Двергурим. Бессмертный

Глава 20

Дагна решил оставить Рикона с мэтром Уолертом. Птицегляд немного разбирался в травах, что, конечно, не шло ни в какое сравнение с алхимической наукой, но все же терпения и внимательности ему было не занимать, а потому ассистировать ученому он был вполне способен. Но самое главное, в крайнем случае, кроме Рикона некому было послать весточку в Дентстоун. Рисковать птицеглядом понапрасну не было никакой нужды.

Отряд следовал за несшим фонарь и освещающим путь Нодуром вглубь общего коридора, ведущего к лестницам и подъемникам.

- В привратном арсенале людям делать нечего, там снаряжение хадар переднего края, - объяснил старшина. – Личное снаряжение, в том числе запретное для чужих. Так что придется пройтись в резервный. Он на случай прорыва со стороны Врат и захвата первой линии обороны. Такого не бывало с Темной Эры, но мы привыкли готовиться ко всему. Арсенал открывают раз в десять лет для чистки и повторной консервации снаряжения, что тоже излишне, но устав хадар неизменен.

Поотставший Олаф, пытающийся рассмотреть барельеф на одной из стен, вдруг оступился и непременно бы упал, но его поддержал шедший рядом Роб.

Нодур обернулся на шум и недовольно поморщился.

- Смотри под ноги, человек, - проворчал он, снова отворачиваясь, но все же поднимая фонарь повыше. - Мы бережем топливо. Согреть жилые помещений важнее, чем без толку освещать коридор, по которому никто не ходит.

Опытные, не понаслышке знакомые с такой проблемой в своих крестьянских жизнях, Роб и Олаф согласно закивали.

- Прости, почтенный Нодур, - прогудел здоровяк.

- Обо что ты там споткнулся? - громким шепотом спросил его Минус, подходя ближе. – Полы же ровные, что твое зеркало.

Олаф только отмахнулся.

- С детства куриной слепотой маюсь.

- Вот те раз, - удивился молодой воин. – Если так, чего ж сам фонарь не запалил? У нас этого добра в достатке. Ладно, сейчас свой достану.

- У тебя бочка масла припрятана, Минервус? – покосился на него Вильмин. – Неизвестно еще, сколько нам предстоит блуждать в подземье, когда отправимся вниз. Так считай, что уже экономить начали.

- Не ожидал, господин барон, - хмыкнул, одобрительно усмехнувшись, Минус. - Твоя правда. Эх, жаль, что только командир у нас во тьме глазастый.

- Потерпи, вонючий пепел, – недовольно шикнул на подопечного Дагна, вглядываясь во мрак коридора. – Почти пришли. Вон уже гермозатвор видно, а левее арсенал, если я верно понимаю. Борода Зерора, вот так диво! Такого превосходного стального литья за всю жизнь не встречал!

Фонарь в руках Огнеборода дрогнул.

- Ты видишь во тьме, владыка? - ошарашено спросил он.

- Да, старшина, вижу, - кивнул Дагна, продолжая издали рассматривать искусно сработанные створки арсенальной комнаты.

Нодур помолчал пару мгновений, будто собираясь с мыслями.

- Глубинная плесень?

Дагна снова кивнул.

- Давно?

- Сорок лет назад.

- Гремящие воды! И ты все еще жив?! В тебе и верно густая кровь Первых двергур.

И без того тихо ведущие себя люди при словах Нодура вовсе обратились в слух.

- Откуда знаешь о плесени, старшина? И почему я не должен быть в живых?

- Стальная книга, - сказал Нодур. - Глава о последней войне с норгейрами в самом конце Темной Эры. Факелы и фонари гасли на глубине, и предки оказались в полной темноте. Норгейры быстро отрезали все пути к отступлению, припасы кончались, и неоткуда было взять новые. Тогда от безысходности самые сильные и выносливые начали добавлять в свои походные рационы светящуюся плесень, что росла на полу и стенах, сберегая еду для молодых воинов. Наши пращуры просидели в глухой обороне около года, а потом мрак рассеялся. Войну мы выиграли, но никто из тех, кто ел плесень, не протянул и десяти лет после победы.

- Я знал одного двергурима, который ел плесень самое меньшее за двадцать лет до нашей с ним встречи.

