вынужден снова вас побеспокоить, — Крипс медленно раскрыл папку, в которой находился потный лист бумаги с многочисленными золотыми вензелями и королевским гербом. Видно было, это не обычное обращение премьер-министра Сталину, а нечто совершенно иное. — Его Величество поручил мне почетную миссию, — голос англичанина изменился, став глубже и размереннее. Он выставил перед собой документ, словно собирался прочитать его содержимое. Хотя, очевидно, что и так прекрасно знал его содержимое. — Три дня назад Его Величество за особые заслуги перед Соединенным королевством произвел сержанта Красной Армии Равиля Ринатовича Биктякова в рыцарское достоинство и удостоил почетного обращения «сэр». О настоящем решении удостоверяет указанный документ.

С глубоким поклоном посол передал лист Сталину, который, хоть и пытался скрыть это, но выглядел явно растерянным.

— Его Величество вновь приглашает господина Биктякова посетить Лондон, хотя и понимает, что обстоятельства вряд ли позволят принять приглашение. В связи с этим, господин маршал, позвольте поинтересоваться, насколько высока вероятность, что мне удастся в ближайшее время встретиться с господином Биктяковым и передать ему личное приглашение Его Величества?

— Идет страшная война, господин Крипс, — развел руками Сталин, давая понять, что в этом вопросе мало что зависит от него. — Сержант Биктяков сейчас на важном правительственном задании, от которого многое зависит. Поэтому сложно сказать, когда он окажется в Москве и встретиться с вами. Про поездку в Лондон я уже и не говорю. Вы же понимаете, что на войне всякое может случится…

Крипс понимающе качнул головой. Мол, понятно, что такой герой сейчас нарасхват и, естественно, именно ему доверили выполнение особо важного задания.

— Тогда, господин маршал, я вынужден откланяться, — посол поднялся, сделав поклон. — Не хочу вас отвлекать в это непростое время пустыми разговорами.

Они снова обменялись рукопожатиями, и Крипс вышел за дверь.

— С этим сержантом нужно что-то делать. Когда же, черт побери, его разыщут⁈ — в раздражении бросил хозяин кабинета, оставшись в одиночестве. — Куда он мог запропаститься? Ищи его теперь…

Как ему докладывали, сержант Биктяков получил десять суток отпуска и выехал на родину. Последний раз его видели садящимся в санитарный состав на Москву. Однако в родное село он так и не прибыл. И до сих пор нет понимания, куда он мог пропасть.

— Вот же чудо в перьях…

В этот момент раздался телефонный звонок.

— Слушаю, Александр Николаевич, — звонил секретарь. — Кто ждет⁈ Еще один посол? Настаивает на встрече?

Сталин почувствовал, что на него снова накатывает раздражение.

— Дежан, значит.

Морис Дежан с недавних пор был назначен чрезвычайным послом Франкской республики в СССР. При этом он представлял не Правительство маршала Петена, сотрудничавшего с Германием, а «правительство в изгнании» генерала де Голля.

— Пусть войдет, — скрипнул зубами Сталин. Сейчас он намеревался заняться совсем другими делами, но игнорировать посла никак нельзя было. Ссориться с генералом де Голлем, поддерживающим тесные взаимоотношения с президентом Рузвельтом и премьер-министром Черчиллем было совсем не с руки.

Все повторилось, как и в случае с послом Великобритании господином Крипсом. В дверях появился господин Дежан, невысокий полноватый мужчина с лысеющей головой. В руках у него была очень похожая черная кожаная папка, при виде которой у хозяина кабинета неприятно екнуло в груди.

— Господин маршал, прошу извинить меня за такую настойчивость, с которой я добивался встречи. Однако мое дело не терпит отлагательств.

Сталин с невозмутимым видом показал на стул рядом с собой. Честно говоря, он уже устал удивляться. Последние дни, а перед этим месяцы, оказались чрезвычайно богаты на такие события, что не хватало ни эмоций, ни нервов.

— Господин маршал, я прибыл, чтобы передать через Вас приглашение одному из доблестных советских солдат посетить главу французского правительства генерала де Голля. Также рад сообщить, что господин Биктяков за особые заслуги перед Французской республикой и французским народом награждается высшей наградой Франции орденом Почетного легиона.

Челюсть у Сталина несмотря на всю его выдержку начала медленно ползти вниз, чего никогда раньше не случалось. Эта новость оказалась почище всяких ударов. Неугомонный сержант, которого никто не может найти, теперь еще получил орден Почетного легиона. А что потом?

Между тем господин Дежан продолжа рассказывать, с каким энтузиазмом патриоты Свободной Франции восприняли уничтожение генерала Гудериана. Ведь, именно этого немецкого генерала считали главным виновником поражения французской армии. Концепция молниеносной войны с участием крупных мобильных моторизованных групп, которую реализовывал Гудериан, привела к сокрушительному поражению французской армии и крушению всей оборонительной линии Франции.

— Сержант Биктяков сейчас выполняет важное правительственное задание за линией фронта и поэтому, как вы понимаете, в настоящее время не может прибыть в Москву, — Сталин повторил то, что не так давно говорил послу Великобритании. Один раз ложь прошла, значит, и второй раз пройдет. — Мы обязательно сообщим вам, господин посол, как только сержант Биктяков закончит выполнение задания и окажется в Москве. Только вы должны понимать, что в военное время мы не властны над некоторыми вещами.

Посол быстро закивал, выражая полное согласие с этими словами хозяина кабинета.

