Эхо черного леса

Есть такие места в Черном лесу, где даже белым днем очень страшно и неуютно путнику. Переплелись где-то вверху кроны буков и берестов, сплошь закрывая небо. Ни один луч солнца не проникает в такие места даже в самый светлый день, валуны и скалы всегда здесь влажные, папоротники достигают невиданных размеров, и в сырой этой глухомани даже грибы не растут, лишь длинноногие поганки да синеватые ядовитые их родственники, называемые слезами сатаны, выползают кое-где из-под обомшелых пней. В озерках, затянутых тиной, не живет ни одна рыба, разве только длинноногие комары, как на коньках, бегают в разводьях да уродливые тритоны ползают по дну. Еще неуютнее в таких урочищах ночью, когда все окутано непроницаемой темнотой и сыростью и даже ни одной мерцающей звезды не увидеть снизу.

…Уже долго в одном из таких влажных оврагов Черного леса у догорающего костра лежали Кучма и Кравчук. Каждому из них хотелось спать, но, боясь пропустить приход тех, за кем пошла Паранька, оба старались превозмочь дремоту. Кравчук, позевывая, сказал:

— Скоро светать станет. Люди в поле выйдут, а их все нет…

— А может, заплуталась в лесу Паранька? — сказал Дмитро. — Мне уже и кушать захотелось. Берите сало, друже Дыр. То добре сало. Заграничное…

— Заграничное… Из Ворохты! — пошутил Кравчук, принимая от своего спутника кусок сала и горбушку хлеба.

— Тише! — шепнул Дмитро.

Запел неподалеку, защелкал на опушке леса соловей. Оба слушали эти далекие и звонкие соловьиные трели, долетающие даже в этот овраг, и Дмитро мечтательно протянул:

— Как поет! Давно уже не слышал нашего соловейки! Тут, на родине, и соловьи поют, как нигде на свете!..

Кравчук ничего не сказал в ответ, хотя полностью был с ним согласен. До того как его взяли на оперативную работу, Кравчук служил на границе. И не одну ночь с наступлением тепла до той поры, пока ячмень завязывал колос, лежа в дозоре либо проверяя посты, наслаждался он в тишине соловьиным пением. И всякий раз звучало оно по-новому, но всегда успокаивая.

…Оборвалось соловьиное пение, где-то хрустнул валежник, послышались шаги. Оба путника схватили автоматы и отползли в сторону от догорающего костра.

Издали, подражая крику совы, кто-то подал троекратный сигнал.

Дмитро трижды гулко ударил в ладони, и эхо разнеслось по сырому лесу.

В отблесках догорающего костра появились Паранька в сапогах и стеганой телогрейке и с ней «боевики» Хмары Джура, Реброруб и Смок. Автоматы у них были наготове. Двое остановились, а Смок, подойдя к прибывшим, бросил:

— Слава героям!

— Героям слава! — ответил Дмитро.

— Сдавайте оружие, — потребовал Смок. — Такой порядок. Ну, прошу, пойдем с нами…