- И где же он теперь?

- Погиб в бою.

- Соболезную, владыка, - склонил голову Нодур. – Это большая потеря.

- Что ты имеешь в виду? – нахмурился Дагна, мгновенно уловивший перемену в голосе рыжебородого воина.

- Либо он тебе врал, либо вы были одной крови, - уверенно произнес старшина, подводя, наконец, людей к поблескивающим в свете фонаря массивным стальным дверям арсенала.

Дагна дернулся, словно от удара, и сбился с шага. Бердольф Меднобородый. В своих воспоминаний он раз за разом возвращался к Кагайну с парнями, но совершенно забывал про старика, который был с ними совсем недолго, но, по сути, благодаря ему у пятерки дварфов и появился шанс выбраться с глубин. Ведь именно он перевел им слова пленного черного гнома, он нашел метки, выводящие на поверхность, он рассказал, как побеждать мертвых, он поведал о способе, позволяющем видеть в кромешной тьме, и помог выдержать тот кошмар. До Дагны только сейчас дошел смысл слов, сказанных когда-то старым дварфом. Он выдержал десятилетия плена, являясь живым источником для машин норгейров, тогда как другие рабы умирали один за другим, не справляясь с иссушающей душу нагрузкой. Бердольф справлялся. Справлялся настолько, что нашел в себе силы выучить язык черных гномов. И был ценен настолько, что ему пусть и насильно, но даровали возможность видеть во тьме. Он выдержал и это.

Но после гибели побратимов Дагна совершенно позабыл о старике. Он видел только цель и, как безумный, стремился вперед, часто сетуя, хоть и не вслух, на слабость и медлительность Бердольфа, который после долгих десятилетий в плену не поспевал за одержимым жаждой исполнить клятву, данную Кагайну, Дагной. Даже на привалах они толком не разговаривали. Старик, как правило, чистил снаряжение и занимался добычей пропитания, пока Дагна, ударная сила их крохотного отряда, отдыхал после очередной вылазки. Бердольф безропотно и безмолвно выполнял все, что от него требовалось. После уничтожения той машины норгейров не прошло и недели, как они наткнулись на первую группу хадар Аусгора. Смертельно уставшие и потерявшие всякую надежду на спасение воины забаррикадировались в одной из небольших пещер и держали там оборону из последних сил. Они сперва приняли двоих оборванных дварфов за мертвецов и едва не расстреляли из арбалетов, но, когда выяснилось, что это свои, радости и облегчения хадар не было предела. Воины рассказали, что войско раскололось на отдельные бригады во время одного из сражений и теперь разбросано по подземью. Никто не знал, куда идти, походные мешки с провизией пустели на глазах, а постоянные беспокоящие и раздергивающие внимание нападения норгейров не оставляли ни времени, ни сил на поиски товарищей. А когда выяснилось, что пришедшие к ним дварфы видят во тьме, русобородого Тяжелого Молота сразу и единогласно избрали командиром бригады, взамен погибшего первородного. И пока Бердольф обстоятельно вводил в курс дела внимательно слушающих его воинов, Дагна уже снова нырнул в подземный мрак. Дальше была рутина. Дагна находил новую группу хадар и выводил их на соединение с остальными, затем шли поиски вражеских машин, бесконечные марши и краткие периоды отдыха. Нельзя было останавливаться, нельзя было дать норгейрам понять, что происходит и пустить в дело свое главное оружие. Дагна бесшумно скользил по коридорам и пещерам, не зная усталости и страха. И хадар с его помощью вновь и вновь наносили удар в самое сердце врага. Но однажды, во время финальной битвы, норгейры все-таки сумели обойти объединенное войско двергур и ударить с тыла. Ряды смешались, началась свалка. А когда все закончилось, воины молча расступились перед Дагной, открывая путь к бездыханному телу Бердольфа Меднобородого, лежащего прямо на линии, где сражались хадар переднего края. Береги себя, сынок. Сегодня все кончится. Прозвучали тогда в голове у Дагны последние слова старика перед боем.

Кем же был старик на самом деле? Знал ли он что-то?

А Кагайн и остальные… Значит, не было у парней никакого будущего? Глубинная плесень не оставила им шансов. Или же целебная плоть червя все-таки справилась бы с ядом? Этого уже никто никогда не узнает.