— Я очень надеюсь, что господин Биктяков с честью выполнят задание и окажется в безопасности. Генерал де Голль очень хотел с ним встретить и пожать ему руку, — француз наклонился ближе и доверительным тоном добавил. — Честно говоря, Гудериан в свое время очень сильно попортил кровь нашему генералу [де Голлю]. Поговаривают даже, что де Голль чуть не попал в плен к нему. Вы представляете, что тогда было бы?

Сталин понимающе кивнул.

— Господин Дежан, у меня сейчас назначена встреча…

Француз тут же вскочил с места с виноватым видом.

— Конечно, господин маршал, я все понимаю. Я буду ждать сообщения.

Когда очередной посетитель покинул кабинет, Сталин потянулся к телефонному аппарату. Эти две встречи совсем его выбили из колеи. Нужно было принимать срочные меры. Ситуация с этим сержантом все более и более ему не нравилась.

— Лаврентий? Ты знаешь, кто сейчас был у меня? Сначала посол Великобритании, а потом посол Франции де Голля. Ты слушай, слушай меня, — раздражался он, слыша в трубке сопение наркома госбезопасности Берии. — Догадываешься, кто им был нужен⁈ Да, именно сержант Биктяков! Скажи мне, Лаврентий, зачем тебе столько сотрудников в наркомате, если ты не можешь найти одно единственного человека⁈ Может я должен лично его искать? — Берия продолжал молчать. Человек опытный, прекрасно знал, что нужно переждать эту волну гнева и потом вставить свое слово. Иначе нельзя. Сталин просто не будет слушать. — Или может ты слишком занят, у тебя слишком много обязанностей? Так можно тебя освободить от лишних обязанностей…

Сталин замолчал, переводя дух. А через минуту снова продолжил с еще большим раздражением.

— И вообще, как можно было проморгать этого сержанта? В особом отделе фронта, что совсем мышей не ловят? На него больше двадцати раз подавали представления на награждения! Больше двадцати раз, Лаврентий! Почему никто ни слухом ни духом о таком уникуме⁈ Я тебя прошу, наведи там порядок. Очень прошу, сделай это, пока этим не занялись другие… Хотя это все подождет. Нужно что-то делать прямо сейчас…

Едва хозяин кабинета замолчал, начал говорить Берия. Понял, что гнев Сталина немного поутих и пришел его черед.

— Товарищ Сталин, клянусь, в самое скорейшее время, сержант Биктяков будет найден и доставлен в Москву, — без тени сомнения в голосе сказал нарком. Хотя, в его положении ничего другого он и не мог сказать. — Все сотрудники особых отелов Советского Союза получили ориентировки и необходимые указания. Подключена милиция, военные на местах. Нет ни каких сомнения, что скоро его след будет обнаружен. Также, товарищ Сталин, думаю, что в условиях интереса зарубежных стран к фигуре сержанта Биктякова, нам нужно действовать на упреждение.

Сталин заинтересованно вскинул голову, плотнее прижимая трубку телефонного аппарата.

— Что ты этим хочешь сказать, Лаврентий?

— Если посмотреть на историю с сержантом Биктяковым глазами наших союзников, то получается очень странное дело. О герое, уничтожившем самого генерала Гудериана, любимцы Гитлера, в Советском Союзе никто толком и не слышал. Думаю, они уже пытались узнать о нем по своим каналам. Но такого не может быть. Герои из ниоткуда не появляются.

Сталин понимающе хмыкнул. Мысль ему показалась здравой, и над ней нужно было подумать.

— Предлагаю, товарищ Сталин, сегодня же наградить сержанта Биктякова звездой Героя Советского Союза. Представлений больше двух десятков, выберем подходящее. Обязательно об этом нужно написать в газете, а лучше сразу в нескольких. Должен быть хороший материал про настоящего героя из самого обычного села. И тогда ни у кого не возникнет лишних вопросов.

Качая головой, хозяин кабинета задумался. Предложение было очень стоящим и более чем отвечало ситуации. По крайней мере, это позволило бы на врем заполнить вакуум вокруг сержанта Биктякова.

— Хорошо, Лаврентий. Нужно как можно скорее подготовить все необходимые документы. Через двое суток должна выйти статья о советском герое, уничтожившим генерала Гудериана. И найди мне его, обязательно найди, Лаврентий. Живым…

В ответ из трубки донеслось бодрое — «сделаем, товарищ Сталин».

— Хочется познакомиться с тобой, сержант Биктяков, — задумчиво проговорил хозяин кабинета, принявшись прохаживаться вдоль стола. Всегда так делал, когда нужно было о чем-то поразмыслить. — Интересно, куда же ты запропастился?

По-хорошему, он только сейчас начинал понимать, какой подарок сделала им Судьба. В этой страшной борьбе, что вело первое в мире государство трудящихся против страшного врага, имели значение не только такие материальные вещи, как танки, самолеты, винтовки и патроны, но и нечто совершенно нематериальное. Сталин думал об идеях, которые способны овладевать массами и превращаться в знамя или путеводный маяк. Если даже сотая доля того, что рассказывают про этого странного сержанта, правда, то его фигура способна стать символом невероятной самоотверженности, беззаветной преданности воинскому долгу и потрясающей удачливости. Миллионы бойцов будут равняться на сержанта, подражая ему во всем. Для сотен тысяч трудящихся в тылу он станет надеждой на скорую победу, светлым лучиком в нескончаемых трагических новостях.

— … Это человек один стоит дивизии, а может не только дивизии, — вспомнился Гудериан, которого Гитлер «измерял» в моторизованных корпусах.