Нодур снял с пояса массивный, но очень изящный, ключ на серебряной цепочке и вставил в замочную скважину. Створки еле заметно дрогнули и с тихим мелодичным звоном медленно распахнулись в стороны. Старшина уже хотел войти, но, не завершив шага, остановился и повернулся к Дагне.

- Мы ведь не успели толком поговорить, владыка, - задумчиво произнес Нодур. – Я знаю, зачем ты пришел в Морингард, ты написал об этом в послании. Ты упомянул войну, что Дентстоун осажден ордой орков. Но тебя преследовали и хотели убить люди. Почему?

- Я и думать забыл обо всем, что происходит снаружи, едва переступил порог Морингарда и увидел вас, - покачал головой Дагна. – Ты доверяешь мне?

- Всецело, владыка, - удивился Нодур.

- Тогда пусть мои ребята осмотрятся сами. Мне надо тебе многое рассказать.

Рыжебородый дварф, не говоря ни слова, кивнул и скрылся в арсенале. А через мгновение яркие вспышки загорающихся ламп осветили огромный зал.

***

Нодур превосходно владел собой, и потому почти не изменился в лице, когда рассказ был окончен. Хадар лишь еще сильнее побледнел, хотя, казалось, это уже невозможно.

- Гремящие воды… - пробормотал старшина. – Древние бы сказали, что грядет конец времен. Бальгры, норгейры, орки… И все в сговоре, как в предначальные дни. Теперь еще и мертвецы. В Стальной Книге ни слова об этом.

- Значит, норгейры научились чему-то новому, - пожал плечами Дагна, раскуривая трубку.

- А то, что ты рассказал о Суде и о Первенцах… - покачал головой Нодур. – Тебя должен охранять легион хадар и беречь как зеницу ока, а ты вместо этого в одиночку упорно лезешь туда, где гибнут сотни и тысячи. Я-то думал, что подобно Громру, ты решил отправиться навестить северные земли, а, выходит, ты совсем один… Последний…

Дагна, не выпуская изо рта трубки, усмехнулся.

- Последний, да. Но я не один.

Нодур окинул людей, что с почти детским любопытством рассматривали броню и оружие, не решаясь прикоснуться, пренебрежительным взглядом.

- Они слабы, владыка, - проворчал хадар. - Прости, но я не понимаю, зачем мы тратим здесь время.

- Что ты имеешь в виду, старшина? – свёл брови Дагна и внимательно посмотрел на Нодура.

- Зачем вооружать их нашим оружием? Ты всерьёз хочешь взять с собой этих людей туда, откуда не вернулось два отряда хадар, когда мы все ещё были полны сил? Половина этих людей даже не воины, я вижу это. Пускай лучше и дальше ухаживают за лошадьми, а мы соберём тебе лучших из тех, что остались в строю.

- Эти люди – не моя прислуга, Нодур, - холодно сказал Дагна. – Они мои товарищи. Я дважды обязан им жизнью. Они не дрогнули ни перед мертвецами, ни перед бальграми. Эти ребята сами пошли со мной, даже не спросив, куда и зачем, старшина. А ведь они ничего не должны мне. Морингарду и подавно, но все же они здесь.

- Пусть, владыка. Но здесь нужны двергур – настоящие, крепкие, как скалы, готовые пойти за тебя, Дар’Нага Дренг-ин-Дара, на смерть. А это всего лишь люди.

- Да, люди, – кивнул Дагна, притаптывая пальцем тлеющий табак. - Но они пошли за мной, старшина. За двергуримом Дагной Тяжелым Молотом, а не за гардуром Дар’Нагом Дренг-ин-Даром. Прочти третий завет Зерора.

- Под мифрильным венцом, под шапкой горняка, под шлемом хадар - всяк равен пред всеми! - мгновенно без запинки отчеканил рыжебородый воин.

И тут Нодур вздрогнул и осекся, когда осознал, что имел в виду потомок Громра. Огнебород вспомнил, как изменилось отношение хадар к пришлому дварфу, когда тот снял шлем, явив знаки Зирак-Тогар. А вспомнив, устыдился. Да, он приказал открыть Врата, потому что так велел кодекс чести хадар. Но сердце его было холодно к простому двергуриму. А значит, третий завет был нарушен. Если первородный хадар перестает истово верить, то дух его становится хрупким и уязвимым. А если так, то недолог тот момент, когда хадар дрогнет. А если дрогнет хадар…

Пару секунд Нодур смотрел прямо перед собой невидящим взглядом, спрашивая себя, как бы всё обернулось, не окажись Дагна тем, кто он есть. И теперь в глазах Нодура эти совсем юные, по меркам дварфов, и слабые человеки вдруг предстали совершенно в другом свете.

- Уверен, что твоему отношению к людям есть причины, старшина, - сурово сказал Дагна. – Я и сам повидал немало шлака и среди нашего народа, и среди людей. Но конкретно эти люди - мои товарищи. И они пришли сюда, не убоявшись ни засад предателей, ни ваших кархейнов, при этом понятия не имея о заветах Зерора. При этом со мной нет ни одного двергурима. Понимаешь, о чем я?

- Да, владыка, - склонил голову Нодур.

- Тогда давай поможем моим товарищам подобрать снаряжение. Сам видишь, робеют. И пора бы уже приниматься за дело. Предстоит много работы.

***

Дагна не собирался вести отряд вниз без должной подготовки, а главной брешью во всем этом мероприятии был провиант. Если с едой дела обстояли вполне неплохо, и можно было взять почти все необходимое со складов, то с водой все было крайне скверно. О запасах, что привез с собой отряд Дагны, можно было даже не вспоминать. Едва стало понятно, что вода Морингарда заражена, Дагна ввел жесточайшую экономию. Но, если люди еще могли как-то продержаться пару дней в таком режиме, то вот лошадей требовалось поить как следует. А учитывая, что в подгорном королевстве пополнить запасы воды было неоткуда, эту проблему следовало решить в первую очередь.

Дело было за малым – нужно было найти новый, чистый источник.

А значит, предстояло найти способ выйти наружу.

Первым делом Дагна потребовал все карты, которые только имелись у хадар. Но, к его разочарованию, воины лишь разводили руками, а Нодур объяснил, что карты и артиллерийские таблицы заперты в хранилище ультара, и открыть его может только он. А учитывая, что командующий обороной ослаб настолько, что практически не просыпался, об этом можно было забыть. Как и о том, чтобы взломать хранилище. Когда Дагну привели к небольшой, но толстенной, стальной двери, дварф лишь равнодушно пожал плечами и велел братьям О’Тол, которые неотступно следовали за ним, позвать Рикона.

Через час Синам вернулся.

***

Стоя на широкой площадке самой западной надвратной башни, Дагна, одетый в свободную теплую одежду, тщательно проверял свое скалолазное снаряжение, с огромным интересом поглядывая на поблескивающую маслом и сталью метательную машину хадар. Невероятно сложная конструкция отдаленно напоминала обыкновенную катапульту, но неизмеримо сложнее и смертоноснее, отличаясь от хорошо знакомого камнемета так же сильно, как праща отличается от дварфийского арбалета-кархейна. К задней части «Дикобраза» - так назвал этот механизм Нодур - были подведены рельсы, по которым на специальной вагонетке подвозились снаряды. Старшина с гордостью объяснил, что, благодаря почти полностью автоматическому процессу заряжания, одно орудие было способно производить залпы со скоростью до трехсот выстрелов в минуту. Только успевай катать вагонетки с боеприпасами. И Дагна успел в этом убедиться несколько дней назад, ведь преследовавшие его всадники были уничтожены всего двумя залпами «Дикобразов».

Но как бы ни хотелось дварфу поподробнее разобраться в устройстве метательной машины, сейчас на это не было времени. Расчет Дагны оказался верен – сокол принес хорошие вести. Учитывая особенности расположения Морингарда, вода была совсем рядом - небольшой ручей тёк в прогалине крохотного плато в тридцати метрах выше и чуть западнее Внешний врат, исчезая в одной из скальных трещин. Теперь оставалось только добраться до воды.

- Владыка, опомнись, риск слишком велик! – с тревогой произнес Нодур, переглядываясь с нервно топчущимися за его спиной молодыми хадар, одетыми точно так же, как король Дренг-ин-Дара.

- Сколько можно, старшина? – раздраженно проворчал Дагна, продевая левую руку и голову в бухту тонкого, но прочного каната. - Повтори ты это еще тысячу раз, ничего не изменится. Больше некому. Твои скалолазы слишком ослабли от яда, а среди моих парней их и вовсе нет.

- Мы можем, владыка, - проскрежетал один из дварфов, что пришли вместе с Нодуром. – Мы справимся.

- Да? – поднял бровь Дагна и посмотрел на темные круги под глазами воина на осунувшемся лице, а затем подошел к «Дикобразу».

Подпрыгнув, он ухватился за станину и повис, постепенно разжимая пальцы, пока не остался висеть лишь на кончиках указательных. Отсчитав тридцать секунд, Дагна подтянулся, вытащив себя вверх до груди, а затем, опустившись, проделал то же самое, но уже одной рукой. Повисев еще полминуты на одном пальце, дварф спрыгнул на пол.

- Ну-ка, повторите, - приказал он, кивком указывая на «Дикобраза».

- Силен командир… - восхищенно вздохнул старший О’Тол.

- Никогда такого не делал, но… - медленно проговорил Ноч, неуверенно глянув сперва на свои руки, а затем на брата.

- Не-не! Я даже пробовать не стану… - мотнул головой Минус и, подняв ладони, будто сдаваясь, отступил на пару шагов назад.

- Одурели, что ли? – зыркнул на них дварф. – Я не к вам обращался. Тут выучка нужна. Связки порвете, как потом меч держать будете? Ну, воины, долго мне ждать?

Из уважения к хадар, Дагна пару минут наблюдал за их тщетными попытками и сочувственно морщился каждый раз, когда очередной воин падал, не в силах удержаться на выступе.

Когда же один из хадар, особенно неудачно сорвавшись, сильно ударился плечом о каменный пол, потомок Громра не выдержал.

- Хватит себя калечить! – рявкнул он, помогая подняться упавшему воину, который болезненно шипя, пытался вправить выбитый сустав. – Зерор Всеотец, да что с вами?

- Прости, владыка, - скрипнув зубами, произнес хадар, держась за раненую руку.

- Не за что мне тебя прощать, братец, - сказал Дагна. – Ступай к мэтру Уолерту, он поможет.

- Неправильно это, чтобы гардур вперед хадар жизнью рисковал, - упрямо проговорил воин, с хрустом вставляя плечо на место. – Мы сможем!

Тут внутри потомка Громра что-то перевернулось. Играя желваками, закипая от злости, Дагна схватил молодого хадар за шиворот и как следует встряхнул.

- Дать бы тебе затрещину, дураку, за то, что лжешь! – процедил Дагна, и впрямь занося ладонь для удара. – Да, боюсь, последние мозги выбью. Что вы сможете, вонючий пепел? Время потерять? Умереть ни за что? А мне на это всё смотреть предлагаешь? Потом же всё равно мне лезть придется, щенок! Что я скажу вашим семьям, а?

- Может там и нет уже никого, - негромко произнес хадар, которому едва ли было меньше двухсот лет, но без страха, глядя в глаза владыке Дренг-ин-Дара. – Так хоть тебе послужим напоследок!

- Если разобьешься в кровавые брызги, ты никому не послужишь! – рявкнул Дагна, отпуская воина. - А ваши - живы! Верить надо! До последнего верить! Пока обратного не увидишь, понял? Помочь хочешь? Тогда марш к алхимику, вонючий пепел! А потом живо мне сюда доски тащите. Берите, где хотите, хоть койки свои разбирайте.

И, не говоря более ни слова, Дагна пошел к открытому зеву боевой галереи, ведущему наружу.

- А зачем доски-то? – запоздало крикнул ему вслед Минус, но дварф уже стучал молотком, вбивая в камень галереи первый крюк, и ничего не слышал.

Тогда молодой воин наклонился к Нодуру.

- А доски-то зачем? – осторожно спросил он, не зная, на какую реакцию рассчитывать.

- Владыка мостки крепить хочет, чтобы воду с горы таскать, - ответил ему старшина, даже с некоторым оттенком дружелюбия. – Вы, ребята, здесь оставайтесь, страховать будете. Остальные за мной.